26. Цветочный дом (1/2)
С тех пор, как «Шан Цинхуа» снова вернулся к добрым милостям Шэнь Юаня, ему разрешили присматривать за ним. Они были снаружи, делая маленьких снеговиков, когда Шан Цинхуа сказал:
— Так тебя действительно забрали с улицы?
— Да, — мило пробормотал Шэнь Юань. — Да, благодаря тебе. Почему ты не мог сделать какие-нибудь древние социальные службы, чтобы они забирали детей-сирот и отдавали их в секты или что-то в этом роде?
— Потому что это разрушило бы значение трагической предыстории Бинхэ, — вздохнул он.
— Ты сделал его предысторию слишком трагичной, — фыркнул Шэнь Юань. — Слишком много травм.
— Ммм, в конце концов, ты мой самый большой критик, — усмехнулся Шан Цинхуа.
— А как насчет тебя?
— Я родился в простой семье и выполнял скучные обязанности Шан Цинхуа, — ответил он.
— Тц, — ребенок щелкнул зубами. — Почему я не мог это получить?
— Думаю, что ты должен был быть очень жалкими, чтобы из всех людей тебя усыновил именно Шэнь Цинцю, — рассмеялся Цинхуа.
— Мгх, — вздохнул он. — Это отстой.
— Да…
Мальчик взглянул на него, а затем спросил:
— Так что ты собираешься делать?
— С чем?
— Ты все еще собираешься предать гору Цанцюн? — спросил Шэнь Юань.
— Ну, сторона Бинхэ — это победившая сторона, — промямлил мужчина. — И ты знаешь, я бы предпочел не умирать от его руки.
— Но! — Лицо Шэнь Юаня стало обеспокоенным. — А как насчет всех учеников, которых убьют?
У Шан Цинхуа было недоумевающее лицо, затем он на мгновение подумал об этом и спросил:
— Ты имеешь ввиду во время Собрания Союза Бессмертных?
— А где ещё? — ребенок усмехнулся.
— Ну, я удивлен, что ты действительно все это вспомнил, — отметил он. — Я совсем забыл. Да. Думаю, мне придется это сделать.
— Но они твои ученики! — Шэнь Юань ныл.
— Они также мои персонажи, — категорически ответил Шан Цинхуа. — Это пушечное мясо, без которого я либо могу обойтись, либо нет.
Выражение лица Шэнь Юаня пришло в упадок, и Шан Цинхуа заметил:
— Что? Разве ты не помнишь, что это просто книга?
— Я… помню… — пробормотал Шэнь Юань. — Я просто… Я не знаю, как ты об этом не забываешь?
— Слушай, круто жить в книге, которую сам создал, — заявил Шан Цинхуа. — Но довольно трудно забыть, когда имена, которые я лично придумал, разбрасываются повсюду. И, честно говоря, видеть ключевого побочного персонажа Мобэй-цзюна повсюду еще сложнее.
— О… Хорошо, — пробормотал мальчик.
— Эй, не беспокойся об этом, — Шан Цинхуа взъерошил голову, когда Шэнь Юань ее опустил. — Это не значит, что я сумасшедший психопат. Я имею ввиду, что я писатель, поэтому мне нравилось убивать персонажей так часто для драматизма, но когда дело доходит до фактического убийства… У меня нет сил, чтобы сделать это. Кроме того, я не очень хочу убивать всех этих учеников. Это буквально миссия, которую Система приказала мне выполнить. Сделай это или умри… снова.
Шэнь Юань громко вздохнул, положив маленький камень как глаз снеговика.
— Я имею ввиду, тебе повезло, А-Юань, — отметил Шан Цинхуа.
— Не называй меня А-Юань, — возразил он.
— Тебе повезло, А-Юань, — повторил Шан Цинхуа. — Твоя миссия, по крайней мере, состоит в том, чтобы спасти и искупить Шэнь Цинцю. Если бы кто-нибудь когда-нибудь предложил мне что-то подобное раньше, я бы рассмеялся им в лицо. Но ты, кажется, довольно хорошо справляешься. Так что, по крайней мере, ты спасаешь кого-то вместо того, чтобы убивать других.
Шэнь Юань уставился на него, а затем спросил:
— Ты действительно думаешь, что я смогу это сделать?
— До сих пор ты добился хорошего прогресса, — ответил он. — Я действительно никогда не представлял себе Шэнь Цинцю папой. Это немного странно, и никто никогда раньше не говорил с ним так, так что это действительно появилось из ниоткуда.
— Да, — кивнул мальчик. — Я тоже был очень удивлен. Я понятия не имел, что это за мир, пока не встретил его. Шэнь Цинцю! Из всех людей. Это было безумие.
— Звучит именно так, — согласился Шан Цинхуа. — Будь это я, я бы уже наложил в штаны.
— Эй, — заткнул ему рот Шэнь Юань. — Ты ужасен в том, чтобы быть изящным Лордом Пика.
— О, прости! — Шан Цинхуа хихикнул. — Когда этот персонаж вообще был, — продолжил он, — изящным? Он чудак с некоторыми злыми намерениями. Мягкий хлебный пушечный корм. Мне ни в коем случае не нужно быть изящным рядом с другим трансмигрантом. Особенно шестилетним.
— Эй! — мальчик сломался. — Мне было двадцать шесть лет, когда я умер, и летом мне исполнится семь лет. Так что прекрати это!
— О-о-о, семь~, — рассмеялся он и ущипнул за щеку Шэнь Юаня. — Растёт, как сорнячок.
— Прекрати! — он возмущался и откинул руку.
— Но правда? — Шан Цинхуа хихикнул. — Двадцать шесть, и ты читал дрянной роман о гареме и критиковал меня в интернете. Тебе больше нечего было делать?
— Говорит парень, который написал роман о мусорном гареме, — пробормотал Шэнь Юань, потирая красную щеку.
— ~Но ты же читал это~, — еще больше поддразнил его Шан Цинхуа, подхватив его и потеревшись носом о его макушку.
Шэнь Юань громко и нечестиво прошипел:
— ОТПУСТИ МЕНЯ!
Шан Цинхуа рассмеялся:
— Хорошо, хорошо, хорошо.
Мальчик отошел.
— Ты слишком ласковый.
— Ну, может быть, тебе не стоило рождаться в таком очаровательном теле, — улыбнулся Шан Цинхуа. — Кто знал, что похожий на Шэнь Цинцю ребенок будет таким милым!
Шэнь Юань остановился, а затем задал вопрос:
— Думаешь, я тоже вырасту таким же, как он?
— Хм, — подумал он. — Если эта история станет ироничной, то так и будет.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ах, ничего, ничего, — усмехнулся Шан Цинхуа.
Мальчик нахмурил лоб, но решил проигнорировать его.
— В любом случае, мы должны перейти к делу.
— К какому?
— К тому, почему мы здесь сегодня, — отчаянно сказал Шэнь Юань.
— О, верно, — понял Шан Цинхуа. — Ты хотел выследить своего папочку Цзю.
Мальчик вздрогнул от такого выбора слов, но прокашлялся.
— Ну, да, как я уже говорил. Я знаю, что он все еще ходит в бордели и все такое. Поэтому мы должны остановить его, пока он еще больше не испортил свою репутацию.
— Странно слышать, как слово бордель выходит изо рта шестилетнего ребенка, — ухмыльнулся Самолет.
— Заткнись, — Шэнь Юань стиснул зубы. — Нам нужно остановить его, прежде чем кто-нибудь узнает.
— Но разве он не ходит в бордели… чтобы получать информацию? — Шан Цинхуа спросил.
— Это твоя книга! — ребенок сломался. — Вспомни это!
— Эй, она была около 800 глав или что-то в этом роде в последний раз, когда я проверял, — ответил он. — Я… забыл половину.
Шэнь Юань уставился на него в немом изумлении и заворчал:
— Мы обречены.
— Эй!
***</p>
Они были на рынке, который располагался ниже по горе, в окружении большого количества людей. Шэнь Юань стоял прямо, когда объявил:
— Хорошо! Мы отследили его до этого города! Теперь нам просто нужно найти бордель!
— Это действительно хорошая идея? — Шан Цинхуа неуверенно оглянулся.
— Это отличный план! — мальчик вздохнул. — Мы находим бордель, ты остаешься на улице, ведешь себя так, будто ищешь меня, а я прокрадываюсь внутрь, потому что видел, как он вошел, и плачу, что скучаю по нему. Затем я начинаю задавать ему миллион неудобных вопросов, на которые он не захочет отвечать и которые, в свою очередь, я буду задавать каждый раз, когда он решит пойти в бордель. Он подумает об этом и почувствует себя виноватым в том, что его шестилетний сын будет знать, куда он ходит. Ему будет так стыдно, что он больше никогда и никуда не захочет идти!