Глава 12. Прими же свою участь. (2/2)

Тот встрепенулся. Брови сошлись на переносице. Появилась улыбка, которую Дерут классифицировал уже как злобную и предупреждающую. И почему то он был уверен, что ему не показалось.

— К сожалению молодой мастер Кейл немного не в состоянии передвигаться и сейчас находится в своей комнате, Господин.

А вот теперь граф понял. Этот слуга говорил с непресущей ему злобой и притворялся будто совершенно не знает почему тот не выходит из своей комнаты. Говорил с наигранным недоумением.

Но не это сейчас напрягало графа. Это из-за него его сын сейчас в таком состоянии. Если он его не навестит, то будет последней тварью, как для Кейла так и для дворецкого. Если уже не стал после вчерашнего. О чем очень переживал мужчина.

— Я иду к нему.

И быстрыми шагами он удалился из своей комнаты. Граф спешил к своему сыну, чтобы проверить его здоровье, которое он сам же и подпортил.

Ему было неимоверно плохо. Да, он чувствовал вину, но вот как поговорить с сыном он не знал. Одно присутствие Кейла уже душило мужчину. А тут поговорить. Хмм, что же делать? Может одарить его деньгами? Пособие его сына было не более двух миллионов галлонов. А что если увеличить его? Да, ему определённо это понравится. Все же любят деньги.

Только вот он не подозревал, что его сыну сейчас нужен отец, но никак не деньги.

И пока граф был в раздумьях, они уже подошли к апортаментам мальчика.

Слуга подошёл к двери и постучал несколько раз прежде чем заговорить.

— Молодой мастер Кейл это Рон. Граф Дерут желает с вами поговорить.

Сначала было молчание. Потом раздался приглушенный ответ:

— Пусть войдёт.

И перед мужчиной открыли дверь. Увиденное немного повергло его в шок. Его сын сидел на диване с книгой в руках и с перевязанной головой. И причём сидел он так, будто ничего не произошло. Хотя на самом деле все было не так.

Мальчик встряхнул головой, освобождаясь от лишних мыслей, но тут же зажмурился и приложил к голове руку. Черт, он забыл, что резкие движения приносят головную боль, и что двигаться много нельзя.

Раньше он не был таким рассеянным. Наверное так сказываются события последних дней. После этого он все же вернул то нейтральное выражение лица с теми же пустыми глазами красного дерева, что немного настораживало Рона.

Граф, что заметил, то как он скривился, не мог не винить себя. Ну чтож, он здесь как раз таки для того, чтобы разрешить эту проблему.

Не успел он даже пройти к мальчику, как тот задал вопрос:

— Доброе утро, граф. Чем обязан вашему приходу?

Хаа, теперь мужчина понял, что это будет не так то просто, как казалось. Кейл уже показал, что церемониться он не собирается и Дерута ждёт большое препятствие в виде стены, что выстроил против него ребёнок.

Медленно он прошёл в центр комнаты и сел напротив, всем видом показывая, что к разговору он готов.

— Рон не мог ты выйти. Это личный разговор.

Тот сопротивляться не стал и вышел оттуда. Всё равно бы даже через закрытые двери он бы услышал их разговор благодаря своему слуху.

— Я бы хотел поговорить.

— О чем же, граф?

Дерут скривился. Из его рта слышать такое обращение было немного неловко и даже обидно. Обычно сын обращался к нему папа или же отец, но такое он впервые слышит. И очень надеется, что это будет в последний раз.

— Прошу называй меня как раньше. Это немного непривычно.

Кейл усмехнулся. Как у него наглости хватает такое просить? Ему казалось, что Дерут прекрасно умеет читать атмосферу, но сейчас он продемонстрировал полное отсутствие этого навыка.

— Тогда я попрошу вас привыкать. По другому вас больше я никак не назову.

Дерут нахмурился. Ребенок настроен серьёзно. Даже больше чем нужно. Будто он сейчас решил разрушить те отношения, что до этого у них были.

— Чтож ладно. Я бы хотел извиниться за вчера. Я сам не понимал, что творю. Это наверное вино так задурманило мне голову. Прости меня, Кейл, этого больше не повторится. Я не хотел, чтобы так вышло. Я вижу, что у тебя болит голова. Ты обращался к лекарю?

— Нет, граф, я не ходил к нему. Голову мне Рон обработал. Ни к чему посторонним знать о моих проблемах. А насчёт вчерашнего, то я все понимаю и прощаю вас. Что-то ещё?

Сейчас мужчина чувствовал себя неловко. Как будто он не с сыном разговаривал, а с другим аристократом. Такой же тон, такая же манера вести разговор. Ещё была недосказанность в виде такого быстрого ответа.

Кейл был без эмоций, словно говорил эти слова лишь бы тот отвязался побыстрее.

А ещё удивление вызвало, что именно дворецкий занимался его ранами. Как-то не по себе от этого было. Из-за того, что этот старый слуга был посвящён во все, абсолютно все тайны Кейла, Дерут чувствовал зависть.

Почему какому то дворецкому его сын доверял больше, чем собственному отцу? Ответа на этот вопрос у него не было. Настороженность пропала и теперь Дерут не находил ничего странного в ответе Кейла. Чтож его мнение он услышал. Осталось только предупредить его кое о чем.

— Кейл, хочу тебя предупредить твоё ежемесячное пособие теперь будет составлять пять миллионов галлонов. Надеюсь ты рад.

Если граф думал, что таким образом сможет загладить свою вину перед сыном, то он глубоко ошибался. Но красноволосый даже не показал этого. Только молчаливо кивнул ему.

И уже скоро мужчина удалился из помещения.

Кейл закрыл руками лицо. Так тяжело было. Он из последних сил держался, чтобы не выдать свою обиду, боль и слезы. Когда Рон постучался, он думал, что тот один. И что они могут спокойно провести время вместе, когда слуга будет его успокаивать от одиночества.

Но когда он услышал, что отец пришёл, то на него накатил неосознанный страх. Мальчик собрался с мыслями, успокоился сделал то самое спокойное выражение лица и уже ждал того, что скажет этот человек.

Ему чертовски неуютно было сидеть с ним. Хотелось, чтобы тот ушёл. Пусть отец и просил прощения, Кейл не простил его. Было слишком больно и унизительно.

— Как вы себя чувствуете, молодой мастер Кейл?

Убийца бесшумно, впрочем как всегда подкрался к нему.

— Как всегда паршиво, Рон, как всегда паршиво...

Ему не нужно было говорить. Он сам все понял. Слуга сел рядом с щенком начал гладить его по спине, как делал это всегда, чтобы успокоить его. Это немного помогало. Ребёнок положил голову к нему на колени и лежал с закрытыми глазами. Это была такая традиция в конце которой мальчишка всегда засыпал. Впрочем как и сейчас.

И тогда Рона Молана уже который раз поразила та самая мысль, которую он гнал прочь все то время, что он был рядом с щенком.

”А не сделать ли мне из него превосходного убийцу? Задатки уже есть. Телосложение, характер, актёрское мастерство. Щенок будет наравне со мной, если не выше.”

Какие страшные мысли.