2 февраля: Кладовка (2/2)

— А вот чего, — она слышала в его голосе нотки обиды. — Что желание зажать тебя где-нибудь у чего-нибудь никогда не являются спонтанными и мимолётными. Так-то вот.

Она снова прикусила губы и посмотрела на Адриана — как раз туда, где слегка блестели в приглушённой темноте белки его глаз.

— Неужели? — выдохнула Маринетт, чувствуя, как подрагивал голос. — Даже сейчас?

— Сейчас особенно, глупая ты, — проворчал Адриан. — Так я могу заняться тем, чем собственно и планировал заняться, когда затаскивал тебя сюда под предлогом побега от Авроры?

Маринетт рассмеялась и обняла своего надувшегося парня за шею. Он был таким милым, даже когда обижался, что не затискать его было совершенно невозможно.

— Можешь, — с лукавой улыбкой проговорила она. — А что же ты хотел сделать?

Поразительно, как быстро Адриан смог справиться с обидой. Раз — и он уже прижимал её спиной к стене и оставлял на щеках быстрые поцелуи. Маринетт всегда, наверное, будет поражаться этому. В хорошем смысле, разумеется.

— О, я много чего хотел бы сделать, — промурлыкал он. — Но для начала…

Маринетт — чего греха таить — ждала поцелуй. Но Адриан то ли решил помучить её слегка, то ли просто наслаждался их маленькой игрой в темноте. Потому что поцеловал он её не сразу.

Сначала водил носом по щеке, улыбался — это чувствовалось — когда Маринетт в нетерпении сжимала его плечи; потом ласково гладил пальцами по подбородку и шею — Маринетт обязательно бы замурлыкала, будь она кошкой. А когда Адриан запустил ладонь в волосы, оттягивая её голову слегка назад, Маринетт не выдержала и негромко застонала.

Адриан недовольно поцокал языком.

— Ну, ну, ну, миледи, нас же могут услышать, и сказочке конец, — промурлыкал он ей почти-почти в губы. — А мы же этого не хотим?

— Это ты виноват, — срывающимся голосом прошептала Маринетт, остро ощущая, как между ног вспыхнул предательский огонь. — Поцелуй меня уже.

И снова почти зловещий, но такой завлекающий шёпот в губы, от которого подкашивались ноги:

— Ты требуешь или просишь?

— Заставляю, — выдохнула Маринетт и, не выдержав, сама подалась вперёд.

Адриан негромко рассмеялся, но ответил, нетерпеливо врываясь языком во влажные глубины её рта — сам тоже сгорал от нетерпения. Удовлетворённо замычав, Маринетт запустила пальцы в его волосы и отдалась поцелуям. Сгорая в огне, она плавилась, наслаждалась прикосновениями его рук и губ к губам, ключицам, животу…

Это было больше похоже на наваждение, сюрреалистичный сон, в котором Маринетт наслаждалась каждой секундой, каждым томительным движением и обжигающим поцелуем. И было совершенно неважно, где они находились. Главное — вместе. Это единственное, что волновало тогда Маринетт.

Выбрались они из кладовки только спустя несколько часов — когда репетиция уже закончилась.

— Неплохо мы так прогуляли, — задумчиво протянул Адриан, поправляя причёску. — Надо бы потом ещё разок повторить.

— Сначала мы научим меня танцевать, — закатила глаза Маринетт и, схватив его за руку, потянула к выходу из лицея. — Не думай, что я прощу тебе, если на выпускном вечере буду танцевать как бабуин перед всеми.

— Так точно, мэм, — лукаво сверкнул глазами Адриан и последовал за ней.

Весь остаток вечера они посвятили напряжённым урокам вальса в комнате Маринетт. Но даже это было в сто раз лучше бессмысленного кружения в душном зале, где более-менее сносно танцевали только «полтора землекопа». Кое в чём Адриан таки оказался прав. Но Маринетт, разумеется, не скажет ему об этом. Пока что.