80. Просто свадьба (2/2)

* * *</p>

Винафрид оперлась на руку кузена Теодрина, главы её личной охраны и вступила в домовую септу — один из огромных залов Башни Призраков, переделанный под святилище. Семь высоких витражных окон взирали на неё прозрачными строгими глазами, играли радуги на полу и стенах. Септон Клерамбо из Аркемской Обители ждал её у алтаря Девы.

Но признаться, куда больше привлекали взгляд король, лорд Старк и оба жениха, сидевшие на небольшом возвышении. Все четверо, как на подбор, казалось, вернулись из какого-то особенно тяжелого сражения: у её Вериса замотана половина лица поперёк, у Джона — вдоль, у короля два отменных фонаря на каждом глазу, так что он похож на очень толстого сердитого енота, а у лорда Старка фонарь всего один, зато нос распух, как груша.

— Драка на свадьбе — добрая примета, племяшка, — приободрил её Теодрин.

Значит, не кузен, а дядя. Вечно она путалась в родне.

Король взял под руку Вериса и, спустившись вниз, передал его септону.

* * *</p>

Больно было от того, что она не могла их поздравить, но больнее того — что всё это могло быть с ней. Не торопливое бегство, торопливые клятвы, торопливая близость без радости и удовольствия — а вот так вот, у всех на глазах, с гордо поднятой головой и самим королём в качестве поручителя. Что она могла бы стоять там, в центре, глядя в лицо своему Визерису, и отвечать на священные вопросы с ним по очереди. Могла бы — но оставалось только слушать, цепляясь за руку Квентена, как за спасательный канат.

Она не могла позволить себе пожалеть о том, что выбрала.

Не могла, иначе рухнул бы весь её мир.

* * *</p>

— Что ты скажешь Деве, дочь?

— Я пойду, куда он пойдёт.

— Что ты скажешь Кузнецу, сын?

— Я останусь, где она останется.

— Что ты скажешь Матери, дочь?

— Где он будет Джон, там я буду Джейн.

— Что ты скажешь Отцу, сын?

— Где она будет Джейн, там я буду Джон.

— Что ты скажешь Старице, дочь?

— Что я укажу ему верный путь.

— Что ты скажешь Воину, сын?

— Что я уберегу её от любой беды.

— И да обойдёт Неведомый вас и ваших детей долгие годы.

* * *</p>

Джон посмотрел на Вериса с лёгкой завистью: вот, он уже всё, а некоторым предстоит стараться. В плаще из травы и цветов, в чёрном платье с золотой вышивкой и украшенной каменьями сеточке для волос из всё тех же бездонных уэнтовских подвалов, Мия казалась немного ненастоящей. Как будто исчезла знакомая ему девчонка в дублете и кольчуге, и невесть откуда выпрыгнула высокая, как Санса, красивая незнакомая леди.

Но он всё равно снял с неё плащ и порвал его на части, как полагалось в таких случаях, и принял из отцовских рук свой, с лоскутным гербом. Мие он был коротковат — кроили-то на Джона — и он понадеялся, что дети будут не такие высокие. Потом удивился тому, что думает о детях.

— Этим поцелуем я отдаю тебе себя, — сказала Мия, и он повторил её слова.

Её губы были тёплыми и на вкус отдавали вином с пряностями, которое они распивали ночью.