14. Беды Неда (1/2)

Пара дней плотной, плодотворной работы с другом Робертом — и Нед чувствовал себя одновременно вконец измотанным и совершенно счастливым. Это было возвращение в прошлое, в молодость, когда Роберт вечно куда-то рвался, а Нед вечно старался его придержать и направить в нужное русло.

Только раньше с ними был ещё Джон, способный указать, какое именно русло — нужное, а сейчас... сейчас были только сомнения. Каждый раз, когда он советовал, он тридцать раз потом думал: а верный ли дал совет? А к чему приведёт этот путь? А вдруг приведёт не туда? Вдруг это русло — канал к океану ошибок? В детстве он читал или слышал, что долгие годы королей просили поменять символ власти Десницы с цепи на брошь, и долгие годы короли отказывались. Теперь он понимал, почему.

Цепь должна оставаться цепью.

Он на мгновение остановился у светлицы. Рикон твердил склады, пытаясь прочесть ”Баратеон”, пока Арья и Бран сдавали Верису таблицу умножения. И как всегда, у Арьи получалось намного лучше.

— Пятью пять — двадцать пять, шестью шесть — тридцать шесть, семью семь — сорок семь, — скучным голосом твердил Бран.

— Последнее неверно, — безжалостно отрезал Верис.

— Но так в рифму! И ритм не собьётся!

— Что поделать, мой юный друг! Рифма и ритм царят в риторике, а у нас математика. Так сколько на самом деле будет семью семь?

— Не знаю...

— Тогда давай сочтём? Не можешь? Хорошо. Другой вопрос: как мы ещё можем выяснить, сколько будет семью семь, не перемножив их?

— Семь — это десять без трёх! — взметнулась Арья. — Значит, если взять двадцать одно, то есть трижды семь, и отнять от семидесяти, то будет семь раз по семь. Да?!

Она будет замечательной леди для острова, где рассчитывать запасы на зиму не менее важная задача, чем отбивать нападение пиратов.

— Папа! — та вспрыгнула из-за стола, мимоходом обняла его, и — пользуясь минутой, а может быть в самом деле закончив уроки на сегодня — убежала куда-то прочь.

— Детишки... — умилённо сказал Роберт, подходя и тоже вставая у входа в светлицу. — Такие славные, старательные такие... а мой пиздюк только и знает, что кошек мучать да к мамке под юбку лезть. Не иначе, чует, что там открыто для всех желающих.

— Мой король, — Нед закатил глаза.

— А ты не королькай, когда я правду говорю, — рявкнул тот. — Ты мне лучше скажи, послал Станнису приказ начать расследование? Через неделю выйдем в Харренхолл, мне надо, чтоб он быстрее нашёл кого-нибудь полезного на суд.

— Почему Станнису? Лорд-судья ведь Ренли, — осторожно напомнил Нед.

— Издеваешься? Какой дебил назначит этого фанфарона судьёй? Знаток законов, ха! Ещё скажи, знаток пиздятинки!

Нед нахмурился.

— Шпагоглотатель, — неправильно понял его Роберт. — Боги меня не любят, Нед. Жена — проблядь, брат — отмороженный кусок долга, другой брат — шпагоглотатель, дети... меня не любят, наследник режет кошек и этим гордится... но пить я больше не буду, утрись, Серсея! — он погрозил кулаком в пространство.

Вот что тут можно сказать?

Что Роберт сам — строитель собственной беды? Так он это сам знает, оттого и злится, и пьёт, и видит, что беда всё больше, и снова пьёт и злится. И что важнее, как ему напомнить, что именно он назначил Ренли судьёй?

Подумав, Нед решил послать ворона Станнису с уведомлением о новом звании, а разговор перевести в другое русло.

— Леди Кейтилин уже выбирает для тебя невест, — сказал он. — Будет и новый сын, и новая жена. Новая жизнь.

— Ты в это сам-то веришь? — настроение у друга явно было хуже некуда. — Ай, да и ладно. Боги послали мне такого брата, как ты, и такую сестру, как твоя Кет. Чего мне ещё желать?

Нед молча обнял друга.

— Милорд, простите, не смею вам мешать, — быстро прошмыгнул мимо него в светлицу мейстер Лювин. — Верис, ступай вниз, — сказал он мягким, но не терпящим возражений голосом. — Я сам продолжу урок.

— Что-то случилось? — Нед встревожился.

— Миледи уже разбирается, милорд, — ответил Лювин.