8. Королевская справедливость (2/2)

— Мне надо попросить прощенья у мамы, — тихо сказала Арья.

Ей стало очень стыдно. Мама там старается, чтобы зло не осталось безнаказанным, а она тут сидит и злится, как маленькая.

К чести полумейстера, он не стал сыпать соль на рану, только кивнул, подобрал камушек и пустил по воде блинчиком.

* * *</p>

Джон Сноу знал, что мир в общем и целом против него.

Против него с того дня, как он появился на свет между бёдер женщины, которая не была замужем за его отцом. Против него с того дня, как отец бросил его в лицо своей жене. С того дня, как отец решил оставить его здесь, в Винтерфелле, где даже Теон больше брат Роббу, чем он. С того дня, как появились полумейстер и его сестра, и их приняли в семью, их приняла леди Кейтилин, а он так и остался бастардом.

Джон Сноу был очень несчастным молодым человеком, и последние дни его несчастья решили собраться в особенно большую стаю. Даже появление Призрака его не особенно утешило — оно было неприятно уравновешено необходимостью сидеть со слугами, а не с братьями и сёстрами за главным столом, необходимостью выслушивать снисходительные тирады карлика Тириона... а ещё несчастной любовью, конечно.

Потому что Джон Сноу любил своего брата Робба. Любил его больше, чем себя — что в общем было не так сложно, себя-то он совсем не любил. А брат Робб любил Дени, самую красивую девушку на свете. И Джон Сноу тоже её любил — и он мог бы жениться на ней, честь по чести, и подарить ей законных детей. Робб не мог, Робб мог только её опозорить и бросить, разбитую, смотреть, как в его дом войдёт благородная леди.

Но Робб любил Дени, а Джон Сноу любил Робба и не мог заставить себя встать у него на пути.

Поэтому Джон собирался в Ночной Дозор, где нет женщин, только братство воинов на краю вечной зимы и шанс благородно погибнуть, защищая людей.

— Ну, ты ведь знаешь, что в Дозоре есть не только солдаты, — сказал час назад Теон, и дальше всё покатилось под откос, и теперь Джон должен был доказать свою способность, если прикажут, стать на Стене одним из рабочих... крася извёсткой яблони в саду. Наперегонки с Роббом, потому что... он не понял, почему. Но уступить было как-то неправильно.

Как-то обидно.

Это был очень неудачный день для Джона Сноу.

* * *</p>

— Давай ещё раз, — попросила Арья. — Что я должна сделать?

Полумейстер задумчиво покачивался с носка на пятку. Только что он изложил план, в итоге которого Пёс должен был хорошенько огрести и при этом никого нельзя будет осудить, вот только для Арьи план был слишком сложно-ветвистым.

— Смотри, гадёныш сейчас отлёживается в своей комнате, так?

Арья хихикнула:

— Ага, на животе!

— Значит, на пиру его не будет, — невозмутимо продолжил полумейстер. — А вот Пёс будет. И я договорился с Кионой, она сделает так, что он обольётся своим креплёным вином. Когда он обольётся, тебе надо будет выйти — вроде как в уборную — и ждать в коридоре, вот тут, — он начертил схему в грязи. — Я скажу Псу, что его вызывает Джоффри. Ты побежишь ему навстречу и толкнёшь в сторону факела.

— Он здоровенный же! — покрутила Арья пальцем у виска. — Как я его на факел толкну?!

— Не на факел. В сторону факела. Будем считать это уроком естественных наук... — полумейстер стёр первую схему и начал рисовать новую. — Даже двумя уроками. Первый: движущийся объект всегда ударит с большей силой, чем недвижимый. Второй: креплёное вино не просто легко горит, оно распространяет вокруг себя пары, которые горят ещё легче. Начнём с первого урока и возьмём стрелу...

Арья тихо засмеялась. Только их полумейстер мог превратить наказание злодея в урок.