Глава 8 (1/2)
Присев в купе поезда, я положила чемодан вещей на верхнюю полку, а затем мысленно погрузилась в события уходящего дня.
Кто бы мог подумать, что однажды я решусь оставить мужа и, приехав к старшей сестре на поклон, получу в ответ лишь отворот-поворот?
Этого я не знала. Об этом я даже и подумать не смела, а поступок Фейги до исх пор не укладывался в моей голове, и я ничего не могла с этим поделать.
Фейга отказалась от меня. Она отреклась от своей младшей сестры только из-за того, что та не захотела жить с нелюбимым супругом и, дав волю чувствам, сбежала от мужа на поиски новой и счастливой жизни, о которой она так долго мечтала и ничего не могла с этим поделать.
С самого детства мы с Фейгой были довольно разными.
Она стремилась устроить выгодный брак и родить желанного ребенка, о котором так долго мечтала.
Что же касалось меня, то я с самого детства грезила приключениями и мечтала о большой, чистой и страстной любви, которую, к своему большому сожалению, не могла обрести в современных реалиях.
Все эти годы я чувствовала себя лишь птичкой в золотой клетке, которой ничего не оставалось, кроме как принять брак с нелюбимым супругом и смириться со всеми прелестями жизни по расчету.
Но я так не могла.
Такая жизнь просто убивала и калечила меня, и я, увы, ничего не могла с этим поделать.
Присев за стол, я положила на него руки, после чего прикрыла лицо ладонями и тяжело вздохнула.
Фейга меня не поняла. Фейга меня не простила и никогда не простит.
Но, раз уж так сложились обстоятельства... То я справлюсь сама со всеми трудностями.
Я обязательно найду какого-то дурака, обязательно облапошу его, как старательно меня учила тетка еще несколько лет назад...
А потом... Потом я сбегу. Потом я снова сбегу, и пусть тот незадавшийся ухажер ищет меня по всему белому свету.
И, к своему наибольшему сожалению, он меня не найдет.
Никогда не найдет.
А после я найду другого ухажера, облапошу и его и пусть меня все ищут по белому свету!
От грустных мыслей меня отвлек проводник, внезапно материализовавшийся рядом со мной, и его отчего-то скрипучий голос:
- Пани, не будет ли Вам угодно выпить вина?
От неожиданности я вздрогнула и одарила мужчину равнодушным взглядом.
- Пожалуй, да, - пожимая плечами ответила я, - Только, вот, я не люблю пить в одиночестве...
На этих словах я звонко рассмеялась и, заметив выходящего из соседнего купе темноволосого мужчину с усами, широко улыбнулась, а после подмигнула ему.
На самом деле, молодого мужчину в юнкерском мундире я заметила немного раньше и поэтому последнюю фразу произнесла, как можно громче, дабы незнакомец услышал мой тонкий намек и присоединился ко мне.
И, как я и предполагала, молодой человек оказался отнюдь не глуп и, войдя в мое купе, присел напротив меня и картинно улыбнулся.
- Пани, разрешите разделить Ваше одиночество, - по-военному строго отчеканил мой новый знакомый.
С этими словами он смущенно улыбнулся, а затем отчего-то стыдливо уставился на меня.
- Разрешите представиться. Иван Николаевич Горожанский, - протягивая мне свою потную от волнения ладонь, пролепетал юнкер.
Я уверенно вложила свою руку в ладонь Горожанского, и в следующую секунду он припал губами к тыльной стороне моей ладони, а затем, все еще смущаясь, отпустил мою руку.
- Софья Ивановна, - представилась я, прожигая взглядом своего нового знакомого, - Направляюсь в Клин к своей тетушке. А Вы куда путь держите, если не секрет?
На этих словах я чуть наклонила голову вбок и всмотрелась в серые глаза юнкера, которые мужчина буквально не отводил от моего лица.
От волнения мужчина выглядел довольно растерянным, и, то и дело, краснел, опуская взгляд, словно не решался смотреть мне в глаза.
Попытавшись изобразить улыбку, Горожанский едва заметно улыбнулся, а затем вновь одарил меня взглядом.
- Конечно же, не секрет. Я направляюсь к матушке. Хочу ее повидать. Уж очень давно мы не виделись с ней.
С этими словами Иван чуть пригубил вина из рядом стоявшего фужера, а затем вновь стыдливо опустил взгляд.
- А как же Ваш папенька? - прикусив губу, поинтересовалась я, - Надеюсь, он в добром здравии?
В ту минуту мне даже не пришлось изображать заинтересованность делами своего нового знакомого, ведь мне действительно было интересно, куда направляется этот худощавый паренек лет девятнадцати.
Одного взгляда на Горожанского стоило, чтобы прочитать его, словно открытую книгу.
Молодой невинный паренек, горячо любящий своих родных и вздыхающий только от одного моего взгляда...
Мой новый знакомый был заметно похож на моего бывшего супруга Исаака гораздо больше, чем я могла себе представить, и это было довольно забавно.
Отнюдь, речь вовсе шла не о его внешности, хотя даже во внешности в Иване проскальзывали некоторые черты Исаака.
Мужчины были довольно похожи своим поведением и манерами, что мне даже на короткий миг показалось, будто бы они могли бы быть дальними родственниками.
Но, увы.
Родственников в Клину у Исаака не имелось. Кроме того, матушка моего ныне бывшего супруга неоднократно подчеркивала того факт, что Исаак является их с Иосифом Александровичем единственным и горячо любимым супругом, а других детей у них не имеется.
На самом деле, Иван Горожанский был довольно простоватым господином, облапошить которого было очень просто.
И именно по этой причине я и выбрала его.
Молодому юнкеру предстояло стать моим первым ”клиентом”, только от этой новости он явно не пришел бы в восторг, как мне бы хотелось.
Как я и предполагала, вскоре Горожанский стал мне рассказывать о своем папеньке, а затем, для храбрости выпив еще пару фужеров вина, поведал мне о своих непростых отношениях со старшим братом и рассказал о своей тайной мечте выступить на сцене Большого Театра.
Все это время я с упоением слушала своего нового знакомого, периодически изображая на лице то удивление, то неописуемый восторг.
А сам юнкер, замечая мою заинтересованность собственной персоной, то и дело опустошал бокал за бокалом бутылку красного вина, стоявшую на столике в купе, пока та чуть было не закончилась.
Вскоре проводник объявил заветную станцию, ”Клин”, и я стала спешно придумывать, как бы мне провернуть свое самое первое дело.