Часть 1 (1/2)

</p>

Существо без страха, стыда, любви и горечи... Можно ли назвать меня добычей?</p>

Белый шум, граничащий с тихим безумием всё это время играл в моей голове главную роль. Я тот серый кардинал, что стоял всё это время за кулисами.

Вы мои циркачи, гимнастки и клоуны, в моём шоу «Шапито». Я надену на вас красные колпаки, нити которых будут моими волосами.

Опорочу вас своей кровью, мыслями, идеями, что буду активно толкать в массы. Что может быть лучше? Чем гений-психопат, что приведёт общество к социальной шизофрении.

Ох, я покажу на сколько опасен псих, запертый в амбаре вместе со скатом. Я умнее и достойнее находиться в этом мире, чем многие из вас.

Я сам себя создал! Я сам себя воплотил! По сравнению со всеми вами, я живу по настоящему.

***</p>

10 лет</p>

Шелест сухих листьев под собой я ощущала буквально, ноги окаменели от холода, вызывая лёгкую судорогу. Не спасали даже охотничьи болоневые сапоги.

В лесу всегда холодно осенью, а спрятаться за корой деревьев от бесконечного ветра не представлялась возможным.

Мой отецмужчина крупного телосложения, что походил на медведя, прижался всем брюхом к выступающим корням массивных деревьев.

Он держал ружьё, чьё дуло было направлено прямо на череп неподалёку находящийся лани.

Она проскакивала через крупные камни, постукивая своими миниатюрными копытцами.

Баритоны, мужской голос прозвучал у меня над головой:

— Самки намного умнее и разумнее самцов. Пока самцы тупеют и становятся уязвимыми во время брачного сезона, самки предпочитают прятаться и находиться каждую минуту своей жизни в ожидании атаки, — эти слова он говорил шёпотом, дабы не спугнуть дичь, что шевелила своими ушами словно локаторами.

Ветер резкими порывами «обнимал» моё лицо, заставляя сморщится от того, что нос посинел и замёрз.

— А человеческие самцы и самки?

Некая «дисфония» моего осиплого голоса заставили отца издать короткий смешок. Не сводя ни на минуту свои глаза с животного, что уже похоже заметил субъектов которые, прерывают и не вписываются в идиллию одинокого леса.

— Алфи, животные и есть люди, — послышался короткий выстрел, что с яростным свистом пробил насквозь череп, уже мёртвой лани.

***</p>

Подвязанное, умерщвлённое тело зверя висело на крючке. Оно смотрело на меня своими безжизненными стеклянными глазами.

А наш взгляд похож, не правда ли?

Мы находились с отцом в его гараже, множество инструментов, машинное масло, запасные шины, и нож. С последним он сейчас подходил к трупу.

— Вспаривай по началу возле ног, обрезай по кругу копытами. В первую очередь нужно иметь под рукой хороший, охотничий нож и терпение. Это тебе не хлеб нарезать.

Я подошла поближе к отцу, что руками, делал в то же время резкие, но аккуратные разрезы. Он не спеша заворачивал лишнюю шерсть, что была на мясе.

Подрезав сухожилие, он грубо вывернул сустав.

Из вспоротой глотки ручьём вытекает красная жидкость, на бетонном полу образовалась кровавая лужица. В которую мужчина не брезговал наступать массивным сапогом.

Я удивилась, когда он подошёл к уже отделённой от тела, голове.

— Язык как у лани или осла, является деликатесом, поэтому аккуратно отдели его.

Что он испытывает? Ему не мерзко?

Он вынул язык из пасти, промыл водой, что стояла у него в банке на чугунном столе и положил его на подготовительный свёрток бумаги.

Подойдя обратно к туше, он схватился руками за два разреза у основания горловины, и начал сдирать шкуру с мяса «чулком».

***</p>

10 лет</p>

Папа воспитывал меня один, абсолютно не жалуясь на судьбу отца-одиночки. Мать у меня умерла ещё до моего осознанного возраста, о ней я знала слишком мало, но мне было в прочем не интересно.

Артур был хирургом, воспылал любовью к медицине он ещё в юности. Когда «оперировал» соседских кошек, детские годы проживал в Англии, а именно в Бруклине.

В будущем «мигрировал» в Японию и уже там поступил в мед. Полностью изучая и углубляясь в такую сложную науку, как медицина. Повстречав там миловидную Японку, что в будущем родит ему меня, он решил остаться в Токио.

О хобби моего отца знали многие, его коллеги и приятели. Мужчина с обожанием относился к охоте, возводя отстрел животных в культ.

Его неравнодушие к этому поддержала и я, что посещала часто с ним рядом находящийся леса.

Лицензию на отстрел животных он получал долго, но терпеливо. У него так же имелось ружьё, что было официально зарегистрировано на его имя.

Стоя у плиты спиной ко мне, он поставил в духовку мясо. Все ещё не поворачиваясь нарезал остатки, что в дальнейшем завернёт в пакет и положит в морозильник.

Была уже глубокая ночь, а кухонный гарнитур осветляла навесная подставка. Я молча сидела за кухонным столом, медленно вырисовывая иероглифы в тетради. Мы в такие моменты с отцом практически не разговаривали.

— Алфи, ты уже обзавелась друзьями? — его вопрос заставил меня задуматься.

***</p>