Часть 2 (1/1)

Бен подскочил к своей букашечке, но вспомнил, что собирался подкачать колёса, и что бак заполнен меньше чем на треть, и с досадой ударил открытой ладонью по капоту. Потом припомнил, что эта засранка, сообщила название места где её можно найти, а значит это не было, в прямом смысле, воровством. Любительница острых ощущений? Но так или иначе, без своего талисмана он чувствовал себя, крайне неуютно. Эти дайсы - это всё что у него осталось от родителей, о которых он уже много лет не слышал.

С раннего возраста его воспитывал дядька Люк, который естественно знал о причинах, почему он остался на его попечении, но не стремился посвящать Бена, ограничиваясь уклончивым: ”Сложные семейные обстоятельства.” Как будто, в детском возрасте, этого ответа достаточно, чтобы понять, почему же он растет без родителей, которые похоже живы, но не торопятся позвонить поздравить его с днём рождения или рождеством.

Дядька был заботливым, но при этом редкостно упёртым занудой, старающимся сделать из него паиньку, перекроив его стихийную страстную натуру. И, потому, закончив школу, а учился он слава богу хорошо, Бен слинял от него в общежитие университета, хотя располагался он в том же городе.

Именно в университете, он сдружился с рыжим пройдохой Арми Хаксом, который быстро помог ему избавиться от иллюзий, насаждённых примерным дядькиным воспитанием, и узнал, что даже если чего-то и нельзя, то значит всё равно можно, если хочется. Покуролесили они в своё время вдоволь. Но, нельзя было сказать, что у дружка не было морали, или он был без тормозов, нет, он прекрасно знал где и что можно, а где пора остановиться. И, он, после выпуска, вполне толково взял в свои руки семейный бизнес.

Встретившись, через три года после выпуска, Арми оторвался на нём по полной. Бен два года не был в отпуске, всецело отдавшись исследовательской работе, в аэрокосмической отрасли. Рыжий увидев, что работа не отпускает однокашника даже на отдыхе, устроил другу встряску, в своём провокационном репертуаре, пользуясь тем, что со студенчества в их отношениях, данное слово являлось законом, а проигранное пари, или долг в азартной игре священным.

И, Бен признал, бегая вокруг пятнистого шедевра автопрома, в багажник которого не помещался даже минимальный набор инструментов, не говоря уже о насосе, что мысли о работе перестали проникать в его голову.

В досаде, он ещё раз ударил по капоту. Вдруг, одно из самых больших пятен отслоилось. Подцепив ногтем и оторвав плёнку, Бен, присвиснул, увидев открывшуюся аэрографию.

– Вот Задница! – В сердцах, ругнулся он.

С капота его пятнистой коробчонки на колёсиках, на него смотрела давешняя засранка, в красном пятнистом трико, демонстрирующая чудеса гибкости. Рисунок был стилизован, под персонажа мультика, которым его уже застебали по дороге, но лицо точно было её.

Вот как получается, эти паразиты, его дружок и эта беспардонная нахалюга, которая беззастенчиво залезла к нему в штаны, сговорились, а у него в залоге теперь её машинка. Засмеявшись во весь голос, он потёр руки, предвкушая возмездие, достойное обоих злосчастных негодяев.

– Придется тебе подождать свой драндулет, детка– произнёс он вслух, и отправился в свой номер отдыхать, решив больше не торопиться.

Портье, который просто не в состоянии был упустить такого шоу, происходившего рядом, за неимение других развлечений наблюдавший большую часть времени в окно, сочувственно поцокал языком, интересуясь:

– Очень ли дорогую вещь стянула ворюга?

– Да ничего, это моя знакомая, у меня её машина.

На лице портье появились осуждающее выражение и, уже с другим отношением, без дальнейших распросов, он кинул ключи на стойку ресепшна.

Вымотанный многочасовым перегоном по Неваде, он отправился в душ. Кое как смыв, текущей со слабым напором водой, размазанный по обветренной, измученной солнцем коже, плохомылящийся гостиничный гель, ставший визитной карточкой дешёвых придорожных гостиниц, он упал на койку, в полной решимости проспать до заката солнца, чтобы продолжить путь в ночной прохладе.

Но и здесь ему не было покоя, была ли виной тому духота в номере, кондиционер в котором слабо гонял по кругу воздух не охлаждая, или, жужжание мухи, залетевшей в окно, невзирая на сетку? В конце концов, после того, как он прихлопнул муху тапком, ему удалось провалиться в беспокойный сон, в котором, они с дядькой Люком куда-то бежали, через лес гигантских кактусов. Останавливаться было нельзя, но, он шестилетний, начал спотыкаться, тогда дядька подхватил его на руки и понес. За ними кто-то гнался, и вроде бы даже раздавалась стрельба. А, они бежали и, казалось бегу не будет конца, а затем, видение стало расплывчато-смутным, и вдруг прояснилось, подсвеченное вспышкой зарницы, во время которой, ему в руку вложил дайсы... Кто это был? Вспышка, лишь на краткий миг, осветила тёплую улыбку и, серые лучившиеся ободряющей улыбкой, глаза решительного человека. Бен думал, что он его не помнит и вот... отец.

Проснувшись, он, потёр виски, и, посмотрев на часы, убедился, что может спать ещё несколько часов. Затем, записал в блокнот на телефоне, чтобы не забыть, то что запомнил во сне, и снова улёгся.

Он ещё несколько раз просыпался, поглядывая на часы и, убеждаясь, что время ещё есть, снова проваливался в сон, в котором его на этот раз посетила, проявившаяся из красного сумрака, колышащегося вкраплениями тьмы, похитительница талисмана. Бесстыжая демоница танцуя на капоте, расставляла ноги, извиваясь всем телом, демонстрировала округлые прелести, и, подразнивая, предлагала её обыскать. И, он, с пристрастием искал, и не мог найти дайсы, однако просыпаясь, вместо них, обнаружил свою руку на причинном месте, снимающую накопившееся напряжение.

– Вот зараза, – в который раз помянул он незнакомку, – никакого покоя от неё, ни во сне, не на яву.