Часть 11. Двойственный смысл (2/2)

– Поехали к тебе? – он подпирает рукой лицо, чувствуя, как все сдерживающие его до сих пор факторы, начинают отступать, откланиваясь и желая удачи. Вместо них надвигается что-то страшное, острое, жгучее и неумолимое. Аякс давится газировкой.

– Что? – непонимающе-неверящим взглядом упирается он в глаза парня с фиолетовыми волосами, в котором читается что-то совершенно новое для него. Минхо становится очень смешно с его выражения лица, напоминающего испуганного бельчонка. Милый. Он ещё не осознает, что ему сегодня придет пиздец.

– Ты всё правильно услышал, – Минхо «с порога» нравится это новое для него ощущение контроля над ситуацией и собственными эмоциями, в особенности потому, что теперь нервно колеблется карточный шулер, что до этого щеголял своей уверенностью. Такая смена позиций вдруг неожиданным образом начала распалять Минхо, готового сегодня совершить что-то ещё более сумасбродное, чем в прошлый раз. Если он правильно считывает подвешенные в воздухе контексты, то сегодня Аяксу от него не убежать. Шатен шумно сглатывает, осознавая, что ему не послышалось и вспыхивая ярче сверхновых, что читается также по глазам, хватает Минхо за запястье и тащит за собой на выход, в машину.

– Домой. Не слишком быстро. Трогай, – только и успевает бросить Аякс водителю.

Тонированные стекла и перегородка от водителя, скрывает двоих парней, что вцепляются друг в друга, как только за ними закрывается дверь. Между ними происходит что-то противоестественное, ровно, как и в прошлый раз, стоит только автомобилю сорваться с места. Подумать только - им для этого даже не нужен алкоголь. В большом просторном салоне царит полумрак, свет от фонарей скользит по лицам, утопающим в поцелуе, которые оба считают долгожданным, как глоток воды в пустыне. Почему их так сильно друг к другу тянет?

Хан теряется в новых ощущениях, что разгораются в его беспокойной душе. Лино больше не скромничает и перехватывает инициативу, давая понять, что сегодня, что бы их не ждало – он ведущий. Джисон и не противится – его увлекает и плавит язык, что скользит по шее, а само нахождение этого пленительного парня рядом заставляет желать большего.

Минхо ощутимо смелеет с прошлого раза. Он видит, как на Аякса влияет каждое его действие и это распаляет его лишь ещё больше. В какой-то момент он опускает руку на ширинку шатена, поглаживая бугорок, выпирающий из его брюк, и снова целуя в уже раскрасневшиеся губы. Тот мычит в поцелуй, не в силах поверить, что это всё взаправду.

Рассудок совсем покидает его, когда Минхо опускается на колени и с самым развратным видом медленно и методично расстегивает сначала ремень, а затем и ширинку. И даже после этого он не торопится избавить Аякса от белья, а лишь издевательски плавно и с нажимом проводит по члену сквозь тонкую ткань, что уже успела намокнуть. Больше всего в этой ситуации Джисона заводит взгляд парня, что делает всё, совершенно не размыкая зрительного контакта. Он наклоняется всё ниже, выдыхает в район паха и поглаживает бедра, двигаясь от коленей вверх. Хан готов умолять его прекратить эти пытки, но лишь молча и стараясь сдерживаться, чтобы не шокировать водителя, которому будет слышен каждый стон, наблюдает за происходящим.

Минхо довольно улыбается, встречая правильную реакцию на свои действия, наконец приспуская с парня белье вместе с брюками, чтобы прильнуть к налитому кровью органу одними только губами, как в легком поцелуе, лишь для пущего дразнящего эффекта, даже не накрывая ими головку. Аякс, судя по его виду, предпочел бы, чтобы его выбросили в открытый космос, чем смотреть на этот разврат и не иметь возможности сделать хоть что-нибудь. Тогда Минхо едва касается головки кончиком языка, описывая ее по кругу несколько раз, чтобы смочить слюной и наконец взять первый пробный раз до упора, двигаясь максимально медленно…

Хан очень тихо, но очень протяжно стонет, практически скулит от нетерпения и желания. Одной рукой рядом со своей головой он сжимает спинку сидения, а вторую не знает куда деть, беспорядочно сжимая ткань рубашки на животе. Минхо замечает это действие и вынимает член из своего рта, оставляя губы влажными. Своей рукой он тянется к руке Аякса, чтобы нежно коснуться её пальцами, на секунду переплетая их и заставляя парня забыть о том, как нужно дышать, потому что в следующий момент эту самую руку он опускает на свои фиолетовые волосы и снова накрывает член губами. Этим своим коротким безмолвным действием он показывает «можно, направляй». И Хан направляет…

Вместо стонов с его губ срываются очень обрывистые вздохи, которые и без того трудно контролировать, а под действием губ Лино так вообще нереально, но он пока справляется. Минхо, однако, этого чудовищно мало. Его заводит Аякс, его горячий и нереально красивый член, его вид человека, что бьется в экстазе, и не хватает только его громких стонов, которые всё это время посещали его во снах. Если бы только этот придурок сделал салон с большей звукоизоляцией…

Он не дает шатену кончить, намеренно снижая темп вместе со скоростью машины, что подъезжает к шикарному двухэтажному загородному дому слишком быстро. Аяксу хочется простонать в голос хотя бы от разочарования, но Минхо кладет палец ему на губы и озорно улыбается, подмигивая. Парень готов уже в этот момент признаться ему в любви, но молчит, и ему тоже вдруг хочется улыбнуться. Они выходят из машины и движутся в сторону дома держась за руки и хихикая как школьники, подложившие кнопку на учительский стул. Без лишних слов Хан ведет Лино за собой, нигде не включая свет, потому что большинство окон – панорамные и света, отбрасываемого от уличного освещения вполне достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве.

Когда они наконец оказываются в спальне, Минхо снова толкает Аякса на кровать, продолжая начатое, только уже с немного иного ракурса: он нависает над парнем сверху, горячими поцелуями распаляя до нужной кондиции.

– Я хочу спросить… – пытается всё же вставить свое слово Джисон. Это слегка сердит Лино, которому приходится оторваться от его губ и перейти на шею.

– Мне кажется, что всё, что ты сейчас можешь озвучить – будет в крайней степени очевидно и диалог выйдет максимально бессмысленным, – он покусывает кожу на шее, вызывая долгожданный первый стон парня под собой. Который тем не менее не унимается.

– У меня не было сегодня, да и вообще, планов затащить тебя в постель, правда, – оправдывается шатен, расплываясь от ощущений.

– Я знаю, – новый поцелуй под мочкой. – У меня тоже, как ни странно.

– Тогда почему?.. – хочет спросить Джисон, поднимающийся на локтях, но прерываемый на полуслове легким укусом нижней губы.

– Потому что ты тоже совершенство, мать твою, Аякс, – Минхо тяжело морально это признавать, а вслух так тем более, но он решается вывалить всё как есть, несмотря ни на что, несмотря на то, что это может кончиться плохо, на то что всё слишком быстро, на то, что они практически незнакомцы. Он чувствует что-то такое при взгляде на этого парня, что внутри всё начинает сжиматься, и совсем не может дать этому чувству никакого рационального объяснения. Он прекращает всё, что делал до этого, чтобы взглянуть в лицо совершенно ничего не понимающего бельчонка, в котором от пафосного карточного игрока не осталось практически ничего. Он внимательно смотрит в глаза напротив и говорит прямо, не увиливая.

– Я ничего не понимаю – ни того, почему меня к тебе тянет, ни того, почему ко мне тянет тебя, но я чувствую, что все это в высшей степени взаимно и не наигранно. Я как будто уже знаю тебя всю свою жизнь. Это сбивает меня с толку, и я на самом деле боюсь, всё слишком быстро, во мне слишком много необъяснимых чувств к тебе. Они пугали меня всё это время, но мне становилось лишь хуже, когда я пытался сбежать от них, прогнать их прочь или забыться. И когда ты написал, я думал, что смогу противостоять самому себе, но… – он запинается, вспоминая запах вишневого пирога, жмурится и открывает глаза снова. – Мне отчего-то кажется, что я могу доверить тебе всё, что угодно и это дерьмовое чувство, потому что оно совершенно лишает бдительности. Потому что я смотрю на тебя и хочу твои губы, хочу твои руки, тебя хочу. Это какое-то сумасшествие! Я не знаю, как мне с этим справляться и раз я не мог от этого убежать, то решил бежать в обратную сторону – навстречу всему этому.

Хан теряет дар речи, когда осознает, что всё, что он чувствовал до этого, оказалось в точности тем же, что сейчас выпалил парень над ним в порыве своей отчаянной искренности.

– Если я скажу тебе, что всё, что ты сейчас описал, чувствовал всё это время и продолжаю чувствовать сейчас и я – ты поверишь мне? – спрашивает он, заглядывая Лино в самую душу.

– Да, – вот так просто. Тихо и мягко, улыбаясь уголками губ.

– Мне тоже страшно. Со мной такого никогда не было. Ты не думаешь, что?.. – Минхо знает, что Аякс собирается сказать.

– Нет, только давай не о метках. По крайней мере не сейчас. Пожалуйста, – он с мольбой в глазах смотрит на шатена.

– Почему? Вдруг это решит все вопросы? Вдруг мы…

– А вдруг мы «не»?.. – вот от этой мысли по-настоящему страшно, она буквально холодит изнутри. Джисон вдруг понимает ещё больше, чем до этого. Но не будь они мечеными, разве сексуальные контакты не должны были бы причинять им невыносимую боль? Ну или по крайней мере дискомфорт. Да, в природе встречаются ошибки и исключения, дефекты и мутации, даже чаще, чем можно предположить, но какова вероятность? Однако он уважает чувства Лино и выполняет его просьбу, больше не поднимая эту тему, лишь кивнув в знак согласия.

– И я тебя очень прошу – не пытайся проверять пока что. Даже умоляю. Если мои чувства и искренность и правда для тебя что-то значат, – Лино снова влезает в самую душу. – Когда я буду готов поговорить об этом, я скажу тебе.

– Хорошо, – коротко отвечает Аякс, чтобы следом его снова припечатали поцелуем.

Этот поцелуй не такой как предыдущие, он больше похож на тот, что Лино оставил ему последним в прошлый раз – нежный и мягкий. Только в этот раз не короткий с печальным послевкусием, а наполненный до краев, длинный, чувственный. Он аккуратно касается лица кончиками пальцев, обхватывает его ладонями и целует до бесконечности, растворяясь в ощущениях. Джисон испытывает то же самое, по телу разливается неведомое тепло, что постепенно и волнообразно превращается в жар.

Минхо снова начинает чувствовать, как желание, до этого затихшее на какое-то время, сейчас разгорается с новой неистовой силой. Он нетерпелив, но не хаотичен, жаден, но не разъярен. Сейчас есть только он и Аякс под ним – желанный, горячий, ужасающе притягательный. У них есть целая ночь впереди – необъятное количество времени – разделяй и властвуй, раздевай и бери.

Они помогают друг другу избавиться от одежды, стремясь оказаться ближе друг к другу как можно скорее, кожей к коже. Когда последняя деталь одежды летит на пол, первое что хочется им обоим, целующимся сейчас в объятиях – лишить друг друга пластырей, прикоснуться к меткам, узнать, что они те самые друг для друга. Но разумеется, никто из них этого не делает.

Вместо этого Минхо поднимает руки Аякса, лежащего под ним, над его головой, и фиксирует их ремнем своих брюк, вызывая у шатена ошарашенный взгляд и поганенько улыбаясь ему.

– Ты что это удумал?

– Не волнуйся, я не любитель БДСМ, хотя не могу обещать, что не буду тебя мучить… – он плотоядно облизывается, вызывая в теле парня дрожь. Рукой он скользит по груди, ребрам, животу и лобку, спускается ниже, минуя самое главное, чтобы погладить внутреннюю сторону бедер, едва ли касается пальцами ягодиц и ложбинки между ними, когда Аякс инстинктивно подается вперед и вверх. Он дышит очень часто и рвано, старается сдерживаться, но выходит слабо.

– При самом первом взгляде на тебя мне показалось, что ты такой же заносчивый мудак как Кайден… – он всё же прикасается к члену, пока только поглаживая его пальцами, не обхватывая. – Потом оказалось, что ты ещё более самодовольный и пафосный, чем мне показалось с первого взгляда… – он отнимает руку от члена, чтобы обильно смазать ее слюной и возвращает на место, распределив в качестве смазки по всей длине и обхватив у основания. – Но позже, мне стало казаться, что ты не так уж и плох. Что ты щедрый, сексуальный, поразительно милый… – он начинает двигать рукой в едином темпе, заведомо замедленном, мучительно тягучем. Аякс снова извивается, пытаясь подаваться бедрами навстречу. – Так какой же ты на самом деле?

- Сногсшибательный момент… ах!.. для интервью, ммм… скажу я тебе… – срывается Аякс. – Задай мне любой вопрос – и я на него… о, боже, да… отвечу… только прекрати эти пытки, молю!..

Минхо упивается ситуацией.

– О, поверь мне, я задам. Ещё как задам… – он улыбается, наклоняясь к губам шатена, в которые тот протяжно стонет. – Смазка.

– Верхний ящик комода, слева от двери.

– Не смей двигаться, – снова короткий поцелуй. Он встает с кровати, чтобы пуститься в поиски нужного тюбика, который находится не с первой попытки среди разного хлама типа разбросанных карт, пачек сигарет, блокнотов и упаковок с галстуками дурацких расцветок. Возвращаясь к кровати, он ненадолго замирает, чтобы осмотреть упругое подкачанное тело Аякса, которым совсем скоро собирается овладеть. Его собственнический взгляд сверху распаляет и без того истекающего парня, приоткрытые губы которого уже начинают сохнуть от такого частого горячего дыхания.

– Я мог предвидеть всё что угодно, но не мог представить, что ты такой бесчувственный садист, – сбивающимся голосом подмечает парень. Минхо по-кошачьи надвигается на него, не собираясь пока что даже прикасаться.

– Чувственный садист. Без «бес», – он наклоняется и снова целует, чтобы в следующую секунду нагло развернуть под собой животом вниз.

Хан не впервые находится в роли принимающего, но он соврал бы, если бы сказал, что этот раз похож на все те немногочисленные, что у него были. Нет, не похож совсем. Он впервые ощущает столько трепета и желания, что голова кружится от переизбытка ощущений, сердце бьется о ребра, а в животе не просто бабочки, а самые настоящие огнедышащие драконы. Лино выдавливает небольшое количество смазки на пальцы, разогревая в руках, чтобы затем мучительно плавно подготавливать Аякса к своему члену, выцеловывая сантиметр за сантиметром на его затылке, плечах и спине выше лопаток, старательно игнорируя участок с пластырем на метке.

Парень под ним уже стонет так сладко, что Минхо признает - если бы аудионаркотики существовали – они звучали бы как его стоны. Он повышает их громкость и интенсивность, увеличивая с каждым разом количество пальцев, просто закатывая глаза об предвкушаемого удовольствия. Аякс сегодня податливый, полностью отдающийся указаниям Лино, какими бы они ни были, доверяя ему даже чуть больше чем полностью. На просьбу подползти ближе к стене и упереться в неё связанными руками вверх он слушается беспрекословно, занимая такое выгодное положение с красивым изгибом спины, что Минхо невольно засматривается – загляденье да и только.

Не в силах справиться с сильнейшим порывом, он пользуется заминкой и припадает к заднице Аякса с чувственным укусом прямо под левой ягодицей, пока сжимает в руке правую. Это простое, но неожиданно приятное действие, заставляет Хана вскрикнуть от необычности ощущений, что оказываются на удивление возбуждающими. И Минхо слушает его голос как музыку, продолжая кусать и зализывать, пока его пальцы снова не начинают двигаться в уже разработанном колечке мышц – уже таком мокром и горячем.

– Лучше бы ты меня пристрелил, блядь… – надрывно стонет Аякс, чтобы в следующую секунду вскрикнуть сильнее и интенсивнее, чем до этого, потому что сменив пальцы на член, Лино входит в него на всю длину. Из его глаз от неожиданности брызгают слезы, но нет, это не больно, это мучительно приятно. Парень вцепляется в бедра шатена, начиная двигаться внутри со всей плавностью, на которую способен, они стонут в унисон, соприкасаясь телами и это черт подери запредельное блаженство.

Может Аякс всё же прав? Может они и правда меченые? Минхо трясет от того, насколько сильно он желает, чтобы это оказалось правдой. Хочется проверить, хочется взглянуть и прикоснуться прямо сейчас, хочется понять и удостовериться – так отчаянно хочется, но нет, он твердо решил пока этого не делать. Ни за что. Желательно как можно дольше. Но пофантазировать о том, как это будет ему, конечно же, никто не запрещал.

Это не слишком распространенная информация, на насколько Минхо было известно, метка по-особенному реагирует на прикосновения соулмейта, учитывая индивидуальность их связи и природы возникновения конечно же, но с поправкой на то, что это приятно. Дичайше приятно. Сложно было представить это ощущение, ни разу его не испытав. Все интернет запросы в мире не могли дать вразумительного ответа, лишь ещё больше путая.

Он представил, как Аякс проводит языком по метке на его пояснице или прижимается к ней животом в подобной позе, только в активной позиции, как у них уже было, только кожа к коже. Его прожигает от одного представления об этом, как и о том, как он сам вгрызается в надпись на плече парня, что сейчас скрыта за пластырем. Он буравит взглядом ненавистный кусочек липкой дряни, за которым мечтает видеть свое имя, и его собственная метку покалывает от этих мыслей.

Аякс с каждым новым толчком либо опускает голову и стонет обессиленно, либо задирает и вскрикивает от удовольствия, сам подаваясь назад и насаживаясь до упора. Они меняют позиции несколько раз, Лино всё с большим садизмом отсрочивает приближающиеся оргазмы, заставляя их обоих страдальчески томно стонать от прерывающегося и замедляющегося темпа. Закончить он решает на самой прекрасной ноте: Аякс под ним на спине, одна его нога закинута Минхо на плечо, вторая прижимает к себе, огибая сбоку, в глазах только всепоглощающая похоть, собственный член он сжимает в руке, двигаясь в ритме толчков внутри и о да, он прекрасен настолько, что в этот самый момент хочется умереть.

Ускоряющийся темп знаменует приближение пика захлестывающих ощущений, внутри что-то взрывается, два тела сотрясаются в судорогах, разрывая пространство криками, отдающимися эхом от стен и стекол настолько, что пара телохранителей на первом этаже давятся кофе. Минхо в изнеможении выходит из Аякса, падая на кровать без сил, чтобы в следующий момент парень навис над ним вполоборота, касаясь губ с какими-то непередаваемыми ощущениями. Он притягивает шатена за волосы на затылке, пока тот запускает руку под его спину, чтобы вновь прижать к себе. В этих простых жестах все ещё читается слишком много настолько, что все это перегружает нервную систему. Едва оторвавшись от губ друг друга, парни засыпают, так и не размыкая объятий.