Глава 7. Кисло-сладкое послевкусие. (1/2)

- То есть, неделю назад ты добровольно-принудительно пошла на званый ужин по приглашению от правой руки главы одной из крупнейших токийских банд. Оделась, как современная Мерелин Монро, спасла от передоза виагрой главу преступного синдиката, участвовала, хоть и косвенно, в избиении девушки, и засосалась под конец с тем самым заместителем. Я всё верно перечислила?

-Да.

-Пизда, Альба! – Рявкнула Айка, привлекая внимание людей в кафе от таких слов.

Прошло около недели после того званого вечера, после которого Альба осталась в смешанных чувствах от своего поведения. Когда Джеки привёз её домой, с порога её встретили злющие и взвинченные брат с сестрой, которые решили не дожидаться утра и сразу высказать о своей сестрёнке всё, что они думают. Торопливо кивав на всех их ругательства, чувствуя в голове оставшийся дурман от алкоголя, табака и желания, она стянула туфли, обняла брата и сестру, заставив их замолчать и устало поднялась к себе, пожелав добрых снов. Однако, девушка ещё долго не спала, думая о том, что же случилось между ней и Ханмой. Она точно могла сказать, что его на этой действие сподвиг адреналин, который накопился от невыплеснутой злости на Айю, и, возможно, скрытый садистский фетишь, и он решил таким образом остыть. Но сама Альба не могла понять, что чувствует в ответ. Ворочаясь почти всю ночь в постели, думая о Ханме и их поцелуе, она периодически проклинала Кисаки, что прервал их на самом интересном моменте, а периодически благодарила, что он остановил их. Девушка смогла уснуть только тогда, когда рассвет осветлил пасмурное небо.

Так и не придя к определенному выводу, она перекинула свои бурные мысли на учёбу, зубря материал, как не в себя, готовясь к экзаменам. Её рвение оценили брат с сестрой, но они понимали, что на вечере что-то случилось, что взбудоражило их сестрёнку. Юки пыталась мягко вывести Альбу на разговор, помня о том, в каком состоянии та вернулась домой, и о том, что с её губ полностью исчезла помада. Но девушка молчала, рассказаны самые лайтовые моменты из вечера, боясь, что когда брат с сестрой узнают, что происходило реально, то они запрут её дома до самого поступления в институт.

Сегодня, 7 июня, девушка сдала свой первый заключительный экзамен, и вытащила свою лучшую подругу в кафе, чтобы успокоить расшатанные спектром событий нервы. Рассказав Айке всё без утайки, она рассчитывала на бурное проявление чувств, но не настолько.

- Да, простите, я буду тише, - сложив руки в умоляющем жесте, проговорила Айка подошедшему с замечанием официанту. Проследив за ним взглядом и удостоверившись, что тот ушёл достаточно далеко, она повернулась к подруге с глазами бешеной фурии, и зашипела: - Ты с ума сошла, засасывать преступного авторитета, Альба!

- Ну, я была очень даже не против, - проговорила в ответ девушка, отпивая из трубочки свой молочный коктейль.

- Альба!

- И он был довольно умелым….

- Альба!!!

- И, знаешь, я была даже не против продолжения…

- Альба Араи! – Громко прошептала Айка, схватив салфетку из подставки и, скомкав её в комочек, бросила в лицо хихикающей подруге. – Ты мне вообще говорила, что тебя японцы не привлекают, что в этот раз поменялось? – Девушка неожиданно остановилась и подняла испуганный взгляд на подругу, шокировано прошептав: – Неужели, он тебя принудил?

Альба лишь недовольно фыркнула на это заявление, и, отодвинув стакан к краю стола, откинулась на спинку деревянного плетеного кресла. Кафе, где они сейчас сидели, было недалеко от медучилища девушки, и она часто забегала сюда на перекус или доделать какую-либо учебную работу. Помещение было в смешанном стиле, лофт и кантри, и Альбе особенно нравились небольшие столики на двоих у панорамного окна с плетеными креслами, которые утопали в зелени, стоявшей в больших кадках, горшках, а иногда и свисали с потолка из кашпо. В будние дни тут было немноголюдно, и из-за этого официанты и бариста знали немногих постоянных клиентов в лицо. Многие приветливо улыбались Альбе, а бариста уже сам знал, какой кофе ей нужен – раф с лавандовым сиропом и обязательно оставлял его немного постоять перед отдачей, чтобы кофе чуть остыл. Девушка взяла в руки листик папоротника, что нависал над её плечом, и задумчиво поглаживала его, обдумывала ответ подруге. Айка терпеливо ждала, помешивая ложкой остывший зелёный чай, смешивая его с сахаром.

- Знаешь, не могу объяснить, - ответила после несколько минут молчания Альба, продолжая поглажить резной лист растения. – Я не знаю, чем он меня привлекает… Да, он двухметровый накаченный мужчина с модной причёской и крайне завлекающим взглядом, - Айка кинула на подругу недоумевающий взгляд, услышав от неё столько приятных эпитетов в сторону одного мужчины, - но есть что-то такое, что меня завлекает сильнее внешности… Может быть, харизма? Этот чёрт знает, что он нравится женщинам, и нагло этим пользуется.

- А ещё он может попользоваться тобой…

- Как будто я против. – Альба тихо хихикнула, увидев выражение лица подруги.

- Ты достойна большего, Альба, чем какой-то бандит!

- Куда уж больше… - Девушка засмеялась, увидев чуть покрасневшее лицо подруги и удивленно расширенные глаза.

Айка недовольно цокнула, оставив подругу без ответа, и, взглянув на часы, торопливо допила чай и засобиралась. Встав с кресла вместе с ней, Альба натянула на плечи тёмно-синий укороченный кардиган из шерсти, поняв без слов, что девушке пора обратно на работу. Выбрав нейтральную тему в виде сданного успешно экзамена, они, тихо переговариваясь, вышли из кафе, предварительно расплатившись, и пошли в сторону метро. Чем ближе они подходили к подземке, тем больше становилось людей, и подружки шли уже прижавшись друг к другу, синхронно лавируя между людьми. Разговор ни о чем, смех и улыбки – всё это успокаивало и заставляло забыть тот злополучный вечер. Но стоило им разойтись в разные стороны у входа в подземный переход, обещая созвониться вечером, как вернулись все воспоминания, и Альба тихо вздохнула, спускаясь по ступенькам вниз. Уже в поезде метро она ещё раз задумалась о словах Айки, невидящим взглядом смотря в окно, прижавшись спиной к закрытым дверям. Её не привлекали японцы, она об этом говорила ещё полтора года назад, когда брат силком затащил её в Токио, спасая из полной жопы в Польше. Тогда Альба жаловалась подруге, что ей не найти здесь мужчину, который бы её просто вешнее привлекал, но тут она встретила Ханму, и будто сорвалась с цепи.

«Он не похож на японца», - думала она, присаживаясь на освободившееся рядом место. Закинув ногу на ногу, она сложила сумку на колени и продолжила наблюдать за сменявшимся пейзажем за окном. – «Высокий, худой, желтоглазый. Да и Кисаки не сильно похож, если честно. Странные они. Мутанты, что ли». – Девушка оправила юбку-карандаш, чувствуя заинтересованные взгляды компании школьников в другом конце вагона. – «И да, он реально харизматичный. Люблю таких чертяк. Таких невозможно не любить».

Альба чуть откинула голову назад, чувствуя, как её укачивает мягкое движение вагона. Она вспоминала своих прошлых мужчин, и понимала, что каждый из них был в меру наглый и харизматичный, и этим Ханма ничем особо от них не отличался. Властный, самовлюбленный, слухи о его садизме в пытках и деловой хватке привлекали её, как мотылёк на огонь. Она нервно облизнула губы, когда вспомнила этот изучающий страстный взгляд, когда мужчина вжал её в кресло, он будто пытался узнать, позволительно ему что-то сделать или нет. И анализируя свои действия в тот вечер, девушка поняла, что сама невольно дала ему добро. Вся эта встреча напомнило ей бурный подростковый период, когда отец с матерью регулярно выводили её в свет, и где она, будучи той ещё оторвой, цепляла молодых сыновей бизнесменов. Многие становились её любовниками на короткий отрезок времени, пока она не находила новую жертву. Альба взглядом проследила за зашедшими в вагон людьми, раздумывая о том, скольких молодых людей она поменяла, как перчатки, используя в своих целях. Большинство ребят, кроме удовлетворения в постели, служили ей источником той или иной информации. Её бурное прошлое, связанное с матерью, научило её обманывать мужчин, получая от них всё, что она хочет, обычно за короткий промежуток времени, и это умение ей не раз помогало. Но что насчёт Ханмы? Хочет она от него что-то получить или хочет именно его? Девушка сама не могла дать ответ на вопрос.

Альба встрепетнулась, услышав по громкой связи, что следующая остановка её, и, встав с сиденья, протиснулась сквозь толпу к дверям вагона. Она бегло оправила одежду, и вновь окунулась в мысли, покачиваясь вместе с движением поезда. Их встреча была пугающей, а события развивались слишком стремительно, и девушка подумала, что просто соскучилась по такому пристальному мужскому вниманию, которое дарил сейчас этот бандит. Она ни на секунду не забывала, кем является Ханма Шуджи, но это знание сейчас казалось не таким уж и категоричным. Вагон мягко дернулся, останавливаясь, и Альба вышла на перрон, с потоком людей следуя к выходу со станции.

«Может, я зря вообще об этом думаю», - продолжала мыслить девушки, когда она вышла на улицу из подземки. – «Может, мы вообще больше не встретимся. Я отдала свой долг, ведь так?» - Она лавировала между людьми, заворачивая на свою улицу, к жилым домам. Завернув в узкий переулок, она быстрым шагом начала подниматься по узкой каменной лестнице наверх к небольшим частным домам. – «Хотя, он вроде что-то упоминал про второй долг… Ах, да, за парковку. А тогда возникает вопрос, нахрена он поехал вытаскивать мою жопу из этой проблемы? Причем, поехал лично, не приказав своим ребятам разобраться с этим. Я его немного не понимаю. Чем же я привлекла его? Может, тоже фетиш на иностранок. Но, судя по его окружению, он себе любую мог заполучить по желанию, хоть мулатку, хоть китаянку». – Альба наткнулась взглядом на булочную, что располагаюсь рядом с другими магазинами по пути домой, вспомнив о том, что надо купить какую-нибудь вкусность, чтобы отпраздновать успешно сданный экзамен. Решительно отбросив мысли в сторону, она завернула в сторону пекарни.

Китайские колокольчики на двери мелодично зазвенели, выманивая продавщицу из подсобки. Молодая японка с косичками и в колпаке приветливо улыбнулась, здороваясь с Альбой, и та улыбнулась ей в ответ, останавливаясь у витрин с тортиками. Вздохнув от разочарования, она остановила свой выбор на кексе Огуро, который был приятного зелёного цвета, хотя хотела бы опять попробовать безе или нежное суфле в знакомых европейских десертах. Девушка не любила японскую кухню, и пару раз в неделю, когда была её очередь дежурить на кухне, она готовила кухню Европы, балуя брата и сестру своими вкусностями. И хотя Мамору потом ворчал, что её дни обычно самые дорогие по продуктам, всегда радовался её очереди готовки и с нетерпением ждал, чем же его удивит любимая младшая сестрёнка. Пока продавец упаковывала кекс в пекарскую бумагу, весело щебеча об акциях и новинках, Альба кивала, слушая в полуха, и думая о том, что скучает больше всего о мороженом, таким, каким она его помнила в своём родном доме; это её любимый десерт, и его нехватку она ощущала острее всего.

Оплатив покупку и попрощавшись с продавщицей, Альба вышла на улицу под знакомый звук колокольчиков и стремительным шагом направилась домой, к ожидавшей её с новостями Юки, решив отложить обдумывания сложных отношений с бандитом всея Токио на более благоприятное для раздумий время.

***</p>

- … И вот я ответила на последний вопрос впритык к концу отложенного времени, - закончила рассказ об сдаче экзамена Альба, кусая кусочек кекса с вилки.

Мамору лишь улыбнулся на это, отрезая себе ещё кусочек лакомства. Вечер в кругу семьи проходил тепло и уютно. Юки решила особо не тратиться на ужин, и приготовила суп на рыбном бульоне, рис и овощи на пару. Альба включила на фон приятную ненавязчивую музыку, и их небольшая семья, дождавшись Мамору, болтали обо всём, радуясь за успешно сданный экзамен младшей сестры и закрытие особо важного дела у брата. Альба любила такие спокойные семейные вечера, когда они сидели все вместе, что-то обсуждая, рассказывая, ведь именно в такие моменты ощущения «семьи», своего очага становились сильнее всего. Жуя кусочек кекса, она с теплотой и любовью оглядывала своих брата и сестру.

Всегда строгий, редко когда расслабляющийся Мамору был типичным японцем: черноволосый, с чуть смуглой кожей, узким разрезом глаз и тёмно-карими глазами. Одетый с иголочки, с аккуратно уложенными густыми волосами, он полностью подходил под свою работу следователем и замначальником, и был диким трудоголиком, чем расстраивал сестрёнок. Они понимали, что он работает так много лишь ради них, чтобы они ни в чем не нуждались. Ему было всего 27, у него не было жены или хотя бы девушки, ибо, будучи опекуном, он не хотел тратить время на отношения сейчас. Альба чувствовала небольшую вину за это, ведь именно из-за неё брат сейчас работает на износ. И он отдал многое, очень многое, и материальное и духовное, чтобы вытащить её из ада в Польше и тайком вывезти в Японию, в Токио, в родное гнездо их матери. Девушка знала, что Мамору в начале ненавидел её всей душой. Их мать, после смерти отца Мамору и Юки, довольно быстро нашла богатого любовника-европейца, за которого вышла замуж, будучи беременной, и уехала за ним следом в Европу, оставив маленьких детей на пожилых родителей. И старшему брату, которому было всего лишь восемь лет, пришлось резко становиться взрослым и ответственным, чтобы защищать сестрёнку Юки. И он так и не простил мать за то, что та их бросила. И когда тот узнал о её смерти, и о том, что в Европе осталась его младшая сестра, имевшая не очень приятные связи, Мамору решил оставить Альбу там, не беря над ней опекунство. Тот, кто его отговорил, стала Юки.

Альба перевела задумчивый взгляд на сестру, держа во рту вилку и обсасывая зубчики. Юки тоже сильно отличалась от неё, была более худой, с торчащими косточками. Она собирала свои длинные чёрные волосы в толстую косу, которая свободно лежала на её плечах, но вот глаза её хоть и карие, но намного светлее, чем у брата, больше напоминали цветом скорлупу фундука. Старшая сестра всегда была смягчающим элементом в их семье. Она была тем самым камнем в реке: успокаивала бурный поток младшей сестры и сдерживала водопад старшего брата. И именно она стала тем мостом, который соединил их семью в единое гнездо в те неспокойные дни полтора года назад, когда Мамору привёз из Европы Альбу, напоминавшая дикого волчонка. Все эти ссоры и крики, попытки побега будоражили их семью, и Юки всеми силами пыталась примерить двух людей, ощущавшие взаимную ненависть друг к другу. Постепенно, не спеша, она успокаивала Мамору и находила точки соприкосновения с младшей сестрой, и смогла сплести крепкую паутину отношений между ними. И теперь они не могли представить друг без друга, и их связь было невозможно разрушить.

Юки, мило болтавшая с Мамору, почувствовала взгляд сестры, и, посмотрев на неё, ласково улыбнулась. Альба вернула улыбку в ответ, и встала из-за стола, намеревавшись убрать грязную посуду и помыть её. Мамору сложил тарелки в пирамидку, а Юки помогла перенести в раковину большую часть посуды, отвлекаясь на время от беседы с братом. Поставив на стол две чашки и чайник со свежезаваренным зелёным чаем, Альба ушла на кухню, намереваясь прибраться, давая старшим отдохнуть от рутинного дня на работе.

Да, девушке определенно нравились такие умиротворенные вечера, когда семья в сборе, и она чувствовала в такие моменты, что их крепкие руки и горячие сердца всегда помогут ей и поддержат. Но о некоторых вещах всё-таки не стоит говорить, чтобы не нарушать эту идиллию. Альба включила воду в раковине и принялась мыть посуду, слушая, как в гостиной переговариваются за чашкой чая семья, и голос знаменитого джазового исполнителя погружается в голову, очищая от ненужных и грязных мыслей.

***</p>

Альба только вышла из душа, когда услышала знакомую мелодия входящего вызова на телефон. Запахнув плотнее полотенце, она босыми ногами прошла в свою комнату и, закрыв дверь, взяла с рабочего стола телефон. Не глядя, кто звонит, но помня, что договаривалась о созвоне с Айкой, она нажала кнопку ответа:

- Привет, а я как раз хотела тебе звонить, зайка, - мурлыкнула девушка, снимая с головы полотенце и распутывая руками тяжёлые от влаги волосы. Грубоватый мужской смех из телефона прервал её действия, заставив удивленно посмотреть на экран, и увидев, кто звонит, она зло прошипела в трубку: - Ханма! Какого чёрта ты мне ночью звонишь?

-Что, я прервала тебе приятную беседу с «зайкой»? – Ответил мужчина со смешинкой в голосе. – И нечего на меня рычать, надо было смотреть, кто звонит.

- Ты не ответил на вопрос, - ответила Альба, подключая наушники и начав расчёсывать волосы, стоя перед напольным зеркалом. – Говори, зачем звонишь, и я перезвоню своей «зайке». Вечер мне не порть.

- Ох, как мы заговорили, - мужской грубый голос приятно ласкал слух, но Альба лишь вздохнула, чувствуя, что он надолго заберёт её время чисто из желания насолить ей. – Как я помню, в последнюю нашу встречу я тебе вечер отнюдь не портил, а очень даже наоборот. Ты так быстро сбежала, обидно, знаешь ли. После того, как я убрал мусор, надеялся, что будет продолжение.

- Ты сам вызвал Джеки, во-первых, - ответила Альба, нанося на расчёсанные волосы ухаживающее масло, игнорируя значения слова «мусор», - а во-вторых, я не отрицаю, что целуешься ты просто божественно…

-Конечно, я же сам бог.

- Не перебивай меня! Кхм, так вот, целуешься ты очень хорошо, но я не шлюха, чтобы спать с первым попавшимся мужчиной, ок, да? – Альба отложила масло, и промокнула волосы влажным полотенцем, убирая излишки. – И не надо тут говорить, что ты не первый попавшийся. В конце концов, ты кого угодно можешь поманить к себе на коленки, и большинство туда спокойно самостоятельно залезет.

- Дай догадаюсь, но не ты? – Фыркнул в ответ Ханма, и Альба услышала, как он выпускает дым от сигарет.

- Да, не я, чёрт ты патлатый, - рыкнула в ответ девушка, чувствуя раздражение от желания покурить. – Ты опять куришь, что ли? Как знаешь, когда я не могу это сделать, дразнишься.

- Ха-ха, почему не можешь? Ты же тот ещё курильщик, не меньше, чем я, - хохотнул в ответ Ханма, ещё более громко и демонстративно выдыхая дым из лёгких.

- Я дома, и брат тоже. Он против того, чтобы я курила, поэтому я прячусь. Да, как маленькая девочка, - поспешно добавила она, слыша смех мужчины. Она сама улыбнулась на свои слова, и смех Ханмы приятным тепло разливался по животу. Ей было приятно слышать его, но ещё более приятно было осознавать, что она может заставить его смеяться.

Альба скинула с груди полотенце, отойдя от зеркала, и натягивала трусы, всё ещё слушая смеющегося мужчину, ожидая, когда он закончит. Открыв шкаф купе, она достала пижамный комплект с шортами, и уже натягивала футболку на ещё влажное и горячее тело, когда мужчина сказал ей, отдышавшись:

- Ну, так выходи, скажешь ему, что это я рядом стоял и курил, - Альба застыла с задранной до груди футболкой, и, когда до её дошёл смысл слов, стремглав бросилась к окну. Отодвинув занавеску, она открыла защёлку и распахнула створку.

Вывалившись в окно наполовину, она побледнела, увидев знакомый силуэт напротив её забора. Вместо машины у Ханмы был байк, и сам он сменил знакомый полосатый костюм на байкерскую куртку и тёмные джинсы с ботинками. Мужчина стоял, присев на сидение байка, держа телефон и куря. Он заметил девушку, и чуть приподнял уголки губ, отсалютировав ей сигаретой.

- Милая футболочка, мышонок, - услышала девушка в наушниках, и её бледность сменилась краснотой на щеках. Она поспешно влезла обратно в комнату, и, не закрыв окно, рванула к кровати, натягивая шорты и гетры.

- Ты зачем приехал сюда? – Шокировано спросила она, убирая влажные волосы в неряшливый пучок.

- Да мимо просто проезжал, решил заглянуть, посмотреть, что маленькая мисс «я ахуенный конспиратор» делает. У тебя мастерски получается выгибать спину. Вывались ещё раз так в окно, я полюбуюсь.

- Да пошёл ты! – Рыкнула девушка, выключая в комнате свет, и, схватив со стола телефон и спрятав в карман шорт сигареты и зажигалку, вышла из комнаты, торопливо спускаясь с лестницы. – Я сейчас выйду.