Часть 25 (1/2)
Невыносимая жара отгоняла последние остатки сна. Кожа горела не то от плотного, душного одеяла, в которое Лео завернули, не то ещё по какой-то причине. Он начал отодвигаться и пытаться хотя бы конечности выпустить на волю, и двигался до тех пор, пока у уха не раздалось тихое рычание. Оно не столько удивило, сколько напугало. Омега распахнул глаза, будто и не спал вовсе, одеревенев в руках альфы. Да. Барти обнимал со спины. Очень крепко. Собственнически.
Пару секунд у Лео ушло на попытку вспомнить вчерашнее. Он уговорил Барти лечь спать с ним. В одной постели. И теперь парень не выпускал его из рук. Стискивал, словно любимую игрушку. Если бы жар не приносил такой сильный дискомфорт, Лео сказал бы, что совместный сон вышел очень неплохим, вопреки опасениям.
— Барти-и… — тихо потянул имя альфы, осторожно тряся за руки, — проснись. Мне очень жарко.
Мычание очень напоминало недовольного кота, у которого отбирали что-то вкусное. Пришлось потрясти ещё немного, чтобы достучаться.
—… что такое? — прохрипел Барти, еле открыв один глаз.
— Наконец-то, — с облегчением выдохнул Лео и снова поерзал. Дискомфорт всё сильнее давил, — отпусти, мне очень жарко. Я закутанный в одеяло, а ещё ты очень жаркий, Барти.
— А… кхем…угу.
Барти согласился, воспринимая сказанное больше как команду подчиниться. Для полного осознания услышанного не хватало одной маленькой детали — окончательно проснуться.
Как только жаркие объятия распахнулись, Лео немедля выскочил из постели. Благостная прохлада никогда ещё не была для него столь желанной. Жаль, продлилось недолго. Внезапный приступ боли нарушил удовольствие. Мальчик схватился за живот с болезненным стоном, не понимая, что могло с ним случиться. Почему так внезапно?.. Пока не ощутил, помимо тянущийся боли внизу, влажность. Там, где не должно быть. Не сейчас!
— Ой… папочка…
— Лео? Что с тобой?
Адаптировавшийся под ранние подъёмы организм начал просыпаться, Барти протянул руку, пальцами задевая плечо Барсучка, как тот вздрогнул и резко ушёл от прикосновений.
— Нет! Не трогай меня!
— Да в чём дело, Лео?
Непонимание, волнение на грани испуга, окончательно стряхнули сон. Никогда раньше Лео не реагировал на Крауча так. Он всегда тянулся навстречу, всегда искал возможность быть рядом. Почему же сейчас смотрит как на насильника?..
Усилившийся сладкий запах. Он стал ответом. Инстинкт сработал быстрее логики — Барти повёл носом и в тот же миг закрыл себе половину лица одеялом. В глазах отразилось и понимание, и страх другого рода. Внезапная течка могла свести его, неподготовленного, молодого альфу, с ума. А значит — он мог навредить Лео. Неосознанно.
— Чёрт! Чёрт! Проклятье! У тебя началось, чёрт побери… Так, стоп! Зелья! Зелья есть?
Лео был слишком растерян, слишком напуган, чтобы понимать, что ему говорят. Слова Барти звучали для него фоновым шумом. Но хуже всего — случившийся выброс феромон. Омега почувствовал их, душной волной исходящие от альфы, и ощутил новый, куда более болезненный, спазм.
С жалобным скулением Лео сполз на пол. Барти же, напротив, подорвался на ноги и кинулся к сумке Барсучка. Собирая вещи, малыш хвастался, что отец снабдил его всем необходимым. Флакон нашёлся быстро и сразу оказался в руках омеги, крепко ухваченного надёжными руками. Барти не столько хотел удержать Барсучка от побега и придержать в случае опрокидывания зелья, сколько самому успокоиться, хоть на миг утихомирить бешено колотящееся сердце за счёт прикосновений к любимому малышу.
— Давай, детка. Надо выпить лекарство, — ласково начал шептать и большими пальцами поглаживать по слишком горячей коже, — оно поможет тебе. Станет легче. Пей.
— Н-нет… — в дрожащем голосе чувствовалось приближение слёз, — не трогай, я не хочу… не трогай, пожалуйста… — Барсучок крепко зажмурился и сжался, казалось, ещё сильнее. Но сильнее было невозможно, — мне страшно… я хочу уйти…
Как бы сильно не действовал на сознание сладкий запах течного омеги, как бы сильно не возрастало желание, альфа, который всем своим существом, всегда, стремился уберечь дорогого сердцу человека, не сорвётся, не перешагнёт опасную черту, пока в зелёных глазах плескался страх. Первая течка на то и первая. Всегда страшно. Непонятно. Крауч, скорее, вырвет собственноручно себе клыки и переломает пальцы, чем, подвергшись похотью, посмеет коснуться Лео. Такого беспомощного… боящегося как его действий, так и собственных ощущений.
— Всё будет хорошо, — не перестал успокаивать, мягко шептал и едва заметно гладил пальчики Барсучка, — ты омежка, у вас такое бывает. И ты готовился к этому, правда? Отец позаботился о тебе. Поэтому давай выпьем лекарство. Боль пройдёт, вот увидишь. А потом я выпью своё, хорошо?
Маленькая победа полетела в карман альфы. Ему удалось уговорить своего мальчика принять лекарство, более того, получилось добиться его внимания. Смотрел сквозь слёзы, выворачивая душу Барти, и послушно пил маленькими глотками противное на вкус зелье.
Стоило признать — созданный мистером Реддлом прототип превзошёл все ожидания. По крайней мере, Барти не знал других подавителей, что действовали бы так быстро. Буквально через несколько секунд Лео перестал дрожать и загнанно дышать. Да что уж, омежка сам удивился полученному эффекту. Его разум прояснился, инстинкты притупились и боль в животе начала успокаиваться. Только течка не уменьшилась. Как текло из него, так и продолжало течь.
— Я… всё хорошо теперь. Мерлин, Барти… — омега осторожно отстранился, понимая теперь, как тяжело держаться альфе. Его глаза потемнели. И появились клыки!