Часть 19 (1/2)

Время пролетело слишком быстро. Казалось, только недавно начался новый учебный год. И вот он закончился, особенный сразу по двум вещам:

Во-первых, преображением Лео.

Во-вторых, выпуском Барти.

В отличие от студентов, что только планировали своё будущее, Крауч-младший сделал все приготовления. Не потребовалось даже использовать родительские связи, к которым он, если и прибегал в прошлом, то по самому минимуму.

Что отец, что мать, оба знали о его планах. Не сказать, что одобрили, но и отговаривать не стали. Маму не сильно волновало его будущее. Отец же был доволен не выбором, а самостоятельностью сына. Барти не сидел у него на шее, свесив ноги, он думал о своём будущем и уверенно шёл к поставленным целям.

После сладкого потягивания на ходу, Барти решил немного сменить курс и направился в Большой зал. Экзамены сданы, пропадать часами в библиотеке и на тренировках больше не приходилось. В школе витала лёгкая грусть тех, кто прощались с альма-матер, и готовились уезжать. Уже завтра.

Барти этой грусти не испытывал. Этот рубеж он преодолеет спокойно. Его планы выше бесполезной ностальгии. Особенно те, что касались его сладенького барсучка, который не знал всех планов. Слизеринец скрывал до последнего, ещё не найдя подходящего момента. А потому встретил малыша с пустым взглядом. Тело его находилось в Большом зале, но сам он, его мысли, где-то далеко.

— Барсучок, рад тебя видеть, — без долгих приветствий, Барти сгрёб Лео в объятия, нежно целуя в макушку. Соединяться с ним запахами — отдельная степень удовольствия. — Чего такой кислый?

— А чего мне радоваться? — тихо пробурчал. Вроде и оживился, но всё равно не чувствовал радости. Не было в нём заразительной энергии. Даже запах зелёного яблочка, казалось, стал слабее из-за грустного настроения.

— Расскажи. Не неси в одиночку и тебе станет легче, — вполне разумно посоветовал Барти, отпуская и неспеша идя по коридору. Лео поплелся за ним, чуть позади, держа за руку.

Стеснение перед другими они давно не испытывали. Бывало, целовались, не особо уединяясь. Никого в школе их отношения уже не удивляли.

— Это из-за тебя. Я понимаю, что мы увидимся летом, но всё равно. Здесь тебя больше не будет. Это в последний раз. Как мне вообще быть, если уже не нашлось в замке места, которое не напоминало бы мне тебя?

Знание того, что барсучок грустит по нему — убивало выдержку Барти наповал. Словно заклятье, ударившее в голову. Нежность, разлившаяся в груди, сносила мощным потопом. Он снова сгрёб омежку в охапку, покрывая макушку быстрыми лёгкими поцелуями.

— Нет, барсучок, это не последний раз. Мы увидимся осенью. Я не оставлю тебя здесь одного.

— Что? — с неверием переспросил Лео и вскинул голову, от чего губы альфы мазнули по лбу и остановились на переносице. Приятная ласка действовала и немного успокаивала. Но не вселяла надежду на лучшее. В отличие от услышанных слов. — Ты будешь меня навещать?

— Буду. На вполне легальных основаниях, кстати говоря. Уже представляю выражение твоего отца, — засмеялся Барти.

Когда выяснится, чем он занимается — профессора Реддла будет трясти от злости, как ударенного электрическим током.