37. Дальше, страшнее. (1/2)

Соя сжался, страшно. Очень страшно. Он попятился назад и посмотрел в сторону Риндо, который ничего не понимал. А шаги всё приближались и приближались. Около входа мелькнула чья-то тень, потом силуэт и на них удивлённо посмотрела пара глаз. Миссис Кавата смотрела то на Риндо, то на Сою.

- М-мама? - омега с облегчением выдохнул, он был очень рад, что это именно она, а не отец.

Было страшно даже представить, что бы сделал отец, увидев их с Риндо.

- Милый, я не знала, что у тебя гости, - растерянно произнесла она, но всё же улыбнулась Хайтани.

- Здравствуйте, - поздоровался Риндо.

- Здравствуй, - она сразу же узнала его: это тот самый мальчик, который спас Сою от похитителей, и теперь он тут.

Это наводило на странные мысли.

Соя усталым взглядом посмотрел на мать. Женщина переживала за сына, обняв его, она предложила мальчикам чаю.

Мать приобняла сына и, улыбнувшись Риндо, пошла вперёд. Вдруг Сое стало холодно, он как будто чувствовал, что кто-то наблюдает за ним сейчас. Сое сразу вспоминается отец в гневе, как будто сейчас убьёт. Омега оборачивается, но там никого не оказалось.

***</p>Нахоя и Ран лежали на койке, обнявшись. Звонок уже давно прозвенел, но им было всё равно. Омега прижимался к альфе, уткнувшись лицом в его грудь. Они лежали тихо, бесшумно. Каждый витал в своих мыслях.

Хайтани был немного удивлён: такого поворота событий он не ожидал. Но сейчас он спокоен и, что самое удивительное, он лучше начал понимать омегу. Когда Нахоя полностью разбит, он спокоен. Он отключается от внешнего мира и погружается в свои мысли. И ему глубоко пофиг, что творится вокруг. Он не обращает внимания на то, что с ним происходит. Ему всё равно. Ран, как и остальные альфы, воспользовался бы слабостью. И Ран не понимает, почему что-то резко случилось с ним и его желаниями. У него было такое подавленное настроение, хотелось просто лежать и обнимать. И Ран вспоминает, что Нахоя другой, он не тот, с кем Ран хотел бы просто переспать. Он никогда не хотел заводить отношения, ему важен был только секс. Но что-то изменилось.

Глаза младшего сильно покраснели, он чувствовал, как альфа гладит его по волосам и спине. Хоя понимает, что Ран не такой гад, как ему описывали. У него есть и такая сторона. Кто бы мог подумать, что спустя пару недель, они спокойно будут лежать на койке и обниматься.

- Спасибо.

Ран непонимающе посмотрел на младшего.

- Что не воспользовался, - добавляет омега. - Ты не так уж и плох.

Ран усмехнулся.

- Про меня всякое говорят, что я бабник, жестокий, избиваю всех.

- А на самом деле? - поинтересовался омега.

- Так и есть, - признаётся альфа.

Ран улыбается, он не боится этого говорить.

- Я такой. Всё, что они говорят, – правда.

Нахоя внимательно посмотрел на него. Он действительно признается в том, что он жестокий?

- Я избивал людей, но всегда не просто так: они этого заслужили. Но никто и никогда, конечно же, не думал, почему я это делаю. Не всё можно решить словами. Есть люди, которые не понимают слов. И мне всё равно, что говорят про меня или про брата. Мы об этом не думаем. Нет смысла угождать всем. Это невозможно.

- Ты мне кажешься другим, - вдруг говорит Нахоя. - В старой школе у меня была такая же ситуация.

- М? Серьёзно?

- Я тоже много дрался и получал много от старшеков, - Нахое очень сложно об этом говорить, но ему казалось, что сейчас можно, пусть даже если он и пожалеет об этом в будущем.

- Что произошло там? - с неподдельным интересом спросил Ран.

- Нас травили с братом, - с замиранием сердца говорит Нахоя. - Всегда. Из-за волос, из-за роста. Они были жестокими. Мне было всё равно на них, но Соя не мог просто так забить на всё. Ему было невыносимо это слушать, он постоянно плакал. Один раз гады отрезали ему пару прядей. В тот момент и случилось, то, что было уже не исправить. Брат начал резаться. Когда я увидел это, я просто изменился. То, что я никогда не прощу, это причинение боли брату. Я взбесился, я узнал о том, что над ним издевались и отрезали волосы. Он рассказал это, когда я спалил, как он резал вены. Они видели, что мне всё равно, и начали приставать к брату, когда меня рядом не было. Когда я болел или на время отходил. Я озверел и узнал, кто это сделал. Это были омеги, они...такие расфуфыренные и намалеванные, я их избил. Во мне такой гнев был, они оказались в больнице.

Меня поймали менты. Мамы не было в тот момент, она уехала, мы были с отцом. И в ментовку пошёл он, и он... - на глазах Нахои появились слёзы, - он узнал про травлю. И....благодаря его деньгам меня ”оправдали”. Ему было всё равно. Меня-то просто обзывали, но он сказал мне молодец, что избил и не обращал внимание. А Сою конкретно травили, но ему было всё равно. Он с таким призрение посмотрел на него. Я понимал, что Сое нужна поддержка, но отец её не дал. Его пофигизм он...- Нахоя остановился, потому-что рассказывал на одном дыхании это, и ему становилось плохо.