Глава 25 (2/2)

Похоже, Рону стоит посетить кардиолога.

Блейз достал из коробки большую синюю папку и подошёл обратно к столу.

— Дай мне, пожалуйста, сесть, — попросил он негромко, — мне нужно срочно дописать отчёт, а мой стол ещё не принесли.

Рон удивлённо захлопал глазами: Забини что, собрался сюда и стол притащить? Совсем оборзел?

— Попу поднял – место потерял! — ехидно заявил Уизли. — Забирай свои пожитки и вали из моего кабинета, пока я тебя не проклял.

— Я уже сказал, что не уйду, — ответил мулат, складывая руки на груди.

— Значит, тебя отсюда вынесут на носилках, потому что я так тебя прокляну, что мало не покажется, — почти прорычал Уизли.

Мулат опёрся бедром о край стола и спокойно подметил:

— Значит, у нас проблема.

— Да уж, — фыркнул Рон. — Один кретин никак не хочет оставить меня в покое.

— Сыграем в ”Алмаз, палочка, мантия”? — предложил парень. — Я выиграю – и остаюсь работать в этом кабинете, проиграю – и сейчас же ухожу.

— Ну, мы же не дети, — закатив глаза, фыркнул Рон.

— Ты только что попой место занимал, Уизли, — улыбнулся Блейз и, протянув руку вперёд, лукаво добавил: — Давай, или храбрый гриффиндорец трусит проиграть?

Рональд поджал губы. Вообще-то, он довольно неплохо играл в эту игру в школе. Кажется, Гермиона ему даже показывала маггловскую версию игры: что-то про камень и бумагу, но Рон плохо запомнил.

— Один раз или до трёх побед? — буркнул омега, вытягивая свою руку вперёд.

— Один раз, — с улыбкой ответил альфа.

Парни одновременно потрясли сжатыми кулаками и на счёт ”три” выбросили значение.

— ”Мантия” накрывает ”алмаз”. Я выиграл! — радостно заявил Блейз, накрыв своей ладонью кулак Рона, символизирующий в игре ”алмаз”.

— Это не ”мантия”, а хрень какая-то! — Уизли нахмурился ещё сильнее и выдернул руку из тёплых пальцев.

Чёрт его дёрнул играть в эту детскую игру. И как теперь, скажите на милость, выставить из своего кабинета этого наглого слизеринского оккупанта?

— Не расстраивайся, Солнышко. Лучше слизерицев никто не играет в эту игру – у тебя просто не было шансов, — лукаво подмигнул Блейз, а затем, почесав подбородок, задумчиво добавил: — Как думаешь, мой рабочий стол лучше поставить впритык к твоему или перпендикулярно? Место, вроде, позволяет…

Омега так сильно сцепил челюсти, что, кажется, можно было услышать скрежет зубов. Но уговор есть уговор. ”Проиграл – выполняй условие” — так гласили негласные законы всех факультетов в Хогвартсе, а Уизли как истинный гриффиндорец привык держать своё слово.

Рон уже говорил, как он ненавидит понедельники?

***</p>

Теодор смотрел на лениво бегущую стрелку настенных часов и нервно постукивал носком кожаного ботинка по баснословно дорогому ламинату.

Из огромных витражных окон открывался прекрасный вид на Лондон. В детстве Тео обожал глазеть из этого окна на спешащих куда-то прохожих или считать маггловские машины, которые казались очень маленькими, ведь они находились далеко внизу.

А офис компании ”NOTT INDUSTRIES” занимал с двадцать шестого по тридцатый этажи элитного маггловского бизнес-центра, находящегося в самом сердце Лондона.

Правда, магглы были не в курсе, что данная фирма занимается международной торговлей магическими артефактами и зельями. Для них это была обычная фармацевтическая компания.

Именно поэтому Тео любил сюда приходить. Он с огромным интересом наблюдал из этого окна за жизнью магглов. Эти их странные машины, приспособления и даже одежда, которую он надевал для конспирации, когда они с мамой отправлялись к папе в офис, – всё это было дико интересно и захватывающе. Тео, хоть и поступил учиться на Слизерин, никогда не питал ненависти или неприязни к магглам. Пожалуй, он скорее испытывал к ним научный интерес и сочувствие, ведь это, наверное, так ужасно – жить без магии.

”Скоро, сынок, этот кабинет станет твоим, как и всё в этом офисе”, — говорил ему отец.

И Тео в ответ ярко улыбался: в одиннадцать ему действительно не терпелось поскорее подрасти и начать здесь работать, иметь свой кабинет с таким же, как у папы, кожаным креслом и обязательно с такими же витражными окнами, чтобы наблюдать за магглами и считать эти странные разноцветные машины.

Но вот ему почти двадцать, он сидит в этом самом кресле, и в нём кипит дикая ярость, которую он с радостью изольёт на любимого папочку, как только тот вместе с Грейнджер вернётся с каких-то переговоров.

Стоит ли говорить, что и ноги Тео не было бы в этом офисе, если бы не взбалмошная Грейнджер, которая не придумала ничего лучше, кроме как устроиться в фирму его отца и даже не уведомить своего жениха об этом.

Тео как дурак обивал порог квартиры Золотого Трио три дня подряд и ни разу не застал Карамельку дома. Справедливо решив, что малышка опять его избегает, Тео заглянул на тренировку к Поттеру, чтобы узнать, где Грейнджер черти носят. И Поттер как ни в чём не бывало сообщил ему, что Гермиона теперь работает в фирме его отца.

И вот Тео, с бушующей внутри яростью, сидит в ненавистном ему теперь кабинете и терпеливо ожидает, когда его отец вернётся с переговоров.

Ждать пришлось недолго. Сначала послышались голоса, среди которых Тео за секунду узнал голос своей невесты, а в следующий момент дверь распахнулась и в кабинет вошла небольшая компания, активно что-то обсуждая.

Первым вошёл мистер Оскар Нотт, который тут же заметил в своём кресле неожиданного гостя, или скорее весьма ожидаемого, поскольку губ мужчины коснулась лёгкая ухмылка, а зелёные глаза Нотта-старшего просто заискрились торжеством, как у человека, чей план шёл точно по намеченной схеме.

Затем в кабинет вошла Грейнджер. Она мило улыбалась и лепетала что-то о выгодных условиях сделки, но, заметив в кресле своего жениха, оборвала себя на полуслове и замерла на месте, из-за чего в неё буквально врезался идущий сзади высокий, светловолосый парень. Гермиона опасно пошатнулась на высоких каблуках, и Тео тут же дёрнулся вперёд.

Однако этот остолоп, который чуть не сбил с ног его невесту, придержал Грейнджер за талию, не давая ей упасть.

— Ой, Гермиона, прости, — лепечет альфач, продолжая держать свои клешни на талии девушки.

Ревнивый зверь в груди Тео поднимает голову, и желваки начинают нервно дергаться сами собой. Гермиона бросает быстрый взгляд в сторону Теодора, и, видимо, на его лице уже неоновыми цифрами светится обратный отсчёт до взрыва, потому что Карамелька почти отпрыгивает от придурка в сторону.

Правильное решение, малышка. Умная девочка.

— Ничего, Эндрю, — быстро говорит Грейнджер, нервно поправляя серую юбку-карандаш, — это я застряла на пороге.

Тео откидывается обратно на спинку кресла и всеми силами старается принять отстранённый вид. При этом очень чётко ощущая на себе изучающий взгляд отца, пока он сам неотрывно продолжает смотреть в глаза цвета карамели.

Три дня. Он не видел Гермиону три грёбаных дня, но соскучился так, что аж челюсти сводит, а всё тело зудит от желания просто к ней прикоснуться.

— Теодор, какими судьбами? — звучит спокойный голос отца.

И Тео, продолжая смотреть в любимые до одури глаза своей омеги, резко отвечает:

— Пришёл навестить свою невесту на новой работе.

Гермиона от этого резкого тона слегка вздрагивает, и Теодор замечает, как девушка быстро вытирает вспотевшие ладони о юбку.

”В чём дело, детка? Неужели заметила, что я недоволен?” — хочется задать вопрос, но Тео сдерживается.

Нужно отдать малышке должное: она быстро берёт себя в руки. И вот Тео снова замечает этот дикий, бунтующий огонь в светло-карих глазах, а затем детка гордо вздёргивает подбородок и демонстративно переводит взгляд на своего непосредственного начальника.

— Мистер Нотт, у вас встреча с сыном – не хотелось бы вам мешать. Мы лучше оставим вас наедине, обсудим детали договора позже.

Тео, услышав эту реплику, показательно фыркнул:

— Трусишка-малышка.

Гермиона крепко сцепила челюсти, явно с большим трудом удерживая в себе ответный язвительный комментарий.

А Нотт-старший мягко улыбнулся. Кажется, он откровенно забавлялся сложившейся ситуацией.

— Да, вы с Эндрю можете быть свободны. Мой секретарь отправит вам все детали, как только я закончу разговор со своим не очень воспитанным сыном, — ответил мужчина.

— С наступающим, сэр, — мягко улыбнулась девушка.

— И вас, мисс Грейнджер.

И Гермиона с идеальной осанкой, гордо покинула кабинет, даже не взглянув на своего жениха.

Придурок, который уже успел чуть не сбить с ног, а затем и облапать Грейнджер, что-то пробубнил и, бросив на Тео заинтересованный взгляд, тоже вышел за дверь.

Как только дверь закрылась, Теодор наложил на неё Заглушающее. Нотт-старший лишь насмешливо фыркнул:

— Сынок, неужто собрался отчитывать отца? — спросил мужчина, засунув руки в карманы брюк.

Теодор поднялся с кресла, чтобы уступить место тому, кому оно действительно принадлежало.

— Вспомнил про манеры? Лучше поздно, чем никогда, — прокомментировал отец. — Хотя тебе очень идёт кресло президента компании.

Тео явно был не в том настроении, чтобы слушать лекции о культуре поведения или очередные нотации, поэтому он решил сразу перейти к делу:

— Отец, если ты думаешь, что я не понимаю, зачем ты её нанял, то ты сильно ошибаешься. Я не позволю тебе давить на меня через мою невесту.

Нотт-старший подошёл к внушительному дубовому комоду в углу кабинета и спокойно спросил:

— Выпить хочешь? У меня есть бутылочка неприлично дорогого коньяка.

— С каких пор ты пьёшь по вторникам, да ещё и в два часа дня? — ответил Тео вопросом на вопрос.

А затем расслабленно припал плечом к оконной раме и бросил взгляд вниз на заснеженный Лондон.

— Ты, наверное, забыл в своём Аврорате, что такое предпраздничный короткий день, сынок, — ответил Нотт-старший, поправляя воротник идеально белой рубашки, и, плеснув себе в фужер коньяка, перевёл взгляд на сына. — Так как, выпьешь с отцом за наступающий Новый год?

— Мне через час заступать на дежурство, — буркнул в ответ Тео, продолжая смотреть в окно.

— Ясно, — пожал плечами мужчина и, подойдя к столу, вальяжно уселся в своё кресло.

В кабинете повисла тишина.

— Мама – хорошо. Спасибо, что спросил, — послышалась реплика сзади, и Тео бросил на отца хмурый взгляд.

— Я прекрасно знаю, как мама, отец. Я каждый день отправляю ей Патронусы, — раздражённо ответил парень, — и мы вчера вместе обедали, так что не нужно выставлять меня плохим сыном.

— То есть это только я заслужил, чтобы родной сын даже моим здоровьем не интересовался? — спокойно уточнил мужчина, в упор смотря на сына.

— Как поживаешь? — отстранённо спросил Тео, снова уперев взгляд в окно.

Их холодная война с отцом длилась уже больше полугода, но Теодор никак не мог научиться выносить этот тяжёлый, холодный взгляд с долей осуждения и щепоткой обиды.

Ловить каждый раз на себе такой взгляд отца, который раньше всегда был добр, внимателен и участлив к нему, было выше его сил, поэтому Теодор раз за разом начинал чувствовать себя виноватым и отводил глаза.

— Я всегда спрашиваю у мамы о твоём здоровье, — негромко произнёс Тео.

— Я знаю, — послышался спокойный ответ и тут же мягкий укор: — Не припомню, чтобы учил тебя общаться со старшими, стоя к ним спиной, сын.

Тео тяжело выдохнул, а затем, всё же оторвавшись от оконной рамы, подошёл к столу и опустился на один из стульев. Манеры, прививаемые с детства, дали о себе знать. В вопросах этикета он никогда не сможет перечить отцу.

— Отец.

— Сын?

— Уволь Гермиону: она не должна быть пешкой в наших конфликтах.

— Да уж, тем более, если учесть, что у тебя с ней тоже конфликтов хватает, — насмешливо фыркнул Нотт-старший и, заметив удивлённый взгляд сына, пояснил: — Да, она мне всё рассказала. Очень честная девушка.

Тео поджал губы.

— Надел ей на палец кольцо, пока она спала? — улыбнулся мужчина. — Идеально, абсолютно в стиле Ноттов.

Теодор не сдержал ответной улыбки.

— Но будь осторожен, твоя мать после такой моей выходки так меня прокляла, что я месяц не мог избавиться от рогов и хвоста с кисточкой.

— Я знаю, — фыркнул Тео. — Именно поэтому я всегда держу палочку наготове.

Нотт-старший негромко рассмеялся. И Тео вдруг понял, как он соскучился по тем вечерам, когда он приезжал из Хогвартса на каникулы и они с отцом вот так сидели в Нотт-мэноре у камина и смеялись, рассказывая друг другу разные истории, произошедшие за время разлуки.

Теодор поджал губы и опустил взгляд.

— Должен признать, — продолжил отец, будто не заметив проскочившую неловкость. — Я приятно удивлён.

— В смысле?

— Мисс Грейнджер оказалась весьма умной, трудолюбивой и талантливой девушкой. За два дня, что она здесь работает, она успела найти несколько значимых просчётов в паре крупных контрактов, чем сберегла нам приличную сумму денег, и блестяще провела сегодняшние переговоры, выбив для нас лучшие условия, — Тео гордо вздёрнул подбородок и, не удержавшись, снова улыбнулся. Он не зря всегда гордился своей Карамелькой. — Поэтому извини, но я не намерен её увольнять.

— Отец, — тут же нахмурился Тео, — я же просил: не играй с ней в свои игры!

— Выслушай, — спокойно продолжил мужчина. — Я признаю, что изначально взял её на работу, чтобы с её помощью давить на тебя. — Тео крепко сцепил челюсти и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, когда отец вскинул руку, приказывая этим жестом помолчать. — Однако, я повторяю, что она неожиданно проявила себя очень хорошо, и мне действительно нужен такой ценный сотрудник.

— Отец, хочу тебе напомнить, что не ты один учился на Слизерине, — едко выдал Тео, — и эта пыль в глаза на меня не подействует.

Нотт-старший бросил на сына хитрый взгляд, а затем фыркнул:

— Просто теперь я вижу всю картину целиком, сынок, и у меня больше нет нужды, пытаться вытащить тебя из Аврората. Ты скоро сам оттуда уволишься. Так что я даю тебе своё полное благословение: работай там сколько душе угодно.

Брови Тео сами собой поползли вверх, и он быстро старался просчитать, что за игру отец затеял на этот раз.

— Не старайся: плана нет, — насмешливо ответил мужчина, будто прочитав мысли сына.

— И с чего такие выводы? — отстранённо поинтересовался Тео, откидываясь на спинку кресла. — Что за картину ты видишь, позволь спросить?

Нотт-старший пригубил свой коньяк, а затем спокойно произнёс:

— Я просто понял, что из-за мисс Грейнджер ты решил стать аврором, — Тео как током прошибло. Пожалуй, он не успел проконтролировать свои эмоции, и отец, увидев по его лицу, что попал в цель, слегка улыбнулся краешком губ. — А точнее, из-за её отсутствия.

— С чего ты это взял? — спросил Тео. Его голос звучал абсолютно отстранённо, а вся поза демонстрировала расслабленность и скуку, но, как он сам подметил, Нотт-старший тоже был слизеринцем, поэтому это напускное безразличие сына на него не подействовало.

— Ещё год назад ты планировал после окончания Хогвартса устроиться к нам в фирму, чтобы учиться вести дела, — стал объяснять мужчина. — Я знаю, что тебя всегда привлекала моя работа. Ты очень умный, образованный парень, который в четырнадцать лет учитывался взахлёб книгами об артефактах и зельеварении, вместо того, чтобы играть с мальчишками в квиддич.

Тео фыркнул, уже предвкушая, что сейчас он услышит какое-нибудь ”Но”.

— Поэтому я очень удивился и, не скрою, рассердился, когда в июне ты, вместо того, чтобы отправиться со мной на важную конференцию в Испанию и приступить к делам фирмы, просто исчез почти на месяц, оставив нам с матерью лишь записку. А затем, когда объявился, был сам не свой и вдруг заявил, что станешь аврором. А потом вообще бросился сломя голову проходить курс спецподготовки, — Нотт-старший пригубил свой коньяк, внимательно следя за реакцией сына, который смотрел прямо перед собой и усердно продолжал изображать безразличие. Оскар Нотт продолжил объяснять: — Признаюсь, я был в ярости, сломал себе всю голову, гадая что с тобой произошло, с чего вдруг ты решил перечеркнуть всё своё будущее и устроиться на работу, которая никогда тебя не привлекала. Я рассматривал самые ужасные варианты, пытаясь понять, что тобой движет и почему ты так изменился, ведь работать тут было твоей мечтой с детства, — на секунду в кабинете повисла тишина, а следующие слова отца заставили сердце Тео рухнуть куда-то вниз. — А ты, оказывается, просто чертовски сильно влюбился, сынок.

Теодор перевёл на отца взгляд зелёных глаз, позволяя прочитать в них всю боль прошедших месяцев.

— Как ты понял, что это из-за неё? — спросил он негромко, таким образом признавая правдивость слов отца, а затем, плюнув на всё, призвал с комода фужер и бутылку коньяка.

Нотт-старший слегка улыбнулся и тоже пододвинул к сыну свой практически пустой фужер.

— Простая наблюдательность и арифметика, — откинулся в кресле мужчина. — Стоило мне увидеть вас двоих той ночью, когда тебя ранили, и я сразу понял, что вы давно без ума друг от друга, — на этих словах Теодор счастливо улыбнулся. Его очень радовало, что и отец видит, что они с Карамелькой взаимно влюблены. — А когда на нашем семейном гобелене появилось её имя, мои предположения подтвердились. И я, справедливо, решил узнать поподробнее о будущей невестке. — Тео снова насмешливо фыркнул: отец в своём репертуаре.

— Думаю, только ленивый не читал в ”Пророке” статью о том, что героиня войны Гермиона Грейнджер пожертвовала ради спасения магической Британии узами с родителями и стёрла им память, — сказал Нотт-старший.

— Когда я наведался к ней, чтобы поздравить с помолвкой и предложить работу, — Тео снова бросил на отца заинтересованный взгляд. — Мисс Грейнджер сразу рассказала всё открыто. — Хмыкнул Оскар Нотт. — О кольце, обманом надетом на палец, и о том, что хоть вы и встречались в Хогвартсе, но расстались ещё до его окончания, поэтому помолвка будет расторгнута.

Тео нахмурился и недовольно поджал губы.

— Ты так сильно её хочешь? — вдруг серьёзно спросил отец, крутя между пальцами ножку от фужера. Его зелёные глаза, казалось, смотрели прямо сыну в душу.

Тео отрицательно покачал головой:

— Нет, отец. Я её не хочу, я её люблю, — заявил он уверенно. — Больше жизни.

На что Нотт-старший снова усмехнулся и, кивнув, продолжил свой рассказ:

— При заполнении анкеты для сотрудников она указала, что у неё нет никакого опыта работы. Я поинтересовался причиной, и мисс Грейнджер объяснила, что сразу после окончания Хогвартса уехала в Австралию, где теперь живут её родители, и вернулась лишь пару недель назад. Я сказал, что слышал про Обливиэйт, и она подтвердила, что на восстановление памяти её родителей ушло почти пять месяцев. — Тео молча пригубил коньяк слушая отца и будто заново переживая все душевные метания прошедших месяцев. — А дальше я просто сложил два и два. Единственное, чего я не понял, почему ты не знал, что она в Австралии. Что между вами произошло в Хогвартсе?

— Я облажался, и она сбежала, — тяжело вздохнув, ответил Тео, а затем спросил. — Но как ты понял, что я искал её?

— Временные рамки, твой сумасшедший, одержимый вид, когда ты вернулся. Ну, и, конечно, тот факт, что ты не интересовался ни одной омегой столько месяцев. — Перечислил мужчина. — Получается, что ты пропал почти сразу после её отъезда, и судя по тому, в каком состоянии ты вернулся, ты её не нашёл.

— Я перерыл всю Британию, но я и понятия не имел, что она спрятала родителей в Австралии, — негромко буркнул Тео. — Когда мы встречались в Хогвартсе, я пару раз пытался поднять эту тему, но Гермиона сильно переживала, что не сможет восстановить им память, и всегда переводила разговор. Она ни разу не говорила, что увезла родителей из Англии.

— Нужно было просто сказать мне, и я бы поднял на уши все континенты и помог тебе её найти. — Мягко сказал Нотт-старший.

Теодор почувствовал, что краснеет. Мерлин, он краснеет перед отцом. Да он вообще никогда не краснеет, в его организме в принципе отсутствовала такая функция, как краснеть из-за стыда. Но сейчас именно это и происходило, он краснел от стыда, что заставил родителей так нервничать, и от досады, что потратил столько месяцев, стараясь добиться прогресса в поисках Грейнджер в одиночку, когда реально было правильней обратиться к отцу.

— Пап, прости, что не сказал… — тяжело вздохнул Тео, потирая переносицу. — Думал, сам справлюсь.

Нотт-старший снисходительно улыбнулся смотря в зелёные глаза сына. Кажется, в эту минуту он видел перед собой не мощного альфу и сильного аврора, а пятилетнего паренька, который краснея извинялся за то, что случайно разбил старинную вазу. Что ни говори, но для своих родителей мы всегда остаёмся детьми, будь нам двадцать, тридцать или пятьдесят лет.

— И ты прости, сынок, что я так давил на тебя с этой работой. — мягко сказал мужчина. — Я просто переживал, что ты куда-то вляпался.

— Куда, например? — насмешливо спросил Тео, откидываясь на спинку кресла. Сейчас он чувствовал невероятное облегчение, будто снова вернулся домой после затяжного путешествия.

— Не знаю. Может в секту какую-то. — Ответил Нотт-старший.

Теодор прыснул, а затем рассмеялся.

— Пап, какая секта? — Спросил он сквозь смех.

— Это не смешно, — фыркнул отец. — Помнишь случай с Мэтью Питерсеном?

— Не особо.

— Не удивительно, тебе было тринадцать, когда это произошло. Это был сильнейший чистокровный род, пока сын Джареда Питерсена не связался с какой-то бандой маггловских отморозков. В итоге они потеряли практически все свои богатства – Джаред был в ярости. А затем магглы убили Мэтью и, потеряв сына, Джаред совсем сошёл с ума. В итоге его и всех их домовиков нашли мёртвыми в их поместье. Он всех их перебил, а затем наложил на себя руки, — мужчина пригубил свой коньяк и, откинувшись на спинку кожаного кресла, продолжил. — Так что я очень рад, что ты всего лишь влюбился, и, чтобы между вами с мисс Грейнджер не происходило, надеюсь, вы придёте к взаимопониманию.

— Да уж, ты даже не представляешь, как я на это надеюсь, — усмехнулся Тео и, закатив глаза, добавил. — Но она слишком строптивая и упёртая.

— Твоя мать тоже была такой, — махнул рукой отец. — Я думал поседею, пока она согласится выйти за меня замуж.

Тео, услышав это, негромко рассмеялся.

— Радует одно, теперь мне абсолютно ясно, что в Аврорат ты поступил, чтобы получить доступ ко всем базам и перевести поиски мисс Грейнджер на другой уровень, а не потому, что связался с какими-то отморозками.

— Да, только доступ к международной базе и порт-ключам выдают после четырёх месяцев работы. Как только я его получил, в тот же вечер на вечеринке встретил Гермиону, которая оказывается уже вернулась, — фыркнул Тео. — Но я всё равно не жалею.

— Да, спецподготовка на аврора лишней не бывает, — усмехнулся Нотт-старший. — Полезный навык в ведении переговоров.

Ненадолго в кабинете снова повисла тишина: казалось, оба Нотта, глубоко ушли в свои мысли.

— Я не брошу Аврорат, — сказал Тео негромко, но очень уверенно, при этом мысленно молясь, чтобы отец снова не стал его отчитывать и убеждать начать работать в фирме. Очень не хотелось разрушить то хрупкое перемирие, которое недавно состоялось.

— Я знаю, — фыркнул Оскар Нотт. — Ты страхуешься на случай, если снова придётся её искать, — Озвучил свою догадку мужчина.

— Она моя истинная пара, — просто ответил Тео.

— Ну, это я тоже уже понял, — насмешливо произнёс Нотт-старший. — И думаю, мне не стоит рассчитывать, что ты вернёшься в фирму, пока мисс Грейнджер официально не станет частью нашей семьи.

Тео улыбнулся краешком губ и молча кивнул, подтверждая предположения отца. Как же всё-таки хорошо помириться с родителями…