песни невинности и опыта (1/2)

Несколько часов назад.</p>

Нетронутые четыре куска пиццы остывали уже как 15 минут. Джонатан не хотел, чтобы его брат ел в одиночестве, поэтому, в отличии от остальных, воздержался от спешного употребления фастфуда и терпеливо дожидался Уилла. Но Уилл не торопился, он не вернулся ни через 10, ни через 20 минут. Байерс старший заподозрил неладное.

– Слушай, а где твой парень? – взгляд еще не отошедшего от очередного прихода Аргайла цеплялся то за Джонатана, то за Майка. Сердце последнего будто бы пропустило удар, когда испытывающие глаза Аргайла задержались на нем слишком долго по меркам Майка. – Засиживаться на толчке очень вредно для здоровья. – поучительно умозаключил доставщик пиццы, тряся указательным пальцем прямо возле лица Уилера.

Такое обращение в свой адрес смутило Майка, что не могло не отразиться на его лице. Контекст фразы был для него утерян, ведь не каждый день лучшего друга детства приписывают к его пассиям. Замешательство ядовитой змеей прокралось в самое нутро, обвивало его внутренности, сдавливало желудок в полную силу. Мерзость. Как же так можно?

Окончательно потеряв терпение, Джонатан шумно выдохнул, выскочил из-за стола и спешно покинул зал. Подойдя к одной-единственной кабинке, он постучал в ожидании услышать голос брата. Тишина.

– Уилл! Ты в порядке?! – Байерс старший едва ли не прокричал это с неприкрытой тревогой.

Он подергал ручку, и дверь поддалась. В помещении было темно. И пусто. Внутри Джонатана все упало. Нет-нет-нет, не может быть! Отчаяние окутало его с головы до ног, будто кипяток, добротно пролитый кем-то сверху. Он истерически пнул дверь ногой со всей силы, как будто она была виновата в том, что его брат снова исчез. Схватившись обеими руками за голову, он тяжело задышал. «Не теряй голову, Джонатан! Все нормально, он неподалеку.» – Байерс старший пытался прийти в норму: он не найдет брата, если будет истерить.

Он огляделся, и в дверном проеме технического помещения увидел полоску света.

– Блять. – если бы проходили соревнования по тому, кто более смачно скажет слово «блять», то Джонатан стал бы чемпионом на все времена. Полный решимости, он твердой походкой направился обратно к компании.

– Он сбежал. – голос бесцветный.

– Чт-? – Майк растерянно переглянулся с Оди. – Но почему?! – непонимание сменилось странной щемящей в груди болью. Он прекрасно помнил все те разы, когда Уилл пропадал. И он всегда отчаянно искал его, не спал ночами, ведь он боялся проснуться и узнать, что его друга больше нет.

На лице отобразилась боль утраты – как же давно он не испытывал этих чувств.

Если бы у Джонатана был ответ на этот вопрос, он бы с радостью поделился со всеми. Поэтому он промолчал. Боже, да он бы все на свете отдал за то, чтобы узнать ответ. Майк понял, что сглупил в своем приступе импульсивности и только подлил масла в огонь – Джонатан поспешил покинуть заведение.

– Майк, мы обязательно найдем его. – твердо сказала Оди, положив свои руки ему на плечи. – С ним все будет в порядке. – втроем они поспешно направились следом за Байерсом старшим.

Майку хотелось верить в это. Но если Уилл сбежал, то, очевидно, у него были причины на это. Очень весомые причины, если он поступил настолько радикально. Именно это и заставляло его сердце обливаться кровью.

</p>

***</p>

Уилл с регулярной периодичностью поглядывал то на спидометр, то на Тони. Мало того, что человек рядом с ним удерживал руль практически одной лишь коленкой, так как в руках у него находилась карта, на дорогу он так же не смотрел, потому что карта была интереснее! Это было тяжело назвать картой, просто какой-то самодельный клочок бумаги с непонятными пометками и надписями. Сердце Байерса младшего ушло в пятки, когда он вновь вернул свое внимание на приборную панель и не обнаружил заветной стрелки, которая уже долгое время показывала отметку в 110 миль в час<span class="footnote" id="fn_32249681_0"></span>. Вновь раздался звук переключения передачи, и машина рванула еще быстрее. По инерции тело Уилла вжалось в кресло, дыхание перехватило.

Дальше – больше! Парень не сразу заметил крутой поворот, но Тони, кажется, и не думал притормаживать. «Эта консервная банка станет моей могилой!» – судорожно подумалось Уиллу, и он зажмурил глаза. Порш идеально вписался в поворот.

– Ты не против, если я закурю? – Тони уже достал пачку Кэмел из кармана своей кожаной куртки, и он вряд ли бы принял какие-то возражения на этот счет.

– Держи руль хотя бы одной рукой, пожалуйста! Ради

всего святого, куда ты так летишь? – не отрывая руки от лица, Уилл выпалил это

с раздражением.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты насладился ревом этой адской колесницы. Эта детка способна на многое! – возбужденно пророкотал Тони и поджег сигарету. На его лице расплылась улыбка, которая больше походила на гримасу маньяка.

– Если ты решил произвести на меня впечатление своей невероятно раздолбайской манерой вождения, то кончай. Меня такое не цепляет. – Уилл удивился своей дерзости, но получил большое наслаждение от собственных слов. Таким образом он также хотел вразумить водителя. И в качестве бонуса получить шанс на выживание в этой безумной поездке.

– Слушай, у меня есть работа, которую необходимо выполнить. Я отошел от плана на полчаса, пока катал тебя в больницу, которая, о чудо, не востребовалась! На вот, думаю, тебе нужнее. – выдохнув дым, Тони передал сигарету пассажиру. – Расслабься.

Уилл не оценил жест. Он не любил курильщиков, и сам не хотел приобщаться к этому. Да, его мама курила, но только иногда, в крайне стрессовых ситуациях. Байерс младший не находил в этом ничего эстетичного, и его до дрожи в коленях раздражали подростки, набивающие себе очки подобным образом, пытавшиеся казаться крутыми. Или он просто не хотел быть как они.

В любом случае парень несильно оттолкнул от себя кисть Тони.

– Хах, да затянись разочек, что с тобой будет? – эта игра развлекала Дезмонда. Что-то было в этом парне такое, чего он объяснить не мог. Эта утрированная юношеская дерзость определенно прятала за собой что-то необычное. И Тони очень хотел знать, что именно.

– Мне это просто не нужно. – тихо ответил Уилл, грустно провожая взглядом удаляющуюся руку. К счастью, та легла на руль.

Вообще-то сигарета в руках Энтони выглядела неплохо. Почему-то ему она шла, как никому другому. Настолько легко и непринужденно он держал ее между указательным и средним пальцами и настолько же элегантно стряхивал пепел в открытое окно. Уилл залип на колечке огня, мерно поглощающем бумагу сигареты, когда Тони снова затянулся.

– Знаешь, ты с самого начала ведешь себя, словно маленькая прожженная жизнью сучка, которая пытается проповедовать нравственность. Либо наоборот. Но оба варианта такие себе, согласись? – его лицо вмиг стало серьезным. Он цеплял за болезненные места. Отнекиваться не представлялось возможным.

Будучи подозрительным в юношестве, Дезмонд всегда внимательно наблюдал за окружающими его людьми. Буквально думал за них и учился предполагать, как они себя поведут в той или иной ситуации. Просчитывал все на несколько ходов вперед, словно искусный шахматист. Этот навык был необходим в той криминальной среде, в которой он пребывал осознанную часть своей жизни. Этого навыка не было бы, будь его сестра жива.

Он выкрутил громкость радиоприемника почти на максимум, играла “I Surrender” группы Rainbow. Уилл ценит иронию. И музыкальный вкус. На секунду он прикрывает глаза, усмехается.

– Туше. Дай сюда… и следи за дорогой! – Дезмонд молча передал сигарету. Руки Байерса младшего мелко задрожали, когда он попытался взять сигарету так же, как прежде ее держал хозяин. Теперь Тони не подтрунивал над своим пассажиром, он его изучал. Удивительная вещь – понимать желания других людей лучше их самих.

Губы неуверенно касаются немного влажного фильтра, все еще хранящего тепло чужих губ. И Уилл чувствует неловкость, ведь он все еще помнит, что ему нравятся мужчины. Еще он чувствует страх: что произойдет, если Тони увидит в нем это отличие от других? Ведь он – воплощение самой маскулинности, такие педиков не любят. Такие забивают их до смерти в подворотне. И Уилл затягивается до боли в легких, до черных мошек в глазах, ужасаясь тому, что будет, если его разоблачат. Он приканчивает сигарету почти до самого фильтра за один затяг. Дым опустился в легкие. Мерзко на вкус, как он и ожидал, но он не закашлялся. Концентрируясь на своих ощущениях, он тяжело выдыхает. С горечью осознает, что попался на удочку, ведь за запахом дыма было кое-что еще.

В машине стоит запах того самого мужчины, который Уилл долго пытался игнорировать. Пахнет дорогой кожей и свежеспиленной древесиной. И лишь немного дождем, ведь они оба все еще были мокрыми. Он находится в замкнутом пространстве с мужчиной. С очень красивым мужчиной, которого он только что косвенно поцеловал.

Никотин расслаблял. Чувство окрыленности вперемешку со стыдом накрывает его с головой.

Лазоревые глаза неотступно следят за дорогой, в полумраке они кажутся даже более яркими, чем автомобильные фары. Отросшие, аспидно-черные волосы развеваются по ветру. Ломаная линия будто вычерченной брови заканчивается сосредоточенной складкой, и Уилл до безумия хочет прикоснуться к ней, чтобы разгладить. Губы в напряжении аристократично сомкнулись тонкой линией. Он готов сравнить эти великолепно точенные черты лица с чертами хищной птицы, парящей высоко в воздухе и выслеживающей таких маленьких и беззащитных, как он сам. Это так пугающе вдохновляет!

Звуки выстрелов вывели парня из транса. Глаза расширяются, когда он видит пистолет, выглядывающий из салона машины. Господи, господи, господи! Что это сейчас такое было?

Еще один выстрел. Рука вернула пистолет в салон и небрежно бросила его на задний ряд сидений. Уилла передернуло от страха.

– Цель ликвидирована. – сообщает кому-то Тони стеклянным голосом по рации, затем убирает ее куда-то под сидение. После он поворачивает голову к Уиллу и, прикрывая глаза, мечтательно улыбается. – Теперь мы можем поесть.

– Охуеть. – только и выдавил из себя Байерс младший, обессиленно откинувшись на спинку кресла. Порш поехал с крейсерской скоростью, объезжая препятствие в виде той самой выведенной из строя машины. В боковом зеркале он рассмотрел очертания лежачего на руле человека. Лобовое стекло было орошено кровью изнутри. Уилла затошнило. Одному богу известно, насколько сильно он сожалел о своем побеге.

Весь следующий путь они провели молча и без происшествий. Тишину нарушала разве что тихо играющая “Shot in the dark” Оззи Осборна. Шоссе было практически пустым, дорожные фонари не работали. Абсолютная чернота практически полностью поглотила пространство позади Порша. Оставляя метр за метром все, что ему было дорого в этой черноте, Уилл устремил взгляд вперед, где все тоже было туманно, но в свете фар все казалось не настолько безнадежным.

Бесконечная дорога гипнотизировала и утомляла своим однообразием, глаза Байерса младшего слипались. Тони расслышал тихое сопение за звуками метала и выключил радио. Боковым зрением он видел парня, свернувшегося калачиком на сидении, и почувствовал ком в горле: «в каком ты должен быть отчаянии, чтобы продолжать путь вот так, со мной». Медленно заехав на парковку небольшого торгового центра на границе между Айовой и Иллинойсом, Дезмонд мягко нажал на педаль тормоза, чтобы не потревожить чужой сон резкой остановкой. Заглушив двигатель, он покинул машину и, тихо закрыв за собой дверь, направился на поиски еды. И кофе из Старбакса.

По спине Уилла прошел холодок из-за сквозняка и, вздрогнув, он пришел в себя. Все-таки мокрая одежда доставляла определенный дискомфорт и нуждалась в сушке. Обнаруживая себя в одиночестве, парень грустит. Неужели у меня развивается стокгольмский синдром? Хотя меня и не похищали. Он просто нуждался в ком-то, чтобы не оставаться наедине со своей бесконечной тоской. Но не проходит и десяти минут, как парень слышит звук поворота ключа в замочной скважине. Боялся, что я сбегу? Уилл усмехается свои собственным мыслям.

– Уже проснулся? – Тони ставит большой бумажный пакет на бардачок между сидениями и передает своему пассажиру подставку с двумя большими стаканами, источающих изысканный кофейный аромат<span class="footnote" id="fn_32249681_1"></span>. – Я не знал, что ты любишь, поэтому здесь пара бургеров из Макдональдса, острая пицца, фри, жареная лапша с курицей и какой-то арабский стрит-фуд. Сказали, что похоже на буррито. Так, а кофе – один капучино с шоколадом, справа латте с ванилью. Выбирай. – он копошился в пакете и поочередно демонстрировал покупки.