1 (1/2)

— Мисс Дженни!

После стука Юнги нетерпеливо вошел в кабинет. После улицы он даже не снял пальто, и выглядел каким-то взбудораженным. Дженни подскочила от резкого звука — она работала в полной тишине, проверяла документацию доходов. Она сняла очки для чтения и сказала с укором:

— Почему ты не перестанешь звать меня мисс, Юнги?

Кабинет был ярко освещен весенним солнцем; из-за высоких окон во всю стену казалось, что это не офис, а лождия загородного дома, хотя роскошных видов здесь не было — только дорога с двумя полосами, по которой редко проезжали машины, и деревья. Юнги прикрыл за собой дверь и, уже опуская жалюзи окон, выходящих в коридор, сказал с профессионализмом:

— Потому что вы мой босс, мисс Дженни, и забота о вас вверена мне вашим покойным братом.

Дженни нахмурилась, раздражаясь от его непробиваемой холодности. Даже когда они выпивали вместе после работы, Дженни не удавалось разбить его суровую маску, и он ни на секунду не забывал о своих обязанностях охранника и правой руки. Пил он ровно столько, чтобы не потерять бдительность, всегда готовый к любым неприятностям, а еще он никогда не снимал костюм, и даже дома Дженни не видела его в пижаме или халате. Дженни гадала, бывает ли он когда-нибудь расслабленным. Но, даже несмотря на установившуюся дистанцию, он не был ей чужим, потому что стал единственной поддержкой в эти непростые дни после смерти брата.

Вошла девочка-студентка, которую Дженни наняла недавно, разносить кофе и делать ксерокопии. Юнги предостерегал Дженни — компания по производству парфюмерии была создана только для прикрытия, и на офис не раз нападали враги. Но Дженни боялась навлечь на себя подозрения, если здесь будут работать одни мужчины и изредка нанимала девушек. Так и было почти всегда, и это были не простые мужчины, а занимавшиеся спортом и обученные стрелять. Целый день они ходили в костюмах и белых рубашках, разыгрывая офисных планктонов, а на деле служили надежной охраной. Некоторые поверенные ездили на склады и решали проблемы, подменяя Дженни, а официальным боссом был вообще Кан Ингук, потому что Дженни — его сестра, по документам до сих пор училась за границей. Никто не знал, что Дженни здесь и чем она занимается.

Никто даже не был в курсе смерти Ингука. Из соображений безопасности он мало кому показывал свое лицо, поэтому теперь Дженни могла выдавать за него Юнги — единственного человека, которому Ингук доверял при жизни, — а сама вела все его дела. Приходилось действовать тайно, потому что любой, узнав, что оборот наркотиков взялась возглавить женщина, придет и убьет ее. Дженни всегда присутствовала на встречах, которые проводил Юнги от имени семьи Кан, притворяясь его помощницей по имени Руби. Почти никто не знал ее в лицо, и никому не пришло бы в голову, что происходит на самом деле — они особо не смотрели в сторону секретарши и, судя по ее глупому, неуклюжему виду, она никогда не держала в руках пистолет. Кто-то даже полагал, что она не говорит по-корейски.

Но утаить подобное было трудно. Вскоре стало заметно, что дела компании изменили характер, а Дженни при сотрудничестве не всегда удавалось скрывать лицо. Начали поговаривать о том, что у Ингука появился новый партнер, и кто-то даже видел его. Сплетни исказились до той степени, что никто уже не знал начало истории, а имя Дженни превратилось в Джено — никому просто не могло прийти в голову, что партнером Ингука является женщина, а те, кто слышал имя Дженни, видимо, решили, что им показалось.

Юнги был единственным, кому доверяли брат с сестрой, но даже он не знал, кто убил Ингука.

Секретарша по имени Розэ, неуклюже звеня посудой, принесла Дженни кофе. Вежливо спросив, не нужно ли что-нибудь еще, она вышла, стуча каблуками. Второкурсница-иностранка, жившая только с папой, она с трудом сводила концы с концами, и Дженни из сочувствия назначила ей большее жалование, чем она могла бы получить в другом месте. Юнги, проводив ее мрачным взглядом, сказал:

— Вы не простите себе, когда ее застрелят.

— На наши заведения уже давно не нападали, — бросила Дженни, избегая смотреть ему в глаза. Она и сама знала, как это опасно.

— Вы хотели сказать — на ваши, — отозвался тот. — Я не имею никакого отношения ни к вашей семье, ни к вашим заведениям.

— Зачем ты пришел? — не скрывая неудовольствие от разговора, сказала Дженни.

Она много раз пыталась доказать ему, как он дорог ей, но он, видимо, нисколько в это не верил, продолжая оставаться черствым, как сухарь, а, входя в кабинет с какой-нибудь новостью, он даже не садился, не дождавшись позволения.

— Мой человек выяснил кое-что о том, где был Ингук-хен в свой последний день.

Лицо Дженни, еще секунду назад недовольное, разгладилось, как маска. Вот уже несколько месяцев они пытались выйти на убийцу Ингука, искали всех, с кем он виделся, пытаясь воссоздать точную картину. Именно поэтому Дженни оставила свою обычную жизнь студентки юридического и ввязалась в криминальный бизнес. План нарисовался сам собой — когда Юнги сообщил о смерти брата и сказал, что об этом не станет никому известно, пока от нее не поступят дальнейшие распоряжения, она поняла, что будет делать. За границей она не обучалась никогда — Ингук разыграл этот спектакль, потому что враги часто пользовались его единственной слабостью в лице маленькой сестренки и несколько раз нападали на нее, а однажды даже похитили. На самом деле Дженни обучалась в этом же городе, просто под другой фамилией, поэтому Ингуку удалось спрятать ее на виду; она всегда была под его присмотром. Дженни повзрослела, покрасила волосы, и считала, что сейчас ее уже не узнают, поэтому не боялась открывать лицо там, где это было необходимо.

Ингука убили самым недостойным образом — он отравился угарным газом в собственной машине. Юнги надеялся, что человек, которому Ингук был заказан, самонадеянно не убедился в его смерти, и именно поэтому Дженни до сих пор удавалось разыгрывать его чудесное спасение. По крайней мере, Юнги успел довольно быстро. Впрочем, можно было быстрее — возможно, в таком случае ему действительно удалось бы его спасти, и не проходило дня, чтобы он не корил себя за это. До сих пор никто не пытался вывести Дженни на чистую воду, но он не оставлял мысль, что убийца Ингука давно понял, в чем дело, и просто выжидает удобного момента.

Она приготовилась внимательно слушать, и ее лицо приняло то встревоженное выражение, которое появляется всякий раз, когда они заговаривают о брате. Она до сих пор не смирилась с его смертью — он был не просто братом, а ее опекуном; он был единственным членом ее семьи.

Ингук никогда не позволил бы Дженни вмешаться в его бизнес. Он растил ее не для такой жизни и действительно верил, что она станет обычной девушкой, устроится на престижную работу, станет путешествовать, найдет достойного мужа. Но невольно она становилась свидетелем всех его занятий, и поэтому довольно быстро поняла, что к чему. Ради своего спокойствия брат научил ее стрельбе и базовым приемам самообороны, а в ее квартире в каждой комнате хранилось по пистолету. Даже в общежитие у Дженни не было обычной жизни, и с ней так или иначе рядом находилась охрана, а под кроватью в коробке из-под обуви она держала пистолет. Она никуда не могла пойти одна, даже в кино, и перед подругами ей приходилось притворяться, что неизменный спутник в лице Юнги — ее парень, а не охранник.

Не зная правды, девушки завидовали Дженни, очарованные его приятным лицом и подкупающими манерами — он открывал ей двери, носил сумки, а при пеших прогулках шел чуть впереди и держал руку так, словно ограждал от прохожих. Что касается самого Юнги, у Дженни ни разу не возникло даже мысли, чтобы задуматься о нем в качестве парня, — вот, насколько серьезно он воспринимал свои обязанности, держа ее на расстоянии вытянутой руки. Раньше Дженни даже побаивалась его — он относился к работе слишком серьезно и видел неприятности там, где их не было, при любом случае готовый достать оружие. Поговорить им было не о чем — он видел в ней просто цель, объект, а Дженни постоянно чувствовала себя в опасности. Но он был всегда рядом, и она не могла относиться к нему, как к простому носильщику сумок или шоферу, а после смерти брата и вовсе все изменилось.

— Вы знаете, что незадолго до его смерти на наш склад напали люди Ким, — сказал Юнги, усаживаясь перед столом Дженни в кресло для посетителей. Дженни пришлось указать на него рукой, иначе Юнги так и продолжал бы стоять.

— Мы ведь отмели мысль, что это могут быть они, — сказала Дженни. — Да, они были против наших наркотиков в районе, но они, скорее, пустили бы ему пулю в лоб и объявили бы об этом всем, чем, как крысы, убили бы его ночью. Не зря все называли господина Ким отцом района.

— Я до сих пор так считаю, — сказал Юнги, — но мне удалось связаться с семьей водителя Ингука, который отвез его на место Ким. Там они собирались обсудить ситуацию. Водителя застрелили в тот же день, но по разговору с его женой стало понятно, что он ехал именно к Ким. После встречи он отпустил водителя и своим ходом поехал предположительно домой. Именно в этот момент он и погиб, потому что кто-то ранее проник в его машину.

— Почему мы раньше об этом не узнали? — воскликнула Дженни, вскочив из-за стола. — Я была уверена, что это сделал Феликс со своей уличной бандой. Он целый год пытался вытеснить брата из города.

— Сядьте. Куда вы собрались? — спокойно спросил Юнги, не вставая с места. — Послушайте, если выяснится, что это не Ким, то нам уже никогда не найти их. Потому что это значит, что это кто-то еще сильнее Ким. Вы же знаете, что, несмотря на то, сколько у них людей, они не держат весь Сеул, и над ними есть совет.

— Но все-таки со смертью отца Ким Тэхен начал терять свой авторитет, а его братья даже не приходятся ему родными, — хмыкнула Дженни.

Дженни села, решив выпить кофе, чтобы успокоиться. После смерти брата она вышла из конфликта с Ким Тэхеном и притворилась, что согласна на все его условия, и уедет из их района. Но, понимая, что таким образом потеряет весь доход, она занялась тайными поставками, сговорившись с оружейником Джехеном с его улицы. Дженни ожидала, что рано или поздно правда раскроется, поэтому наняла больше охраны, и ходила, оглядываясь. Пока шли поставки в район, оккупированный Ким, Дженни размышляла, в какое другое место вывезти товар. Хоть она и была окружена сведущими людьми, она не рассчитывала победить Тэхена и его братьев, а они никогда не отступились бы от своего принципа не провозить наркотики на свою территорию. Оставалось только гадать, почему совет позволял им такое поведение — видимо, они в сговоре.

Дженни открыла рот, чтобы что-то предложить, но не успела ничего сказать. Они с Юнги поняли это в одно время — оба инстинктивно смотрели в окно и заметили, как к зданию, скрипя шинами, подъехало несколько черных внедорожников. Не сговариваясь друг с другом, Дженни бросилась под стол, а Юнги перевернул этот стол на бок, чтобы скрыться за ним вместе с ней, как за баррикадой. На пол полетела чашка, сахарница, ноутбук, телефон, и в эту же секунду от выстрелов разбились окна. Дженни достала из-за пояса пистолет и сказала Юнги, перекрикивая автоматную очередь: