Предчувствия страшнее (2/2)

— Интересно, а там что? — поинтересовалась Риль, выскальзывая из рук Аранная, подхватывая со стола свечу и направляясь к маленькой двери в углу кабинета. — Неужто уборная?

Толкнув дверь, она вошла внутрь, а следом за ней бесшумно скользнул Зевран.

— А, ну практически, — закатив глаза, констатировала Лиариль.

Они оказались в маленькой домашней часовне, где вокруг круглого алтаря стояли корзины с уже подвявшими цветами, а в на стенах висело несколько изображений Андрасте не слишком хорошего качества.

По лицу Лиариль пробежала тень, она расплылась в широкой предвкушающей улыбке, наклонилась и поставила свечу на пол.

— Скажи-ка мне, любовь моя. У нас ведь достаточно времени?

Зевран моргнул, переваривая услышанное, улыбнулся ей в ответ и сделал к девушке несколько шагов, чтобы обхватить её за талию и прижать к себе.

— Предостаточно, ми амор. Старуха будет спать ещё часа четыре, а слуга в доме остался один. Прости, я сейчас не ослышался, ты сказала...

Лиариль шутливо щёлкнула его пальцем по кончику уха.

— Ты вроде не старый дед, чтобы жаловаться на слух. Я сказала что-то непонятное?

— Всё предельно ясно, ми амор, — проворковал Зевран, запуская пальцы в туго стянутые на затылке огненные локоны и впиваясь в изогнутые в усмешке губы поцелуем.

Но Лиариль быстро прервала поцелуй, игриво скользя пальчиками по голой коже его шеи над воротником.

— Так вот, я говорю, если у нас достаточно времени... — она подалась вперёд, едва касаясь губами его губ, продолжала гортанным вибрирующим голосом. — Не то, чтобы я всегда мечтала надругаться над шемленским святилищем, но почему бы не воспользоваться случаем?

Она оперлась поясницей об алтарь, обхватила его за шею и потянула на себя, увлекая в глубокий поцелуй.

Зевран рывком подсадил её под ягодицы, вынуждая обхватить себя ногами за талию.

С тихим шелестом на пол упала опрокинутая корзина с цветами.

***

В Скайхолд они вернулись ещё спустя неделю — ранним утром.

Эраналь встретила их в процессе сбора: она сидела на постели, уже одетая, и расчёсывала волосы со странным выражением лица.

Увидев вошедших, она бросилась им на шею, пытаясь одновременно обнимать и расцеловывать в щёки обоих. Лиариль с облегчением обняла сестру, понимая, что всё это время переживала.

— Соскучилась, птичка? — с улыбкой поинтересовался Зевран, нежно целуя Наль возле ушка.

— Конечно, — негромко ответила она, с удовольствием запуская пальцы в рыжие локоны сестры и в выцветшие пряди Зеврана.

— Больше я без тебя не поеду, и не проси, — недовольно буркнула Риль, с наслаждением утыкаясь носом в мягкие смоляные волны, которые пахли, как обычно, мёдом, травами... и чем-то незнакомым.

— Не попрошу.

— Как ты тут?

— Ой, у меня столько всего случилось! Нет-нет, не делай такие глаза, ничего слишком страшного. Ну, почти. Но, спасибо Соласу, он всё это время был со мной.

— Солас? — как-то кисло переспросила Риль, выпуская сестру из рук, позволяя ей направиться к сапогам, стоящим в углу.

— Угу. Знаете, я не уверена, но мне кажется, я влюбилась.

— В Соласа? — снова переспросила Риль, и в голосе её появились нотки отчаяния.

— Ну да.

Лиариль бросила не Зеврана взгляд, полный каких-то не слишком дружелюбных чувств, но тот улыбнулся ей ободряюще.

— Он и правда очень помог. Иногда мне было совсем невыносимо ночевать одной, и пару дней назад он даже любезно согласился остаться со мной. Как рыцарь, охранял мой сон, — Наль усмехнулась собственной романтической шутке и широко улыбнулась сестре, на лице которой всё ярче расцветала паника.

— Согласился остаться... Здесь? Ты привела этого... В нашу постель?

— Прости, в его комнате кровать одна и она слишком узкая, — с ноткой проказливости пожала плечами Наль.

Через пару минут она умчалась, заверив, что сейчас сделает беженцам перевязки и совсем скоро вернётся.

Риль, лицо которой было мрачнее тучи, несколько секунд стояла, глядя на закрытую дверь, а потом бросила сумку в угол и принялась недовольно стаскивать с постели бельё.

— А что ты делаешь, ми амор? — вкрадчиво поинтересовался Зевран.

— О тебе забочусь, — проворчала Риль, сворачивая простыню в комок, бросая на кресло и принимаясь за подушки.

— Очень трогательно, но я не совсем понимаю...

— Ну а вдруг его занудство заразно? Или, ещё хуже, лысина? Я не переживу, если твои чудесные волосы вдруг выпадут! — саркастично заявила Лиариль. — И вообще, чего стоишь? Помоги мне. Для тебя же стараюсь...

Зевран приблизился и взял в руки вторую подушку, но на лице его было написано сомнение.

— Слушай, Риль, если ей хочется — пусть развлекается. Чего ты так завелась? Тебя в её жизни никто не заменит. А я, конечно, расстроюсь, но тоже относиться к ней иначе не стану. Будет ли она делить с нами постель или нет, она всё равно останется дорога и мне тоже. Мы ведь ни разу ничего друг другу не обещали. И даже не говорили об этом. Мы просто были. И вы, девочки... — он поморщился, резко сжав в руках несчастную подушку. — Я редко говорю такие громкие вещи, сама понимаешь. И знаешь. Но... я чувствую, что готов обрести в вас... семью, которой у меня никогда не было. И мы трое... не просто любовники. Думаю, ни мы, ни шемлены ещё не придумали такого слова, чтобы описать связь, подобную той, что я с вами ощущаю. Иногда это пугает меня, потому что все мы делаем друг друга уязвимыми. Но если ей хочется любить этого Соласа, пусть любит. Нас это не изменит. Я не готов перечеркнуть всё это из-за того, что она увлеклась этим Соласом. А тебе и перечёркивать нечего. Так что... пусть веселится.

Риль выпрямилась, и на лице её застыло выражение отчаяния.

— Я знаю, любовь моя. И ты прав в каждом слове. Но в этом-то и беда. Если бы речь была о веселье. Он мне, конечно, не нравится, но если она действительно полюбит его, то пусть... Пусть будет счастлива. Но я чувствую, что он принесёт ей только боль. Он принесёт ей горе, Зевран. И мы ничего не можем с этим поделать.

Зевран бросил подушку на пол и сделал шаг вперёд, привлекая Лиариль к себе и пряча её лицо у себя на груди.

— Будем надеяться, что ты ошибаешься. Но если так... У неё будем мы, чтобы вовремя помочь, когда будет уже слишком поздно.

Лиариль обхватила его за талию и закрыла глаза.

— Пусть я ошибаюсь.