Part 8 (2/2)

— Чем дольше бродишь в темноте, тем сильнее к ней привыкаешь, и тем неприятней и болезненней потом будет свет. Не ходи в ней слишком долго, — Чимин опустил голову, зарываясь носом в его волосы, вдыхая всё такой же родной аромат.

— А если я люблю темноту? Мне в ней комфортно.

— Ты не можешь находиться там вечно. Однажды тебе всё равно придётся выйти. Так ты только обрекаешь себя на дополнительные страдания.

— В страданиях душа совершенствуется, — издав тихий смешок.

Чимин чуть улыбнулся, прикрыв глаза, поглаживая Тэхёна по волосам.

— Не переусердствуй, философ, — хмыкнув, он отстранился от Тэхёна, взяв в ладони его лицо. — Тебе поспать бы.

— Я не хочу.

— Как скажешь, — Пак отошёл на шаг назад, заведя руки за спину. Тэхён, не поднимая головы, потёр переносицу, обходя стол и снова садясь за компьютер. — Какие планы на вечер?

— Принять твоё предложение.

— Пойдёшь с нами ужинать?

Ким согласно промычал, тарабаня пальцами по клавиатуре. Чимин закусил губу, пытаясь скрыть улыбку, и положил подбородок на руки.

— Поедем сразу от тебя, ладно?

Тэхён снова промычал, не отводя глаз от монитора, усердно стуча пальцами.

— Я в душ. Одолжишь какие-нибудь свои вещи? — дождавшись от него хоть какой-то реакции, Пак поплёлся в комнату Тэхёна выбирать себе наряд.

— Ну же, Гук-и, — шепча себе под нос, — почему ничего нет? — Тэхён хмурился, яростно печатая и выедая глазами монитор. — Почему ничего нет? — откинувшись на спинку стула и запрокидывая голову, он отъехал от стола, раскинув ноги. — Почему про это ни слова? — продолжая говорить сам с собой, покачиваясь на стуле из стороны в сторону, Тэхён смотрел в потолок. — Почему в его деле об этом ни слова? — продолжая задумчиво глядеть вверх, он вдруг дёрнулся, нащупывая в кармане телефон. — Намджун, скажи мне, Чонгук что, болен?

— Что? — недоумевая. — Ты заботишься о его самочувствии, или.?

— Чего? — хмурясь. — Я не об этом, — кинув взгляд на открытую дверь. — Чонгук, — он вздохнул, не в силах произнести это вслух, как будто от этого это точно станет правдой. — Он что… пытался покончить с собой? — затихая.

Намджун молчал, только размеренно дыша в трубку.

— Хён…

— Если ты узнал это случайно, а не от него — сделай вид, что не знаешь.

— Но почему? — встав со стула, младший начал расхаживать из одного конца кабинета в другой, засунув вторую руку в карман серых брюк.

— В деле мы указали всё, что ты должен сейчас о нём знать. Если ты узнал что-то лишнее, притворись, что не в курсе, ладно?

— Намджун…

— Нет, Тэхён. Хочешь знать — правда ли это? Да, это правда — не шутка, не розыгрыш, тебе не показалось. Если об этом тебе сказал не Чонгук, и если вы это не обсуждали, то я не стану говорить больше ни слова. Это не та тема, которую можно раскрыть кому-либо только потому, что этому кому-то любопытно. Придёт время и он сам тебе всё расскажет.

Как же. Конечно расскажет.

Хмыкнув, он попрощался, кладя телефон на стол, и подошёл к окну, скрестив руки.

— Кто звонил? — Чимин вошёл, просушивая мокрые волосы полотенцем.

— Намджун.

— Как он? — подходя к Тэхёну сзади, кладя подбородок на плечо.

— Уже лучше.

— Тэ, — взяв его за предплечье, разворачивая к себе — Тэхён избегал взгляда, блуждая по комнате глазами, ни на чём не задерживаясь. — Точно хочешь ехать? Юнги не обидится, мы можем остаться.

— Нет, — отходя на шаг назад, разворачиваясь, — мы поедем. Теперь я в душ, — выходя из кабинета, оставляя Чимина молча смотреть ему в след.

* * * * *</p>

Сидя на переднем сидении чиминовой машины, Тэхён смотрел в окно, наблюдая, как последние лучи солнца прячутся за горизонт, оставляя после себя только розовые блики на фоне серых облаков. Пак без надежды предложил поехать на своей, уже готовясь к отказу, но, на удивление, тот согласился, кинув ключи на тумбочку около входной двери и молча выходя из квартиры.

Тишина, царящая в салоне, окутывала с головой, погружая в размышления, заставляя тонуть в собственных мыслях без шанса на спасение.

Не замечая частых поглядываний беспокойного друга, Тэхён продолжал устало смотреть в окно, слушая шум от колёс. Будучи погружённым в свои мысли, он медленно моргал, незаметно щуря глаза, будто что-то вспоминая.

Почему он хотел это сделать? Что произошло?

По лицу будто пробежала лёгкая судорога, заставляя искривить губы и свести брови у переносицы; в носу неприятно защипало.

— Всё хорошо? — хлопая Тэхёна по ноге ладонью, на секунду повернувшись к нему. — Ты как-будто плохо себя чувствуешь, — беспокойной хмурясь.

Ким закивал, опуская взгляд на руку, которую Чим задержал у того на бедре, безразлично отворачиваясь к окну снова. Вырванный из водоворота размышлений, он быстро вернулся обратно, облокотив голову на спинку, прикрыв глаза. Через пару минут машина остановилась — Тэхён медленно открыл глаза, посмотрев в окно и поворачиваясь к Паку.

— Я за кофе, — сразу отвечая на незаданный вопрос, выходя из машины.

Ким вздохнул, отворачиваясь, снова зависая на закате. Сейчас он казался ему особенно красивым, будто жизнь решила показать, что яркие краски, хоть иногда, но могут появляться и в его жизни тоже.

Тэхён давно похоронил «нормальность», ссылаясь на то, что её не существует, окрасив свою жизнь в серые цвета. У него даже интерьер в квартире был в таких оттенках — холодных, как наружность хозяина. Мысли о том, что что-либо может поменяться, никогда не возникали. Жизнь такая, каковой она являлась на данный момент, его устраивала. А, может, он просто привык так жить и уже не помнит, как по-другому. Или не знает.

У Тэхёна в жизни было всё. Абсолютно всё. Кроме самого важного.

Счастья.

Он вообще не знал, что может сделать его счастливым. Всегда прикрывался тем, что этот термин придумали фанатики, помешанные на романтизации своих чувств, любящие приукрашивать действительность. Тэхёну приукрашивать было нечего. Да и смысла он в этом, честно говоря, совсем не видел. Так же, как «нормальность», он похоронил и «чувства». Любые чувства и эмоции, свойственный любому человеку из всех живущих, он закопал их, потом на этом месте ещё и пританцовывая.

Задумывался ли он о том, что несчастен? Нет.

Думал ли о том, что делает, или могло бы сделать, его счастливым? Тоже нет.

Он всегда жил беззаботно, потому что сам на эту беззаботность напахал, сделав всё возможное, чтобы не беспокоиться о завтрашнем дне. Так всегда было.

Пока не появился Чонгук.

Его бесило, что он о нём думает. Его бесило, что он беспокоиться, нервничает, думает, как бы не сделать тому хуже, или не навредить. Его бесили проснувшиеся чувства, и он злился, что никак не может с ними совладать. В нём была пустота, которую он не хотел ничем и никем заполнять.

Тэхён не хотел умирать, нет. Он лишь хотел понять одно — смысл своего существования. Перестать чувствовать себя таким бесполезным. Работа, которую он имел, позволяла на время почувствовать своё превосходство и значимость, но это длилось недолго, да и должного эффекта собой не приносило. В жизни не просив ничего такого, что могло бы сделать его счастливее, он упивался своей внутренней пустотой и ненавистью к себе.

Его ничтожность его убивала.

С каждым глотком виски он заталкивал своё ничтожество вглубь, как можно дальше, чтобы не испытывать этого снова.

Попытки выброситься с моста на своей машине, или напиться до полусмерти, были лишь попытками понять — стоит ли его жизнь хоть чего-то? Вдруг тогда бы, на грани жизни и смерти, к нему бы пришло озарение? Вспоминая те два случая, он лишь горько усмехнулся — оба раза его спасал Чонгук.

Почему это происходит? Зачем дарить надежду, зная, что ничем хорошим это не кончиться? Тэхён чувствовал это — чувствовал плохой конец. Это не удивляло его, но пугало. Не могло не пугать. Он не хватался за эту надежду, не ожидая ничего, пытаясь просто продолжать существовать так же, как раньше. Он искренне верил, что сможет убить в себе зародившиеся чувства — какими бы они ни были, — и не натворить при этом дел. Получалось уже плохо.

— Держи, — Чимин сел внутрь, заставив Тэхёна дёрнуться от неожиданности. Пак протянул ему кофе, шмыгнув носом и заводя машину. — Не замёрз? Я не включил печку, а на улице резко похолодало, — пристегнувшись, он, сделав глоток, поставил свой кофе в подстаканник, выруливая обратно на дорогу. — Голова вот-вот лопнет. Погода меняется. И как ты только не уснул, пока ждал меня? Там очередь была ужасная.

Тэхён кивал, мысленно благодаря Пака за то, что пытается отвлечь его, прекрасно понимая, что если Ким не захочет его слушать или разговаривать, то молча развернётся к окну. Но, так как этого не происходило, Чимин продолжал монолог, старясь говорить как можно интереснее, пытаясь завлечь того в свой рассказ и превратить монолог хоть в подобие диалога. Но Тэхён молчал, изредка кивая, и попивал горячий крепкий кофе. Через пару минут Пак бросил эту затею, снова погрузив машину в тишину, разбавляемую тихим шумом колёс.

На улице окончательно стемнело, но город только ещё больше ожил, горя разными огнями и не думая расслабиться хоть на секунду.

Расслабиться не думал и Тэхён. Зажмурив уставшие глаза, он допил кофе, дёргая ногой. Чимин повернулся, поджав губы, едва слышно вздыхая и снова отворачиваясь.

— Я в порядке, — будто прочитав мысли.

— Я не сказал ни слова, — смотря вперёд на дорогу.

— Я слышу твои мысли.

Пак усмехнулся, отрицательно кивая головой.

— Правда, Чимин. Всё нормально, — смотря на друга, пытаясь звучать максимально убедительно. — Ничего нового не происходит.

— Да, не происходит, — повторяя его слова с сарказмом. — И Чонгук тут вообще никакой роли не играет.

Тэхён нахмурился, продолжая смотреть на Пака.

— Я не ревную, — сразу предупреждая. — Просто ты очевиден.

— Раз очевиден, так и не надо об этом говорить.

Повисла тишина, которую ни один из них не прервал ни на секунду до самого приезда.

* * * * *</p>

Ресторан был заполнен людьми до отказа.

Тэхён, облокотив руку на спинку кожаного дивана и закинув ногу на ногу, держал в руке бокал вина, сжав губы в тонкую полоску. Не разглядывая посетителей, как это обычно происходит, он смотрел в стол, не прикасаясь к еде. Чимин ещё в машине оставил попытки разговорить его, потому, сидя напротив Кима и Юнги, он разговаривал со вторым, часто поглядывая на Тэхёна, каждый раз поджимая губы. Юнги, дабы не отягощать и без того напряжённую атмосферу, не оборачивался на Тэхёна, пытаясь делать вид, что не замечает его поникшего настроения.

Мысленно ругая себя, за то, что пришёл, портя всем настроение, Тэхён глубоко вздохнул, поставив бокал, и встал из-за стола под немым вопрошающим взглядом Пака. Поправив пиджак, удалился, направляясь к выходу, проверяя карманы в поисках пачки сигарет, похлопав па нему рукой. Выйдя на улицу, холодный пронзающий ветер обдувал лицо, заставляя прикрыть слезящиеся глаза и поёжиться от холода. Став около ограждения на крыльце ресторана, достав сигарету одними губами, зажёг её, делая первую затяжку. Выдыхая густой дым, он заметил боковым зрением человека, ставшего прям около него. Безразлично стоя, не поворачиваясь, он услышал бархатный грудной голос, обращающийся к нему.

— Одолжишь одну?

Ким повернулся, смиряя парня оценивающе-безразличным взглядом, снова доставая пачку и протягивая ему. Чёрные волосы, чёлка, разделённая на две части, аккуратно уложена; тату прямо над бровью, а так же на шее и части открытой груди, ещё на руках, украшая разнообразными узорами и рисунками. Не задерживая на нём взгляда, он отвернулся, продолжая смотреть прямо, но чувствуя на себе пристальный, внимательный взгляд.

— Вечер оказался не слишком весёлым? — пытаясь завлечь Тэхёна в беседу, прикуривая свою сигарету.

Ким медленно согласно промычал.

— Чего так?

Тэхён нахмурился, поворачивая к нему лицо, заглядывая в глаза, затем, опустив взгляд, снова отвернулся, делая ещё одну затяжку. Тот хмыкнул, так же отвернувшись, выпуская смесь дыма и пара, похожие на кольца.

— Понимаю, — снова продолжая попытки, — мне тоже сегодня не слишком весело, — делая затяжку, втягивая и без того острые скулы. — Жизненные трудности? — снова задавая вопрос, будто бы, если Тэхён не ответил на предыдущие, то ответит на этот.

Ким молчал, а на его лице откровенно было написано безразличие и, казалось, он даже не слушал, о чём тот говорит. Парень докурил сигарету, выкидывая окурок прямо на асфальт, и, притоптав ногой, развернулся.

— До встречи, — уходя обратно в ресторан.

Тэхён снова пропустил это мимо ушей, докурив и свою сигарету, отправляя её в урну. Придя к их столику, он рухнул на диван, раскинув руки в стороны, положив их на спинку. Юнги сидел уже возле Чимина, положив локти на стол, а подбородок — на кулаки, окидывая Тэхёна изучающим взглядом.

— Ты курил? — спросил Чимин, сидя в полуобороте.

Он закивал, взяв бокал красного, делая глоток и ставя обратно на стол.

Вечер проходил для Тэхёна мучительно долго и болезненно. Думая, что если выйдет из дому, то избавиться от навязчивых мыслей, он ошибся, портя теперь вечер как себе, так и своим друзьям. Пожалев сто раз о том, что приехал на машине Пака, он откинул голову назад, прикрывая глаза. Всё стало будто ещё хуже. С каждой минутой становилось, и Тэхён не могу понять почему.

С Чонгуком хотелось поговорить.

Извиниться перед ним, спросить что произошло. Пусть он пошлёт его, пусть называет как-угодно, пусть не простит — Тэхён всё стерпит. Всё, кроме неизвестности и молчания. Он не надеялся, что Чон расскажет ему о своих проблемах, о своей боли, тем более, что их взаимоотношения явно оставляли желать лучшего, но попытка не пытка. В крайнем случае он хотел извиниться. А ещё в нём была крупица надежды, что Чонгук был не против. Он то и так был не против, дав Тэхёну себя поцеловать, но потом то он ушёл. Оттолкнул. Ему хотелось понять — почему тот так поступил? Даже если Чонгук не скажет, он посмотрит в глаза и всё поймёт. Он всё в них увидит.

Ему просто надо с ним увидеться.

Резко встав с дивана, кинув на прощание «я ухожу», Тэхён покинул ресторан, по пути заказывая такси. И почему это не пришло в голову раньше? Везение сопутствовало ему, поэтому заказанная машина приехала через пять минут. Прыгнув в салон, он набрал Намджуна, дёргая ногой и стуча по колену пальцами.

— Хён, назови мне адрес Чонгука. Срочно.

— Что? — непонимающе. — С чего это?

— Хён, это вопрос жизни и смерти, — глянув на водителя, отворачиваясь к окну.

— Если ты его не знаешь, значит…

— Да-да, значит Чонгук не хотел этого, я понял. Но ты не понимаешь — это правда очень важно.

— Тэхён, — вздох.

— Намджун, — он сделал паузу, так же глубоко вздыхая. — Я должен перед ним извиниться, — закончив едва слышно.

Джун помолчал, спокойно дыша в трубку, затем назвал адрес, отрицательно кивая головой, передавая недовольство. Поблагодарив хёна, он назвал адрес таксисту, который просто вёз его в «никуда». Выйдя из такси, поднял голову к небу — многоэтажный дом, с большими окнами, высотой, примерно, в этажей тридцать. Такси уехало, оставляя Кима одного, наедине со своими мыслями. Взяв телефон в руки, он разблокировал его, находя номер Чонгука. Заваливаться к нему в квартиру просто так было бы слишком странно (хотя когда Тэхёна такое останавливало?). Он всё же решает сперва ему позвонить. Будучи слишком занятым, чтобы реагировать на посторонние звуки, он подрагивающей рукой набрал номер, прикладывая телефон к холодному уху, не замечая подъехавшую машину. Нервно сглотнув, рядом послышался звонок — Тэхён повернулся на звук, широко раскрывая глаза и убирая телефон от уха, так и продолжив стоять с зависшей в воздухе рукой.

Чонгук стоял, так же удивлённо смотря на Кима, как и тот на него. Телефон продолжал звенеть у Чонгука в кармане; он держал в руках два больших бумажных пакета с продуктами. Две пары удивлённых глаз всё продолжали смотреть друг на друга. Телефон перестал звонить и всё вокруг окутала давящая на уши тишина.

— Зачем ты здесь? — первым нарушая её, спросил Чон, стоя на месте, смотря всё так же удивлённо, но теперь к этому взгляду примешалось ещё и недоверие.

— Я…

Соберись, Тэхён, извиняться не так легко, как ты думал. Ещё и чуть ли не впервые в жизни. Ещё и перед Чонгуком.

Чон вопросительно вскинул брови, делая несколько шагов, но не навстречу, а к подъезду.

— Я хотел… — делая глубокий вдох, он закрыл глаза, чтобы не смотреть на реакцию младшего. А ещё пятнадцать минут назад всего, чего он хотел — это заглянуть ему в глаза. — Извиниться, — выдох.

Простояв пару секунд с закрытыми глазами, он услышал шум пакетов, а открыв, глянул на Чонгука — тот подпрыгнул, беря пакеты удобней, ошарашено смотря на Тэхёна.

— В чём подвох? — хмурясь.

— Что? — копируя выражение лица. — Ни в чём, — растерянно хлопая ресницами.

— За что ты извиняешься? — искренне недоумевая.

— За поцелуй, — сразу отчеканив, не пытаясь потянуть время. Пластырь надо отрывать быстро.

Чонгук хмурился, опустив глаза и едва заметно поджав губы.

— Проехали, — разворачиваясь, начиная шагать в сторону многоэтажки.

— Ты разве не злился? — догоняя его.

— Нет, — сухо.

— И не обижался?

— Тэхён, — он остановился, разворачиваясь к старшему. — Я сказал проехали, значит проехали, ладно?

Ким стоял, опустив плечи, так же растерянно смотря в глаза.

— Твои извинения приняты. Забудь, — снова развернувшись, он зашёл в дом, оставив того мёрзнуть на улице.

Тэхён стоял, смотря на закрытую дверь, сжимая телефон в замёрзшей руке.

Нет, ну, а на что он надеялся? Что Чонгук скажет, что он его ждал? Или что ему не за что извиняться? Почему Тэхён вообще думал, что тому не плевать? Он всем своим видом всегда это показывал, а Тэхён лишь видел в глазах то, что хотел видеть, но чего там на самом деле никогда не было.

Глубокий вдох: морозный воздух напомнил о скором наступлении зимы, а ещё о том, что Тэхён без пальто. Заболеть он никогда не боялся. Да он никогда и не болел.

Он заболел только одним.

Чонгуком.