Глава 6 (1/2)

Лукас домчал ее до Южного подразделения Кадетского училища практически к закату.

— Разворачивайся! Все документы уже подали инструктору.

Какой теплый прием. Айли спешилась с лошади, и ведя жеребца за поводья, подошла к дежурному.

— Айли Черч, мое имя уже есть в списках, — главное сохранять голос спокойным и уверенным. Она не могла позорно вернуться назад из-за того, что проспала сегодня утром. Черт бы побрал Ханджи с ее упорством выпить стаканчик в честь дня рождения.

— Да хоть дочь чиновника. Набор закрыт, — раздраженно и медленно повторил солдат. Словно говорил с кем-то очень-очень тупым.

— Еще раз, — главное не сорваться. — Мои документы у вас, просто впустите.

Мужчина закатил глаза, ведь день клонился к завершению, а тут появилась такая заноза в заднице.

— Значит, ждем через год, — сталь в голосе на этот раз чувствовалась сильнее. Но упрямства в девушке было не занимать и она не уйдет, пока перед ней не откроют ворота!

— Да впусти ты ее, — лениво отозвался напарник. — Выгонят через пару месяцев за опоздания и неуспеваемость по дисциплинам, так хоть немного ума наберется.

Айли понуро опустила голову в молчаливом согласии, про себя усмехаясь. Конечно же, выгонят ее за неуспеваемость. Пусть Шадис бесился каждый раз, когда кто-то из подчиненных признавал ее успехи, но даже он не мог их отрицать.

Когда она прошла через ворота, девушка лишь снова кивнула в знак благодарности. Второй солдат, который благосклонно позволил ей зайти, махнул рукой в сторону конюшни, где она могла оставить Лукаса и в сторону казармы, где ей предстояло жить в ближайшие годы.

Ужин близился к завершению и, пока она ухаживала за своим жеребцом, вовсе закончился. По пути в казарму, Айли впихнула в себя одну из булочек, которая за день в дороге успела зачерстветь. Но после суток без еды даже это показалось невероятно вкусным, так что она расправится со второй стоит ей только найти свою кровать, и даже крошки на одеяле ее не остановят.

Дощатый барак снаружи выглядел вполне сносно, почти как ставший родным штаб Разведкорпуса. Девушка провела ладонью по деревянной двери. Почти… на ощупь ощущалось совершенно чужим, а внутри она не увидит Ханджи, Петру, Веронику и всех остальных. Завтра утром на построении единственное, что напомнит ей о разведке будет лицо Киса Шадиса. Она не будет внимательно слушать голос Эрвина, который по своему обыкновению начнет с отвлеченных речей о посвящении делу своего сердца и души, не будет украдкой смотреть в сторону капитанов отрядов, каждый раз отводя глаза, когда только появится намек на то, что она может встретиться взглядом с Леви. Не будет спорить из-за куска хлеба в столовой с Крисом.

Кто бы знал, как ей не хотелось снова оказаться в одиночестве среди чужих и незнакомых людей! Но это было единственной дорогой, которая приведет туда, куда сердце в этот момент рвалось сильнее всего. Поэтому она пройдет этот путь, только бы они… они все ее дождались!

Сделав глубокий вдох, Черч потянула дверь на себя и сделала несколько шагов, оказываясь внутри казармы. Керосиновые лампы излучали приглушенный свет, но он совсем не грел. Гудели незнакомые голоса, но инстинктивно она прислушивалась, пытаясь найти хоть что-то не чужое.

Ничего. Ничего, даже отдаленно похожего на суету в женской казарме Разведкорпуса перед отбоем. Тем лучше было то, что на нее не обратили никакого внимания. Айли нашла свободную постель, закинула сумку под матрас и, скинув сапоги, забралась поверх одеяла. Живот требовательно заурчал, припоминая об обещанной второй булке. Но когда ладонь потянулась за ней, пальцы дрогнули от мысли, пронзившей мозг, словно стрела. Терпеть. До утра оставалась всего лишь ночь.

Не раздеваясь, девушка укрылась одеялом с головой, сжимая шершавую ткань в кулаках. Единственное, что она могла сделать сейчас, это провалиться в болезненный сон. Значит, так она и поступит.

***

Стройные ряды… детей. Все они были детьми, еще младше Айли по возрасту. Еще несколько лет назад уверенные в том, что за Стенами человечеству ничего не грозит. Такой вот массовый самообман, проснуться от которого заставила потеря Стены Мария два года назад. Черч помнила тот день, хоть так сильно не хотела вспоминать неподдельный ужас на лицах сослуживцев, только что вернувшихся из экспедиции: они верили, что теперь какое-то время будут в безопасности, но трагедия Шиганшины перевернула жизни всех вне зависимости от рода войск и места проживания.

И вот, вчерашние дети ступили на путь становления солдатами, готовые отдать сердца своей родине. Словно близнецы одетые в одинаковую военную форму с нашивкой скрещенных мечей на куртке. Многие ли из них сменят мечи на Крылья свободы? Кто из десятки лучших предпочтет трусливо сбежать в Военную полицию, за Стену Сина?

Свою судьбу, свое предназначение Айли знала, и предплечья буквально чесались из-за того, что поверх формы красовалась не та эмблема. Белый с синим, символ свободы и надежды уже давно отпечатался на стенках ее сердца. Нужно было потерпеть всего-то три года, чтобы внешний вид стал соответствовать внутреннему.

Эрвин, Ханджи, Крис — выживете. Леви, дождись…

— Сегодня вам позволят вступить в ряды сто четвертого кадетского отряда! А я тот, кому придется маяться с такими отбросами, как вы! — Инструктор Кис Шадис. Как всегда громкий, суровый, недовольный жизнью. Хоть что-то не меняется, хоть какой-то островок стабильности в этом мире, который катится в пропасть с такой скоростью, словно валун со скалы сбросили. — …вы годны только на то, чтобы кормить титанов!

Айли прикусила щеку, чтобы не усмехнуться. Знала ведь, что от цепкого взгляда мужчины это не уйдет. Пусть лучше кричит на всех сразу, чем на нее одну.

Такие знакомые ей звуки унижения…

— Да, я стою меньше, чем скот! — проще согласиться с уничижающими комментариями Шадиса, чем спорить. Особенно детям, еще пару дней назад не знавших подобного отношения.

Инструктор проходил вдоль рядов, зорким взглядом высматривая тех, в чьих глазах не видел АДА. Уж как выглядит этот ад он сам знал не понаслышке. Однако когда Кис заметил Айли, его лицо исказилось.

— Снова терпеть твою рожу, Черч! — несколько кадетов недоуменно огляделись. Кто-то и ухом не повел.

— Так точно, сэр, — словно болванчик отчеканила девушка. Не лезть на рожон, не вылететь из училища. Пусть говорит ей что угодно, если ему от этого проще.

— Надеешься на поблажки? Ты бесполезнее всей этой оравы вместе взятых, — он наклонился к ней, прокричав подобное в лицо. Уши заложило от громкости голоса, но ни лице не дрогнул ни один мускул.