Глава 1 (2/2)

— Ненавижу, — это слово прозвенело между ними так громко, словно рядом взорвался баллон с газом. После, Айли демонстративно плюнула ему под ноги и, развернувшись, убежала, не в силах больше его видеть. Леви оставалось лишь смотреть вслед удаляющейся миниатюрной фигуре, пока в голове эхом звучало ее «ненавижу», отскакивая словно мяч от стенок черепа и не желая покидать его разум.

Ненавидит… да он сам сейчас себя ненавидит, но это не значит, что парень мог с легкостью принять это же чувство от нее.

Когда силуэт Айли окончательно исчез, Леви подобрал отброшенный в сторону УПМ. Стоило вернуть привод на склад, чтобы со спокойной душой забыть об этом дурацком инциденте. Забыть? Три раза «ха». Он слишком хорошо знал ее и прекрасно понимал, что она предпримет еще одну попытку. Завтра, послезавтра, через неделю, да когда только решит, что усыпила бдительность Леви. И что, ему теперь ночевать под дверью склада, словно собаке? Придется решить этот вопрос как можно скорее, придумать, что сможет угомонить ее.

Петли заскрипели, кажется, еще громче, чем тогда, когда Айли выходила со склада. Выругавшись и оглядевшись вокруг, словно параноик, парень шмыгнул внутрь, решив, что не будет лишний раз трогать эту слишком шумную дверь. Решение оказалось верным, потому что если бы не лунный свет, попадающий в дверную щель, он мог просто выколоть себе глаза — все равно пользы от них в этой кромешной тьме не было бы. Пристальный взгляд скользил по пространству, в котором можно было хоть что-то разглядеть. Откуда эта несносная девчонка вообще выдернула устройство? Леви не мог просто бросить УПМ у двери, слишком подозрительно, сразу же заметят. Осторожно ступая вглубь склада, он пытался придумать, куда деть эту чертову штуку да поскорее свалить. Одна рука взметнулась вперед, пытаясь прощупать окружающее пространство. Бинго! Пальцы наткнулись на чуть шершавое дерево и почти сразу же после — на холодную сталь привода. Осталось только найти пустующее место, не засадить себе занозу под ноготь и не думать о том, сколько пыли он сейчас на себя соберет.

Уже через полчаса Леви снова лежал в выделенной ему койке, с трудом поборов желание заглянуть по пути в женскую казарму и убедиться в том, что Айли вернулась туда, а не сбежала на своих двоих в неизвестном направлении. Но уже близился рассвет, а значит, скоро их разбудят для утреннего построения. Хватит риска на эту ночь… Даже если сбежала, он просто заберет лошадь днем и отправится на ее поиски. И пусть о сне можно было и не думать, парень, кажется, испытывал лишь облегчение от того, что этой ночью его не терзали кошмары, почти не терзали. Кошмар наяву теперь будет его вечным спутником.

После утреннего построения и переклички, все разведчики направились в столовую. Перед тренировкой без еды было не обойтись, к тому же руководство озвучило, что после завтрака там же проведет небольшое собрание.

Пока он одевался утром после подъема, стоял в строю, понуро брел в столовую и буквально впихивал в себя порцию ужасно несъедобного омлета — все это время Леви ловил на себе насмехающиеся взгляды. Один, другой, третий… Да, скула чуть опухла и на ней красовался синяк после потасовки с Айли, но это вовсе не значило, что на него можно откровенно пялиться! Может, стоило подобным образом разукрасить пару лиц сослуживцев, чтобы его оставили в покое? Скорее, объявили выговор за нарушение дисциплины. Парню оставалось лишь молча играть желваками от раздражения.

Впрочем, бесило не только это. Айли среди толпы неотесанных вояк он этим утром не увидел. Сбежала-таки? И почему с каждой минутой все лишь усложнялось, неужели неприятности не могли сжалиться и хоть немного замедлить свой темп?

— Прошу всех задержаться, — ровный голос Смита прозвучал тогда, когда большинство уже закончило трапезу. — Мы потеряли большое количество людей в последней Экспедиции. Они отдали свои сердца и жизнь за будущее человечества…

Леви не стал сдерживать порыв закатить глаза. Это можно было озвучить утром, на построении. В чем сокровенный смысл говорить об умерших за столом?

— …Сайрам, Флагон Туррет, Фарлан Черч, Изабель Магнолия, Вернер… — слух Леви уловил знакомые имена против его воли. Он знал, что нужно игнорировать голос Киса Шадиса, перечислявший всех погибших, но все в последние дни играло против него.

Живот скрутило и та часть завтрака, которую он все же запихнул в себя, теперь рвалась наружу. Во рту уже появился кислый привкус, который усилил рвотные позывы, и Леви прикусил губу, прикрывая рот ладонями, сложив их домиком. Словно с ним все в порядке. Словно не имена его друзей почти что с безразличием упомянули наряду с многочисленными погибшими.

— Почтим память каждого из них минутой молчания, — среди солдат тишина и так стояла гробовая. Похороны… последнее, что разведчики могут сделать для своих павших товарищей это нести память о них сквозь свою службу, пока сами не окажутся на их же месте. — Днем офицерский состав отправится к семьям погибших, передать… тела. Те, у кого не было семей, будут похоронены в братской могиле.

Тела. На этом слове голос Шадиса пошатнулся. Верно, удачей было привезти назад хоть что-то, чтобы семье было, что хоронить. Черт, даже удача у Разведкорпуса была хреновой.

Леви на несколько секунд почувствовал слабое облегчение. Может и хорошо, что Айли сбежала? Она не увидит растерзанного брата, которого скинут вместе с остальными в безымянную сырую яму.

— И последнее перед тем как вы, лентяи, разойдетесь на тренировку. Необходимо решить, куда отправить Айли Черч, — и так легко эта фраза стерла весь мир вокруг Леви. Ее отошлют… куда? Назад в Подземный город? В приют? Куда бы то ни было, но он не сможет проследить, как сложится ее судьба. Разве это не было его обязательством, в память о Фарлане, позаботиться о его младшей сестренке, пусть даже против ее воли?

Леви с трудом удержался от того, чтобы подскочить с места в эту же секунду. Внутри забилось отчаянное желание найти ее сейчас же и спрятать ото всех, чтобы только сам парень знал, где ее искать. Защитить, уберечь, оставить возле себя — это все гремело в сознании только лишь от чувства долга перед погибшим другом, или он просто не хотел терять ее окончательно?

Но бежать некуда, прятаться негде. Ни в одном уголке этого умирающего мира, отчаянно бьющегося в предсмертных конвульсиях, их не ждали. Никто не протянет руку помощи, никто не пригреет и не даст укрыться от бед, что градом сыпались на голову. Собственное бессилие перед неминуемым — самое отвратительное чувство, которое Леви ненавидел всей душой. Как быть тогда, когда руки опускаются не из-за того, что ты сдаешься, а потому что их нещадно хлещут плетями стоит только пошевелить?

На самом деле, это не было тем вопросом, который следовало обсуждать перед подчиненными, ведь абсолютному большинству из них не было никакого дела до какой-то там девчонки и уж точно никто из них не мог хоть как-то повлиять на решение, которое военное командование примет по ее судьбе. Только Эрвин понимал, насколько важно для Леви знать, что случится дальше с этой девочкой. Именно он настоял на том, чтобы это озвучили после того, как почтут память погибших, ведь на собрание руководства Леви путь был закрыт, а передать решение как свершившийся факт противоречило понятию справедливости, которое в Смите было развито просто по горло. Цепкий взгляд кристально-небесных глаз, который сейчас неотрывно следил за бывшим преступником, не упустил то, как напряглась спина парня, вытягиваясь словно струна.

Решение было очевидным, выход из сложившегося положения только один, скрывающейся за дверью, что рассыпалась на глазах. Только так и никак иначе, просто содержать ее на казенные деньги, выделенные на нужды военных, никто не собирался…

— Я хочу вступить в Разведкорпус! — девичий голос разнесся по столовой, обрывая Шадиса на полуслове.