22 (1/1)

14 июня, 1717 год— Отец!!! - Бэкхён бежит на пределе своей скорости к каменному скосу в нескольких километрах от поместья, в который семья перебралась около сотни лет назад. — Отец!!!В груди всё сдавливает от жуткого страха. И, хоть вампиру и не нужен был кислород в легких, он жадно хватал его ртом, чувствуя, как тоненькая нить, связывающая его существование с этим миром, медленно обрывалась где-то на середине своей.— Отец!!! - по щекам бегут непрошеные слезы, которые Бён никогда не показывал, потому что не было еще такого повода, чтобы проливать соленую влагу.Наверное, никто из "детей" Габриэля не чувствовал его на таком глубоком уровне, на котором чувствовал создателя Бэкхён. Этот мальчишка стал для вампира целым открытием. Он и подумать не мог, что Бэкхён станет вот таким. Весь холод его сердца выливался в пустые глаза, которые с поглощающим безразличием смотрели на этот мир. Когда бессмертный обратил Бёна, то сожалел какое-то время о своем решении. Потому что Бэкхён показался ему слабым и не способным выжить в вечности. И обо всем этом говорило уже то, что приходил в себя парень довольно долго. Бён почти месяц провалялся без сознания. Габриэль даже подумывал убить мальчишку, чтобы тот не мучился, но перед ним встала Лиса, которая смотрела волком на своего отца. В ее взгляде ясно читалось, что теперь Бэкхён под ее защитой и никто не смеет тронуть его и пальцем. И именно в этот момент вампир понял, что не ошибся, что сделал правильный выбор, ведь теперь его любимая дочь обрела смысл в жизни. Она словно вновь обрела потерянного брата. Лиса с особым трепетом ухаживала за Бёном, держала его за руку и сгоняла из уголков закрытых глаз кристально чистые слезы. Да, Бэкхён плакал в бессознательном состоянии, потому что в его теле был запущен процесс заживления, восстановления. Каждая порванная жила, артерия, каждая сломанная кость - всё заживало медленно, но уверенно. И Лиса не покидала своего новоявленного брата ни на минуту.— Отец!!! - кажется, голос уже охрип, глотку изнутри жгло от частых вдохов и выдохов. Бён проснулся совершенно резко и неожиданно для себя в своей комнате. Какое-то тревожное чувство залезло в холодные уголки его души и он никак не мог понять, что это с ним. Взгляд машинально упал на часы, а затем на окно, через стекла которого занимался едва различимый рассвет.Бэк поднялся с постели, надел джинсы и футболку. Чувство тревоги всё еще не покидало, поэтому он надеялся, что отец не спит и выслушает его. Так всегда было. Если Бёна что-то беспокоило, даже самая пустяковая вещь, он всегда шел к Габриэлю и разговаривал с ним часами. Пожалуй, это было самым любимым занятием Бэкхёна во всем его существовании. Вампир подходит к двери от комнаты создателя и застывает на месте. Он четко чувствует запах крови. И эта кровь принадлежит не человеку. Ни отец, ни кто-то другой из его семьи, домой свою добычу не приводили. Кровь принадлежала Габриэлю. Бэкхён дергает ручку и врывается в пустую комнату. Тревожное чувство теперь прибрало к своим рукам всю власть, торжественно восседая на троне небьющегося сердца. Бён идет на запах, который ведет из дома к лесу. И стоило только осознать, куда ведут следы крови, Бэк срывается с места. Отец ушел на рассвете, чтобы развеяться. — Отец!!! - Бэк резко останавливается у обрыва, с диким взглядом наблюдая за тем, как отец крутит свое кольцо на безымянном пальце. — Не надо... - шепчет младший вампир. — Прошу, не надо...Габриэль смотрит на своего сына с такой раздирающей болью, но при этом улыбается так ярко и тепло. — Прости меня, Бэкхён~а, - по щеке старшего бежит слеза. — Помни, что я люблю тебя, сын.Бэкхён неверяще смотрит на отца и мотает головой из стороны в сторону, продолжая повторять лишь "нет". Он неуверенно делает маленький шаг к своему создателю и протягивает руку. Хочется схватить родные руки и не дать сделать то, что собирается сделать старший. — Пап... - срывается с идеальных розовых губ. Это был первый и последний раз, когда Бэкхён так обратился к отцу. — Прости, - шепчет Габриэль.На землю в зеленую траву падает маленький серебряный ободок, а Бэкхён прибывает в какой-то прострации, словно в замедленной съемке смотрит на то, как тело его создателя, частица за частицей, растворяется в воздухе, подгоняемое теплым летним ветерком. Бэк падает на колени и не в силах издать и звука. Он просто смотрит на то место, где минутой ранее стоял его отец, и не верит в происходящее. Он просто отказывается в это верить. Этого не может быть. В одно короткое мгновение внутри вампира всё обрывается, оставляя после себя ледяные глыбы, острые, как заточенный нож, которые врезаются в сердце, в душу, в голову. В своих постелях подрываются остальные дети. Чонин чувствует острую боль в сердце и не совсем понимает, что происходит. Лиса издает такой леденящий душу крик, что, кажется, его слышали все звери в лесу. Анна беззвучно плачет, сжимая в тонких пальцах одеяло. Именно так вампиры чувствуют гибель своего создателя. Но именно Бэкхён ощущает эту боль в троекратном размере. Потому что его связь с Габриэлем была сильнее всех прочих, потому что Габриэль был самым родным и близким человеком, потому что он стал настоящим отцом. Дрожащими пальцами Бён поднимает кольцо отца. Он смотрит на него расплывчатым от слез взглядом, все еще до конца не осознав произошедшее. Отца больше нет. Он развеялся на его глазах, ничего не объяснив, не дав даже возможности попрощаться. Он просто ушел. Лиса припадает к поникшему телу и обнимает широкие плечи, тихо рыдая в футболку брата. — Бэк... — Его больше нет, - лишенный любых эмоций слышит голос брата сестра. — Он только что стоял передо мной, а теперь его нет. Он просто ушел. Его нет. — Кажется, вампир даже не осознает, что говорит вслух. Он просто стоит на коленях, сжимая в руке кольцо и смотрит на то место, где развеялся его отец.Лиса утыкается в сильную спину, шмыгая носом. Ее руки всё сильней сдавливают широкие плечи, словно она боится, что Бэкхён тоже сейчас последует за Габриэлем. И боится она не зря, потому что именно это Бэк и хотел сделать. Хотел отправиться вслед за ним. К чему существовать на этой планете, если тот, кого ты больше всех любил и боготворил, покинул ее? Зачем продолжать бессмысленное существование, если рядом больше не будет того, кто всегда учил, наставлял и оберегал?Бэк скидывает с себя руки сестры и поднимается на ноги. Пара шагов, и он точно в том же месте, где развеялся Габриэль. Рука уже сама тянется к кольцу на безымянном пальце, когда ее останавливают чужие смуглые пальцы, смыкаясь на тонком бледном запястье.— Хён, - зовет Чонин, заглядывая в пустые глаза. — Умоляю, хён... - в глазах младшего стоят слёзы. Он не в силах вымолвить что-то еще, лишь отчаянно смотрит на старшего брата, в надежде, что тот передумает.— Бэкхён!!! - доносится до слуха вампира крик второй сестры. Анна оказывается перед ним за считанные секунды, хватает его за плечи и резко трясет, словно пытается разбудить от кошмарного сна. Вот только происходящее на этом обрыве сейчас, совсем не сон, а жестокая реальность, которая больно бьет своим хлыстом, ломая ребра и раздрабливая молчаливое сердце на мелкие осколки.Вся троица сейчас находилась в таком напряжении, что его можно было буквально пощупать в воздухе. Бэкхён ощущал на себе все три пары глаз, чувствовал страх своих сестер и младшего брата, но ничего из этого его совершенно не трогало. Он убрал со своих плеч руки Анабель, и ни на кого не глядя, ушел в глубь леса. Никого из них видеть не хотелось. Хотелось сбежать туда, где никто не будет его знать, где никто не будет бояться за его существование, где ни одна деталь не будет напоминать об отце, доме и семье. Бэкхён исчезает быстро и незаметно для всех. Лиса, Анна и Чонин обнаруживают лишь пустой дом, пустую комнату брата и вкус горечи на кончике языка. Бежать за ним вдогонку не имеет смысла. Но Бэкхён хотя бы жив. Это единственное, о чем думает каждый из них.