Глава 11. Ваши предложения? (2/2)

– Какой мне от этого прок? – Он пожал плечами. – Отвлекать врача от его прямых обязанностей.– Чего вы хотите взамен? Ваши предложения?

– Мне кажется, это вы должны мне что-то предложить, – с улыбкой заметил бригадефюрер.Анна похолодела.

– Я согласна.

– На что?

– Прекратите, – тихо попросила она. – Вы ведь поняли.– Она столь вам дорога, – вкрадчиво заговорил он и приподнял ей подбородок, – что вы готовы лечь в постель с немцем?– Говорите и думайте что хотите, но дайте врача!

Он отступил на шаг и заложил руки за спину.

– Вы, – медленно заговорил бригадефюрер, смакуя каждое слово, – получите врача. Лучшего.– Сейчас.

Он приподнял бровь, но ничего не сказал. Вышел в коридор. Отдать распоряжение, подумала Анна. Она обхватила себя за плечи, стараясь не думать, какую цену заплатит за аборт Нины. Нежинская давно приняла решение, но Анна не смогла. Как можно сделать такую опасную операцию в таких условиях, не имея никаких навыков? Тогда Нина обратилась к Катрине. Та согласилась, заверив, что уже делала подобное. Анна пообещала достать врача и просила пока ничего не предпринимать. Нина согласилась. Шли дни, они ждали, а Райхенбах не возвращался. У Нежинской кончилось терпение, она договорилась с Катриной об операции на сегодня. Анна, уже не веря в удачу, поехала к заклятому врагу просить о помощи. И он вернулся.

Хлопнула дверь, подуло холодом.

– Вас отвезут обратно в госпиталь. Я дал распоряжение, вам найдут хирурга.

– Спасибо.

Они не виделись месяц. Когда Райхенбах только уехал, Анна решила, что он осматривает прибрежные территории, уже после она узнала о назначении Рихтера временно исполняющим обязанности бригадефюрера. Рихтер начал закручивать гайки. Ей казалось, что быть более жестоким, чем Райхенбах невозможно, и как же она сильно ошибалась... За месяц дивизия ?Дас Райх? совершила столько бесчинств, сколько, наверное, не насчитать за полгода командования Райхенбаха. Из-за тусклого освещения Анна плохо его видела и поэтому сделала шаг навстречу. Он не изменился в отличие от неё. Но ей вдруг захотелось ближе рассмотреть лицо, она сделала ещё шаг и он отступил.

– Что вы здесь все ещё делаете?

– А как же... – опешила Анна. Хотя, возможно, он планировал получить своё после удачно завершённой операции.

Райхенбах приподнял бровь, догадавшись.

– Бросьте. Мне не нужна такая жертва.

– Что?

– Вы расслышали правильно.

– Хотели посмеяться надо мной?

– Какой вздор! Всего лишь хотел узнать до какой степени вам дорога подруга.

– Подонок! – выплюнула Анна, ощущая себя облитой грязью с головы до ног. – Посмеялись, унизили. Довольны?– Не драматизируйте. Нет ничего дурного, когда человек спасает человека.– В вас нет ничего человечного!

– Я дал вам врача. Он справится. Она будет жить и не станет бесплодной. Поезжайте. Или...постойте, вы хотели лечь ко мне в постель и разочарованы отсутствием предлога?

Анна побледнела, замахнулась, но Райхенбах перехватил руку и сильно сжал запястье.

– Не вздумайте, – отчеканил он и дёрнул на себя. – Я не один из ваших мальчишек, с которыми вы до войны воровали яблоки в садах соседей.

Анна почувствовала такой страх перед этим человеком, отчего невольно на глаза набежали слезы. Она ошиблась. Он такое же чудовище, как и все они. Райхенбах, прочтя в глазах все то, чего не хотел бы о себе знать, отпустил руку и отошёл.

– Поезжайте в госпиталь.

Он подошёл к столу и принялся перебирать бумаги, показывая, что разговор окончен. Анна поколебалась, гадая, стоит ли поблагодарить, но глядя, с каким спокойствием немец просматривал документы, она поняла, что ему безразлична судьба Нины, да и ее тоже.

Снаружи действительно ждала машина. Стараясь не думать, во что вся эта роскошь в немецком плену может вылиться, Анна поехала в госпиталь, куда их как две недели вернули. Они с Ниной уже не думали, что когда-то снова окажутся под крылом ?Дас Райх?, надолго растянулись ?сутки?, которые они должны были провести в другом госпитале. Они нисколько не удивились, когда обнаружили, что Штольман сбежал. Если бы его нашли немцы, до них долетели бы слухи.– Выкарабкался! – хмыкнула тогда Нина и с чувством откусила кусок хлеба, приготовленный специально для майора. – Теперь не придётся делиться пайком.

– Думаешь, он выживет?

– Такие не умирают.

– Мы смогли его выходить, – с гордостью сказала Анна, глядя на притоптанные ветви, на которых раньше лежал плед.

Нина огляделась.

– Печку забрал. Ладно, пошли.

Анна с самого начала знала, что они должны были спасти Штольмана. Таков был их долг – долг любого советского человека. Под страхом смерти они выхаживали его, придумывая каждый раз, как бы попасть на передовую, поэтому, когда майор сбежал, не попрощавшись, Анна почувствовала разочарование. Они так и не сумели наладить общение, и иногда она спрашивала себя – сведёт ли их судьба снова? У них на троих была одна тайна, которая, как казалось Анне, их всех роднит.

Анна зажмурилась, отгоняя мысли. Сейчас главной задачей являлось правильно сделать аборт. Несмотря на то, что разговор с Райхенбахом завершился на неприятной ноте, Анна была ему...признательна. Нужно было иметь мужество согласиться с фактом, что командир танковой дивизии СС выделил врача для советской военнопленной.

Ее сопровождали два солдата. Как только приехали, один сразу удалился на поиски хирурга. Анна направилась в землянку, однако Нины там не нашла, как и Катрины. Она прибавила шагу, свернула к палаткам и увидела, как из одной вышел врач с солдатом. Не говоря ни слова, он позволил ей себя вести.

Анна перешла на бег. За ней еле поспевали врач и два солдата. Необходимо во что бы то ни стало сейчас быть там. Все ее мысли, чувства устремились к Нине. Быть не может, чтобы она не дождалась ее возвращения! Они ведь договорились, Нина дала слово!

Она уже забыла об осторожности, о хирурге, которому явно не нравилось бежать, сломя голову. О солдатах, которые что-то крикнули.

Откинув полог, она ворвалась в палатку. Резкий запах лекарств и крови ударил в нос. Свет от двух ламп едва ли освещал операционный стол. От неожиданности Катрина выронила щипцы. Увидев вошедшего врача, девушка побледнела, в страхе кинула взгляд назад – на Нину, истёкшую кровью.

На негнущихся ногах Анна медленно направилась к операционному столу. Исчезли все звуки, повисла невыносимая, гнетущая тишина, будто ее оглушило гранатой. Она не заметила, как Катрина, чьи руки и форма были в крови, опустила голову и попятилась. Она не видела, как врач, обойдя, измерил на шее пульс. Она бы не почувствовала даже, если бы в неё сейчас выстрелили. Окутала невозможная, ни на что непохожая пустота, словно Анна оказалась в коконе. Ни боли, ни ужаса. Лишь бесконечная пустота. Она не могла кричать. Глаза были сухими, как высохшие озера.

Пальцы так сильно сжимали юбку, отчего Анна не сразу поняла, что Катрина пытается разжать ладонь. Что-то холодное коснулось кожи. Анна увидела медальон Нины, которым та расплатилась с немкой за аборт.

Она перевела взгляд на врача и вздрогнула – немец привычным жестом накрыл простыней тело.

Все кончено?Все. Кончено.