Часть 2 (1/1)

—?Тпру!!! —?городовой придержал лошадь, завидев начальника сыскного отделения. —?Ваше Высокблагродие!—?Голубчик, тебя что, стая волков хотела растярзать, что ты так гнал? —?поинтересовался Штольман, забираясь в пролетку.—?Никак нет. Полицмейстер.—?Полицмейстер? Не знал, что Николай Васильевич столь кровожаден,?— позволил себе усмешку Яков Платонович. —?Провинился что ли в чем?—?Никак нет. Наоборот, мне такая честь оказана.—?Начальника сыска лошадью затоптать?—?Будет Вам, Ваше Высокблагродие. Полицмейстер распорядился князя и Вас отвезти на станцию. Где же Его Сиятельство??О как, Трегубов решил перед князем и заместителем начальника охраны Императора выслужиться?— пролетку за ним послал. Поди еще наказал удостовериться, что Ливен точно уедет. А то он зачастил в управление, в каждый приезд бывает, да еще не по разу?.—?Так ушел уже Павел Александрович.—?Как ушел? На своих ногах? —?уставился нижний чин на Штольмана. —?Он же князь…—?Да, он князь, но не безногий, слава Богу. Припозднился ты.—?Вот теперь меня Его Высокоблагородие точно растярзает,?— приуныл полицейский. —?Я же выехал вовремя, сразу, как он приказал, да только два раза в переплет попал. Сначала прям передо мной у подводы колесо отвалилось посреди улицы, и мебеля все с нее на мостовую попадали, не пройти, не проехать. Ждал, пока мужики комоды да шкапы в сторону оттащат. А на другой улице пролетка да коляска господская друг за друга зацепились. А извозчик да кучер свару устроили, кто виноват в этом, вместо того, чтоб коляски расцепить да честному народу дорогу дать. Евграшин, что подоспел, угомонить их пытался, грозился их в участок свести. Пришлось в объезд ехать. Думал поспею, коли поспешу. Ан нет, опоздал… Видано ли, чтоб князья пешком ходили. Как бы Его Сиятельство не осерчал да в свой новый приезд полицмейстеру не нажаловался.—?Не пожалуется. Он же не праздный вельможа, а офицер, привык к физическим нагрузкам. Несколько минут быстрым шагом для него не проблема.—?Да, Ваша правда. Я как-то сразу об этом не подумал. Хоть и в богатом платье Его Сиятельство, а выправку и стать за версту видать. И ни жириночки на нем, как на других господах. Оно и понятно, при царе-батюшке надо всегда в форме быть, хоть в мундире, хоть без оного… И все же жаль, что так вышло, что Его Сиятельство сам на станцию отправился…—?Да тебе, пожалуй, жаль, что не удалось князя поближе увидеть и услугу ему оказать.—?И это тоже. Я ведь вблизи его не видал, только издалече. Фигуру-то отметил, а вот лицо хотел получше разглядеть. В газете-то Вы с ним шибко похожи, а вот как в самом деле…—?Как в газете, так и в жизни.Штольману не хотелось продолжать эту тему, и он спросил:—?А не знаешь ли ты кого, кто может починить дверь у сарая?—?Как же не знать, у Ульяшина свояк по этой части. Я как Вас в управление доставлю, дам ему знать, чтоб к Вам сегодня же сходил.—?Вот спасибо, голубчик.У участка Штольман легко спрыгнул с пролетки и тут же попал на Трегубова.—?Проводили Его Сиятельство? —?поинтересовался полиймейстер.—?Попрощался,?— ответил Яков Платонович.—?И когда нам ожидать князя в следующий раз?—?Когда у него будет время на поездку, он человек занятой.—?Ну еще бы, заместитель начальника охраны Императора.?Если бы только это, а то наш пострел везде поспел?,?— подумал Штольман.—?Николай Васильевич, у меня дела, Коробейников уже, наверное, вернулся.—?Да, он в кабинете, Вас ждет.Коробейников начал с того же вопроса, что и Трегубов:—?Яков Платонович, проводили Его Сиятельство?—?Да.—?И когда он к нам в следующий раз??И этот туда же!?—?Как сочтет это возможным. Антон Андреич, давайте перейдем к делам. Или у Вас нет вообще ничего, о чем следует доложить?—?По делу с кофе пока ничего определенного. Кофе я отнес доктору Милцу, он сделает экспертизы сегодня же, но чуть позже. Потапова в лавке не было, Ефим сказал, что он за каким-то товаром на склад к купцу отъехал, а потом сам собирался в участок, как Вы ему наказывали. Терентьев, тот все еще в Твери, еще с утра субботы, тоже поехал за товаром, у него там сделка выгодная. В лавке только Степан, его приказчик.—?С утра субботы говорите? А не мог он до отъезда Потапову напакостить? —?предположил Штольман.—?И хотел бы да не мог. Пароход рано утром ушел, до того, как лавка Потапова открылась. Я это проверил, на пристань специально сходил. Заодно с дворником тамошним поговорил?— по Вашему заданию. Он припомнил, что Терентьев и недели две назад в Тверь ездил, может, насчет той сделки договариваться.—?Антон Андреич, я Вам благодарен за Ваши труды?— выяснить для меня то, о чем я просил насчет местных жителей и приезжих. Но обстоятельства немного изменились, теперь мне нужна информация только о двух господах. И их в Вашем списке нет. Я не уверен, что кто-то из них приезжал в Затонск. А если и приезжал, это могло быть несколько месяцев назад. Я просил бы Вас по-тихому расспросить в гостиницах, не было ли у них этих постояльцев, начиная с весны.Яков Платонович посчитал, что Измайлов или Бессарабов могли побывать в Затонске после того, как туда вернулся Штольман. Пока Штольман считался мертвым, смысла интересоваться им не было. А вот с его ?воскрешением??— да. Про возвращение пропавшего начальника сыскного отделения в ?Затонском телеграфе? статья Ребушинского появилась на следующий день. И тому же Измайлову газета могла попасть случайно, например, от знакомого, проезжавшего через Затонск. Как она попала к Белоцерковскому, узнавшему из статьи о том, что Штольман?— незаконный сын князя Ливена.Штольман подумал о том, что как бы ни хотелось показывать Коробейникову портрет Бессарабова, без этого не обойтись. А изображения Измайлова у него не было, даже его описания. Подполковник Ливен, скорее всего, не дал его намеренно, чтоб у него не было соблазна, а еще более возможности искать следы пребывания того в Затонске.—?Это Сергей Бессарабов,?— Яков Платонович дал Коробейникову в руки набросок Анны, с надеждой, что он не такой проницательный как Ливен и не увидит на рисунке Магистра.—?Напоминает мне этот Бессарабов кого-то, вот только кого, понять не могу,?— сказал Антон Андреевич.?И не нужно?,?— прокомментировал про себя Штольман.—?А как он выглядит… помимо этого рисунка?—?Из примет могу сообщить лишь те, что у него очень низкий голос и военная выправка, он офицер в отставке. Про второго, Михаила Измайлова, могу сказать и того меньше. Думаю, ему также около сорока, как и Бессарабову, живет в Твери, по службе как-то связан с Министерством юстиции и бывает по служебным делам в Москве. Если эти господа и приезжали, то не афишируя своего пребывания в городе, поэтому могли селиться в гостиницах и не под своими именами.Коробейников записал все, что узнал от своего начальника, в записную книжку, подаренную князем Ливеном, и положил туда же портрет разыскиваемого.—?Насчет Бессарабова надежда кое какая есть, а вот насчет Измайлова почти никакой. Слишком уж мало примет, чтоб его опознали под чужим именем… Но попробовать можно.—?Попробуйте, Антон Андреевич.—?Если тайно приезжали, то вряд ли селились в той гостинице, где Его Сиятельство останавливался, слишком приметное место. На постоялых дворах господа жить не станут. Расспрошу в ?Мадриде? и тому подобных.—?Это не к спеху, расспросите, как будет время,?но опять же тихо, осторожно.—?Понимаю. Яков Платоныч. Если Измайлов связан с Министерством юстиции, то, поди, замешан в чем неприглядном?— как наш прокурор Персиянов, которого Вы на чистую воду вывели.—?Этого я Вам, Антон Андреич сказать не могу. Лгать не хочу, а сказать права не имею, - отделался Штольман фразой, которой не раз пользовался ранее.—?И это понимаю. Я тогда бумагами займусь пока.И Коробейников, и его начальник изучали дела, когда появился доктор Милц.—?Яков Платонович, я к Вам с новостями. Раненый, которого из Слободки привезли, в себя пришел, мне фельдшер сообщил, как раз, когда я к Вам направлялся.—?Антон Андреич, идите сразу же, опросите его,?— распорядился начальник сыскного отделения. —?Может, видел, кто его ножом пырнул, или кто у него на подозрении есть. В общем, сами знаете, что делать.Коробейников ушел к пострадавшему, а доктор Милц продолжил разговор со Штольманом:—?У меня и по другому делу, кофейному, кое-то есть. Спасибо князю Ливену за новый микроскоп, я много чего в нем смог разглядеть, а потом уже экспертизы сделал.—?Яд присутствует?—?Да чего там только нет, но вот яда нет точно. Зато целый набор другого?— машинное масло, рыбий жир…—?Откуда они в бакалейной лавке? Не рыбьим жиром же Потапов кофемолку смазывает…—?Ну это Вы у него спросите. Мое дело вещества определить, а как они появились на месте преступления?— Ваше.—?Да преступлением это не назвать.—?Как сказать, коли на начальника сыска, полицмейстера и князя, заместителя начальника охраны Императора зуб поимели…—?Будет Вам, Александр Францевич. Хотели б извести или настоящий вред здоровью причинить, что-нибудь другое бы в кофе подсыпали. А здесь больше на месть Потапову похоже, ему нагадить. Притом человек должен в дом или в лавку к Потапову быть вхож, чтоб если б на месте застали, это слишком подозрительным не показалось. Надо будет Потапова про его окружение поспрашивать, кто к технике отношение имеет, в мастерской какой работает.—?Ну Вам, Яков Платонович, виднее, что предпринять. А я откланяюсь, пациенты ждут.Штольман записал вопрос, чтоб задать его, когда появится Потапов. Тот не заставил себя долго ждать. В кабинет сыскного отделения лавочник зашел, тащя за малинового цвета ухо подростка лет пятнадцати:—?Падай в ноги Его Милости, ирод! Может, он уговорит Его Сиятельство на тебя заявление не писать, а то ведь на каторге сгниешь за покушение на князя и полицейских.—?Ваша Милость, простите. Бес попутал,?— пробормотал мальчишка, бухнувшись на колени. —?Не думал я, что все так получится.—?А ты вообще не думал, остолоп! На что тебе голова на плечах? Картуз что ли только носить? Ваша Милость, это Матюха, племянник мой кофей испоганил. Признался-таки. Я Вам сам все как было обскажу. От него Вам толку не будет, он ничего путем объяснить не сможет.—?Отпустите его, господин Потапов. Пусть сам расскажет, если уж совсем непонятно будет, тогда Вы подключитесь.Лавочник выпустил ухо племянника.—?Садись на стул и рассказывай,?— строго сказал Штольман. —?И назовись сначала.Мальчишка присел на край стула:—?Матвей я, Потапов, в ремесленном училище учусь. Это я у дяди в лавке кофей испортил.—?Зачем?—?Не буду при дяде говорить,?— насупился Матюха.—?Говори, шельмец! Некогда тут Его Милости до скончания веку твоих признаний ждать!—?Ты меня выпорешь.—?Я тебя все равно выпорю! А не скажешь, я тебе всю неделю пороть буду. Если только Его Милость тебя за решетку не определит.—?Ну так зачем? —?повторил свой вопрос начальник сыска.—?Чтоб дядя на столичной финтифлюшке не женился.—?Какой столичной финтифлюшке? И причем тут кофе?—?Ну как причем? Если кофей будет плохой, она на дядю рассердится и в лавку к нему ходить перестанет. И он ее на всякие прогулки приглашать не сможет. А то от таких прогулок и до женитьбы недалеко.—?Скорый ты, братец,?— хмыкнул Яков Платонович. —?От прогулок до женитьбы обычно путь долгий. Даже если Михаилу Ивановичу понравилась эта женщина, это еще ничего не значит.—?Еще как значит! Насчет этой у дяди, похоже, может быть короткий путь. Только про нее со своим приятелем и говорил на днях, какая она. Даже про свою зазнобу забыл. А уж с ней у него амуры не первый год. Бросит ее и к этой переметнется.—?Вот же стервец! —?Потапов снова хотел схватить племянника за ухо.—?Подождите, господин Попатов, не время пока… для расправы. Нам нужно мотив до донца понять. Значит, эта женщина тебе не приглянулась. И чем же?—?Так чем, говорю ж, столичная она. Да еще красивая, как на картинах, нос будет задирать. А потом и вовсе, поди, дяде указывать, что делать…—?Ну не думаю, что Михаил Иванович из таких мужчин, чтоб позволить женщине подобное обращение к себе. Но даже если и так, это его личное дело.—?Кабы так… А вдруг она меня ему выставить скажет. А я училище хочу закончить, не хочу бросать и обратно к родителям в деревню…—?То есть ты боишься, что дядя женится на этой женщине, и она тебя выгонит из дома?Мальчишка кивнул.—?Ну а если он на своей нынешней… пассии решит жениться? Не боишься?—?Так пусть бы и женился. Аполлинария Павловна наша, Затонская и души доброй. Когда к дяде приходит, всегда пирогов приносит. Но он к ней чаще ходит, со сластями всякими. И когда ей несет, мне тоже немного перепадает.—?Я смотрю, с этой Аполлинарией Павловной тебе везде выгода. И ты не хочешь ее лишиться. Поэтому дяде и навредил.—?Ну…Рука Потапова вновь потянулась к уху Матвея. Штольман жестом остановил его.—?А то, что от этого кофе заболеть кто мог? Та женщина и другие покупатели Михаила Ивановича?—?Так че ж заболеть-то? Там не от чего болеть… Я никакой отравы в кофей не сыпал. Только тряпкой масляной, которой детали всякие протираю, по нему повозил.—?Долго возил?—?Не, не долго, долго некогда было, чтоб дядя или Ефим меня не застукали, несколько раз,?— признался Матюха.—?А где ты тряпку взял?—?Так она у меня всегда в кармане. Я же много кому помогаю… Когда я про прогулку ту услышал, рука сама к той тряпке потянулась… Я думал, что они больше кофею купят…—?Да кто они?—?Они вдвоем приходили. Марфа эта и дама, наверное, ее хозяйка нынешняя. Марфа в столице у какого-то князя служила.—?Та дама?— моя жена, Анна Викторовна. Князь, у которого служила Марфа, мой дядя. Он сегодня испорченный тобой кофе и попробовал, как и я,?— пояснил хмурый Штольман. —?Ты что, не знал? А если бы твоего дядю обвинили в попытке отравить полицейского или князя? Ты бы уж точно в его доме не задержался, когда он на каторге был.Лицо Матвея побледнело, что составило еще больший контраст с пылавшим ухом, он вскочил со стула, снова упал на колени и перекрестился:—?Ваша Милость, вот крест истинный, не знал! Не понял я, про какого князя и полицейских дядя говорил, думал, он так стращал меня, чтоб я больше не безобразничал. Не велите казнить! И дядя, он тут совсем не при чем!Начальник сыска тоже решил постращать мальчишку и крикнул дежурному:—?Голубчик, посади задержанного под замок, до дальнейших распоряжений.—?Арестовать решили? —?спросил Потапов, когда его племянника увели.—?Не за что его арестовывать, пока. А вот если за ум не возьмется, то от пакости такой может до чего-нибудь серьезного дойти.—?Да не пакостный Матюха, впервые такое учудил. Я даже подумать на него не мог. Сам себе чего-то напридумывал, что я на Марфу Федоровну виды имею, да еще далеко идущие, плоть до женитьбы. Вы ничего плохого не подумайте, Ваша Милость, у меня никаких неприличных намерений не было. Я, правда, только хотел ее на лодке покатать. Такая женщина красивая, разве мужчина устоит, чтоб ее на свидание не пригласить. Даже если у него своя зазноба имеется.—?Ну а как же Ваша пассия? Не приревновала бы к Марфе Федоровне?—?Она? Нет, она не из таких, чтоб из-за прогулки на лодке с другой скандалы закатывать… А вот Матюха удивил, сильно неприятно удивил. Не замечал я в нем такого корыстолюбия, а ведь он у меня лет пять уже живет. Он с измальства всяческими железками интересовался, вот я и предложил Игнату, брату моему сродному его в ремесленное училище определить и в дом свой забрал.Сам-то я бобылем живу, получилось так. Отец мой Иван Капитоныч крутого нраву человек был, неповиновения ни в чем не допускал, ни в делах, ни в семейной жизни. Меня, понятно, на свое место готовил, лавку от него перенять, я в ней, сколько себя помню, пропадал и денно, и нощно. А как в юность вступил, к женскому полу интерес появился, как у всякого. Но отец тут же заявил, что не позволит по девкам бегать. Узнает, запорет до полусмерти, мол, от гулящих девок заразу какую подцепить можно, а если с приличной связаться, то с ней дорога с сеновала прямиком в церковь. Когда время настанет, невесту он мне сам подберет, как сестре моей Груше мужа выбрал. Не хотела она за него идти, да отец пригрозил, или за него, или на улицу, поскольку со сватом будущим он уже сговорился, и позору от отказа дочери не потерпит. Видел я, как Груша в том замужестве мается, сказал отцу, что про девок мысли из головы выбросил, только про торговлю думать буду. Но слова отцовские на ус намотал, и про болезни заразные, и про женитьбу, которая за кувырканиями в сене следует. В общем, нашел потом выход?— тайком с замужними встречаться, с теми, у которых с супружниками нелады, жениться на них не надо, а болезнь поганую подцепить шансов меньше. За годы, пока отец не умер, у меня несколько таких тайных полюбовниц было.А как он приставился, можно было открыто амуры крутить да и жениться на той, что по сердцу придется. Но вот не тянуло меня к семейной жизни, чтоб с кем-то одним домом жить. Привык уже, что с женщиной только встречи, как говорят, без обязательств, только для услады. Ну и продолжил амурничать с теми, кто не ищет замужества, с вдовами, к примеру, как моя нынешняя. Симпатия у нас с Аполлинарией Павловной обоюдная, отношения уж года три как, но чтоб жениться?— это ни мне, ни ей не нужно. Муж у нее хоть и до невысокого чина дослужился, но пенсия после его смерти какая-никакая есть, ну и я, конечно, помогаю ей. Дочь их еще до наших свиданий замуж вышла и к мужу в соседний уезд переехала. А сын лет десяти от какого-то недуга умер, до того, как муж ее погиб. Может, она и к Матюхе потому привязалась, что он ей сынка покойного напоминает… Только Матюха не знает, что я вообще жениться не собираюсь, ни на Аполлинарии Павловне, ни на ком другом, тем более на Марфе Федоровне. Да и по малолетству не понимает, что у нее, поди, в Петербурге ухажер есть, а если нет, то она в Затонске получше кого себе в полюбовники найдет, чем лавочника, купца какого или даже из господ. Сама-то она прислугой никак не выглядит. Мне от такой внимания будет разве что на лодке покатать… Так что, получается, Матюха его пакость зря затеял…—?А как Вы узнали об этом?—?Так услышал, как Ефимка ему говорил, что у меня неприятности из-за кофею. А тот расспросить его пытался, что и как, только Ефимка не успел, побежал покупки доставлять. К чему бы его интерес, коли акромя железяк своих его ничего не занимает? Ну тут я и сложил два и два?— он же вечно с тряпкой грязной ходит. Что если в ней кофейные зерна пожамкал, и они всю эту жирную и вонючую грязь на себя приняли?—?А раньше Вам эта мысль в голову не приходила?—?Раньше нет. Матюха в субботу утром на мельницу убежал, мельнику что-то починить надобно было. Вернулся после обеда, я и не знал, что он в лавке появлялся… Вот ведь не дал Господь ума акромя как в железках ковыряться. Жалко его с одной стороны, незлобливый ведь и не хулиганистый, а с другой, как Вы, Ваша Милость сказали, начнет с малого, а кончит по-крупному… Может, Вы, Ваша Милость, снизойдете до того, чтоб позволить мне… выкупить его на первый раз?—?Потапов, Вы что мне взятку предлагаете? —?еще больше нахмурился Штольман.—?Ни в коем разе. Разве ж я мог при Ваших-то чинах да родичах? Я о том, что, говорят, если деяние не шибко злостное, можно штрафом отделаться. А бы заплатил. После того, как Матюха в каталажке бы ночь провел?— для вправления мозгов. Авось после этого дурь такая больше в голову и не полезет.—?Я его могу за решеткой на ночь оставить и без штрафа. Думаю, ему это пойдет на пользу. Особенно, если у него сосед какой буйный или страшный появится, с каким больше никогда рядом оказаться не захочется. Идите домой, господин Потапов, племянника Вашего утром выпустят.—?Премного Вам благодарен, Ваша Милость, — поклонился начальнику сыскного отделения лавочник.

После ухода Потапова Штольман снова занялся документами. Сможет ли он сегодня пойти домой пораньше, зависело от того, какие показания Коробейников смог получить от пострадавшего в больнице. Но Антон Андреевич вернулся с пустыми руками. Кроме своего имени и рода занятий мужчина не смог сообщить ничего, напавшего на него он не видел и кто ему мог желать зала, не имел представления. Яков Платонович отпустил Коробейникова и направился домой сам.