Загадка звёздного неба (Бонус) (1/1)

Космос, чёрный, полный мелких крупиц-звёзд, что мерцали на этом бесконечном полотне, медленно сменялся на родную гавань с чистым голубым небом, от которого на сердце становилось спокойно. Капсула, за секунду перед посадкой, снизила скорость, издав из панели странный звонкий звук, но от этого явно не убавилась та тряска, которую ощутил парень, когда кабина чуть ли не наполовину ушла в землю, но, как ни странно, почти не пострадала. Тугие ремни безопасности явно спасли того от вылета и удара головой в стекло капсулы. Дверь, с отчётливым шипением, открылась, из-за чего яркий дневной свет резко просочился внутрь. Глаза прищурились, пытаясь укрыться от ослепляющих лучей, ведь те сильно отвыкли, пребывая во тьме, превращая это в пытку и колючую боль, из-за чего они чуть ли не пересыхали и не стонали от неприятных чувств.Но он дома. На родной Земле, а не в холодной и жутко тихой камере, в которой парень просидел слишком долго. Чарльз довольно облокотился на спинку кресла, не сумев встать на ноги, да и не пытаясь даже растягнуть ремни, которые жутко натирали даже через одежду, решив немного посидеть и полюбоваться красотой родного дома из капсулы с измученной улыбкой. Он слишком устал, устал от неимоверной тишины, которая начала пугать уже на второй день его пребывания в плену. Он устал видеть неприятные взгляды Топпатов, что не понимали, почему этот пилот всё ещё находится тут?— даже сам Кэлвин, хоть и слышал, что от него требуется, до конца не понимал, почему они не сдались? Он устал физически, ведь парень хоть и спал, но слишком мало, от слова часа два или три беспокойного сна за день, ведь каждый шорох пугал, заставляя поёжиться и проснуться в надежде, что всё это было ужасным сном, кошмаром больной фантазии. Но нет.Глаза сами по себе закрываются, а всё тело безжизненно отключается. Даже после недель упорных тренировок, Чарльз не чувствовал себя так плохо и изнеможённо как в данный момент. Небольшая панель, встроенная в стенку капсулы, оповещала текстом о прибытии, хотя распахнутая дверь уже чётко намекала на это. Шум небольшого ветерка чуть ли не оглушал. Всё жило, двигалось, издавало звуки: всё по другому, в отличии от его заточения, где не было ни единого шороха. Даже наушники, которые плотно прилегали к ушам, не помогали.Наушники. Те самые, которые Стикмин бережно вернул обратно на место. Со своим желанием уснуть прямо здесь парень не мог бороться, поэтому решил пойти на крайние меры. Тяжёлая рука, пальцы которой еле шевелились после ограничителей, тянется к красной гарнитуре, щёлкая на кнопку, расположенную на чаше наушника, которая была хорошо скрыта и не видна обычным взором. Нужно было связаться с базой, попасть на нужный канал, чтобы связист правительства смог засечь место расположение, которое даже сам Чарльз не мог назвать. Всё, что он видел, это было большое поле. Никакого населённого пункта, никакой дороги, даже шума машин не было поблизости, лишь природные звуки, которые ещё больше заставляли поёжиться и быстрее отключиться от реальности, пропадая в царстве Морфея.В наушниках слышится отчётливый шум, что сильно бьёт по барабанным перепонкам, из-за чего Кэлвин болезненно мычит, отворачивая голову в сторону, будто пытаясь увернуться от оглушительных звуков. Но когда помехи прекращаются, тот приближает свой микрофон ближе ко рту, начиная говорить:—?Меня слышно? —?вопрос был сказан, скорее, в пустоту, ведь парень в наушниках не стал дожидаться ответа на него, продолжая:?— Это Чарльз Кэлвин, пилот правительства, пропавший несколько недель назад. —?по ту сторону линии слышится какой-то шум и вздох, будто тот, кто держал линию на базе, хотел что-то сказать или выкрикнуть, но остался молчаливым. —?Мне нужна помощь, чтобы вернуться на базу. Просто вертолёт, без подмоги. Я не ранен. —?прибавил Кэлвин, чтобы ни у кого не возникало дополнительных вопросов, на которые он не сможет ответить из-за сонливости. —?Не знаю, где я. Вижу какое-то обширное поле перед собой.Голос Чарльза сам по себе был тихим, медленным и тягучим, что на него было не похоже, ведь парень всегда тараторил без умолку, даже когда нужно молчать. Но сейчас не было сил даже продолжать разговор. Он настроил связь и не будет отключаться, чтобы военные не потеряли координаты, которые всё равно не сдвинутся с места. Глаза медленно закрываются, а Кэлвин даже не замечает и не слышит обеспокоенный голос генерала, который расспрашивает пилота, закидывая различными вопросами.Тишина, а перед глазами мрак и пелена, даже яркие картинки-сны не мелькают перед глазами, лишь чёрное полотно. Будто небо без звёзд. Без выделяющейся из-за своей громоздкости ракеты. Без парня в вычурной шляпе, который помог ему выбраться. Ничего, совершенно ничего.***Статичный фон резко разрушается, когда правительственный пилот чувствует тряску и сильные руки на плечах, пальцы которых больно сдавливают. Приходится распахнуть тяжёлые веки, которые молили о дополнительном сне. Сколько прошло времени? Зрачки резко сужаются, когда глаза снова встречают солнечный свет, вот только теперь не такой яркий из-за тени от военного. Руперт Прайс. Конечно, фигура вырисовывается не сразу, глаза изначально не могли чётко разглядеть какие-либо вещи, как будто обычная камера фотоаппарата вначале не хочет настроить фокус, размыливая красивый пейзаж.Пробуждение парня в красных наушниках сразу же замечает Прайс, который оставляет плечи того в покое, убирая с них руки, но ненадолго, ведь глаза пилота снова закрываются сами по себе. Тогда Руперт снова начинает трясти того в панике, будто Чарльз прямо сейчас теряет сознание от недостатка крови, причиной которой являлась пуля в животе. Но ничего такого не было. Да и в таком случае это не помогло бы, всего-лишь бесполезное действие, клише в кинофильмах, которое в жизни работало совершенно не так.—?Чарльз! —?прикрикнул на него военный, из-за чего Кэлвин поёжился от громкого шума, сильно сжимая зубы до скрипа. —?Не смей снова заснуть! Ты меня слышишь? Не смей! —?паника в голосе хорошо отслеживалась, из-за чего можно было понять, что Прайс явно подрузомевал тому не терять сознание в данный момент.Борьба со сном усилилась после молитвы друга и коллеги по работе, но лишь для того, чтобы просто сказать, что у него всё хорошо. Но язык ужасно пересох и не хотел двигаться из-за волны усталости, которая прошлась по всему телу уже с того момента, когда пилот сел в кресло и престегнулся ремнём, смотря на отдаляющуюся ракету, где находились лидер с его правой рукой. В замен слов пришла рука, которая опустилась на запястье Прайса, а закрывающиеся глаза спокойно смотрели на того.—?Руперт. —?услышав своё имя, солдат нехотя отрывается от Чарльза, взглянув на генерала. —?Не похоже, что он ранен, но требуется медицинский осмотр для достоверного ответа. —?Прайс кивает, чуть ли не мимолётно отдавая честь, тем самым принимая всё, что сказал Гейлфорс.Сам же генерал хоть и оставался холоден и спокоен, по его уже не молодому лицу проскочила искра волнение за пилота, который в полуха слушал весь разговор, не встревая в него по всё той же причине, из-за которой он всё ещё сидел пристёгнутым в кресле, а не обнимался с Рупертом или отсалютовал генералу, отвечая на все вопросы, которые у этих двоих явно были.Чарльз в полудрёме замечает, как с него слетает защитный ремень, который слегка перетягивал всё обмякшее тело на кресле, и со звоном ударяется железной частью о пол. Рупер берёт освобождённого Кэлвина на руки, аккуратно, спокойно, без своей привычной резкости и грубости. Молодой пилот был для него младшим братом, который полностью отличался от сухого и сурового Прайса. Кэлвин же кладёт на грудную клетку военного голову, прислоняясь щекой, закрывая глаза, чувствуя себя более чем раслабленным. Хотелось возражать, брыкаться, протестовать и хоть как-то уговаривать, чтобы того поставили на ноги и не напрягались, неся его. Но в то же время желание быть эгоистом и забыть про все другие чувства пересиливало, а разум затуманивался в сильных руках Руперта, из-за чего даже громкий шум лопастей не доносился до ушей пилота, а тело коротко вздрагивает в приятной волне тепла, когда парень чувствует, что его чем-то укрывают сверху.***—?Нет, оставьте их. Он не сможет нормально спать без наушников.Это были первые слова перед тем, как Чарльз открыл глаза, снова жмурясь от яркого света, но теперь уже от лампочки, которая смотрелась слишком скучно на бело-голубоватом фоне потолка и стен. Всё слишком однотонно, слишком погрязнувшее в этом чистом цвете. Он был явно в лазарете на своей базе. Его сюда привезли из того поля? Сколько он спал? Глаза кротко хлопают несколько раз, чувствуя сухость и усталость, а тело почти не двигается, будто парализованное, но Кэлвин пытается пошевелиться, шурша одеялом, из-за чего привлекает к себе лишнее внимание, которого пытался избежать.—?Ты проснулся, Чарли? —?грубый, но такой заботливый голос генерала словно окунает в ту самую родную атмосферу, где он прожил несколько лет, работая пилотом.Всё-таки переборов усталость, которая сковывала все движения, Кэлвин, опираясь на руки, сел на койке, поджимая ноги к груди, слегка скомкивая одеяло одной рукой в районе живота, второй обнимая колени. Хотелось снова улечься спать, даже неудобное и жёсткое ложе, как назло, убаюкивало. Одно плечо слегка поднимается и пытается приподнять чашу наушников, которая небрежно съехала вниз,?— кажется, попытки снять гарнитуру всё же были,?— но терпит поражение, поправляя её уже двумя руками, убирая микрофон ото рта, чтобы не болтался попусту.—?Как себя чувствуешь? —?внезапный голос сбоку заставляет резко повернуть голову, осознавая, что всё это время на соседней кровати сидел Руперт, сложивший руки на коленях, оперевшись на них, согнувшись в спине, и выжидающе смотрел на Кэлвина.Пилот лишь кивнул, выдавив улыбку, которая еле держалась на лице, тем самым беззвучно говоря о том, что с ним всё вполне впорядке. Но Прайс недоверчиво бросил взгляд на парня в наушниках, переведя глаза на женщину в белом халате, которая держала небольшую записную книжку и что-то говорила генералу, пока не заметила пристальный взгляд на себе. Та явно поняла, что от неё требуется, поэтому кротко кивнула, соглашаясь с тем, что с пилотом всё впорядке. Усталость, хронический недосып,?— хоть и не по вине пилота, но всё же,?— и всё. Никаких травм, увечий или других вещей, что смогли бы сильно навредить парню, высвободившегося из плена.—?Чарли. —?знакомое прозвище звучит из уст Гейлфорса, когда тот складывает руки за спиной, смотря на Кэлвина. —?Понимаю, что ты не в состоянии отвечать на вопросы, но нам нужно знать, что произошло. Это ведь были Топпаты, не так ли?Чарльз выдохнул, понимая, что ему придётся рассказать всю историю от начала до конца. Ему нечего терять, этот ?курорт? был не особо жесток, вот только после плена осталось так много вопросов, на которых ему никто не собирался отвечать, даже Генри, который говорил загадками. Конечно, главный вопрос вертелся посредине всей этой каши, привлекая своё внимание. Пилот облокотился на стену спиной, сжимая одеяло в кулак одной рукой.—?Помните, вы отправили меня на миссию в Канаду? Ту самую, в которой я должен был перевести груз на станцию. Как вы знаете, мне всё-таки пришлось посадить вертолёт из-за сильного тумана, видимость была почти что нулевая. В рапорте я вам это передал. Моей ошибкой было то, что я отключил связь слишком рано, тогда, когда увидел членов Топпат клана. —?Чарльз остановился, неловко сглотнув, даже если горло было ужасно пересохшим. —?Я стал следить за ними, вооружившись пистолетом, который я позаимствовал из одного ящика, пока не увидел, что их забирает телепортационный луч. Не самая лучшая идея было выйти из засады, особенно учитывая то, что я нечайно задел их ?транспорт?, когда пытался остановить тех. И вот примерно так я оказался на станции Топпат.Кэлвин кашлянул, а затем прочистил горло, переводя глаза, смотря в окно, в котором виделся закат,?— неужели он спал почти что до самой ночи? —?чтобы не встретиться ни с кем взглядом. Он поступил очень опрометчиво, глупо и слишком непрофессионально. Парень смог подвергнуть провалу перевозку оружия на станцию, где орудовали военные Канады. Лёгкое задание, которое не требует особых усилий, и уже провал. Интересно, что сейчас с его вертолётом? Где он?—?Ясно. —?от одного только слова сердце упало куда-то вниз, в горле ещё больше пересохло, а Чарльз так и ждал того, что генерал начнёт отчитывать его за такой глупый поступок. —?Ставили какие-нибудь ультиматумы? Выпрашивали информацию?Но ничего. Спокойный голос Гейлфорса совершенно не выражал ярость, разочарование, совершенно нет. Скорее, небольшую взволнованность, которую было почти невозможно прочитать, ведь сам генерал был до жути спокойный, будто ничего не произошло. Нет, не то чтобы Чарльз как-то боялся гнева Хьюберта, просто пилот и правда признавал свою вину в этом инценденте.—?Нет. —?куда-то вбок сказал Кэлвин, вновь ощущая в голове груду вопросов ?А почему…??. —?Единственное, что интересовало их лидера так это то, чтобы я стал одним из них, Топпатом. Ничего больше. Каждый раз ко мне приходили лидер с его правой рукой, чтобы узнать, не передумал ли я? —?сам того не понимая, пилот задал вопрос самому себе, будто он не пробыл в плену несколько недель и сам не верил сказанному. Но ведь это было наяву.Краем глаза парень в наушниках заметил, что Руперт, всё ещё сидящий на рядом стоящей койке, выпрямился в спине, будто замечая в этой ситуации свой подвох, что сильно усугубит ситуацию, которую можно посчитать своим ?счастливым концом?. Но военный промолчал, не смея встревать в разговор между генералом и пилотом. Всё не просто так, и Прайс хорошо это понимал.—?Странно, очень странно. —?после этих слов по помещению пробежалась тишина, продолжавшаяся несколько минут, за которые Кэлвин успел снова закрыть глаза,?— всего на несколько секунд, а пилот уже почувствовал, что выпал из реальности на несколько часов,?— чуть ли не утыкаясь в колени лицом. Девушка-врач, которая стояла рядом с Гейлфорсом беззвучно показала на часы, уже открыв рот, чтобы сказать о том, что необходимо оставить Чарльза в покое, но её остановили жестом руки. —?Последний вопрос, а потом мы дадим тебе время на отдых. Как ты смог сбежать с ракеты?Пилот знал, что его спросят об этом, но опять же он не был уже уверен в достоверности своих слов, которые будут описывать всё, что с ним было. Может, ему это всё приснилось? Может, это и правда была больная фантазия, которая была сильна разыграна в следствии того тумана? Ой, какая глупость, Чарльз, какая глупость тебе ещё придёт в голову?—?Мне помогли. Сам бы я не справился: руки были скованы, дверь слишком крепкая, а топпаты ни разу её не открывали, поэтому даже малейших шансов не было. Но меня проводили до спасательных капсул и посадили в одну из них, отправляя на землю.—?Кто же? —?единственное, что произнёс генерал, который не собирался уходить из лазарета, даже если и сказал, что тот вопрос будет последним.Кэлвин на несколько секунд замолчал, вспоминая ту миссию с дирижаблем, где он в первый раз встретил того вора, которого вначале посчитал полностью немым. Удивление было сильным, когда тот что-то сказал, когда высвобождал Чарльза из плена, вот только пилот его не показал из-за сильной усталости.—?Вы ведь помните вора, которого мы хотели завербовать на одну из миссий? —?со стороны слышится тихий шёпот ?Предатель? от Руперта, который сжал кулаки, явно не перенося даже упоминания о нём. Он сразу же был против того, чтобы вообще подключать Генри к поимке Топпатов. Чарльз всегда хотел спросить, почему Прайс так ненавидит его. —?Да, Руп, он перешёл не на нашу сторону, становясь их лидером. Это он меня спас. Он и его правая рука.И снова тишина, только теперь она сильно давила на Кэлвина, который и так был запутан во всей этой истории. Руперт беззвучно встал, непонимающе нахмурившись, разводя руки в стороны. Кажется, даже у него застряли слова где-то в горле. Но генерал лишь кивнул, разворачиваясь и подходя к двери, тихо обращаясь к девушке-врачу:—?Можете потом проверить его на наличии чипов или жучков? Не удивлюсь, что в этом заключался их план, потому что других объяснений, почему пленного отпустили просто так, нет. —?доктор лишь кивнула, выпроваживая тех двоих за дверь,?— в основном Прайса, который явно был прости этого, ещё имея что спросить,?— сама тоже выходя.Теперь Чарльз остался один в палате, где уже не так сильно светила лампочка, глаза давно привыкли. Их план? Возможно, других объяснений просто нет. Нет объяснений, почему Генри спустя такое долгое время решил освободить его и отправить домой. Нет смысла в том, что ему помогла его правая рука, имени которой он даже не знает.?Потому что не могу больше вытерпеть твоих страданий?Он и правда имел ввиду под страданиями то, что Кэлвин сидел в заперти? Но они сами решили это, сами посадили, сами и допрашивали. Но самое ужасное, что пилот до сих пор чувствует аккуратные и по своему грациозные движения рук, которые вернули красные наушники на место, аккуратно выправляя микрофон, чтобы не портил вид. Зачем ему это делать? И почему правая рука ему помогла? Она ведь могла выстрелить, у неё же было оружие и хороший шанс. Но не стала, даже не объяснив почему, по крайней мере, именно при пилоте, который в начале был настолько счастлив, что при своём ужасном состоянии смог улыбнуться. А теперь он будет задаваться вопросами вечно, пока не выбьется из сил.Взгляд снова не по своей воле устремляется в окно, а сам парень ложится половиной корпуса на подоконник, всё ещё сидя на койке. Солнце давно село, а на чёрном полотне появились звёзды, маленькие крупицы, которые трудно было разглядеть с такого плохого ракурса. Чарльз медленно проводит пальцем по стеклу окна, не боясь запачкать его, да и вообще не думая об этом. Где-то там, далеко от Земли, находится космическая станция с Генри на борту. Думает ли он о тех же вопросах, или лидер знает свои намерения, поэтому и отпустил пилота на свободу? Кэлвин задаётся вопросом, одновременно хотя пересчитать все звезды, которые были доступны взору, вот только глаза медленно закрывались, а рука, которая всё ещё была у окна, спускается на подоконник, укладываясь рядом с головой. Тишина теперь не пугает, а чернота не выводит из себя, ведь Чарльз знает, что он дома.?Потому что не могу больше вытерпеть твоих страданий?Но почему?