Часть сотая, в которой никто не ожидает испанскую инквизицию... и Вэнь Жоханя (можно считать неканоном) (1/1)

—?Итак, ты наконец-то снизошел до этого скромного отца? —?хмыкает Оуян Син, когда Цзычжень вваливается в предоставленные ордену Оуян покои.Когда Вэнь Жохань прорывался с боем к шести мостам, ведущим из Диюя на землю, он не задумывался о том, что ему придется начать жизнь с начала. Буквально, с самого начала?— после перехода моста, Вэнь Жоханя притянуло в женскую утробу, и он, в ужасе, отключился.В себя он начал приходить по мере взросления своего тела, и, глядя на последствия своих деяний со стороны, с болью и раздражением признавал?— многие его действия были продиктованы сумасшедшими амбициями, которые отступили от шока после перерождения. Душам, идущим на землю, не зря сперва стирали память.Чем дольше он жил, тем дальше и туманнее становились воспоминания прошлой жизни, позволяя сосредоточиться на текущей, вырванной силой.Больше всего Вэнь Жохань жалел о невозможности чувствовать ставший родным огонь?— его новое тело родилось в стихиях воды и земли. Поэтому когда Цзинь Шэнсянь пожаловался на невозможность чувствовать воду, он просто захотел хоть ненадолго избавить другого от этой боли.Цзинь Шэнсянь…Когда Вэнь Жохань понял, что его убийца, предатель Мэн Яо стал главой ордена Ланьлин Цзинь, Верховным Заклинателем и счастливым семьянином, в первую очередь ему захотелось жестоко отомстить, убив ребенка.Он отказался от этой мысли задолго до знакомства с ним.В Висячих Садах ордена Оуян он смог спокойно проанализировать всю свою жизнь и прийти к выводу, что остановить его было необходимо. Он сожалел о прошлом. Он?— безусловно,?— хотел занять со своим новым орденом достойное место, сделать Балин Оуян пятым Великим Орденом вместо ордена Цишань Вэнь, занять?— снова?— свое место среди пяти глав Великих Орденов.Но он больше не хотел подмять все остальные ордены под себя. Он видел незаросшие раны прошлой войны и не жаждал повторения. Он видел, как устает Мэн Яо, с каким сопротивлением встречаются все его нововведения, и его не тянуло испытывать это на себе.Поэтому когда он познакомился близко с Цзинь Шэнсянем, он смог оценить его беспристрастно. И с удивлением понял, что смотрит в знакомые глаза цвета грозового неба. О, они были на совсем другом лице, но Вэнь Жохань помнил Вэй Усяня, и по соревнованиям молодежи, которые тот выиграл, и по войне, на которой тот противопоставил его темной печати?— свою собственную.Помнил, уважал и зла не держал.Вэй Усянь?— Цзинь Шэнсянь?— оказался умным не по годам, сильным, харизматичным и искренним. Мэн Яо как-то ухитрился объявить Вэй Усяня чуть ли не лордом зла, и Вэнь Жохань воистину поражен его способностями, потому что… КАК? Эта душа могла управлять темной энергией, но в самой ней не было ни тьмы, ни зла. Она была светлой, легкой и нежной.Ох, такой нежной.Такой отзывчивой.И остатки темного безумия главы Вэнь жадно требовали ее присвоить.Поэтому Оуян Цзычжень склоняется в поклоне перед отцом.?— Чифэн-цюнь был настолько великодушен, что согласился тренировать меня в стихии земли и сражениях на саблях.?— Вот как,?— Оуян Син задумчиво барабанит пальцами по столу. —?Полагаю, без твоего мальчика-беды не обошлось??— А-Сянь нас представил,?— соглашается Цзычжень. Вспоминает с нежностью хрупкого, но такого сильного Шэнсяня. —?Отец, я смиренно прошу заслать сватов.?— Вы оба наследники орденов и мужчины,?— вздыхает Оуян Син и трет виски.?— Как и главы Не и Цзян,?— соглашается Цзычжень. —?Мы решим этот вопрос к удовольствию всех заинтересованных лиц. Отец…?— Ай,?— Оуян Син отмахивается,?— с тобой еще на горе Дафань все ясно было, горе мое!Он замолкает в размышлении, и Цзычжень смиренно ждет.?— Хорошо,?— Оуян Син бьет ладонью по столу. —?Хорошо! Пусть будут сваты. И пусть срок свадьбы устанавливают Цзини.?— Я буду ждать,?— улыбается Цзычжень. Его А-Сянь никуда от него не денется.