Часть восьмидесятая, в которой допрос превращается в фарс (1/1)

Еще какое-то время все обнимают и тормошат детей, а затем Цзинь Гуанъяо приглашает глав орденов и причастных лиц в свои Цветущие Сады, чтобы устроить детям перекрестный допрос. Дети, под предводительством Цзинь Шэнсяня, уворачиваются, словно рыба в ручье. Но хуже всего то, что шэнжэнь Гунъи Сяо, судя по всему, попал под влияние Цзинь Шэнсяня, потому что он точно так же уворачивается от вопросов, и честно-честно говорит, что никто не погиб, кроме Цинь Цзыбина. И даже почти не пострадал. Остальные восемь телохранителей делают большие честные глаза, и даже Лани не признаются, что же все-таки произошло. По официальной - и наверняка фальшивой! - версии на Цзинь Шэнсяня и Цзян Лина напали, когда те подходили к внутренней тренировочной площадке. Телохранители прикрывали их, чтобы выйти из здания, где было не развернуться, и в итоге на тренировочной площадке телохранители совместными с детьми усилиями положили всех нападавших, кроме двух. - Они очень быстро удрали в ад, - невинно хлопая глазами, говорит Цзинь Шэнсянь, - даже не успел призвать. Цинь Цзыбин же был быстр в уходе на перерождение. Тоже не успел. - А Чжао Инмин? - спрашивает Цзинь Гуанъяо устало. Уши у него отваливаются от всей той лапши, которую на них пытаются навесить. - Ну, не то, чтобы я любил сплетничать, - Цзинь Шэнсянь мнется на сей раз почти по-настоящему, из чего Цзинь Гуанъяо делает вывод, что ему и правда неловко, - но Чжао Инмин влюблен в нашего Цзинь Синьло, и не смог уйти, не признавшись. Так что задержался, и тут-то я его и поймал! - Так, напомни, а как Цзинь Синьло потерял руку? - ласково спрашивает Цзян Ваньин, но Цзинь Шэнсянь и глазом не моргает: - Защищая меня! Папа, папа, ему же не нужна рука, чтобы быть архивариусом и хранителем артефактов, да, да? Цзинь Гуанъяо прикрывает глаза. Он уверен, что Цзинь Синьло был среди нападавших. Но сын мигает ему в сторону Су Шэ, и Цзинь Гуанъяо понимает, что при таком скоплении народа дела ордена лучше и правда не обсуждать. И он верит суждениям своего сына. Не ему самому, Небеса упаси, но суждениям Шэнсяня не доверять глупо. - Да, ребенок. - Ну как-то в общих чертах так, - Цзинь Шэнсянь трет шею, и шестеро детей и девять телохранителей смотрят на остальных с разной степени достоверности невинным выражением лиц.Лучше всего удается Гунъи Сяо. Цзинь Гуанъяо с тоской думает, что его ребенок скоро не оставит в природе праведных заклинателей, а еще - что никого, кроме шэнжэня и Ханьгуан-цзюня он теперь и не примет в качестве защитников. - Что ж, ладно, - сдается он. - Пойдем, обсудим в узком семейном кругу.Возможно, думает он, наедине с родителями Цзинь Шэнсянь будет все-таки чуточку более откровенен.