Часть пятьдесят девятая, в которое троецзиние проясняет за вызов друзей (1/1)

Цзинь Шэнсянь смотрит на своих друзей, на единственных, кому он может сейчас доверять. Их всего пятеро, но это на четверо больше, чем было у Вэй Усяня под конец жизни. На пятеро, если считать самый конец.Целая боевая шеренга.Он не может не проводить параллели, но это путь в никуда, путь в бездну сомнений и переживаний. Цзян Лин?— это не гневливый и недолюбленный Цзян Чэн. Цзинь Чан?— вовсе не насмешливый Не Хуайсан. Оуян Цзычжень совсем не похож на неуверенного в себе и забитого Вэнь Нина. Ну, а сравнивать Лань Сычжуя и Лань Цзиньи с двумя Нефритами ордена Лань и вовсе смешно. Да и Цзинь Шэнсянь не Вэй Усянь.Вэй Усянь не сохранил братские узы, не заслужил дружбу, не успел спасти жизнь и не смог сблизиться. Откровенно говоря, Вэй Усянь был неудачником. Цзинь Шэнсянь не намеревается повторять его ошибки.У него есть друзья, у него есть семья, и вместе они покорят этот мир.?— Все отдохнули, устроились удобно и готовы спасать мир, а главное?— меня? —?уточняет он с улыбкой. Кивают вразнобой. Они устроились в комнате Цзинь Чана, прямо на полу, разбросав подушки.?— Друг мой,?— вздыхает Сычжуй?— А-Юань, лучший подарок, который Лань Ванцзи мог когда-либо ему сделать,?— расскажи подробнее, в чем дело.Цзинь Шэнсянь кивает. Бабочки-вестницы хороши для передачи срочных сообщений, но много информации в них не передать.?— Короткую или длинную версию??— Длинную! —?немедленно отвечает Цзиньи и все смеются.?— Ну хорошо,?— Цзинь Шэнсянь устраивается поудобнее. —?Все началось с того, что Цзинь Гуаншань стал главой ордена Ланьлин Цзинь. Дедуля был мерзким человеком и окружал себя подобными.Сычжуй крайне выразительно посмотрел на Шэнсяня, и тот вскинул бровь.?— Папа тоже не без греха, но его названные братья?— это Лань Сичень и Не Минцзюэ. И если дядя Цзюэ изначально братался с целью за папой следить, то вот Лань Сичень вполне себе от души. Сюэ Яна нашел Цзинь Гуаншань, хотя они с папой нашли общий язык. А лично папа подружился с Жэ Син, о которой уж точно ничего плохого не сказать!?— Ладно, ладно! —?Цзиньи машет руками. —?Хватит нахваливать своего отца, ты нам его не продаешь же.Шэнсянь фыркает.?— У вас столько денег нет?— и я имею в виду весь орден Лань!Все снова смеются, и это так хорошо, что Шэнсянь наконец-то?— впервые со злополучного Совета,?— расслабляется.?— Так вот. Так получилось, что верхушка ордена у нас… —?Шэнсянь тяжело вздыхает,?— своеобразная в самом вежливом варианте.Лин толкается в него плечом и Шэнсянь благодарно улыбается.?— Самых громких уродов папа убрал подальше…Цзычжень хмыкает:?— А кого-то наверняка пониже.?— Наверняка,?— соглашается Шэнсянь. Безусловно, часть приближенных Цзинь Гуаншаня уже похоронена. Не все со всеми положенными ритуалами. Не все похоронены в принципе?— у Сюэ Яна никогда не было недостатка в подопытных, даже когда к нему присоединился Шэнсянь.?— Но не все,?— с сожалением говорит Лин. —?И как только все улетели на голосование… хотя,?— он хмурится. —?Я вспомнил!?— А-Лин? —?Шэнсянь подается к кузену, сплетая их руки. Все остальные тоже подползают ближе.?— Сразу после Совета, когда я привел псов,?— говорит Лин Шэнсяню,?— помнишь, принесли благовония, а потом ты ушел к родителям? Они тогда пахли точно так же! И на утро у меня болела голова.?— Так,?— Шэнсянь лихорадочно думает. —?Легенда меняется. Похоже, тогда пытались ухудшить отношения между мной и родителями, но не успели. А сейчас нас с А-Лином хотели взять под контроль, но благодаря здравой паранойе отца мы с Сюэ Яном подготовили талисманы, которые позволяют отследить яды и другие посторонние примеси. Так что мы временно живем у А-Чана.?— Брось, А-Сянь, вся Башня принадлежит тебе,?— Чан тыкает его в плечо и улыбается. —?Это я у тебя живу.?— Отца моего пока не хорони,?— фыркает Шэнсянь и трет виски.?— Так,?— Цзычжень хмурится. —?Что изменилось? Почему ты позвал нас??— Потому что они поняли, что мы знаем,?— говорит Шэнсянь. —?И теперь они не хотят нас контролировать. Они хотят нас убить.?— А нас только трое против?— мы даже не знаем, сколько их,?— подхватывает Лин.?— Зато они точно знают, сколько нас, что мы умеем, и где нас найти,?— заканчивает Чан, и трое Цзиней очень тяжело вздыхают.