13. Дюна (Dune) (1/1)

Пустыня раскинулась бескрайним морем песка во все стороны. Огромная, иссушающая, апофеоз всех пустынь. Солнце почти скрылось за линией горизонта. Скоро, совсем скоро все путники, где бы они ни находились, будут вынуждены расположиться на ночлег. Билл медленно брел по песку, ощущая, что проваливается почти по щиколотку. Он ничего не понимал. Сознание пребывало в смятении, словно он принял хорошую дозу алкоголя или вовсе закинулся чем-то более забористым. А, может быть, именно это и произошло? Билл поднял голову и взглянул на ближайшую дюну. Высокую, крутую, больше похожую на гребень. Откуда она тут взялась? Только что пустыня казалась совсем ровной. Билл медленно начал подниматься на вершину. Не сказать, чтобы он очень хотел, просто понимал, что должен это сделать. Возможно, забравшись на эту высоту он увидит их. Две темные точки вдали — тот, кто идет вперед и тот, кто преследует. Человек в черном и стрелок. Билл понятия не имел, кто эти люди и что они тут делают, но совершенно точно бы уверен — они здесь есть. Точно так же, как он бы уверен, что не принимал никакой наркоты и даже не пил сегодня вечером. Он просто лег и заснул. Значит — это всего лишь сон? Но тогда почему он так остро ощущает босыми ступнями жар, идущий от песка? Чувствует, как тот хрустит на зубах, как губы слиплись от иссушающего ветра, как сильно хочется пить и как нестерпимо ноют все мышцы. Сколько он уже идет так? Час, два, больше? Разве во сне время не летит мгновенно? От безуспешных попыток сообразить, что происходит, виски запульсировали мучительной болью. К черту все вопросы. Он должен двигаться вперед. Что-то ждет его там. Что-то... или кто-то. Шаг, другой, третий... Теперь Билл увидел, что на вершине дюны что-то находится, какой-то продолговатый, темный предмет. Какой-то футляр. Однако, по мере приближения стало ясно, что никакой это не футляр, совсем нет. Дверь. Самая настоящая деревянная дверь с аккуратным узором. Отчего-то даже это не показалось странным. Разум Билла словно разучился удивляться. Перед глазами все плыло, мысли путались, и только дверь оставалась четкой. Такой надежной, манящей. Билл протянул дрожащую руку и коснулся ручки. Быть может, он умер? У него оторвался тромб во сне и это все — порождение его агонизирующего разума? Это объяснение происходящему не казалось таким уж глупым. Более того — оно виделось весьма логичным. И потому Билл нисколько не удивился, когда за открывшейся дверью оказалась аккуратная гостиная в доме Матурин. — Тебе не следовало так выматывать себя, — Билл резко повернул голову и увидел Матурин, которая склонилась над сидящим в кресле Робертом. Тревога тут же сжала сердце Билла ледяными пальцами. Что-то явно было не так. И пусть это всего лишь сон, но даже теперь оставаться равнодушным не получалось. — Не... не трогай... меня... — Роб был очень бледен, болезненно жмурился и говорил с явным трудом. Билл различил крупные капли пота, катящиеся по его вискам и шее. Он хотел было шагнуть к Роберту, коснуться, окликнуть, сделать хоть что-то — но не смог ни пошевелиться, ни выдавить из себя ни звука. — Спячку нельзя было прерывать, — Матурин бережно промокнула лоб Роберта полотенцем. — Сам прекрасно знаешь, как важно дать организму восстановиться. Ладно бы, если бы все это касалось только тебя одного. — Хватит нотаций, а? — сквозь зубы прорычал Роб, а затем болезненно заскулил, схватившись обеими руками за живот. — Вот что мне теперь... делать? Советчик... хренов. — Ну как что, — голос Матурин звучал спокойно и доброжелательно, но за этой интонацией все равно отчетливо угадывалась тревога, — расслабься и позволь всему идти своим чередом. Иначе они пожрут тебя изнутри. — Но ведь слишком... слишком рано! — Билл вздрогнул, различив явный испуг в голосе Роба. — Значит, уже не слишком. Раз ты не спал, то и метаболизм ваш не замедлился, так что все логично. Тебе следует довериться своему телу. А я возьму на себя все остальное, — Матурин вдруг резко развернулась и взглянула прямо на Билла. — Доволен? Насмотрелся? Яркий свет резанул по глазам, заставив отшатнуться и рефлекторно прикрыть лицо руками. — Это твоя вина, Вес’-Ка Ган, — голос Матурин прозвучал совсем близко. Билл открыл глаза и потрясенно уставился на нее. Дверь, гостиная, Роберт — все исчезло. Матурин стояла на вершине дюны совершенно обнаженная. Ее глаза переливались сине-зеленым светом, волосы струились по телу, словно вторая кожа, закрывая его почти полностью, а в районе бедер превращались в песок. Словно именно Матурин была родоначальником этой пустыни, ее центром и сердцем. — Я родоначальник не только этой пустыни, Билл, — голос изменился, мало теперь походя на женский. Или вообще человеческий. — Но все равно ты не поймешь, о чем я. Правила таковы, что до положенного срока память твоя не пробудится, что бы мы тебе ни сказали и ни показали.— Что с Робертом? Мне все равно, если я что-то не понимаю, но я хочу знать, что с ним! — Билл ощутил, что падает и медленно скользит по песку, отдаляясь от вершины дюны. — Все, что с ним происходит сейчас, совершенно естественно. Но вот ты делаешь не то, что должно. Взгляни вокруг. Эта пустыня и твоих рук дело. Двое заперты в ней и так будет до тех пор, пока ты не освободишь их. Ты должен был спеть много песен, но вместо этого ты пытаешься раз за разом заглянуть за грань. Снимаешь, но не пишешь. Глупый ребенок!— Я делаю, что велит мне сердце! — неожиданно Билл ощутил жгучую ярость. Почему кто-то решил, что вправе указывать ему? — Я хочу быть с ним рядом. Отпусти меня! — Я не держу тебя, Билл, — голос Матурин неожиданно наполнился грустью, а сама она сама начала отдаляться. — Ты хочешь быть рядом с Робертом, хочешь быть свободным. Но ты едва не убил его, подчиняясь чужой воле. И сделаешь это снова. Его слишком тянет к тебе. Ведь так легко привязаться к кому-то, когда всю жизнь провел в одиночестве. Будет ли он сопротивляться вам всем на сей раз? Я слишком хорошо знаю ответ. И это разбивает мне сердце. — Я не желаю ему вреда! Что ты несешь?! Билл собрался с силами и вновь кинулся вверх, стремясь достигнуть вершины дюны, достать до Матурин. — Я не могу ничего изменить, — девичья фигура начала истаивать, испаряться, словно дымка. — Но ты можешь. В миг смятения и испуга именно к тебе Роберт неосознанно потянулся, несмотря ни на что. Запомни это. — Матурин! Черт бы тебя побрал! Стой! Билл оказался на вершине дюны ровно в тот момент, когда опали последние песчинки. От бессилия ему хотелось выть. Он отчаянно не понимал, что происходит, отчего Матурин словно бы обвиняет его в чем-то. — Эй, Билли, не обращай внимания. Старому идиоту лишь бы побрюзжать. Резко развернувшись на голос, Билл увидел сидящего прямо на песке Роберта. Выглядел он получше, чем несколько мгновений назад, но все равно довольно измотанно. — Роб... Я... Т-ты... — не в силах подобрать слов, Билл просто кинулся в тому и обхватил неуклюже за плечи. — Ты как? — Все хорошо, — Роберт слабо улыбнулся, в потом вдруг привалился к Биллу, утроив голову и того на плече. — Теперь все точно хорошо. Я случайно вытащил тебя, потому что плохо контролировал себя. Не переживай, ты сейчас проснешься и это покажется тебе лишь спутанным сном. А пока... посидишь со мной еще немного? Не смотри по сторонам, это все не имеет значения. — Хорошо, конечно, — Билл устроился на песке так, чтобы Робу было удобнее, и виновато опустил голову. — Я не хотел тебе вредить. — Но ты еще захочешь, о, очень сильно захочешь, — Роберт прикрыл глаза и улыбнулся с тенью грусти. — Но это не важно. Наоборот, все к лучшему. Билл поднял голову и замер, потрясенно распахнув глаза. И пусть Роберт и сказал не смотреть по сторонам, зрелище, открывшееся ему, было слишком завораживающим и фантастическим, чтобы не обращать внимания. Над пустыней сияли звезды, тысячи и тысячи ярких огней. Так близко Билл их еще никогда не видел. И среди этих огней величественно плыла огромная полупрозрачная Черепаха. Именно так, с большой буквы и никак иначе. Она занимала пол неба, больше похожая на мираж, а не на живое существо. По панцирю Черепахи медленно двигался внушительных размеров паук, покрывая тот паутиной. А на самой паутине Билл с трудом различил множество небольших, движущихся точек. Веки неожиданно налились свинцовой тяжестью, и Билл ощутил, как проваливается куда-то. За секунду до того, как проснуться в собственной постели, он услышал едва различимый шепот Роберта:— Теперь они в безопасности. Меня больше ничего не сдерживает, и я смогу без опасений принять вызов судьбы. Спасибо, Билли.