С чего начинается утро? (1/1)
Это утро началось не с кофе и даже не с чая.- Я не могу позволить ребёнку питаться одним печеньем!- Это не твой ребёнок и он будет есть то, что захочет!На кухне, где стоял Сигма, развязалась война двух стихий. Гоголь со спины обнимал мальчика, смотря на Гончарова взглядом чистой ненависти. Иван же был спокоен, но этот спор начинал заводить и его. Они смотрели друг другу в глаза, словно играя в гляделки. Обе стороны пока-что не переходили в атаку, обороняя свои позиции. Гоголь, обладающий стихией Истинного Безумия, готов был испепелить любого, кто посмеет навредить или перечить его мальчику. Гончаров же решительно стоял на своём, отстаивая свою точку зрения о правильном питании. Каменное Спокойствие успешно игнорировало все обжигающие кожу взгляды Истинного Безумия, оставаясь внешне безразличным к мнению противника. А началось всё с того, что Сигма просто хотел позавтракать печеньем.- Но это и не твой ребёнок тоже. Николай, ты позволяешь ему слишком много. Ты так его разбалуешь и испортишь организм.- Ты думаешь, я не умею заботиться о детях!? - обиженно взвизгнул Гоголь, делая из себя обиженку.Иван повернул голову, недобро щуря глаза и тяжело вздыхая. Ещё чуть чуть и это будет катастрофа.- Послушай, Гоголь - угрожающе вежливо и спокойно произнёс он, продолжая сверлить взглядом дырку в клоуне - Сегодня было такое замечательное утро пока ты не появился. Убедительно прошу прекратить спорить со мной, иначе я сделаю из тебя куриные консервы. ДА, это намек на то, что ты петух. И лучше тебе захлопнуть свой клюв, пока я не подал тебя Господину в качестве ужина.Кажется, это подействовало. Николай сразу растерял весь воинственный дух, успокаиваясь. Гончаров давно заметил, что любое упоминание Достоевского играло в его пользу и нагло это использовал. Коля тяжело вздохнул, утыкаясь носом в разноцветные волосы Сигмы, его светлая коса соскользнула со спины и, мягко мазнув по руке, упала вперед, одиноко качая в воздухе красной резинкой- Ладно, допустим, в этот раз ты прав. Но это первый и последний раз!- Я всегда прав - хмыкнул Гончаров, продолжая орудовать над плитой.- Зазнайка - тихо хихикнул Гоголь, теперь переключившись на Сигму. На лице Безумия расцвела мягкая улыбка, а ещё недавно испепеляющий взгляд теперь был наполнен родительской любовью. Мальчик лишь отвел взгляд, улыбаясь в ответ. Ему нравился Николай, манежник смог завоевать доверие маленького эспера своим внешним видом, голосом, манерой речи и словами. Сигме нравилось слушать его сказочно - чудесные рассказы, смотреть на фокусы и всякую "магическую" ложь Гоголя, ведь детям это всегда нравится, а Сигма ничуть не отличался от остальных детей. Ему хотелось чувствовать себя нужным и любимым, ведь раньше этого у Сигмы не было. Он рос на улице без родителей, когда его создала книга, а теперь, по чудесном стечению обстоятельств, он живет с Гоголем, Федей и Иваном. Безумие и Спокойствие всерьёз отнеслись к воспитанию ребёнка, правда Коля сильно баловал мальчика и Ване приходилось как-то сдерживать его "щедрость", чтобы не испортить Сигме здоровье и манеры.Гоголя мягко оттолкнули в сторону, смотря на манежника с легкой насмешкой. Он непонимающе поднимает взгляд на Ивана, но тот лишь хитро улыбается, притягивая Сигму к себе, отбирая его сокровище у Безумия- Если я зазнайка, то он идиот - шепчет он мальчику, тот в ответ хихикает- Нет, Коля хороший. И ты тоже - тихо отвечают Гончарову. Детские ладони мягко ложатся на щеки, на лице ребенка добрая, невинная улыбка. Иван мило улыбается в ответ, заразившись хорошим настроением от третьей, совсем ещё юной стихии - "Теплое Солнышко". А по-другому и не назовёшь это чудо с разноцветными волосами, теперь постоянно вынужденного примерять Гоголя и Ивана, когда те вновь начинают спорить.Ивану тоже нравится Гоголь, только немного иначе, чем Сигме. Вот только сам Коля об этом не знает и не догадывается. И пускай не знает дальше, Иван не собирается ему ничего говорить.- Что тут происходит? - полюбопытствовал Достоевский, заходя на кухню и с любопытством смотря на подчинённых. Вот и четвертая стихия, Дьявольская Хитрость - Снова ссоритесь? "Чудесно. Новое представление, будет интересно" - решил он, присаживаясь за стол- Разочарую, но нет, ты не угадал, мы не ссоримся. Точнее, _уже_ не ссоримся. - хмыкнул Гоголь, садясь напротив крысы. Он ревниво покосился на Гончарова, укравшего у Коли его маленькое "сокровище", но промолчал- Печально. Мне стало ужасно скучно, но, кажется, я опоздал?- Я тебе нужен, видимо, только для развлечения, да? - вздохнул клоун, переводя взгляд на Достоевского. Тот лишь неопределённо пожал плечами, игнорируя вопросГоголь нахмурил брови, обиженно фыркнув. Равнодушие Федора всерьёз задевало его, но чувство запредельной скуки подавляло его существо намного сильнее. Мысли о мести Федору за его равнодушие сразу сменились другими, не задерживаясь в его голове."Мне бы и самому сейчас не помешало бы развлечение! Довольно скучно сидеть целыми днями дома, ничего не делая. Я, все-таки, убийца, а не домохозяйка."Повисло напряжённое молчание, замеченное только Гоголем. Гончаров вернулся к плите, Сигма залез на подоконник и теперь болтал ногами в воздухе, внимательно следя за приготовлением завтрака.- Дос-кун, ты знал, что крысам должно нравится, когда их гладят? - спросил Гоголь первое, что пришло ему в голову, желая нарушить мертвую тишину, давящую на него тяжестью бетонной плиты. Федор вновь не ответил, с любопытством покосившись на Николая, явно не оценив шутку клоуна. Получив хоть какую-то реакцию, тот вновь расцвел улыбкой, протягивая к Достоевскому руку, словно намереваясь и вправду погладить Демона. Но ладонь остановилась в паре сантиметров от щеки крысы, Николай замялся, вдруг лишившись решительности и раздумывая, стоит ли вообще продолжать и не зашла ли его шутка слишком далеко. Свои же действия ему показались глупыми, ведь со стороны это должно быть, выглядело странно. Демон несколько секунд сидел неподвижно, внимательно смотря на свое чудо, тоже оценивая ситуацию, и, решив ему помочь, поддался вперёд, уткнувшись щекой в ладонь Гоголя. Тот сразу смутился, не ожидав от крысы такого, щеки мгновенно вспыхнули краской и он прикрыл глаза, но потом вернулся в чувства, смотря на Федора- О, правда? Я не знал. Раз я крыса, значит, мне тоже должно нравиться? - пробормотал Достоевский - Почему ты замер? Уже передумал?- Дос-кун! Нет конечно... - промямлив в ответ манежник. Рука в красной перчатке скользнула чуть вниз, прошлась кончиками пальцев по шее и, мягко огладив скулы, зарылась в волосы. Федор довольно улыбнулся, расслабляясь, в то время как Гоголь сгорал от смущения, не до конца осознавая, что происходит. Такое поведение "злобной крысы" его сильно удивляло, ведь всё милое и романтичное Достоевский чаще всего презирал. Романтика - явно не для него.Иван находился мягко говоря в а*уе, как и Коля, не понимая что твориться. Он знал Федора как любимого Господина, Демона, которого все боятся, и жестокого убийцу, который забирает души грешников, но не... не _таким_- Мы будем завтракать? - поинтересовался Сигма, надеясь, что ему уже наконец отдадут эту несчастную коробку печенья. Мальчика ничего не удивляло, ведь он ещё не понимал, с кем связался и эта компания для него представлялась в самом безобидном свете.- Да, конечно. Завтрак... - пробормотал в ответ Иван.Услышав слово "завтрак", Федор поспешил ретироваться с кухни. Есть он не хотел, хоть и был похож на обтянутый кожей скелет. Чаще всего Федор питался ночью, подходя к холодильнику в надежде найти съестного. Днем эту крысу хрен заставишь поесть, у него на уме только чай и энергетики с кофе. - Зайдешь потом ко мне... - коротко бросил он Гоголю, поднимаясь с места и исчезая в коридоре, решив по-тихому спрятаться в своей комнате. "Зачем?" - слегка удивился Гоголь, не понимая намерений возлюбленного, но спросить не удалось, ведь крыска уже убежала в норку. Живот требовательно заурчал, поэтому мысли о Фёдоре быстро исчезли, сменившись более важными на данный момент.Приятного аппетита, Коля)