Day 5 : Memories (1/1)

- Мой Король, возьмите меня с собой! Цинхуа совершенно не хотелось оставаться одному в этом огромном дворце, пока демон будет на очередном собрании. И не то, чтобы он сильно желал быть в окружении кучи заносчивых демонов, половина из которых смотрит на него как на хорошо прожаренный стейк, но быть в одиночестве не хотелось больше.- Цинхуа, я вернусь вечером, - Мобей обнял его за плечи и целомудренно поцеловал в лоб, а после с явной неохотой выпустил. Так и начался вечер сильного и независимого братца Самолета. Правда уже перетекающий в ночь.Заклинатель поежился, сидя за столом. Несмотря на обогревающие талисманы ему все равно было холодно. Он обошел комнату в поисках какого-нибудь теплого покрывала. Поиски увенчались успехом, поэтому на стуле вскоре вырос сугроб из одеял и теплых шкур. Горный лорд с удовольствием устроился в самой его сердцевине и вылезать не хотел. Но требовалось закончить документы.Он выпустил из своего убежища руку и взял кисть, сосредотачиваясь на написанном. И пытаясь собрать мысли в кучу. Те упорно отказывались это делать, так что на бумаге раз за разом появлялись то кляксы, то широкие черные линии, перечеркивающие все не особо аккуратные иероглифы. После нескольких палочек благовоний все попытки были признаны тщетными и Шан Цинхуа уткнулся лбом в стол, не боясь запачкать лицо в чернилах. На это было несколько все равно. Под тяжестью и теплом одеял клонило в сон. Несколько мгновений горный лорд боролся с ним, но все же сдался, надеясь, что проспит так до возвращения своего короля…Где-то над ухом раздался звук уведомления. Юноша подскочил в испуге ожидая, что любимая Система опять решила подкинуть ему работенки, но тут же загремел со стула на пол. Проклятый элемент мебели, жалобно скрипя колесами на несправедливость жизни, откатился в угол комнаты и застыл там. ?Стоп, что?!? - пронеслось в голове у Цинхуа. Он, конечно, был тем еще растяпой во всем включая писательство, но не припоминал, чтобы в его новелле были стулья на колесиках. Он там прожил уже достаточно, чтобы убедиться, что таких косяков не было.Обведя удивленным взглядом комнату, он понял, что точно не находится в замке ледяного демона. С темных стен непривычно смотрели плакаты, освещаемые синим светом монитора. Чашка растворимой лапши на столе давно уже остыла и не собиралась падать на клавиатуру. Все это было так знакомо и… так странно. Неужели он в какой-то момент нажал на кнопку возврата домой? – Нет, нет, нет, нет-нет-нет! Несмотря на все попытки успокоиться, паника прорывалась наружу, подлая Система молчала, не отвечая ни на мольбы, ни на проклятия. В поисках решения Шан Цинхуа принялся метаться по всей комнате, мимоходом отмечая то кипу грязного белья, то трёхсантиметровый слой пыли в углу. Но ни выход не появлялся, ни идеи не приходили в голову. Это тело явно не было привычно к подобным нагрузкам, так что спустя несколько минут бега по кругу, он рухнул на постель, пытаясь отдышаться. И подумать логически, взвесить все за и против. Вспоминая о событиях, предшествующих перенесению, в душе зародилась надежда на то, что это всего лишь сон. Он заснул и проснется в скором времени. Либо сам, либо, когда Мобей Цзюнь вернется домой и найдет его такого беспечно заснувшего лицом в чернилах. При мысли о ледяном демоне сердце болезненно сжалось. Сомнения впились в росток надежды, разрывая его и пытаясь задушить его еще в зачатке. А что если это не сон? Все же отбитая об пол филейная часть все еще неприятно ныла. А во сне же не может быть больно, так?Потерявшись раздумьях, Цинхуа сам и не заметил, как заснул. Разбудил его настойчивый писк будильника, еще раз доказывающий, что это все никакое не сновидение. Из-за неудобной позы все тело затекло так, если бы он спал не кровати, а за столом. Раньше такое частенько происходило, когда после очередного полуночного написания главы он был не в состоянии даже пошевелиться и отрубался, уткнувшись носом в клавиатуру. Солнечные лучи пробивавшиеся сквозь неплотно закрытые шторы все не стремились освещать ставшие родные каменные стены дворца, лишь подсветили очередные залежи пыли под компьютерным столом. – Как же давно здесь никто не убирался… – юноша поднялся и растрепал коротко стриженные волосы, потягиваясь и разминая затекшие конечности. Стоило бы сходить в душ, проветрить помещение, выгрести мусор, коего по углам скопилось едва ли не больше пыли… И когда он стал таким чистюлей? На этот вопрос так и не нашлось ответа, но лучше уж думать об этом, чем о том, что осталось в том придуманном мире. На экране мерцала куча уведомлений, но он не обратил на них никакого внимания. Сначала стоило привести себя в порядок. Разглядывая себя в зеркало в ванной, он едва сдержал грустный смех. Вряд ли его Король обратил внимание на такого задохлика. Да и вообще, скорее всего он его больше не увидит. И вряд ли будет страдать, так же как маленький бедный человек. Найдет себе демоницу погорячее, которая наплодит ему много мелких карапузов, будет жить своей королевской жизнью… На глазах начали наворачиваться слезы, когда поезд невесёлых мыслей прервала затрещина, которою Цинхуа отвесил сам себе.– После уборки тебе полегчает, – пробормотал он и отправился заниматься делами. В процессе он пытался настроиться на положительный лад. Он ведь великий писатель и не зря создал такое абсолютно прекрасное оружие, как Синьмо! Пусть от этого меча все беды и Бин-мэй совершенно не способен им управлять, но он все же главный герой, так что перед лицом опасности, сможет открыть проход в этот чертов мир. И его Король точно придет за своим бедным слугой!Это предположение было притянуто за уши, в общем как и весь сюжет Пути Гордого Бессмертного Демона, но в действительности же это работает! Цинхуа на собственной шкуре испытал все невзгоды, так что отчаиваться было рано. Похвалив себя за столь прекрасную идею, юноша смахнул упавшую на лицо прядь и, весело насвистывая, отправился себя награждать очередной банкой лапши, взамен размокшей еще вечером. Когда горе-писатель все добрался до компьютера, его завалило шквалом сообщений и отзывов. Читатели все не переставали вопить насчет последней главы и отказывались верить в то, что история закончена. То, что все изменения, что произошли по вине братца Огурца, совершенно не отразились на самой истории безусловно радовало. Если бы его милая книга превратилась бы в ванильную историю гейской любви, Самолет, Пронзающий Небеса, не выдержал бы такого позора и точно бы бросился под поезд. ***Прошло несколько дней и радость от душа и интернета понемногу поутихла, а с ней и погасла надежда, что Мобей придет его спасать. Небольшая кровать полуторка почему-то стала казаться безумно большой. Ночами Цинхуа ворочался часами пытаясь найти удобное положение. Предатель-память все подкидывала каково было спать в объятиях ледяного демона. Несмотря, что от того не было ни капли тепла, почему-то прижиматься к его широкой груди все равно было безумно приятно. Фанаты засыпали его письмами с вопросами о том, когда же он начнет писать следующую книгу, но как Ша Цинхуа не брался за перо все мысли снова и снова словно по наклонной скатывались к собственным переживаниям. На лбу от ударов об стол уже красовался красивый сиреневый синяк, но в сотый раз смотря на написанные строки он не мог удержаться от того, чтобы стукнуться головой. Может в глубине души он все же надеялся, что разобьёт себе голову и добрая старая Система, по которой он все же соскучился, хотя не признавался, снова заберет его обратно. Тоска холодными пальцами подбирается к шее, обнимает ее подобно тискам и медленно лишает воздуха. На глазах наворачиваются слезы, а по плечам ползет холодок. И он вспоминает как раньше сворачивался на этом прекрасном кресло чуть ли не в клубок и хотел выть. Особенно когда все шло по одному месту, когда ничего не получалось, а хейтеры с таким рвением разносили в пух и прах с душой написанные работы. Хотелось всего лишь, чтобы кто-то обнял со спины, погладил по голове, мягко прошептал подбадривающие слова… Кто-то кому не страшно подставить спину, зная, что он не воткнет нож под лопатку... К кому можно было повернуться, выпрашивая нежный поцелуй... Если раньше, то был лишь размытый образ, то теперь он обрастал подробностями: свежим морозным запахом и мягкостью накидки, куда можно было уткнуться носом и сделать вид, что спрятался от всего недоброго мира…Цинхуа хотелось выть, но он только закусывает нижнюю губу – почти до крови – и обнимает себя руками. Становится холодно, словно что-то бессовестно высасывало из него тепло и волю к жизни. Зуб не попадает на зуб и кажется, что уже и кровь застыла в венах. Он пытается отогнать этот холод, убеждает себя, что это скоро пройдет, но замерзает только сильнее.– Sbfd&F4#@, – мягко звучит над ухом. Столь знакомый голос говорит едва разборчиво, но Цинхуа узнает, понимает. Его имя – до того, как он стал Шан Цинхуа. Откуда он его знает? Или то просто галлюцинация? Он вскидывает заплаканные глаза и… встречается взглядом с прекрасными льдисто-синими. И застывает словно громом пораженный. Он… вернулся?– Цинхуа? – Мобей явно не ожидал, что возвратясь с собрания найдет своего глупого возлюбленного почти замерзшим насмерть. А еще, что его будут встречать слезами. Если с первым все было ясно и человек попросту во сне раскидал одеяла, в которые кутался, то второе заставляет насторожиться. Зверь в сердце рвется наказать преступника, что довел его драгоценную пару до слез. Найти и разодрать в клочья. Но злобным планам не суждено сбыться.Цинхуа бросается на шею демону, громко всхлипывая и бормоча сквозь слезы нечто неразборчивое. Замерзшие конечности едва ли слушаются, но это не мешает ему вцепиться в своего Короля, так словно он хотел его задушить в объятиях. Тот лишь мягко гладит его по спине – кажется, люди так и делают, когда кто-то плачет. Неловко, но аккуратно, давая понять, что он здесь и никуда не уйдет. А дальше следует совсем нечто странное, робкий постоянно смущающийся горный лорд сам обхватывает его лицо ладонями и целует. Целует так будто умрет, если поцелуй прервется хоть на секунду. Словно хочет слиться с Мобеем в единый организм. Демон не имеет ничего против, но его сердце все же грызет беспокойство, так что он насилу отстраняет человека от себя и заглядывает ему в глаза, пытаясь найти в них подсказки. – Все в порядке, мой Король, – слезы все еще бегут по его щекам, но Шан Цинхуа старательно размазывает их по лицу. И пытается придумать хоть маломальскую отмазку. Не рассказывать же ледяному демону, что он и впрямь разревелся из-за глупого сна? – Я… я… этот Цинхуа просто по вам соскучился, мой Король. – Ты замерз, Цинхуа, – прохладная ладонь гладит его по щеке, касаясь покрасневших глаз так аккуратно, так нежно, что от этого щемит в груди. Но стоит горному лорду почувствовать, как она отстраняется, он тут же судорожно хватается за нее, прижимая обратно. Но те же слова звучат вновь, чуть строже, и нехотя он отпускает руку Мобея. Не проходит и пары мгновений, как она прижимается к его телу снова, но на этот раз от нее расползается тепло. Цинхуа вздрагивает и перехватывает ее, в последний момент успевая схватить что-то, что из нее выпадает, и удивленно округляет глаза. На его ладони лежит самый настоящий бесценный артефакт. Да, в его романе таких тысячи, но многие писались для красного словца, а некоторые, как этот, брались из сердца. Прекрасный алый, словно свежая кровь, каменный цветок мягко пульсирует, выделяя тепло, а нагревшаяся от него золотая цепочка, приятно согревает пальцы. Одного пораженного взгляда на Повелителя Севера хватает, чтобы понять, что отказ не принимается, поэтому заклинатель покорно вешает его на шею. - Вы меня слишком разбалуете, Мой Король, - Цинхуа смеется, чувствуя, как неприятные воспоминания лоскутами с него сползают, а в груди снова зажигается теплый огонек. Драгоценный амулет греет, как персональная печка, а его жар заставляет только крепче прижаться к холодному, как айсберг демону. - Мой Цинхуа достоин самого лучшего, - звучит безэмоциональный ответ, как констатация факта, но бледных губ касается мимолётная ласковая улыбка. Увидев ее в первый раз, заклинатель забыл, как дышать и лишь слушал как сердце заходится в груди, но теперь обнимает возлюбленного за шею, втягивая в еще один поцелуй.