Одиннадцатая. (1/1)

Журчанье воды… Цветущие разными красками сказочные цветы, небывалой красоты… Статуи из белого камня… Голубое, чистое небо… И дорога, ведущая фею куда-то вдаль, вдаль лабиринта.Тропинка вывела девушку к большому, изумрудному замку с двумя башнями. Замок в готическом стиле, вокруг него клубились клумбы с цветами, фонтаны с чёрными ангелами и отведённая чуть поодаль от дворца круглая беседка, окружённая небольшим озерком. Девушка подобрала платье, направляясь к беседке. Остановившись у беседы и… Посматривая на своё отражение в воде; светлые волосы сформировались в причёску-корзинку чёрно-алые губы, тёмные тени, бледноватое личико, красное платье до самых ног с чёрно-золотыми цветами на юбке, короткие ажурные рукавчики, сзади, со спины платье на завязках, которое затянуло фигуру девушки, подчеркнув всю её уникальность, — красоту молодого тела. Немного приподняв подол платья, фея закусила губу, так как массивные, чёрные, бархатные туфли с завязками — никак не совмещались с таким идеальным, без недочётов платьем.…- не слишком ли?Рядом с отражением девушки, настоящей принцессой привстал, вполне молодой мужчина, примерно двадцати пяти лет. Мужчина выглядел, как юный правитель того самого замка: наполненные глубиной тёмно-зелёные глаза, рыжие волосы, забранные в высокий хвост, нарядный, королевский кафтан в светло-золотых цветах, сочетаемых с более тёмными, высокие, скорей, походные сапоги, и обе руки, забраны в карманы более современных вельветовых брюк.Блондинка моргнула. В гладкой воде всё также отражался он.— Не переборщил? — с незамысловатой улыбкой переспросил мужчина, — Вам нравится?— Нравится ли мне? — светловолосая оторвалась от прозрачной воды, подобрав подол платья, повернулась к красивому незнакомцу, — простите… А почему Вы спрашиваете? Мы же… — Не знакомы?— Да, именно, — Стелла пригладила юбку шикарного платья, — не знакомы, — к скулам предательски подошла кровь.— Это можно исправить, — немного коварный взгляд зелёных глаза и широкая улыбка придавали этому миру абстрактную изюминку, — Яйцо, — он галантно протянул ей руку, а вторую держал за спиной, как в французских романтичных фильмах прошлых веков.— Стелла, — девушка смущённо, даже скованно приняла руку, ожидая примитивного рукопожатия, но вместо этого рыжеволосой слегка коснулся, с той же самой галантностью нежной, миниатюрной ручки дамы своими губами.— Какое у Вас замечательно имя, — сказал он, сдерживая руку блондинки в своей.— У… У… У В-в-вас тоже, — замявшись, фея солнца отвела взгляд, тучнее, краснея, — а этот замок… Ваш?— Да, в самом деле мой, — с большим нежеланием мужчина выпускает руку девушки из своей; в его глазах заискрилась гордость, как и на лице, — хотели ли бы посмотреть его внутри?— Наверное… — принцесса, потерявшая всякое честолюбие, кажется, поплыла лишь от одного прикосновения губ незнакомца к её руке, — да, конечно бы, хотела посмотреть Ваш дворец, — она вернула взгляд на него; уголки его губ поползли вверх, — с превеликим удовольствием, если позволите, — уже в более деликатной форме ответила девушка, стараясь спрятать все эмоции под гладким, серьёзным, манерным выражением лица.— Тогда прошу за мной, — он аккуратно протянул ей руку, Стелла чуть снова не растаяла, как мороженое, но приняла как данное, мягко возложила свою руку, доверяя очаровательному носителю этого тела, вести себя куда он пожелает.***Внутри дворца обстояла та же красота: белые колонны, пол выложен в шахматном порядке, то есть как шахматы, мебель на основе светлых оттенков или в красноватых тоннах. Вообще, снаружи замок напоминал тринадцатый век, Англию, а в помещении, скорей, время, когда на планете властвовали викинги и время от времени замечались элементы рыцарской эпохи. Девушка буквально потеряла счёт комнатам: они казались похожими, только, отличались друг от друга палитрой красок, количеством мебели и рассказывающем о покоях Яйце. Его голос менял интонацию, — он оказался излюбленным, одиноким жильцом дворца, который от слова совсем не против потрендеть о себе, о своей жизни и о своих достижениях со всем почтением. Да, если бы Стелла вдруг, ну вдруг! Бросила Брендона, или не была влюблённой, преданной душой молодого человека, то, наверное, она бы переметнулась на сторону Яйца, начала бы с ним флиртовать или, хотя бы стараться флиртовать.Возможно, он действительно слишком хорош собой. Он очаровал её с первой минуты знакомства и заставил подогнуться коленки.— А это пивная, — мужчина нескромно обозвал небольшую комнату с баром и стульями ?пивной?, — здесь можно полакомиться самыми лучшими в мире алкогольными напитками. Вы, кстати, когда-нибудь пробовали кальвадос со вкусом дна нибуса?— Нет, не пробовала, — мотнула головой Стелла, — я, если честно в первый раз слышу такое слово как ?нибус?.— Оу, — Яйцо улыбнулся, — а Вы разве не знали о нибусе? — она опустила глаза, стесняясь его улыбки вблизи и этих горящих, зелёных глаз, — тогда я специально для Вас поясню! Нибус — это растение, растущее на планете Айбис во вселенной чёрных звёзд, — это далековато отсюда, но оно того стоит. Вкус у нибуса волшебный! Просто сказочный! — девушка прикусила губу, пока он нахваливал неизвестный ей вид цветка. Вот Флоре бы, точно, понравилась дельная информация о новом виде растения, а ей… Как-то не очень, она не любитель грядок и изучения садовой индукции, — не желали бы отведать? Пока мы тут? — Извините, но я не пью спиртное, — с деликатной улыбкой отказала Франсес, — у меня на него аллергия и голова туманом идёт.— Аллергия? — он сдержанно хохотнул, — забавно! — её щёки озарились заревом, — и… Как давно… У Вас эта аллергия?— Год, — девушка стыдливо обвела глазами комнату, — когда первый раз попробовала вино, — тогда она и началась.— Ох! Жаль, — мужчина обвёл свой подбородок двумя пальцами, — раз уж Вам нельзя спиртного… Может, чаю?— Вы так хотите меня чем-то угостить? — она заморгала глазками.— Почему бы и нет, — снова заулыбался, — прекрасных дам из ниоткуда всегда потчевают самыми лучшими угощениями, которые могли, могут иметься у хозяина.— По-вашему, я прекрасная дама?— Определённо! Самая лучшая в этом мире, — он лукаво сверкнул глазами.— Вы мне льстите, Яйцо, — принцесса спрятала руки за спину, — таких молодых, светловолосых девушек, как я — море! Я неединственная красавица, да и вообще не считаю себя красавицей, ведь красота не главная ценность, — душа куда важней телесных качеств.Пока она размышляла вслух, он внимательно следил за каждым её словом, словно они взаправду показывали всю суть нашей жизни.Он не перебивал, проявлял великодушие или, ему отчасти было интересно. Или он просто делал вид, что заворожён, а на самом деле…Точно нельзя сказать: лицо не пробить, а заглянуть к нему в голову — никому не подвластно.— И этим я хочу сказать, что внутренний мир заслуживает больше внимание, чем внешний. Это придумала не я, — учёные, умные люди давно доказали, что ум стоит впереди всяких благ, благодаря, ему мы продвигаемся, а не застыли на месте. Вы меня понимаете, Яйцо?— Да, конечно, конечно, понимаю, — зелёные глаза стали чуть светлей прежнего, — да, Вы, несомненно, правы, совершенно правы, Стелла, — он позвал её по имени; опять её скулы предательски вспыхнули огнём.— То есть… Вы согласны, с моей точкой зрения? — она просияла. — ?Боже! Какой же он становится… Не могу подобрать слов! Рядом с этим человеком мне так легко, будто я знала его до этого, будто мне довелось увидеть его где-то… Но где?? — заструились в голове мысли.— Без лжи признаюсь, — он взял паузу, — Ваша точка зрения не только приятна во слушанье, но и познавательна, а ещё у Вас милый голосок.?Милый? Он сказал милый?? — зашуршали вопросы в голове у Стеллы.— Вы сказали… Милый? — А Вы считаете, что я ошибаюсь? — он сузил играюще глаза.— Воз-мож-но, — девушка вдруг почувствовала лёгкий толчок у себя под ногами; обронив глаза под ноги; пол покрылся трещинами, из них струился яркий, жёлтый свет. Вскинув обратно глаза на него, она, немного ошалев от увиденного, вопросила, — что это? Значит?— Вы просыпаетесь, Стелла, — пояснил он с тем же миловидным лицом, не дивясь ужасу и страху девицы, — не волнуйтесь! Вас там ждут, а мы продолжим наше чаепитие в следующий раз.— В следующий раз? — трещины раскрылись ещё больше. Теперь она стояла на островке, — какой следующий раз? — подобрав платье, она опустила глаза в трещины; пол вот-вот обвалиться, а она вместе с ним полетит в неизвестность, вниз.— Следующей ночью, — прыснул он; она не увидела как сильно зажглись его глаза, а губы растянулись в какой-то неправильной, животной, дикой улыбке, нет, скорей всего, оскале, — возможно, следующей ночью… Или чуть раньше, девочка моя, — последние слова Стелла не расслышала, ну или он произнёс их почти шепотом.— Яйцо! — островок, который постепенно падал вниз с феей, начал разрушаться под весом сверху; лава заплескалась под Стеллой, обжигая светлую кожу заигрывающем пламенем, — почему? Почему, сейчас? — на карие глаза брызнули слёзы, — почему мне нельзя задержаться? Почему… Вы не можете… Мне… Помочь? — всё тело девушки поглотило пламя; несколько пузыриков ещё побулькивали на поверхности красной, густой субстанции.***Через минуту лава почернела, покрылась коркой, а затем затвердела, стала каменной. Мужчина спрыгнул вниз, прошёлся по тверди. От любезного, доброжелательного принца, болтуна и смущателя феи — не осталось и следа. Он словно скрылся где-то в глубинке под слоем кожи. Безумные, ярко-пылающие зелёные глаза, дьявольская улыбка и уверенный, слишком бодрый для человека шаг. В воздухе обрисовалось круглое зеркало в чёрной раме. Мужчина притянул его рукой на расстоянии. В отражении отражался симпатичный молодой мужчина с рыжими волосами, большими, фатальными глазами, наполненными безумием и остротой, губы, напоминающие цвет разбавленного пива и… Вспотевшие, пылающие руки голубоватым огнём.— Ну, здравствуй, — двумя пальцами он сжал свои губы, не прекращая, коварно ухмыляться самому себе, потешаться над собой, — молодое лицо! Неужели, молодость так банальна, и в то же, время незаменима? — он похлопал себя по щекам, — действительно! — оскалившись, он ударяет рукой прямо в стекло; осколки впиваются в кожу, — это я — настоящий. И кто теперь, старый хрящ? — осколки зеркала в крови и частички отражения мужчины помалкивают.— Верно!Он ударяет в зеркало второй рукой; все остатки крошатся из рамы, разлетаются вокруг его ног.— Прошлое! — он надсмехается над болью, пронзающей руки, вырывает осколки, даже не морщится, — оно позади! Поскольку, я вернулся! А значит, — в глазах забегали чёртики, — пора браться за старое дело. Пусть, глупая девочка, развлекается себе, — откинув осколки; руки снова покрываются слоем дермы, раны затягиваются, — пока она умеет право ходить по стойке ровно, потому что слаба. Думаю, для второго элексира не понадобится клетка, — он развязывает хвост, лохматит волосы и снимает кафтан, расстёгивая верхние пуговицы рубашки и поглядывая на чёрную татуировку кобры на правом плече, которая слабо светится неярким серым цветом. — Ничего, — он сжимает руку в кулак; пред ним является круглый разноцветный портал, — скоро былая сила полностью восстановится, надо просто немножко подождать, — он входит в портал, который затягивается следом за мужчиной.