40. И звание худшего отца года получает… (1/1)

Пересадка прошла успешно. Её вели в тайне лучшие хирурги под присмотром самого доктора Синкая, решившего, что только он, первый анестезиолог и реаниматолог страны, может ручаться хоть за какой-нибудь успех столь сложного дела. Для остальных врачей тонкость происходящего была запредельной. Одно лишнее движение — и всё могло бы закончиться параличом или, что ещё хуже, смертью, и сына, и его отца, поэтому ассистентом выбрали Фумикаге. С точки зрения этики — это было отвратительное решение, героя тьмы буквально трясло от мысли, что в его руках находятся две жизни, одна из которых дороже собственного существования самого парня, но возможность смотреть на процессы изнутри и вовремя реагировать на вмешательство извне было невероятным плюсом и чуть ли не единственным фактором, гарантирующим удачное завершение операции, поэтому выбора, по сути, и не было. Скрепя сердце и потратив кучу моральных сил на поддержание собственного эмоционального равновесия, Цукуёми согласился.Для простоты переноса физического воплощения причуды, старший Таками сбросил все перья, оставив лишь остов. Уже тогда Кейго заметил, что активная зона роста перьев у его отца была чуть больше, но сами крылья всё-таки ослабли от двадцатилетнего заточения в узкой камере, а, значит, восстановление способности могло затянуться. И, тем не менее, Ястреб откуда-то знал, что обмен закончится успешно. Он до последнего отлёживался утром перед операцией на спине, слёзно прося ещё хотя бы секундочку насладиться возможностью спокойно поваляться на ровной поверхности ровной же (вы просто не понимаете насколько это великолепно) спиной. Фумикаге это жутко забавляло, а экс-злодей лишь презрительно фыркал, всем видом показывая, как его раздражает недалёкость своего сына. Речь идёт о крыльях — о великолепной причуде, способной спасать и убивать по щелчку пальца, а этот клоун хочет удобного сна. Щенок.Казалось, ни отец, ни сын абсолютно не волновались об исходе, оба спокойно позволили ввести в себя седацию и безмятежно заснули, а вот Фумикаге коротило не по-детски от мыслей о возможных осложнениях. Многие знания — многие печали. На всё понадобилось больше десяти часов, после которых Цукуёми вышел из операционной и ещё минут десять смотрел в потолок, абсолютно не думая. А когда к нему присоединился доктор Синкай, молча вручив бумажный стаканчик с отвратительно крепким кофе, они просидели так ещё полчаса.— Вы как хотите, док, а я лучше останусь героем. Нахрен мне такую работу. На бешеной двухнедельке и то легче. – наконец подал голос Цукуёми.— Да я уж сам захотел в отпуск. И чем больше часов проходило, тем дальше хотелось улететь.— И докуда вы долетели в своих фантазиях?— Прямо сейчас, я мысленно на Мальдивах.— О, я с вами!— Обойдёшься. Тебе ещё реабилитацию проводить.Это была горькая правда. Успех операции — половина дела. Вторая половина зависела от того, сколько времени понадобится Ястребу на заживление и перестройку мозга. Несмотря на то, что причуды действительно по своей сути были одинаковы, но всё-таки пересаженные крылья, в отличие от потерянных, прожили уже больше сорока лет: развивались в других обстоятельствах и привыкли к чужим сигналам. Сможет ли Кейго вернуть прежний уровень контроля? Прежние скорости? Не станут ли крылья тяжёлым балластом, вместо того, чтобы помочь взлететь? Думать об этом решительно не хотелось, но мозг упорно возвращался только к этим темам.***Пока Кейго ещё спал в соседней палате, старший Таками уже проснулся. Забота о нём тоже легла на плечи героя тьмы, ведь резкое исчезновение причуды — это большой стресс для организма, так что Фумикаге был рядом, когда мужчина открыл глаза.— Как вы себя чувствуете?— Странно, но неплохо. – действительно практически сразу фокусируясь на собеседнике и садясь без помощи, живо ответил экс-злодей. – Ощущение, будто я потерял зрение и слух. Но ладно, я знал на что шёл. Как всё прошло?— Успешно. Нервы Кейго буквально присосались к вашим крыльям, – улыбнулся парень и тут же обеспокоено вздохнул. – Дальше от вас уже ничего не зависит.— Да не парься ты так. И моргнуть не успеешь, как этот попугай опять начнёт летать со скоростью колибри под спидами.— Да уж я не сомневаюсь. Меня волнует то, куда он полетит. Он же не учится на своих ошибках и наверняка снова захочет сунуть перья в огонь. – снова вздохнул герой тьмы.— А вот тут ты ошибаешься, мальчик. Кейго никогда не совершает одну и ту же ошибку.— Вы следили за ним?— Пристально. Когда Энджи засадил меня в тюрьму, тем, кто попросил отправить этого неугомонного щенка в тренировочный лагерь комиссии, был именно я. Мог бы ограничиться и детдомом, но мне было жалко гробить такой талант. Он уже в пять обгонял стрижей. Правда, я надеялся, что Кейго пойдёт в отца и в какой-то момент сменит дорогу с геройской на злодейскую, но, увы. Какой позор — восемь поколений известных преступников, а в итоге — герой номер два. Фумикаге, до этого просто стоявший рядом, усмехнулся, пододвинул к себе стул и сел, закинув ногу на ногу.— Не такой уж вы и плохой отец, господин Таками. – мужчина, услышав это, закатил глаза и безынтересно посмотрел в окно. – И, дайте угадаю, ваше внезапное желание отдать крылья — абсолютно не дань мести.— Не понимаю, о чём ты. – еле улыбнулся собеседник, всё также смотря за стекло на улицу.— Неужели тюрьма действительно может исправить мировоззрение преступника? – продолжил гнуть свою линию Цукуёми.— Повторяю, мальчик, я не понимаю, о чём ты говоришь. – серый взгляд с неохотой оторвался от бегущих по небу облаков и перебежал на ехидно улыбающегося парня. – Я не жалею ни об одной капли крови на моих руках.— Даже об убитой жене?— Да она мне и женой-то не была, так что... Представь себе, нет. После её смерти стало гораздо проще жить: никто на мозги не капает, мальчишка к маминой юбке не липнет, кормить одного ребёнка проще, чем ещё и взрослого человека на себе тянуть — сплошные плюсы.— Утилитарно. – задумчиво протянул Фумикаге. Старшему Таками нравилось, что его собеседник не выражает никаких негативных эмоций, разговаривая о такой шаткой для обычного человека вещи, как смерть. – Поэтому вы и убили её?— Нет. На самом деле, я просто набухался в тот день как демон, а эта тварь начала нотации читать. Знаешь, совет на будущее, не стоит злить людей с причудой, способной за секунду перерезать горло небольшому отряду. Так что это произошло относительно спонтанно. Вжух, – мужчина непринуждённо провел пальцем по шее, – и всё.— Мда... Весёлая история. И как вы объяснили Кейго смерть матери?— Да никак. Он сам всё видел.— Боги. Это многое объясняет. – приложив руку к лицу, будто ему стыдно за Ястреба, а не за его отца, шепнул герой тьмы.— И что тебе это объяснило?— Я понял, почему у крайне симпатичного героя номер два никогда не было партнёрши.— Думаешь, влюбившись в тебя — в мужчину — он пытался избежать травмы, связанной с фигурой матери, и искал опору в человеке, способном заменить его отца-убийцу?— Не, дешёвая псевдопсихологическая херня. Тогда бы он влюбился в Старателя. – до этого спокойное лицо Таками старшего исказило почти что от вселенской боли.— Твою мать! Фу! Фу! Святая Муэрте! Это отвратительно! – мужчина подскочил на кровати и тут же свалился обратно. – Ааа, бля! – Спину полоснула неприятная боль, а голова закружилась.— Не дёргайтесь, – Тень помогла собеседнику снова удобно устроиться, но сам Фумикаге продолжил неподвижно сидеть, неотрывно смотря на человека, которого он мог бы назвать своим свёкром, – Вам надо лежать.— А ты не говори такие ужасные вещи. Хочу развидеть! У них же больше двадцати лет разницы! Сука! Отвратительно! И так достаточно, что мой сын пидор! Так что не сыпь соль на сахар.— Думаю, вам станет легче, если я скажу, что, теоретически, если бы я был девушкой, то наши отношения тоже бы случились.— И откуда такая уверенность?— Просто ни он, ни я, никогда никем не интересовались в принципе. У нас было полно более важных дел. Психологическая это травма или нет — пусть разбирается кто-нибудь другой, но что Кейго, что я — мы оба избегали отношений. Просто не умели их строить. И, когда поняли, что влипли, то до последнего не замечали одной маленькой… – Цукуёми несколько раз соединил указательные пальцы своих рук, изрядно насмешив мужчину. – …Несостыковки. Пол — последнее, что нас интересовало.— Ну что ж, ?успокоил?. Но ты же понимаешь, что вы всё равно гомики?— Советую использовать более нейтральное слово ?геи?, когда будете общаться с другими людьми. — Пи-да-ра-сы. – чуть ли не пропел мужчина. — Понятно, историю про демисексуальность можно даже не начинать. – посмотрев на Тень, вздохнул парень. — Даже не пытайся. Вы — пидоры, – повторил мужчина, – Причём во всех смыслах этого слова! Я и суток рядом с вами не провёл, а вы меня уже заебали своими игрищами. – Цукуёми чуть ли не свалился со стула, вспомнив, что и где они пару дней назад с Кейго учудили. Ему хотелось надеяться на послеоперационную амнезию, но чуда не произошло. – Не, я конечно, вижу, у вас всё в порядке, и ?несостыковки?... – злодей повторил недавнее движение парня, соединив указательные пальцы. – …Вас не остановили, но, бля, серьезно, не позволяй этому подонку вертеть тобой, как ему вздумается! Если сегодня ты дашь слабину, то завтра он сожрёт твою душу. Поверь, я знаю о чём говорю, я автор этого дьявола во плоти. И молю богов, чтобы когда он в следующий раз решит оприходовать тебя в общественном месте, меня там рядом не было! Я тогда чуть себе крылья не вырвал, лишь бы этого не слышать!— Святой Эбису, мне и без того стыдно, а вы лучше не делаете!— А мне какого было?!— Вас хотя бы не выебали в задницу! – из последних сил парируя, скрылся за руками Цукуёми. Он понимал, что проиграл эту битву. И душу его уже тоже давно сожрали.— Ну спасибо и на том! Святая Кали, как можно променять прекрасные женские изгибы вот на это?!— Если бы я знал, я бы ответил... – совсем спрятавшись в ладонях прошептал парень. Его уши горели. – Я вообще не понимаю, как согласился, чтобы в меня, живого человека, членом тыкали.— Я тоже не понимаю. Это же как этого придурка любить надо?— Сильно. И ещё это взаправду приятно...— Просто сдохни, умоляю! – взвыл Таками старший, а Фумикаге окончательно сварился. Пора было всеми правдами и неправдами менять тему.— Знаете, но я правда не верю в ваше желание мстить Старателю. Особенно сейчас, когда он полностью уничтожен. Вам же нахрен Даби не сдался. Скорее всего, вам сдался ваш сын, тупейшим образом потерявший причуду в двадцать четыре года.— Ну, раз ты уже обо всём догадался, то избавь меня от своей отвратительной морды и исчезни.— Спасибо. – искренне поблагодарил герой тьмы, пропуская призыв свалить в закат мимо ушей. – Правда, спасибо. Кейго никогда не признается в том, что без крыльев он страдал, но я всё видел, поэтому скажу слова благодарности за него.— Засунь их знаешь куда? – грозно рыкнул экс-злодей. – И, думаю мне не придётся объяснять, почему не стоит говорить об этом Кейго? Просто убедись, чтобы до конца жизни с моими... Его крыльями ничего не произошло.— Не вы ли мне сами сказали, что он никогда не совершает тех же ошибок дважды?— Просто присматривай за ним. Ошибки могут быть новыми, а результат старым. – чуть мягче вздохнул мужчина. – А теперь вали. Хочу поспать. Чем быстрее я восстановлюсь, тем раньше начну новую жизнь.— Как пожелаете. – Фумикаге встал, отряхивая невидимые крошки. – Думаю, вы быстро придёте в себя и покинете это место. Кстати, ещё перед операцией вы сказали, что знаете куда идти, но не сказали, где вас можно будет найти.— Нигде. Даже не надейся. Я сам найду кого-либо, если мне будет надо.— Я понял. Тогда, возможно, увидимся ещё?— Ха-ха. – сухо и без капли хоть какого-либо юмора произнёс мужчина. – Надеюсь, нет.Парень кивнул и спокойно зашагал к выходу.— А знаешь, передай всё-таки Кейго кое-что.— Что именно? – не поворачиваясь спросил герой тьмы, практически выходя за порог палаты.— Скажи, что на спине действительно приятно лежать.***— Ну как? – чуть взволнованно спросил Ястреб, садясь на край койки и раскрывая на половину свои новоприобретённые крылья. Они отдавали нудящей болью, но уже неплохо слушались приказов хозяина.— Дальше раскрыть не можешь?— Пока что — предел. — Хорошо. А перья? – Несколько пёрышек слабо покружили по палате.— С ними тяжелее всего.— А это? – Фумикаге освободил старое и протянул на ладони. Оно не подавало признаков жизни.— Нет. Больше не чувствую с ним связи.— Перестраиваешься. – удовлетворённо подытожил герой тьмы, возвращая старое перо на место и подержав на нём тёплую ладонь чуть дольше, чем следовало, что не укрылось от зоркого глаза больного.— Поколдуешь надо мной сегодня? – облизнув сухие губы и многозначно сверкнув янтарными глазами, кокетливо спросил Кейго.— Поколдую. – строго ответил парень, делая вид, что не заметил заинтересованного взгляда. – Молочную кислоту выведу, порванные волокна сращу, но с остальным помочь уже не смогу. Перья на твоей совести.— Блин, эти перья… Я прям чувствую, как шевелятся извилины! Но, зато, я вчера впервые смог подслушать разговор за дверью с помощью крыльев.— Молодец. Думаю, скоро ты сможешь устроить свой первый за столько времени полёт.— Я бы хотел полетать немного в другом смысле…— Только когда выпишешься. – отрезал Цукуёми.— Ну, птенчик…— Нет. Рано тебе ещё о таком думать. Разговор окончен.Фумикаге сейчас действительно было не до секса. Первые несколько дней Кейго в принципе не мог прийти в себя. Его тошнило, бросало то в жар, то в холод, и каждый сон мучили старые кошмары, от которых герой спасался кусая себе руки. Перестройка организма происходила настолько тяжело, что однажды он даже попытался вырвать, приносящие неистерпимое мучение, крылья. Успокоиться удавалось, только если Фумикаге был рядом. Причём ему не надо было даже использовать Тень, само присутствие Цукуёми превращало буйного крылатого героя в тихую нежную птичку, со сломанными крылышками и искусанными в кровь предплечьями. На вопросы врачей он отвечал односложно, порой невпопад, ел только с рук мужа и по большей части молчал, смотря немигающим взглядом куда-то глубоко внутрь себя. Что с ним происходило, сказать точно не мог никто. Пересадка причуды была настолько редкой операцией, что вряд ли в мире нашёлся хотя бы один человек, чётко понимающий протекающие в теле героя номер два процессы. Фумикаге даже хотел сходить ещё раз к Таками старшему, чтобы обследовать и его состояние, но он ушёл на следующий день после операции. Никто не видел, как он это сделал. Экс-злодей просто пропал, но герой тьмы надеялся, что его реабилитация проходит гораздо лучше.Ещё через пару дней сознание Ястреба прояснилось, оставив за собой острую головную боль, которую могла унять только Тень. Кейго начал отзываться, узнавать людей и предметы, улыбаться сквозь рефлекторные слёзы от раскалывающейся на части головы, даже пережил нашествие коллег в свою палату. В остальном, причуда приживалась хорошо, только перья, пока номер два не мог их контролировать, часто выпадали. К концу недели, вся палата приобрела красные тона, что жутко восхищало медсестёр, выклянчивших разрешение взять себе ?несколько? штучек для украшений. В конечном итоге, красный цвет распространился по всему отделению.К концу недели боль отступила, номер два окончательно вернул себе прежнюю трезвость ума и начал потихоньку тренировать мышцы крыльев. Он жутко бесился, подбирая отборнейшие выражения, каждый раз, когда не мог взлететь или сделать хотя бы один сильный взмах, но прогресс шёл семимильными шагами. Проблема была даже не в том, что нервные окончания не всегда работали как надо, а в том, что эти крылья двадцать лет сидели взаперти. Медицинские способности Фумикаге позволяли нарушать правила тренировочного процесса: не тратить время на отдых и восстановление, но это абсолютно не значило, что возвращение прежних скоростей и манёвренности будет быстрым. Сам Ястреб оптимистично ставил себе месяц. Фумикаге, тоже считавший себя оптимистом, полгода. Врачи, будучи реалистами, качали головой и ставили знак вопроса, упирающийся в бесконечность.А мир, тем временем, катился к чертям.