Беллатриса Лестрейндж (1/2)

Смерть – такая странная. Все мы ее боимся, но, ни одному из нас не избежать ее участия в нашей жизни. Смерть несправедлива – приходит, когда хочет и забирает, кого хочет. Что находится за ее чертой? Страх? Пустота? Куда нас приведет этот загадочный туннель?Человек. Когда его покидает душа, остается лишь тело… которое больше никогда не зашевелится, не испытает эмоций. Просто кусок мяса, разложившийся с годами в сырой земле в одинокой могиле. А мир забудет о его существовании. Не сразу, конечно. Со временем.

Увидеть, как перед твоими глазами кого-то лишают этого лучика жизни не выносимо.

Чуткая душа Гермионы мучилась от противоречивых чувств. Инстинкт самосохранения требовал немедленно бежать, а совесть обвиняла, что она не спасла человека от монстра."Смотрела… просто смотрела, как оборотень пускает кровь невинному человеку"

Конечности рук и ног так занемели, будто годами не шевелились. Глаза не различали цвета, все вокруг было размывчато бесцветным.

Фенрир Сивый не разрывая зрительного контакта с Гермионой, надвигался к ней. С рук оборотня стекала чужая кровь. Он, почувствовав это, приблизил левую руку ко рту и медленно провел языком по ладони, слизывая темную жидкость.

К горлу подступила новая волна тошноты но, прикрыв рот вспотевшей ладонью, Гермиона по-прежнему не сходила с места.

«Мерлин!» - пронеслось в голове.

- Интересное зрелище, правда? И все же подглядывать не хорошо, – с каждым словом он приближался все ближе.

- Я…я…- Грейнджер не могла овладеть языком. – Убийца! Вам самое место в Азкабане!- Тише девочка. Не забывай с кем говоришь, – Сивый говорил тихо, но от этого еще зловеще. Гермиона помимо воли заметила застрявшую жилку между желтыми зубами оборотня, – а то я могу забыть, что ты дочь Люциуса и немного попробовать молодой плоти…- Не посмеете, – ее голос прозвучал более уверенно, чем на самом деле она себя чувствовала.

- Скажем так: то, что ты видела, девочка, будет хорошим уроком тебе на будущее. Если оно у тебя есть. Зря ты спустилась сюда; в самом доме тебе ничего не грозит, но здесь тебя никто не защитит.

- Не подходите ко мне! – в который раз Гермиона прокляла себя, на чем свет стоит, ведь она опять не взяла с собой палочку. Хотя какая от нее польза, если нельзя колдовать за стенами школы.

Пятясь назад, Гермиона слышала эхо от стука собственных каблуков, пока не упала, поскользнувшись об каменный выступ, на расстоянии нескольких шагов от Фенрира. Он же упивался страхом девушки. Гриффиндорка задом ползла подальше от него по холодному полу. Не успела она подняться на ноги, как Сивый, схватив ее за волосы, потянул к себе. Гермиона дергалась и вырывалась по мере своей физической силы, но безуспешно. Девушка затылком почувствовала хриплое дыхание оборотня, от страха и отвращения ее бросило в дрожь. Ее ожидает та же участь, что и того несчастного человека.

Неужели это конец?

Не так она видела свои каникулы. А ведь Гермиона еще столько всего не успела сделать! Не попрощалась с родителями, друзьями. Не успела разобраться, как заняла место Малфоя…Стоп! Я же Малфой!

Резко подняв правую руку, на которой слабо засветился фамильный перстень, Гермиона со всей силы врезала ею по лицу Фенрира.

- Маленькая дрянь! - оборотень завыл от боли, отпустив девушку. – Я разорву тебя так, что никто не узнает твое изувеченное тело!- Что здесь происходит? – пропел наиграно слащавый голос. – Гермиона, кажется, я тебя недооценила. Молодец племянница! Ай-яй-яй Сивый, теряем форму? Тебя отделала несовершеннолетняя девочка без волшебной палочки.Беллатриса расхохоталась, держась за живот, стоя между Гермионой и Сивым, не давая последнему достать жертву.

- Заткнись Лестрейндж! – заорал Фенрир.

- Усю-сю-сю, кажется, наш волчонок разозлился, - Я не советую тебе трогать Гермиону.- Эта маленькая дрянь чуть мне глаз не выбила! Не стой на дороге!Грейнджер сжалась за спиной Белатрисы так, будто ее засадили в невидимый кокон. Она лишь молча наблюдала за дискуссией - сохранят ли ей жизнь.- Хотела бы я посмотреть, что из тебя сделает Нарцисса, если хоть один волосок упадет с головы ее драгоценной дочери - никогда не видела волчий фарш, – она снова рассмеялась.- Ты что смеешь МЕНЯ пугать?- Гермиона одна из нас и у нее важная миссия. Ты же не посмеешь испортить планы нашему хозяину? – «проворковала» Лестрейндж и добавила, повернувшись к гриффиндорке:

- Пошли, тебя мать ищет.Сказать, что она удивилась это практически ничего не сказать. Беллатриса Лестрейдж – убийца собственного кузена – только что спасла магглорожденную, род простаков, которых она любезно называла «маггловским отродьем», от разгневанного оборотня. Гермиона искренне надеялась, что Белла никогда не узнает о своем единственном хорошем поступке. В таких личностях, как миссис Лестрейдж, отсутствует жалость или, правильнее сказать, человечность. Так что если вдруг она что-то пронюхает, то всегда успеет исправить свою ранее допущенную ошибку. Запустит в гриффиндоркуАваду или помучает Круцио с тем же фатальным исходом- Не стой как столб, – Беллатриса толкнула девушку к выходу.- Спасибо, – тихо отозвалась Грэйнджер, решив все же поблагодарить за спасение.

- А? – сухое лицо удивленно вытянулось и смотрелось-таки довольно странно. Глаза чуть больше обычного, при этом злобное лицо расслабилось и, на какую-то долю секунды, на ее лице промелькнула тень наивности или того, чего Гермиона не могла понять, списав это на разыгравшуюся фантазию. Такая реакция не ассоциировалась с надежно прикрепленным образом сумасшедшего маньяка, поэтому первое, что приходило на ум это то, что доселе Лестрейндж никогда не говорили слово: «Спасибо». Впрочем, оно и не удивительно.

- Если бы не вы, он меня с потрохами съел, – дрожащим голосом сказала она.- А мне показалось, что ты и без меня прекрасно справлялась. Пока ты полезна Темному лорду, никто тебя не тронет. Скоро полнолуние, вот Сивый и перевозбудился, ему явно не хватает свежатины. Вот только зря ты спустилась в подземелье, – Лестрейндж провела рукой по влажной стене, царапая поверхность острыми ногтями, покрашенными под цвет гнилой вишни. – Твоя мать рвет и мечет, ища тебя. Цисси приказала домовику найти тебя, а этот урод сказал, что его зовет «хозяйка» и мгновенно смылся. Но исчезнув, сразу же вернулся. Ха-ха! Ты когда-нибудь видела удивленного эльфа? Это стоит того, я давно так не смеялась.

- Гермиона!

Послышался голос миссис Малфой, быстро спускавшейся к ним по лестнице.- Девочка моя! Куда ты пропала? Я же беспокоилась, – Нарцисса заключила ее в объятия, что грозило Грейнджер удушьем.

- П…ро…сти я, спускалась в подземелья.

- Одна?! Ты тоже там была? – обратилась она к сестре.

- Я собиралась повеселиться с заключенным, но опоздала, оборотень успел им перекусить. И как раз хотел взяться за твою дочь, она его так разозлила, – захихикала Беллатриса Лестрейндж.- Что?!! – воскликнула Нарцисса, лихорадочно рассматривая дочь с разных сторон. – Гермиона, ты цела? Он тебя не тронул?

- Не успел, тетя Белла вовремя пришла, – от обращения «тетя Белла» ее передернуло, к счастью, никто не заметил.

- Я убью этого ублюдка! Как он посмел прикоснуться к моей девочке?!- Прекрати ты, Цисси! Гермиона неплохо отделала мохнатого. Твои заботы излишни.

Похлопотав вокруг Грейнджер, миссис Малфой наконец-то успокоилась, убедившись в ее целостности.- Никто не смеет трогать моего единственного ребенка! Тем более в собственном доме и перед моим носом!- Гермиона способна постоять за себя сама. Может, ты считаешь, что Темный лорд ошибается? – угрожающе спросила миссис Лестрейндж.- Он тоже может ошибаться. Гермионе нужно учиться – она пойдет только на шестой курс.- А может, ты еще хочешь перейти на сторону Дамблдора? – Беллатриса опасно прищурила глаза.- Не стоит перекручивать мои слова!Гриффиндорка, молча, снова наблюдала за спором двух сестер. Затем отвлекла Нарциссу, тем самым, прервав достойные обвинения Беллатрисы. Сообщила «матери», что очень устала и отправилась наверх по лестнице, оставив сестер продолжать между собой дебаты.

Хотелось побыть одной, а то еще чуть-чуть и у нее начнется нервный срыв. Сдерживать эмоции уже не было сил.

Плюхнувшись на диван и подобрав под себя ноги, Грейнджер отчаянно зарыдала в голос, не боясь, что кто-нибудь может услышать. Размеры особняка позволяли шуметь и не быть услышанным. Лишь картины на стене смотрели на нее сочувственно.

Слезы. В слезах отображается боль, обида, отчаяние. Странно, ведь это просто соленая вода с привкусом горечи. И все же плача, ей казалось, вытекает наружу то, что она старательно сдерживала в себе.

Как же она не любит слез; чтобы кто-либо их видел, сочувствовал. Нет, это больше не ее прерогатива. Все очень просто, потому что собственно ей не в чем сочувствовать. Врожденный ум, заботливые родители, безмятежное детство. Абсолютно все, что необходимо ребенку. Единственное чего не хватало – так это друзей, но и их она в скором времени нашла в Хогвартсе.

Но однажды, не сдержавшись, Гермиона заплакала. На первом курсе. Рон обозвал ее несносной заучкой, с которой никто не хочет дружить. Тогда она пропустила все последующие уроки и не пришла на Хеллоуин.

И нападение тролля, на фоне образовавшейся потом «не разлучной троицы», не имело особой роли.

Второй раз был, когда Драко Малфой обозвал ее «грязнокровкой» на поле для квиддича. Она не знала значение данного слова, но не сомневалась в ее жуткой грубости. Тогда глаза предательски прослезились, показывая всем свою ранимость. Тем самым она сама дала слизеринцу оружие над собой. После того случая, Гермиона старательно игнорировала блондина, впрочем, так же как и он ее. Исключением стал только третий курс и еще несколько случаев.

Позже гриффиндорка поняла, что сама начала перепалку с ним, ведь то, что она сказала ему тогда, обидело его стократ сильнее, нежели многочисленные оскорбления и проклятия из уст Гарри и Рона.

До того случая, Драко ни разу и слово ей не говорил, пока она не подружилась с его врагами.

В памяти всплывали воспоминания пятилетней давности в поезде, когда будущая гриффиндорка искала злополучную жабу и столкнулась в коридоре с куда-то спешащим светловолосым мальчиком. Смешно сейчас вспоминать, но он извинился перед ней. Ведь буквально вчера Рон утверждал, что слизеринец и слова такого не знает, не то, что произносит.

Другой случай был уже на первом курсе после случайно услышанного «комплимента» от Рональда в ее адрес. Гермиона стремительно побежала подальше, не заметив среди толпы учеников упавшее эссе по Зельеварению. Малфой догнал ее, сказав: «Это твое» и сразу же удалился, не успев услышать тихое «спасибо».Действия Драко не являлись чем-то необычным. Простая вежливость свойственна ему тоже, пусть это все и зарыто очень глубоко в сердце. Зато в дальнейшем это дало Гермионе видеть в нем не только ужасного слизеринца, заслуживающего жестокой кары, но и потерянного мальчика показывающего окружающим свою вредность. Она конечно ни в коем случае его не оправдывала; просто давала о себе знать природная тяга искать в людях "человечность".

До сегодняшнего дня она отказывалась верить в теорию «Малфой - Пожиратель смерти». Все списывала на разыгравшуюся фантазию друга. Ведь пожиратели - жестокие убийцы, а Драко, конечно, редкий гад, но…убийца? Нет…в любом случае пока. Родиться и воспитываться в семье сторонников Волан-де-Морта и вырасти добрым и отзывчивым? Это из области фантастики.

Ей всегда было интересно, каково это – быть чистокровной. И кто теперь может сказать, что желания не сбываются? Вот судьба сделала своеобразный подарок. Только радости оно не приносит. Мало того, что левое предплечье уродует знак тьмы, так еще жестокое убийство, совершенное перед глазами.

Душу разрывают муки совести, расцарапывает ее, оставляя болезненный след.- Почему я не помешала? Просто стояла и смотрела. Чем же тогда я лучше?Она знала, что идет война за власть, и люди каждый день погибают. Но одно дело читать про это в газете и совсем иное видеть смерть.

- Все равно. Я должна была…должна была помочь… - повторяя последние слова, Гермиона лихорадочно раскачивалась на диване. Слезы текли по подбородку, промокая кофту.