V часть. Гадкий поступок. (1/1)

Тут же объект судорожно заторопился вернуться в исходное положение?— лицом к стене. А Хафима с растерянностью в глазах поднялась с пола и оглянулась на вошедших в камеру сотрудников МОГ.Странные, некрасивые, кривые силуэты забрали её в пространство, называемое Фондом. Девушка отчётливо слышала шёпот учёных, топот их туфель, также скрежет автоматов, наручников, прочих металлических штучек на поясах военных. Зачем прервали эксперимент? По какой причине? Слышалось ото всех. Хафиме самой невтерпёж узнать, в чём же дело.Вот она в сопровождении двух оперативников стоит под дверью, ведущую в смотрильную камеру. Допытываться до оперов?— дохлый номер, сами не в курсах, так что пришлось ожидать.Внезапно, как чёрт из табакерки, из-за угла выскакивает ошарашенный с виду, безумный на деле Генри Манвикк.—?Ко мне в кабинет, немедленно! —?закричал он ей, от чего та сморщилась от резкого звука.Хафима впала в крайний ступор. Посмотрит то на оперов, то на дверь, то на разъярённого доктора Манвикка.—?Что встала?! За мной! —?не сдерживая гнева, орал он так, что аж слюни изо рта прыснули.Хафима робко сделала к нему пару шагов, потом шла строго, уверенно. Доктор Манвикк, как только они забрели за угол, крепко, больно, грубо схватил девушку за запястье и остановился.—?Попробуешь вырваться, на месте прикончу,?— с неописуемой злостью заговорил научный сотрудник.—?Что Вы-—?Молча! Мол-ча! Иди за мной молча!!! —?кажется, вот-вот он её шандарахнет чем-нибудь или нож в пузо вонзит.В ответ послышалась тишина, которая свидетельствовала о том, что Хафима смирилась и готова была покорно следовать за, судя по всему, психически больным коллегой. Дура? Дура. Хотя, что она могла бы поделать, ей же ясным языком сказали, что убьют, если сделает что-то не так, как повелели.Убежать куда-либо у неё бы получилось, если бы не страх, парализовавший её изнутри, и крепкое сжимание запястья, мешающее нормально передвигаться и концентрироваться на мыслях и ситуации. С виду можно создать образ мамки, которая затаскивает домой загулявшегося сынка. Да и, как на зло, рядом никого не оказалось, никто даже мимо обыкновенным образом не проходил.Спустя три минуты непонятной ходьбы туда-сюда по коридорам Фонда, которые показались Хафиме тремя часами, страх отпустил девушку и та немного пришла в ?сознание?. Хотя бы ноги не ватные?— уже хорошо.Текло время, подобно песку в песочных часах или воде в, казалось бы, бесконечном ручейке где-то в глубине леса после дождя, а Манвикк не выпускает руки Хафимы и ведёт её куда-то, ведёт…Наконец-то, они дошли до неизвестного и не виденного ранее Хафимой кабинета. У него была не карта доступа, как у большинства дверей в Фонде, а четырёхзначный код. Введя таковой со скоростью молнии, железные двери с грохотом открылись и пропустили внутрь кабинета доктора Манвикка и его ?заложницу?.В кабинете досыть неприятная атмосфера: на потолке две лампы, одна из которых сдохла и не горела; на полу разбросаны вырезки газет, помятые, потоптанные документы, простые бумаги, чеки, обёртки от конфет и подобный мусор. На шкафах и стеллажах предметы разложены на манер ?и так сойдёт?, книги все то с торчащими из них страницами, закладками, то испачканы либо кровью, либо чернилами?— не ясно. На диване в восточной части кабинета раскидана одежда доктора Манвикка: его пальто, куртка, ботинки, рубашка, медицинский халат…Что хотелось бы сказать о запахе в комнате? Хм, чтож, несмотря на освежитель воздуха, стоявший прям возле компьютера на столе, который располагается по середине кабинета и регулярно, ежечасно пшикает какой-то вовсе не пахнущей жидкостью, запах здесь стоит металлический, блювотный, обкуренный. Хоть бери и ароматные палочки в нос пихай.—?Садись, гадина,?— грубо начал он, указывая на стул возле двери. Хафима покорно села, будто под гипнозом, а Генри?— на своё место?— за рабочий стол.—?Извините, но что Вы себе позволяете? —?вновь гора вопросов обрушилась на доктора Манвикка,?— Вот выйду, Вы же знаете, я обязательно подам на Вас жалобу. И какого чёрта Вы посмели меня трогать и насильно переть куда-то?!—?Заткнись, гнида, я знаю твой секрет,?— как гром в ясном небе или как твёрдый предмет в мягком блюде, прозвучали слова из его губ по всему кабинету и Хафима замерла, окаменела.—?Какой секрет…? —?она нервно засмеялась, вставая со стула и подкрадываясь к двери выхода.—?СЯДЬ! —?оглушительно закричал Генри,?— Не придуривайся хоть передо мной, я всё знаю!—?Выпустите меня, черть! —?пыталась как можно громче отвечать запуганная Хафима.—?Сука, бл*ть, твой шифратор был бракованным! Твою ж… сука, ты видела его лицо и не сдохла! Как??? —?продолжал Манвикк своё.—?А? —?Хафима сначала не поняла, что этим доктор хочет сказать. А когда дошло… она вжалась в дверь спиной и громко задышала.—?Что, тварь, спалилась, да? —?ухмыльнулся убийца.—?Прекратите! Сейчас же дайте мне идти! Вы не имеете право-—?Ты не имеешь право! —?доктор Манвикк в порыве гнева встал и зафендилил в голову девушки чем-то тжёлым. Вроде, это была подставка для ручек и карандашей.Конечности расслабились и Хафима повалилась на пол. В голове зазвенело, конечности онемели, глаза стали выключать свет.—?Вот ты и получила своё, врунья. Обманула весь свет и ещё говорит, что это я не имею право над ней измываться,?— словно змий, подполз он к ней, смеясь,?— Я ещё изначально знал о твоих, скажем так, способностях. Затем, чтобы манипулировать тобой, я должен был доказать хотя бы себе, что ты?— объект. Для этого я сломал один шифратор, который был предназначен тебе на выдачу, ха-ха… Теперь ты сама понимаешь, что просто так ты отсюда уже не выйдешь. Захочу?— и ты вообще не выйдешь. Только на носилках, ха-ха…Хафима ощущала усиление боли в голове, а чуть позже почувствовала кровь на затылке. Видимо, железячка попала Хафиме прямо в темень, нанеся ей, благо, несерьёзное ранение, но не значащее, что его можно не лечить и не бежать из-за него к врачу.—?Ты такая глупая, откровенно говоря,?— сказав эту фразу, он одним движением своих могучих рук смахнул со стола всё, что на нём стояло, на пол. Звуки падающих предметов показались Хафиме громче всех звуков, которые она в жизни слышала,?— Я ожидал от тебя большего. Внешне ты мне понравилась, можно сказать, я влюбился с первого взгляда, признаюсь, но умственно ты только теоремы в школе можешь доказывать. В Фонде, среди интриг, опасностей и прочей всякой х**ни, которую твой тупой мозг никогда не потянет, тебе делать нечего. Будь я на твоём месте, я бы уволился.Генри поднял обмякшую девушку и небрежно бросил на стол спиной вверх.—?Жалкое зрелище, согласись? Думаю, я могу тебе помочь избежать масштабного палева и увольнения, хе-хе.Доктор Манвикк, звериным взглядом обводил тело девушки, приближаясь.—?Маленькое дельце, хах, дашь мне это сделать, и я никому про тебя не расскажу…~ Не будешь никого звать на помощь?— останешься в живых, я обещаю,?— Генри, уже не контролируя свои действия, стал обнажать деликотесное место девушки.Вновь и вновь несчастная Хафима чувствовала долбящие толчки, она не могла кричать, лишь плакать и скулить от боли. На полу лежит её халат, над ней нависло настоящее чудовище, не имеющее ни каких-либо чувств, ни каких-либо эмоций…Хафима пробовала пару тройку раз схватиться руками за уголки стола и вырваться, но в каждый Генри перехватывал её руки и входил глубже, доставляя ей неимоверную боль. Ей хотелось кричать, но вместо крика получался очередной шёпот или кряхтение. Громко говорить она не стала пробовать?— боялась. Как никак, её предупредили, что будет, если она хоть словечко ляпнет.Закончив своё грязное, чёрное дело, доктор Манвикк, даже не став помогать Хафиме одеться, застегнул ширинку и отошёл к стеллажу. Из какой-то коробки, похожей на аптечку, он достал маленькую прозрачную баночку с пастельно голубыми таблетками внутри и поставил её перед девушкой.—?Домой придёшь, выпей парочку,?— доктор Манвикк душевно рассмеялся, падая на диван.—?Что это?.. —?сквозь рыдание, выдавила Хафима.—?Ну… Я ненавижу детей, так понятно? —?голос Генри резко сменился на более-менее спокойный.Хафима всё поняла, но отвечать не стала. Сил у неё не осталось, в мышцах слабость, голова ноет, болит. Девушка лежит на столе и скулит, шмыгает носом, тем временем как позади неё стоит насильник и ухмыляется. Его улыбка на данный момент безумна. Хафима даже издалека не хочет видеть его, настолько она его возненавидела.Слёзы остаются на столе маленькой лужицей, тело Хафимы дрожит, как желе, со страху, со стыда. Её унизили, растоптали, фактически разрушили изнутри. Вспоминая последние события, девушка всё сильнее начинает плакать и трястись.—?Проваливай,?— монотонно сказал Генри, доставая сигарету из пачки,?— Ты мне надоела на сегодня.Хафима, убитая стыдом, стала медленно дрожащими руками натягивать обратно наспех стянутую одежду вместе с нижним бельём.Одевшись и частично приведя себя в порядок, Хафима подошла к двери, которую тут же открыл для неё Генри.—?Завтра без опозданий, ага? —?кинул он ей вслед и дверь сама закрылась, оставив бедную Хафиму одну одинёшеньку.На остановке, выжидая автобуса, девушка стояла с каменным лицом и глядела в свою пустоту. В голове крутились несуразные мысли, смешанные в одну тошнотворную кашу. Скромник… Доктор Манвикк… Эксперимент… Изнасилование… Убийство Шаша… Чёрт, где же, чёрт возьми, Хафима повернула не туда?Внезапно среди вихря мыслей она смогла зацепиться за одну. Мыслю. В тех потерянных глазах SCP-096 что-то есть человеческое, душевное. Не даром говорят, что глаза?— зеркало души. Может быть такое, что скромник?— не зверь, что у него есть свои мысли, душа, чувства, эмоции, как у нормального человека? Ну, факт его понимания того, что ему говорят?— уже знак ?присутствия мозга?. А остальное девушке предстоит узнать в будущем, когда пройдёт примерно месяц их совместной работы.До дома она ехала уже не с такими светлыми, мотивирующими жить, мыслями, напротив, она думала об ужасном, а конкретнее?— о Генри. Думаю, и так понятно, что Хафима видит не учёного-доктора, а настоящего монстра. Страшилище…Дома Хафима не могла места себе найти. Слонялась по комнатам, рыдала взахлёб, обнимая плечи, кричала от боли в грудной клетке и внизу живота. Она не припоминает, когда ей в последний раз было так плохо.В кровати она не смогла уснуть, на диване в гостинной тем более. До раннего утра она лежала и смотрела в стену пустыми, опухшими от слёз глазами, порою борясь с желанием пойти и вырезать себе вены или же повеситься.