1. Жертва (1/1)

Эта история начинается с девушки и заканчивается ею, как и большинство историй. Всех этих милых сказок о красивых созданиях с застенчивыми улыбками и блестящими локонами, с ясными взорами и благородными сердцами.Эта же девушка — некрасива.Она едва улыбается, её волосы длинные и прямые, а глаза всегда скрыты за опущенными ресницами. Что до её сердца… Что ж, никто никогда не узнает, что кроется внутри него.Но она всё равно остаётся принцессой. Теперь этот титул пуст и бесполезен, но она всё ещё принцесса, и к её имени идёт приятное дополнение.Её отца держат подальше от неё — в самом деле, далеко-далеко, в другой тюрьме, — но она клянётся, что иногда слышит, как он её зовёт. Это пугает принцессу, ведь она не знает, настоящий его зов или нет.Однако стоящая сейчас перед ней девушка вполне настоящая. ?У неё синие глаза?, — отмечает Азула; да, очень знакомые синие глаза. Видела ли она их раньше? Важна ли эта девушка? Азула ищет воспоминания в своём распадающемся разуме.— Ты помнишь меня?Голос девушки тих, совсем не как у шумных стражников. Они говорят громко, чтобы скрыть свой страх перед Азулой, пытаясь развлечься, пытаясь убедить себя, что они её не боятся, и всё равно терпят неудачу. Она всегда чувствует этот тошнотворный и кислый запах их потного страха.Азула медленно моргает. После первого беглого взгляда на свою посетительницу она больше не поднимает глаз.— Ты помнишь меня? — снова спрашивает девушка.Азула медленно качает головой, наблюдая, как пряди волос качаются у неё перед глазами. Это движение почти завораживает её. Когда-то у неё были длинные волосы, правда? Да. Красивые волосы. Что же с ними случилось?— Меня зовут Катара, и я покорительница воды.***Рука Азулы дёргается, и Катара резко отступает. Стражники держат Азулу в камере без оков. Если она выстрелит огнём в кого-то из них, ей просто не дадут еды и воды. Они надеются, что она останется достаточно благоразумной и не станет обжигать руки?, которая её кормит. Но теперь Катара понимает, что зря не позаботилась о безопасности.Однако ей незачем волноваться, ведь рука Азулы дёргается лишь рефлекторно и не более того. Катара зачарованно наблюдает, как эмоции сменяются на лице девушки. Внезапный прилив воспоминаний, кажется, захлестывает её, потому что она издает низкий вопль и склоняет голову так, что её лицо скрывается от глаз, и по нему колышутся неровно остриженные волосы. Катара не может сказать, яростно ли она вспоминает своё поражение или же просто потерялась в своих трагических воспоминаниях.Убедившись, что Азула не совершит опасных движений, Катара расслабляется и продолжает.— Сегодня я узнала, что мы с тобой одного возраста. — Она ждёт. Азула не отвечает. — Я не могла поверить в это. Ты удивительна для своих четырнаднадцати — твоё покорение огня впечатляет. — Она не делает комплиментов другой девушке осознанно; у неё нет желания льстить ей. Катара лишь говорит правду. — Через сколько тренировок ты прошла? — спрашивает она. — Насколько сильно они на тебя давили? И… тебе дали целую нацию для правления. — Oни. Катара не хочет упоминать Озая. Не при его дочери. Лишь духам известно, что это за собой повлечёт. — В четырнадцать лет в одиночку править целым народом. Неудивительно, что ты не справилась.Азула сидит, скрестив ноги, в центре камеры, и волосы по-прежнему скрывают её лицо.— Я даже не знаю, зачем я здесь. Просто удивилась, узнав, что мы одного возраста, я думаю. — Катара хмурится. — Ты могла бы быть такой, как я. — Она делает паузу. — Я могла бы быть такой, как ты. Странно, да? У нас нет ничего общего, но... — Она замолкает, не зная, что она хочет сказать, и внезапно задаётся вопросом, зачем она вообще посетила Азулу, недоумевает, какое безумие могло породить этот визит. Катара не видит причин оставаться. Азула до сих пор почти никак не отреагировала на то, что она сказала, и она не может не думать, что всё это было пустой тратой времени для них обеих.Однако, когда она поворачивается, чтобы уйти, Азула зовет её мягким, срывающимся голосом — голосом, не привыкшим к разговорам.— Матери, — тяжесть слова повисает в воздухе.— Что? — Катара поражённо оборачивается.— Матери. Они мертвы у нас обеих. Это что-то общее, правда? — Азула произносит каждое слово твёрдо, но без злобы и гнева.Это ответ, и он слишком близок к истине. Катара спешит прочь, будучи не в силах оглянуться.***Она выходит из тёмных коридоров и моргает, когда солнечный свет слепит ей глаза, и натыкается прямо на Зуко. Она вглядывается в его лицо, эмоции на котором так легко прочесть. Неудивительно, что Азула, так быстро и умно скрывавшая мысли, всегда переигрывала его.— Я просто навещала твою сестру, — говорит она из-за отсутствия чего-то ещё, о чём бы стоило упомянуть.— Что?— Азула. Я только что навестила её, — теперь ей стыдно. Если он спросит зачем, она не сможет ему ответить.— Зачем?Она вздыхает.— Я не знаю.Зуко обдумывает это и, по-видимому, решает замять этот вопрос, за что Катара ему бесконечно благодарна.— Я сам собирался навестить её, — признаётся он. — Я знаю, что должен ненавидеть её. И, очевидно, ненавижу, — поспешно добавляет он, будто опасаясь, что Катара обвинит его в чрезмерном внимании.— Она всё ещё твоя сестра.— От этого она не менее ужасна.Катара пожимает плечами и меняет тему, дабы избежать спора; встреча с Азулой оставила у неё чувство истощения. Они обмениваются любезностями ещё несколько минут. Зуко рассказывает ей забавную историю о том, как они с Аангом тем утром кормили уткочерепах, и, хотя она и смеётся, ей жаль, что Аанг не подумал пригласить и её. Теперь Аанг всегда с Зуко. В конце концов, они стали соратниками.Тем не менее, она довольно тепло прощается с ним, и теперь, когда она идёт под лучами закатного солнца, именно Зуко в одиночку отправляется в тёмную тюрьму, в которой держат его сестру.***Катара спускается в город и направляется к рынкам в поисках тропической звезды — недавно открытого ею лакомства. Однако она останавливается, когда слышит, как кто-то зовет её по имени, и оборачивается, чтобы увидеть бегущего к ней брата.— Катара! Папа здесь! — восклицает он.— Что? Где?— Его корабль швартуется прямо сейчас!Сокка едва успевает перевести дыхание, когда Катара присоединяется к нему. Они вдвоём мчатся мимо удивлённых лиц и захламлённых киосков, пока всё вокруг не превращается в размытое пятно. Теперь они выходят из толпы, и их стопы отбивают на тропинке ровный ритм. А потом в воздухе появляется внезапная острота, жгучая солёность, и на мгновение Катара может видеть лишь синеву моря и синеву неба и...… и чьи-то руки вокруг неё, и это ещё один синий цвет, который она знает и любит, синий цвет её племени.Запыхавшиеся, они прижимаются друг к другу на мгновение. Хакода смеётся, а его дети жадно вдыхают морской воздух. — Ты вернулся! — наконец выдыхает Катара.— Конечно. Вы не получили моё письмо?Его взор встречают два удивлённых взгляда.— Почтовый ястреб, которого ты прислал мне, Сокка. Я отправил его обратно с письмом, в котором говорилось, что я буду в Стране Огня через неделю.— О, только не Ястри, — стонет Сокка. — Иногда он пропадает без вести на несколько месяцев. Думаю, он берёт отпуск.— Думаю, мы получим твоё письмо в течение года, — говорит Катара, смеясь над смущением Сокки. Однако она не расстраивается из-за его ошибки; приезд отца принёс ей исключительно прекрасное настроение. Хакода идёт ко дворцу, не выпуская детей из объятий.— Итак, расскажите мне все новости, — говорит он.Сокка увлечённо погружается в рассказ обо всём, что произошло в отсутствие их отца. Катара довольна уже тем, что слушает отца и брата. На какое-то время она забывает, зачем Хакода здесь. После финальной битвы между Озаем и Аангом Хакода отправился в Царство Земли, нагруженный припасами для доставки в разрушенные войной города и деревни. Но теперь, ровно через месяц после своего отъезда, он вернулся забрать их обоих домой.Домой. Если бы Катара и правда заглянула в своё сердце и разум, если бы она действительно разобралась в своих мыслях, воспоминаниях и мечтах, она бы поняла, что её дом теперь повсюду. У неё есть друзья и семья в каждой стране.Но она не заглядывает в своё сердце и не разбирается в своих мечтах. Она просто улыбается отцу, и на мгновение все её мысли о судьбе забываются.***И снова шаги.У Азулы никогда раньше не бывало посетителей, а теперь их двое за один день? Волнение пробуждается в её сердце впервые за её долгое, одинокое заключение. ?Быть может, водная девушка вернулась?, — размышляет она.Но нет. Она узнаёт его, даже не поднимая взгляда. Тихие размеренные шаги. Ровное дыхание. Лёгкий запах свежескошенной травы. Трава. Прошло много времени с тех пор, как Азула в последний раз ходила по траве.— Зуко, — наконец произносит она.***Он хотел бы никогда не приходить сюда. Его сестра выглядит ужасно измождённой, бледной и больной. Это неправильно. Она всегда была идеальной, сильной и непобедимой, и его разум не может принять эту новую Азулу.— Зуко, — произносит она, и он замирает. Он не был уверен, что она знает о его присутствии. Стражники предупредили его, что она немного… запуталась, что бы это ни значило. Он знал, что они пытались скрыть своё презрение к ней.— Азула, — отвечает он ей после паузы. Что случилось с её любимой насмешкой, его детским прозвищем? Он не может вспомнить, когда в последний раз она обращалась к нему по имени.Зу-Зу, ты плоховато выглядишь!Эти слова — раздражающе слабое воспоминание в его голове, как если бы кто-то что-то пробормотал ему, пока он спал, и он проснулся, не помня ничего, кроме блёклого сна.— Я пришёл посмотреть, в порядке ли ты, — сдержанно говорит он. Он не может поверить, что ему удалось почувствовать вину за заключённую в тюрьму сестру. Вину за девушку, которая пыталась его убить... Иногда он сам себя изумляет.Она внезапно подрывается вверх и вперёд, её ноги разгибаются, а руки сжимаются вокруг прутьев, и теперь её лицо находится в нескольких дюймах от его. Зуко немедленно запускает в неё длинный огненный залп, который скользит по её рукам, держащим прутья. Однако, он понимает, что её цели, какими бы они ни были, не злонамеренны, и ему удаётся потушить пламя до того, как оно достигнет её лица. Кажется, она разглядывает его с таким вниманием, что даже не замечает, как её руки окрашиваются в агрессивно-алый, пока жар разъедает их плоть.— Ты напугала меня, — говорит Зуко, одновременно обвиняя и извиняясь. Она не обращает на это никакого внимания и всё так же продолжает смотреть на него так, будто никогда раньше не видела. Будто в любую минуту он или она умрут, и это её последний шанс запомнить каждую черту лица своего брата.— И ты, — говорит она туманно, как будто потерялась где-то в другом мире.— Что?— У неё тоже есть брат. Это то, что нас объединяет. У нас обеих есть братья.Зуко тут же устанавливает связь. — Катара. Покорительница воды. Да, Азула. У неё тоже есть старший брат. Сокка.— И наши матери.Тело Зуко деревенеет.— Мать иногда со мной разговаривает, — Азула говорит чётко, очевидно не замечая его внезапного напряжения.— Правда? — нервно спрашивает Зуко. — Что она говорит?Его сестра поднимает на него взгляд, и Зуко внезапно понимает, что она ниже его ростом. Как он раньше этого не замечал?— Азула? — резко говорит он.Её обожжённые пальцы медленно отпускают прутья. Она возвращается в свою камеру.— Жертва, — бормочет она. — Жертва матери.А затем она резко отворачивается и больше не заговаривает до конца его визита.***На закате дня Катара отдыхает в дворцовых садах. Прошёл уже месяц с тех пор, как Зуко короновали, и всё идёт прекрасно. Но прошёл уже месяц, и Катара знает, что скоро они с Соккой должны вернуться на Южный полюс. Вскоре она должна покинуть страну, в которой Зуко так любезно принял их как своих гостей.?Легче сказать, чем сделать?, — думает она. Сокка не поедет спокойно, если только Суюки не поедет вместе с ним. Они вдвоём сидят на берегу ручья, протекающего через сад, и ветви плакучей ивы отбрасывают мерцающие тени от угасающего солнечного света на их улыбающиеся лица. Их головы наклонены друг к другу; иногда в вечернем бризе проносится их шёпот и смех.На низкой каменной скамье под сливовым деревом сидят Катара и Мэй, а между ними Тоф. Тоф с удовольствием крутит в руках ножи Мэй, восхищаясь качеством их изготовления. Её внимание пробудило лучшие качества в обычно сдержанной Мэй, и она объясняет, как заточка каждого лезвия позволяет тонко менять траекторию его полёта.Аанг и Зуко растянулись на берегу, немного выше по течению, чем Сокка и Суюки, чтобы уединиться. Они кормят уткочерепах и, судя по выражениям их лиц, ведут ленивую небрежную беседу, не говорят ни о чём серьезном или важном. Катара задаётся вопросом, как прошёл визит Зуко к Азуле.Она ещё какое-то время слушает разговоры девочек, затем поднимается на ноги и направляется к двум мальчикам, бездельничающим в летней траве. Воздух пьянящ и сладок, в нём разливается аромат цветов жасмина. Аанг лежит на спине с закрытыми глазами и с улыбкой соглашается, когда Зуко что-то говорит. Покоритель огня лежит на животе, опустив одну руку в ручей, а другой подпирая подбородок. Аанг открывает глаза, когда Катара подходит ближе; солнце садится, и её длинная тень ложится на его лицо.— О, привет, Катара, — говорит он приветливо.— Не возражаете, если я сяду с вами?— Конечно! — Аанг улыбается ей, когда она садится рядом с ним. — Я слышал, ты скоро вернёшься на Южный полюс, — говорит он.— Ты же тоже едешь, верно? — с беспокойством спрашивает она. Аанг смеётся.— Разумеется! Тебя же нужно будет довезти, правда? А Аппа любит Южный полюс. Ему здесь слишком жарко. Но нам нужно кое-что сделать перед отъездом. Зуко рассказывал мне об удивительных подводных пляжах…— Подводные пляжи? Как это работает? — Катара перебивает, и Аанг хихикает.— Видишь? Совершенно верно. Мы должны это проверить. А на одном из северных островов есть убежище льва-медведя.— Ты имеешь в виду убежище от львов-медведей, да? Думаю, мы можем его пропустить.— Ну, может быть, — Аанг уступает и берёт её за руку. Катара улыбается ему, и они на некоторое время замолкают, наблюдая за уткочерепахами. Одна птица изящно скользит по ручью, а круги на воде веером следуют за ней. Она осторожно приближается к ладони Зуко и с подозрением, но нежно клюёт его большой палец. Не еда. Уткочерепаха смотрит на Зуко с отвращением и улетает, заставляя смеяться Аанга и забавляться Зуко.Зуко поднимается на ноги и говорит, что обещал побеседовать с военным министром, прощается с ними и отправляется обратно во дворец. Катара наблюдает, как он идёт в лучах угасающего света, и его силуэт вырисовывается в них перед тем, как солнце наконец зайдёт. К его тени вскоре присоединяются тени Мэй и Тоф, и все трое исчезают вдалеке.— Эй, Аанг! Давай наперегонки во дворец, — кричит Сокка, и Аанг вскакивает с блеском в глазах.— Давай!— И никакого покорения воздуха!Аанг смеётся, и мальчики, мчась по лужайке, удаляются. Суюки ловит взгляд Катары и хихикает.— Наверное, мне стоит убедиться, что Сокка не получит ещё одно сотрясение мозга, — говорит она. — Я сто раз ему говорила: это сад, тут деревья, и ты должен быть начеку. — Она смеётся и качает головой, прежде чем двинуться вслед за Соккой.Катара стоит без движения около минуты и наблюдает, как шестеро её друзей исчезают в лучах заката. Что им уготовила судьба? Куда они пойдут, что будут делать, когда всё закончится? Она хочет попросить их подождать хоть минутку, сделать паузу, чтобы она могла нарисовать в своей памяти эту картину, запечатлеть их навсегда, прежде чем все они разбегутся по своим дорогам.Но вместо этого она лишь дрожит в сгущающихся сумерках и спешит за ними вперёд по лужайке.***Она догоняет Зуко у одного из входов во внутренний двор; он выглядит недовольным.— Я думала, тебе нужно встретиться с министром, — говорит она, и он вздыхает.— Я отменил встречу. Я только что получил известие от моего советника, которое требует срочного внимания. — Зуко показывает потрёпанный свиток. — А позже я планировал провести некоторое время с Мэй, — добавляет он с раздражением.— Что ж, — дипломатично говорит Катара, — жизнь — это жертва.Пальцы Зуко дёргаются. Он сперва открывает рот, но затем снова его закрывает.— Как прошёл твой визит к Азуле? — говорит он вместо того, что собирался сказать. Катара хмурится.— Хорошо, я думаю.— Она не пыталась тебя убить?— Нет, — отвечает Катара. — Она... кажется, она действительно... — Она вскидывает руки вверх, будучи не в силах придумать подходящее слово. — Я не знаю. Она едва ли что-то сказала за всё время моего посещения. На самом деле, она сказала лишь одно слово, я думаю.— И что это было за слово? — спрашивает Зуко. Катара колеблется.— Она сказала... она сказала ?матери?. Я спросила её, что у нас общего... О, верно. Она сказала ещё кое-что. Она сказала, что наши матери обе мертвы, — Катара хмурится. — Интересно, откуда она узнала...— Она сказала, что моя мать мертва?Невероятно, но иногда Катара забывает, что у Азулы и Зуко одни и те же родители. Невозможно и подумать, что они родственники. Две полные противоположности, вынужденные разделить жизнь, родителей и кровь, текущую в их жилах.— Прости, я не хотела… — сперва начинает она, но Зуко отмахивается от её извинений, будто от надоедливой осы.— Забудь. В любом случае, это была ложь.— Азула солгала?— Азула всегда лжёт.Зачем ей лгать мне о смерти вашей матери? Но вопрос застывает на сжатых губах Катары, и, кроме того, Зуко уже заметил впереди своего советника и спешит ему навстречу. Она смотрит ему вслед, и на мгновение все мысли о будущем улетучиваются из её головы.