20. Свобода духа. (2/2)
?Да, станцуешь ты на могиле проклятой, тогда восстану я, из-за Черты к тебе явлюсь и на веки с тобой буду…? - слова, сказанные принцессой, отражались и оседали в рассудке, как оседает на дно песок, очищая кристально чистую водную гладь.
Танец состоял из первобытных движений: чётких, ритмичных, резких и воинственных. Прыжки и сальто, хлопки и отбивание ритма ногами по земле. Могила Морганы вспыхнула зелёным пламенем в одно мгновение и горела так ярко, что слепило глаза. В одно мгновение мужчина упал на грязную землю, судорожно дыша. Горло, словно что-то сдавливало. А огонь гневно вспыхивал зеленоватыми вспышками, воссоздавая из дыма образ ведьмы. Говорят, что они после смерти сильны и злы, как никогда ранее.
- Ты! Ты убил меня! Убил! Человек! Гримм! – истерично вопила женщина, постепенно утрачивая всё своё очарование, показывая настоящую сущность.
За силу продают душу, отдают сердце в рабство, а взамен получают молодость, красоту и силу. Что отдала Моргана Лэ Фей сложно уже припомнить. Но величия ради она многим пожертвовала, а за поступки свои никогда не раскаивалась. Сущность её старой завистливой старухи с белыми патлами сменился образом невинной молодой девушки, какой она когда-то была. Чистой, доброй и юной, такой она оставалось где-то далеко в прошлом и глубоко в душе. Такой предстала и в последней миг, отделившись от силы и избавившись от бремени, которое так её тяготило. От себя самой. На старый путь не возвращаются, раскаянье не для ведьмы. Но теперь её дух почти предан свободе. Танец не завершён, а значит, ритуал утратил свою силу. Пан или пропал. Пропал.Моргана Лэ Фей растворялась в белой дымке, на глазах изумлённого Джейка превращаясь в чёрную кошку.Кошка спрыгнула прямо мужчине на спину, напоследок оставив царапину на предплечье, и скрылась в темноте. Блондин ещё несколько минут всматривался в темноту, а потом рухнул на землю, зарыдав. Она не простит его. Никто его не простит за то, что он сотворил. Помутневший рассудок и ум скинули предательскую пелену из мыслеобразов и голосов любимой, и перед ними предстала реальная картина событий. Ужас не описывал реального состояния Джейка. Отвращение к самому себе, к сотворённому. Да. Это была крайняя точка человеческой сути, нутра, до которого только можно было дойти. Верёвка и ветка – лучше будут смотреться вместе… Без Бога в сердце, без души… у убийц нет души. С грехом али проклятьем на темени. Ветер зашумел средь листьев. Мужчине показалось, что напевают Lacrimosa Моцарта. Недописанная, недосказанная мелодия смерти. Пора сказать ?Прощай?.***Хищники чувствуют запах крови за многие километры. Они находят сою жертву по запаху и загоняют до смерти. А от крови они сходят с ума, кровь манит их. Так же было и для него. Только вот его манило отчаяние. Оно пахло сыростью и горечью, а ещё чем-то похожим на вязкую хвойную смолу. Стойкий запах сломленного человека. Так много сломленных людей на одной территории – это потрясающе! Поистине, словно сидеть на пороховых бочках! Осталось только бросить спичку и пламя уже невозможно будет остановить.И он уже знает, что может стать той самой спичкой. Тело Джейкоба Гримма одиноко раскачивалось на ветке дерева городского кладбища Ферипорт-Лединга.
Парень присел на краешек ветки и несколько долгих секунд смотрел на узел. ?Вот он край слабости? - подумалось ему.
Он отвёл взгляд и посмотрел на равнодушное чёрное небо и взлетел. Теперь дело за тем, как быстро распространяются новости. Глупо было бы надеяться на кого-то вроде Пинокио. К тому же, тот не знал самого важного в его новости. Ну да неважно. Дело сделано. Оставалось самое неприятное в его жизни. Ждать.
***Пинокио отчитывался перед Хозяином, рассказывая ему всё до последнего слова. Всё, что видел, знал и слышал. Хозяин Алой Руки не был каким-то великолепным или сильным. Он был умным, а ум, как известно – самое страшное оружие, умей только им воспользоваться. А этот вечножитель был из тех, кто умел это делать. Он ловко расставил все фишки в этой игре, но кто-то вот уже несколько ходов обыгрывал его. Не то чтобы подобное не было ему на рукуили угрожало его раскрытию. Но все гении в основе своей непризнанны. А потому каждое деяние, каждый жест и движение должно быть признанно. Он это сделал, никто другой, он. И когда Хозяин явит себя миру ни у кого не должно возникнуть сомнений в его гениальности и могуществе. Однако некто играючи обходил его, Хозяина Алой руки. Не враг, но и не союзник. Кто он? Что ему нужно? Зачем он являет своё превосходство и силу над ним, Хозяином? Мужчина был не просто раздражён, он приходил в бешенство. Ему нужен был беспроигрышный козырь, с которым он смог сыграть по крупному.
А Пинокио продолжал болтать. Глупый мальчик с восхищением описывал, как Джейк Гримм так разительно изменился и о том, что Сабрина Гримм на самом деле не она, а кто-то другая. Будто ему интересно это? Ему нужен козырь! Пора бы заканчивать болтовню и переходить к действиям.- Скажи мне, Пинокио! – прогрохотал Хозяин.- Да, Повелитель! – деревянный мальчик нехотя прервал свой рассказ.- Знаешь ли ты, кто Главный Капитан Противоборцев на самом деле? И где находиться их лагерь?Юный вечножитель задумался.- Всё, что я рассказал вам, Хозяин, уже служит доказательством моей преданности вам и вашим идеалам. Я заслужил своё вознаграждение.- Каждый получит то, что ему причитается, - недобро улыбнулся мужчина, а в его глазах засветился стальной блеск. - Когда мы завоюем лагерь Противоборцев. Но мне нужно лишь знать, где он и что ожидать от Главного Капитана. Скажи мне имя, - он потянул к мальчику. - И я узнаю о его возможностях.- Вы так умны, Хозяин. Ваш разум хранит столько знаний о каждом, - Пинокио почтительно поклонился. – Я знаю, что он безмерно опасен. Однажды я видел, как он едва не превратился. Глаза красные, кровавые и когти вместо рук. Он зверь, Повелитель. Подобно волку, он жестокий зверь, убийца, не подчиняющийся никому.- Имя! – потребовал мужчина.На его лбу нетерпеливо забилась жилка.- Никто не зовёт его по имени, - Хозяин занёс руку над мальчиком. – Но я знаю, где расположен лагерь, - тут же быстро нашёлся Пинокио. – И я так же знаю, что этот парень умеет летать без крыльев и обладает сильной магией. Он самолично обучает младших Гриммов. Дафну магии, а Сабрину обращению с оружием, хотя я неуверен, что только этому. Я могу показать вам местонахождение лагеря, могу даже провести к нему, только…- Только что? – нетерпеливо спросил Хозяин.- Я хочу стать настоящим мальчиком.
- Что? – грозно переспросил мужчина.- Я хочу стать настоящим мальчиком, - упрямо повторил деревянный вечножитель.Хозяин выглядел задумчивым. Пинокио принял это за хороший знак и расхрабрился ещё больше.- Хорошо, - громыхнул низким голосом Хозяин. – Я выполню твою просьбу в обмен на карту. Имя я узнаю сам. Ни на кого нельзя никогда полагаться.- Сначала превратите…- Карту!- Тогда я буду вам уже без надобности! – плаксиво сообщил мальчик.Хозяин побагровел, но сдержался. Постепенно его круглое лицо возвращало свой естественный болезненно-бледный цвет.
- Пинокио, я когда-либо усомнился в тебе и твоей верности?- Нет, Повелитель.- Я бросил тебя на произвол ужасной судьбы, когда тебе предали твои близкие.- Нет, Хозяин. Вы меня спасли.- Правильно, спас. Так почему же после всего пережитого, ты сомневаешься во мне?- Не сомневаюсь ни секунды, - горячо вымолвил мальчик.- Тогда рисуй, - в воздухе появилась карта города. Она парила сначала над головой Пинокио бесформенным одеялом, а потом опустилась ниже и стала ровной настолько, что казалось, карта развёрнута на обычном столе. Мужчина протянул вечножителю толстую ручку, выделанную деревянными узорами. На кончике болталась привязанная бирюзовая ленточка, изрядно потускневшая от времени. Будущий подросток несмело улыбнулся, начиная чертить стрелки и опознавательные знаки.
Смерть поразила мальчика мгновенно. Он лишь успел увидеть,как его тело начало крошиться, стираться в порошок. Ни чувства боли, ничего. Парень с мольбой обернулся к Хозяину.- Рисуй! – рявкнул мужчина. Его волновало только: успеет ли дорисовать подступ к лагерю Пинокио или нет. На его жизнь и состояние ему было решительно наплевать.Только на самом краю своей жизни понимаешь одну простую вещь: никому ты не нужен. Кому был, те всю твою жизнь были рядом. Но ты вряд ли уделял им более внимания, чем считал нужным, всё время стремился доказать, что ты им не без надобности или же просто не замечал. Пинокио уже и не мог ответить на этот вопрос. Кроме отца он, в сущности своей, не пришёлся не кому по душе. Лазурная Фея – эгоистичная стерва с ?высокими? моралями и целями, для неё он был своего рода экспериментом, проверкой собственных сил. Крёстная мама? Очень смешно. Она едва тянула на мачеху, а заботы в ней хватило только на то, чтобы превратить его обратно в деревянную куклу, вот только наделённую живой душой.
- Рисуй быстрей, мальчишка! – рявкнул Хозяин, когда Пинокио рухнул на пол – ног он лишился.- Не буду! Вы уже проиграли эту войну! Вы не знаете, с кем играете. Капитан Противоборцев намного могущественнее волка и опасней, потому как сейчас он под контролем! Когда он вырвется, польются реки крови, и вы в концов, проиграете. Гримам и ему, - мальчик решительным жестом бросил из рук ручку. – Перед смертью я хочу принять правильное решение, - вечножитель начал рвать карту на клоки.Мужчина стал настолько красным в лице, что казалось, ещё вздох, и он лопнет, как шарик. В его зажатой в кулак руке трещала от энергии палочка Лазурной Феи. В одно мгновение он высунул руку из держащей его поверхности барьера. Вспыхнула вспышка. Закричали оба. От жуткой, невыносимой боли.
Хозяин затих первым, всунув руку с палочкой и картой обратно. Его руки прожгло до кости. Там, где ещё оставалась кожа вздулись уродливые волдыри, в остальных местах кожа разошлась легко и буквально растворилась, будто в кислоте. Таких ран не бывает у людей. Но он не человек и благо средства на такой случай у него в избытке. Плюнув туда, где корчился в жутких муках ставший человеком мальчик-подросток, мужчина пошёл за лекарством.
Боль пронзала всё тело. Пинокио, словно горел в огне, как та ведьма. Сгорая, он чувствовал всю ту палитру боли, что не испытывал никогда: душевную и физическую. Умирал он с измученной улыбкой на лице. Он сделал правильный выбор, хотя бы на смертном одре. Оставалось последнее.- Папа, прости меня, - вымученно прохрипел подросток и испустил дух.