О отчаянии (1/1)

Обе разломанные на части, кое как склеенные собственной стремлением жить. Словно больные, от которых все шарахаются и прячутся по домам. У нее ярость вперемешку с болью плескается в глазах, и взгляд кажется таким родным от той безысходности, которую сама видит в зеркале каждый день. Девушка скалиться изломанной ухмылкой, которую с трудом можно назвать даже усмешкой и смотрит холодными темными глазами, из которых щериться клыками безумие. Ида легко касается чужих плеч и целует сухие искусанные губы. Скользит пальцами по шрамам, и сама позволяет коснуться своих. В их движениях ни капли нежности, только голод, и едва сдерживаемая злость. Каждое движение рваное, грубое, больше напоминающее драку. Они оставляют себе новые раны на теле и в душе, и кажется только в эти короткие встречи наконец-то дышат полной грудью. Девушка ломано ухмыляется и пальцы переплетает, сжимая так сильно что на внешней стороне ладоней остаются кровавые полумесяцы. Рычит на ухо тихое, на выдохе практически нежное.Ненавижу. Ида улыбается и смеется, кажется, даже по-настоящему. Проводит пальцами по шраму на шее и сжимает, чужое горло, прекрасно зная, что на утро останутся синяки. Девушка силиться вдохнуть и смотрит с болезненной радостью. Ида склоняется над ней и шепчет в губыЯ тебя тоже. Отпускает, давая сделать вдох и целует, отчаянно, словно тонущий хватающийся за соломинку. Девушка отвечает, необычайно нежно и мягко касается пальцами волос. Ида падает на нее без сил, вслушиваясь в сбитое дыхание. Чужие руки бережно перебирают ее волосы, пока Ида пытается услышать стук чужого сердца, прекрасно зная ответ.У тебя сердце не бьется.Будто твое все еще стучит.У них ничего не осталось. Они мертвы уже так давно, что кажется сами не помнят свою смерть. Они истерично смеются и дышат в унисон, и от этого возникает хлипкое ощущение покоя.