Книга 6. Глава 15. Тахо I. Часть 4. (1/2)
Наша первоначальная группа из 13 человек постепенно распадалась в течение дня на всё меньшие и меньшие группы. Первый раскол произошел после того, как мы пробежались одной большой группой по относительно спокойному главному съезду среднего уровня, который на сегодняшний день является самым популярным и самым загруженным маршрутом на горе. Опытные лыжники и сноубордисты хотели покорить более сложные черные бриллианты, начиная с Дайны, Брэнди, Джареда, Брук, Эндрю и DJ. Я хотел пойти с ними вместе с Авророй, но Аврора заявила о своей заинтересованности в еще одном промежуточном прохождении синих квадратов, поэтому мы остались. Лишь позже я понял, что, хотя Кензи была увлеченной и хорошо тренированной сноубордисткой из-за её частых поездок в горы, она не была самой технически опытной, что-то, что Аврора отметила и поэтому придумала свое оправдание, чтобы не отделять меня от горячей рыжей. К тому же Ник и Диди сами не были лучшими сноубордистами, и Ави тоже не хотела их бросать.
Даже сократившись до семи, остальные из нас были слишком большой и громоздкой группой, чтобы по-настоящему держаться вместе. Всегда кто-то отставал, заставляя лидеров долго ждать внизу, пока остальные догонят. Подруга Мигеля Палома была наиболее частым виновником таких задержек, поэтому он сказал нам не ждать их и что мы все встретимся в назначенное время на обед.
Это оставило меня, Аврору, Кензи, Ника и Диди, чтобы пройти следующие два забега как группа из пяти человек, кульминацией которых стало согласие с Авророй разделиться. И когда оставался всего час до обеда, Аврора отправилась с Ником и Диди, а Кензи сияла от волнения, что ей, наконец, удастся побыть со мной наедине.
Как я уже упоминал, Кензи не была самой технически опытной сноубордисткой, но она была достаточно хороша, чтобы осторожно пройти по трассе уровня чёрного алмаза, если не направить доску прямо вниз и не пытаться спуститься ко дну за один присест. Она пыталась произвести хорошее впечатление, сделав храброе лицо и прокладывая себе путь по тропе немного труднее и, возможно, немного быстрее, чем она могла бы сделать со своими друзьями, а не с парнем, с которым она хотела бы пообщаться, так что время от времени она выходила из-под контроля и падала кучей.
Я начал с того, что взял на себя инициативу, опередил ее, а затем остановился на обочине, чтобы посмотреть в гору, проверить ее продвижение и дождаться, пока она доберется до меня. Это казалось мужским поступком. Но на полпути вниз я подумал, что будет лучше пойти за ней, наблюдая за ее фигурой сзади, замедляя свой собственный прогресс, чтобы никогда не опережать ее, и приходить ей на помощь всякий раз, когда она падает. Конечно, я не мог направиться вниз и оседлать гору так, как мне бы хотелось, но мне больше нравилось быть сильным рыцарем в сияющих доспехах, спускающимся вниз, чтобы спасти положение.
Со своей стороны, Кензи начала смущаться после того, как в четвертый раз упала во время первого забега. Когда мы дошли до дна и выстроились в очередь, чтобы снова подняться на кресельном подъемнике, она начала что-то бормотать о том, что обычно не так уж плохо катается на сноуборде, но я поднес к ее губам палец и сказал, что все в порядке.
«Расслабься, не торопись» сказал я ей, опустив палец. «Мы никуда не торопимся, и, если эта тропа окажется для тебя слишком сложной, мы всегда сможем найти что-нибудь попроще».
«Нет, я могу это сделать» настаивала она. «За последние несколько лет я уже сто раз съезжала здесь».
«Итак, когда мы доберемся до вершины, не хочешь ли ты снова попробовать эту же тропу?»
«Совершенно верно» убежденно заявила она, и в ее красивых голубых глазах светился свежий огонь.
Мы вдвоем поднялись на кресельном подъемнике, и я импульсивно протянул правую руку через спинку стула вдоль верхнего поручня. Я не совсем положил руку ей на плечи, но ткань рукава моей толстой куртки касалась ее спинки. Она взглянула на меня с застенчивой улыбкой на лице, затем протянула ладонь и потянула мою руку вниз, так что я действительно обнял ее. Между нами еще ничего не произошло, но было приятно получить подтверждение того, что мы находимся на одной волне с тем, к чему все это идет.
Через несколько минут Кензи снова упала, спустившись всего на пятьдесят футов с горы. Я снова следил за ней, наблюдая за ее телом, и когда я остановился рядом с ней и протянул руку, чтобы помочь ей встать, я прокомментировал: «Ты подволакиваешь правую ногу каждый раз, когда делаешь левый поворот. Когда ты делаешь поворот направо, ты хорошо управляешь правой ногой, чтобы помочь направить доску. Но всякий раз, когда ты поворачиваешь налево, ты закапываешь переднюю ногу, но не успеваешь повернуть заднюю часть доски достаточно быстро, чтобы перенести вес на другой край. Это оставляет твою доску плоской и направленной вниз, без трения по краям, и в конечном итоге ты едешь быстрее, чем тебе действительно хочется».
«Действительно? Обычно у меня нет такой проблемы».
«Может быть, это просто заминка в твоей сегодняшней форме. Дело в том, что при повороте направо ты ни разу не упала. В следующий раз, когда ты будешь поворачивать налево, попробуй сосредоточиться на том, чтобы не подволакивать правую ногу и по-настоящему раскачивать доску. Ты можешь это сделать».
Пожав плечами и улыбнувшись, Кензи кивнула и снова двинулась в путь. Она пересекла тропу влево, продолжая свое диагональное продвижение до самого края тропы, прежде чем совершить идеальный поворот направо. Я последовал за ней, наблюдая за ее продвижением, пока она двигалась вправо. И когда она приблизилась к правой стороне тропы, она повернула налево, точно вытащила правую ногу и сильно вошла в поворот, поворачивая налево через тропу под идеальным контролем.
«ВВУУУУУ!!!» Кензи закричала, подняв оба кулака вверх.
«У-у-у!» Я аплодировал ей вслед. «Это было отлично!»
Еще один поворот направо, и Кензи снова скользила передо мной. Я резко повернул направо и остался следовать за ней, и, конечно же, она выполнила еще один идеальный поворот налево, чтобы продолжить движение.
«ВВУУУУУУУ!!!» Кензи снова закричала, снова подняв оба кулака вверх.
«Ты сделала это!» окликнул я ободряюще.
Назад и вперед, назад и вперед Кензи без происшествий прошла средний отрезок трассы. Я потерял счет тому, сколько идеальных поворотов влево она сделала до такой степени, что мне было все равно. У нее все было в порядке, и бег по черному бриллианту выглядел легко, и внезапно я перенаправил свою доску под гораздо более крутой угол и выстрелил с холма, набирая скорость и, в конце концов, пролетел мимо Кензи, чтобы снова вырваться вперед.
«Хэй!» крикнула она позади меня.
В двадцати футах ниже нее я выровнялся и пересек тропу, направив пальцы ног и лицо в гору. Я улыбнулся ей и весело помахал рукой, прежде чем повернуть налево и продолжить свой путь.
В следующий раз, когда я повернул направо, я снова оказался лицом к лицу в гору и обнаружил, что она намного ближе ко мне, очевидно, увеличив угол наклона, чтобы набрать скорость и преодолеть большее расстояние. Я не хотел гоняться с ней, полагая, что если я буду толкать ее слишком сильно, слишком быстро, она может снова потерпеть крах. Так что я держал свой курс и не пересекал её траекторию, поддерживая свой текущий темп, чтобы она могла меня догнать.
Дело в том, что я думал, что Кензи ожидала, что я буду ехать быстрее, возможно, полагая, что я значительно увеличу свою скорость, чтобы оставаться впереди нее. В следующий раз, когда я подошел лицом к лицу, она была еще ближе ко мне, усердно разгоняясь и изо всех сил стараясь поймать меня. Но поскольку она, как и я, двигалась вправо, она также смотрела в гору и поэтому не могла видеть, что она практически на мне. Понимая, что для безопасности мне нужно увеличить расстояние между нами, я быстро повернул налево и помчался как летучая мышь из ада. Но она одновременно повернула налево, сделав траекторию еще круче, чем я, поскольку она все еще была в гоночном режиме, а я все еще пытался выйти из довольно неторопливого темпа, и прежде чем кто-либо из нас успел среагировать, передний край ее сноуборда подрезал меня прямо по моей передней части, выщелкнув мою ногу и оторвав меня от края, в то время как ее правая рука шлепнула меня по моему торсу и развернула меня.
Короче говоря, мы рухнули. Я почувствовал, как мои крепления ослабли и отсоединились от доски в целях безопасности. Ее тело наклонилось к моему и качнулось горизонтально, достаточно далеко, чтобы я знал, что у нее нет шансов оправиться и остаться на ногах. И когда я понял, что мы оба падаем, я обнял ее обеими руками и прижал к своей груди, инстинктивно прикрывая ее тело своим собственным, когда я принял удар о снег прямо на мое правое плечо и почувствовал, как наша инерция катит нас вниз по склону крутого холма.
Мы вдвоем перевернулись по крайней мере три раза, но в конце концов остановились, распластавшись головами вниз, а ноги подняв вверх по склону. Мое сердце колотилось, и кровь хлынула мне в голову под этим углом, но моей первой мыслью было проверить безопасность Кензи, когда я посмотрел вниз на ее медно-рыжую голову. И, не выпуская из своих медвежьих объятий ее тело, я, запыхавшись, спросил: «Ты в порядке?»
Быстро дыша, Кензи подняла голову и посмотрела на меня дикими, испуганными глазами. Но она быстро поняла, что мы оба были как единое целое, и по тому, как она сразу же начала проверять наше окружение направо и налево, вместо того, чтобы стонать или концентрироваться на какой-то конкретной конечности, я понял, что она не была серьезно ранена.
«Ты в порядке?» повторил я.
«Я в порядке, я в порядке» ответила она, все еще запыхавшись. Мгновение спустя она осознала, что лежит на мне плашмя, и удивленно моргнула, прежде чем одарить меня застенчивой улыбкой.
«Если бы я не знал тебя лучше» тепло начал я, «я бы подумал, что ты сделала это специально».
«Нет, я этого не делала!» она немедленно запротестовала и, похоже, продолжала возражать, но я быстро поднес палец к ее губам. Она заткнулась, а через мгновение застонала, когда я убрал палец и заменил его своими губами.
Долгое время не было слышно никаких звуков, кроме чмокания мокрых ртов и стремительных языков. Четыре года назад я понял, что Кензи потрясающе целовалась, она могла даже дать Адриенне фору в ядерном отделе, и наш поцелуй сегодня был таким же потрясающим.
Но мы не могли оставаться в одиночестве вечно, и вскоре наше внимание привлекли звуки лыж или сноуборда, который остановился недалеко от нас. «Ребята, вы в порядке? Кто-нибудь пострадал?»
Мы с Кензи расстались, чтобы взглянуть на нашего Доброго Самаритянина. Это был мужчина средних лет, катавшийся на лыжах, в коротких лыжных очках Bollé старой школы. Надев очки поверх шапки, парень посмотрел на нас, покраснев, когда понял, что прерывает наш поцелуй.
«Эм, извините. Я видел, как два сноуборда сцепились, и не понимал, что я преры… ну…»
«Все в порядке, все в порядке» ответил я, пока Кензи соскользнула с моей груди. «Мы действительно попали в небольшую аварию, но мы оба в порядке».
Избегая зрительного контакта, наш Добрый Самаритянин на лыжах двинулся вперед, чтобы найти сноуборд Кензи недалеко от него. Тем временем двое, а затем трое других людей с криками спустились с горы. К счастью, мы все были далеко справа и вне опасности.
Я встал и подполз за своим сноубордом. Кензи подошла к нашему Доброму Самаритянину, чтобы взять свой, и она в знак благодарности поцеловала его в щеку. Лицо парня стало почти пурпурным, но тогда это могло быть частично из-за мороза.
«Ну, ну, будьте осторожны» напутствовал он.
«Спасибо, сэр» мило прощебетала Кензи.
Его лицо немного упало на «сэра», но, покачав головой, он поправил очки и поехал вниз по склону.
Вскочив обратно на сноуборд, я проскользил к Кензи. «Что ж, не считая этого последнего крушения, у тебя все было хорошо!»
«Благодаря твоему совету, что я подволакиваю правую ногу, а не закручиваю её».
«Нет, это было простое решение. Я уверен, что ты бы… ММФА!»
Еще не пристегнувшаяся, Кензи обвила руками мою шею и притянула к себе для яростного поцелуя. Я с трудом удерживал равновесие на доске.
Стоя прямо и в стороне, мы долго целовались. Мои уши улавливали звуки лыжника за лыжником, проносящихся с горы мимо нас, но никто не остановился, чтобы нас прервать. По крайней мере, сначала нас никто не прерывал.
Затем послышался звук сноубордиста, который остановился менее чем в десяти футах от нас. Я не обращал на прибывшего внимания, погрузившись в бред нашего поцелуя. Но сноубордист начал петь знакомым голосом: «Бен и Кензи сидят на дереве. ЦЕ-ЛУ-ЮТ-СЯ…»
Прервав поцелуй, я повернулся к певице и застонал, когда увидел свою младшую сестру Брук, стоящую на своей доске прямо перед нами, скрестив руки на груди и со злобной ухмылкой на лице.
«Серьезно, тебе больше НЕ двенадцать!» застонал я.
«Но я всегда буду твоей «малышкой» поддразнила Брук, слегка помахав мне рукой, когда она спустилась с горы вслед за Эндрю и DJ.
Я повернулся к Кензи с застенчивой улыбкой. «Дети…»
***
Дела развивались даже быстрее, чем я мог себе представить. Наши две группы собрались вместе всего несколько часов назад, но к обеду уже было ясно, что зарождающийся роман витает в воздухе.
Брэнди и Джаред были практически неразлучны. Ни один из них не забыл свою однодневную вечеринку в канун Нового года четыре года назад, и оба вспоминали эту встречу с некоторой ностальгической нежностью, гадая, что могло бы быть, если бы их обстоятельства были другими. Позже Брэнди призналась мне, что последние несколько лет она часто думала об этой ночи, гадая, стоило ли ей когда-нибудь снова попытаться связаться с ним. В конце концов, она никогда не удаляла телефонный номер Джареда. Но она всегда была слишком глупой, чтобы попытаться, убежденная, что он думал о ней не более чем как о новогоднем завоевании, о котором никогда нельзя было думать иначе.
Джаред, с другой стороны, в конце концов сказал Брэнди, что он сам много думал о ней и точно так же много раз размышлял, стоит ли ей когда-либо звонить. Но он знал, что она переживала тяжелый разрыв, и в ту ночь она была наполнена такой меланхолией, что он убедил себя, что она просто использовала его для одноразового терапевтического облегчения. В конце концов, она прямо сказала ему, что они могут провести только одну ночь и не стоит ожидать, что после этого что-то пойдет ни к чему. Он поймал ее на слове и решил, что правильным курсом действий будет оставить ее в покое и позволить ей забыть своего бывшего. Таким образом, он никогда не звонил, и она никогда не звонила, и они растворились в памяти друг друга как заветная возможность, которая ушла.
Уже нет. Сегодня был второй шанс, и обнаружить, что они оба живут в одном городе, всего в нескольких минутах друг от друга, на фоне семейных отношений Кензи с Ником, связи Ника с Авророй… и Джаред в итоге сказал ей: «Есть очень тонкая грань. между совпадением… и судьбой».
Мигель тут же захохотал, хлопнул Джареда по спине и сказал: «Чувак, это реплика из «Мумия возвращается».
Джаред ухмыльнулся. «Это не делает её менее правдивой».
Из всех нас Брэнди была, пожалуй, самой циничной, когда дело касалось таких вещей, как Предназначения и Судьбы. Но по крайней мере на сегодняшний день ей хотелось верить.
Тем временем мы с Кензи устроили бурю. Ни один из нас не мог признаться, что потерял сон в ту роковую новогоднюю ночь. Какой бы веселой она ни была на вечеринке, меня гораздо больше беспокоила Брэнди. И хотя Кензи никогда не забывала парня, который заставил кончить её за двадцать секунд, даже не сняв с нее одежду, оставаясь преданным младшим братом, ждущим внизу лестницы, она тоже не оглядывалась с какой-то искренней тоской по мне.
По крайней мере, она вспомнила парня, который вытащил ее за двадцать секунд, даже не сняв с нее одежду, и, видимо, именно об этом она подумала сразу после того, как узнала меня сегодня утром. Мое присутствие было для нее возможностью, наконец, узнать, что она упустила, и после четырех лет откладывания удовлетворения она казалась весьма взволнованной этими возможностями.