Книга 6. Глава 8. Июль. Часть 2. (1/2)

«Ляг на кровать и примите вторую позицию» сказал я тихо, но твердо. Хотя я не произносил это слишком громко, это была команда, а не просто заявление.

С завязанными глазами, Ким наклонилась вперед, сложила руки на матрасе и прижалась к ним щекой, все еще стоя на коленях. Поза подняла ее задницу в воздух, и она раздвинула колени, чтобы раскрыть промежность. Неглубоко дыша, красивая американка японского происхождения успокоилась и стала ждать.

Она была красивой, но в то же время такой хрупкой. Даже после двух недель, проведенных под солнцем на свежем воздухе, она все еще была более светлокожей, чем кто-либо другой в этом доме. Она также прибавила несколько фунтов со времен учебы в колледже, что совершенно понятно после набора веса во время беременности. Но она потеряла большую часть детского жира, и в этом положении ее ребра все еще оставляли небольшие углубления по бокам, а задница оставалась костлявой. Глядя на нее, нельзя было сказать, что она родила ребенка, и когда я смотрел на ее обнаженное тело с этой выгодной точки, с тонкой завесой черных волос, закрывающих ее лицо с моего взгляда, я подумал — и не впервые сегодня вечером — как Джун Сонг могла бы выглядеть в той же позе.

Я покачал головой, чтобы выбросить эту мысль из головы. Ким заслуживала лучшего, чем я, фантазирующий о ком-либо еще. И все же я не мог не догадаться о своих намерениях, когда внезапно решил захватить и осеменить ее сегодня вечером.

Заявление Джун, что она НЕ приедет к ужину, помогло мне выбросить из головы ее неожиданный вопрос, по крайней мере, достаточно, чтобы выполнить работу. Больше никаких мечтаний. Больше никаких комментариев о Биг Маках и Бини Бэби. Больше не нужно было рассматривать ее пиджак, пытаясь определить размер ее чашки. Но опровержение Джун не стерло вопрос из памяти, и по дороге домой я обнаружил, что размышляю о своих «сценариях и возможностях».

За ужином я вел себя довольно тихо, достаточно тихо, чтобы Саша спросила, хорошо ли я себя чувствую. Я еще не полностью осознавал, что происходит, поэтому вместо того, чтобы объяснять вопрос Джун, я пожал плечами и сказал, что у меня просто был долгий день в офисе. На самом деле я ничего не скрывал и знал, что скоро расскажу об этом остальным. Но не сейчас.

Адриенны не будет дома допоздна; весь день она встречалась со своим агентом, и у них были планы на ночь. Брэнди и Дайна встречались с друзьями за ужином, так что нас было только четверо, включая BJ. А после еды я попросил Сашу присмотреть за моим сыном, пока мы с его мамой будем проводить время наедине.

Всю ночь у меня было странное настроение: задумчивое, рассеянное и возбужденное одновременно. У меня был секс на уме, хотя я не чувствовал особой «любви». Я знал, что секс будет немного механическим, немного бездушным. Я знал, что Ким не прочь «обслужить» меня в таком настроении, знал, что она осознает мою потребность «использовать» ее тело для работы над некоторыми вещами в моем уме, и знал, что ей, вероятно, это понравится. И искорка, которая загорелась в ее глазах в тот момент, когда я привел ее в главную спальню и приказал занять первую позицию, было всем, что мне было нужно.

Стоя на коленях, соединив ноги и поставив ступни так, чтобы она сидела на пятках, Ким вытянула подбородок наружу и сложила руки вместе с прямыми вверх пальцами, прикасаясь большими пальцами к груди, как будто молясь. Она резко вдохнула и нетерпеливо вздрогнула, когда я грубо схватил ее за голову левой рукой. Она открыла рот, пока я расстегивал молнию и извлекал растущую эрекцию. И она радостно напевала и плотно сомкнула губы вокруг моего вторгающегося члена, как только я затолкал его ей в горло.

Это был первый раз, когда лицо Джун вторглось в мой разум, одновременно заставляя меня паниковать и становиться еще твёрже во рту Ким. Она застонала, когда мой член запульсировал, пытаясь проглотить еще больше моего мужского мяса. И я зажмурился, пытаясь заблокировать нежелательное видение, в то время как я схватил Ким за голову обеими руками и попытался отбросить все образы прочь.

Дважды я протаранил себя на всю глубину в пищевод Ким и продержал его там достаточно долго, чтобы она начала давиться. Но она хватала ртом воздух в тот момент, когда я вытаскивал, и каждый раз с энтузиазмом глотал меня снова. Когда мы впервые вошли в комнату, я планировал использовать рот Ким, чтобы заставить меня напрячься, прежде чем толкнуть ее назад через мою кровать и встать на пол, чтобы трахать ее тощее тельце, пока я не наполню ее матку свежей детородной массой. Затем я наклонялся и высасывал то грудное молоко, которое она оставила в ее сосках, прежде чем оседлать ее грудь и накормить ее своим членом во втором раунде.

Но этого не случилось. В середине траха я начал задаваться вопросом, как могла бы выглядеть Джун с лицом, покрытым моей липкой спермой. Это бы стерло властную самодовольную ухмылку с ее лица, не так ли? Я снова зажмурилась, чтобы отогнать нечестивые мысли. Джун была моим другом, невинным и девственным. Абсолютно ПОСЛЕДНИЙ поступок, который я когда-либо хотел сделать, — это сексуально унизить ее. Даже если бы у нас был секс, я знал, что должен сделать это правильно и сделать так, чтобы она искренне наслаждалась этим опытом.

Но о чем я говорил? Мы с Джун никогда не собирались заниматься сексом. Она сама это сказала. Одно дело — предложение о «преобразовании» Адриенны, но я не был таким эгоистом, чтобы поверить в то, что каждая девушка, пересекавшая мою орбиту, просто умоляла испытать Биг-Бен. Черт, мне очень нравилось, что в моей жизни была по крайней мере ОДНА женщина, которая не заботилась о сексе со мной ни в малейшей степени.

Пока внезапно она не забеспокоилась. Пока внезапно она не подняла этот вопрос. Джун, возможно, отказалась от вопроса, но слова не могут оставаться невысказанными после того, как они произнесены. Эта идея была посажена мне в голову, и чем сильнее я пытался НЕ думать об этом, тем больше я думал. Закрыв глаза, я не мог УВИДЕТЬ женщину, лицо которой я сейчас трахал. И чем больше я старался НЕ думать о лице Джун, покрытом спермой… ну… следующее, что я помню — мой оргазм, когда я вырвал член из горла Ким и спастично поглаживал его, распыляя ленты спермы, которая покрывали лицо мамы моего ребёнка от волос до подбородка.

Минуту спустя я обнаружил, что сутулился в мягком кресле, штаны обхватывали лодыжки, грудь вздымалась, когда у меня перехватило дыхание. Ким осталась стоять передо мной на коленях, соскребая сперму со своего лица и облизывая ее, напомнив мне кошку, умывающуюся языком. Проглотив все, что могла, Ким наконец встала и пошла в ванную, вернувшись с чистым лицом и счастливой улыбкой.

«Раздевайся» скомандовал я, снисходительно взмахнув запястьем, оставаясь в удобном ссутулившемся положении.

Молча Ким выполнила приказ, эффективно раздевшись без намека на чувственность. Положив свою одежду аккуратно сложенной стопкой на комод слева от меня, она вернулась на пол передо мной, сцепив руки вместе и вернувшись в Первую позицию.

«Оживи меня» приказал я снова из моего сутулого положения.

Прошаркав вперед на коленях, Ким взяла в руки мой полутвердый член и с любовью вернула его себе в рот. Ей не потребовалось много времени, чтобы ее талантливый язык вдохнул свежую кровь в мою быстро расширяющуюся колонну мяса, и через несколько минут она почти полностью вернула меня на полную мачту.

Я держал руки на подлокотниках, позволяя сабмиссиву заниматься своими делами без присмотра. Когда удовольствие начало нарастать, я позволил себе откинуть голову назад и закрыл глаза. Но когда я это сделал, я обнаружил, что фантастическая идея о том, что это Джун сейчас сосет мой член, вспыхнула в моем сознании, поэтому, пытаясь отогнать нечестивые мысли, я поднял голову и открыл глаза, чтобы сосредоточиться на лице Ким, чтобы убедиться, что я точно знал, где и с кем я был.

Я мог бы позволить ей сосать меня в течение длительного времени, но, уже однажды брызнув ей в лицо, я был в настроении для пизды. Как только я почувствовал, что достигаю непоколебимой жесткости, я постучал Ким по голове и жестом приказал ей отступить, прежде чем встать и быстро стянуть с себя одежду. Когда я полностью обнажился, я достал знакомую повязку на глаза и наклонился, чтобы закрыть ей глаза. Пока я это делал, она оставалась неподвижной, как статуя, в Первой позиции, с неподвижным выражением лица. И все же на ее лице не было скрытой улыбки, когда я тихо, но твердо сказал: «Ложись на кровать и займи вторую позицию».

С завязанными глазами, Ким наклонилась вперед, сложила руки на матрасе и прижалась к ним щекой, все еще стоя на коленях. Поза подняла ее задницу в воздух, и она раздвинула колени, чтобы раскрыть промежность. Неглубоко дыша, красивая американка японского происхождения успокоилась и стала ждать.

Образ Джун Сонг снова захватил мой разум. Я снова отодвинул его в сторону. И без дальнейших колебаний, я толкнул себя внутрь.

Я с самого начала трахал ее изо всех сил. В течение первых нескольких секунд это означало, что я двигался, корчился и извивался, пока я не смог погрузить все восемь дюймов в ее тугую щель. Но как только я расслабил ее достаточно, чтобы выдерживать мощные толчки на всю длину, я сделал это изо всех сил, черт возьми. Я не позволил хрупкости Ким замедлить меня; опыт научил меня, что она может это выдержать. И хотя юная саба не испытывала боли, она могла вынести практически любой жестокий секс, который я мог ей дать.

Сегодняшний секс-сеанс нельзя было назвать «занятием любовью». Я трахнул ее, просто и чисто. Я использовал ее тело как инструмент мастурбации, чтобы удовлетворить себя физически, и в этом смысле я делал то, что доставило Ким эмоциональное удовлетворение. Это была странная дихотомия, к которой мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть: чем более эгоистично я трахал ее, тем больше я концентрировался на удовлетворении своей плотской похоти, тем счастливее она была, зная, что я делаю это для себя. Даже когда я причинял ей физическую боль, если это было ради моего удовольствия, она с радостью предпочитала её терпеть. Когда я замедлялся и сосредотачивался на физическом удовольствии Ким, ей все это нравилось достаточно сильно; но если у меня был выбор, я знал, что она хотела бы, чтобы я каждый раз полностью концентрировался на себе.

Я не понимал это. Я понял это — я интеллектуально осознал, что это утверждение было правдой — но даже по прошествии всего этого времени, после всех этих дискуссий о личных интересах, я все еще не понимал это. Может, никогда не пойму. А пока я был доволен тем, что Ким была Ким.

Также как я должен позволить Джун быть Джун.

Может тебе стоит позволить Ким быть Джун. Например: прямо скажи ей, что хочешь притвориться, что она Джун, пока ты ее трахаешь.

Чего? Нет. Ни за что.

Почему нет? Она, вероятно, получит удовольствие от того, что потворствует твоей фантазии. Что угодно для твоего физического удовольствия, верно?

Нет нет нет. Точно нет. Мы снова отвлекаемся. Сосредоточься, Бен. Сосредоточься.

Да, сосредоточься на трахании. И на том, каково было бы трахнуть Джун.

Чего? Нет. Мне нужно сосредоточиться на Ким.

Но ты уже знаешь, что значит трахнуть Ким. Да ладно… Тебе не интересно, что может чувствовать девственная киска Джун, когда ты так долбишь ее сзади? Не интересно хоть немного, какое тело она скрывает под этой одеждой? Серьезно, даже если ты не можешь уговорить ее позволить Адриенне преобразить ее, по крайней мере уговори ее пойти к ёбанному портному вместо того, чтобы просто надеть готовый костюм.

Я с Ким, я с Ким, я с Ким.

У них очень похожая комплекция, похожие бюсты. Конечно, у Джун не было бы молочных грудей Ким, но у нее могла бы быть такая же задорная маленькая задница. Ты знаешь, из таких, которые могут уместиться на ладони одной руки, пока твой средний палец исследует…

ЗАТКНИСЬ.

Девушке нужно расслабиться. Конечно, вероятность того, что Джун будет скрытной сабой, крайне мала. Даже в свои лучшие времена Ким никогда не становилась такой стервозной, как Джун. Ким, всегда можно было велеть согласится с тем, что ты хочешь. Джун, вероятно, будет встревожена, помешана на контроле и не сможет закрыть свой рот, даже когда ты ее будешь трахать, при условии, что ты когда-нибудь действительно доберешься до нее. Она ходит весь день, как будто у неё клюшка в заднице и… Эй! Готов поспорить, если она привыкла, что у неё клюшка в заднице, то, возможно, она сочтет в твою клюшку подходящей её-

ЗАТКНИСЬ.

«Оуу-уннгх!» Ким хмыкнула подо мной от особенно сильного толчка. Ее и без того пошатывающиеся ноги подкосились, и она рухнула на кровать лицом вниз. Я обнаружил, что растянулся на ней, моя грудь давила на ее плечи, в то время как я держал ее крошечную талию в своих руках и продолжал вбивать свой член в ее тугую пизду сзади и выходить из нее. На мгновение потеряв удовольствие, я стиснул зубы и руки, пока действительно двигался, снова и снова отталкивая тазом ее костлявую задницу, пока я не стал недоволен тем, как ее положение ноги не позволило мне погрузить все восемь дюймов. в ее киску с каждым толчком.

Угол ее киски не совсем правильный. Но если вытащишься и снова прицелишься, у тебя будет отличный угол обзора ее задницы.

Ким не любит анал.

Ким не может заниматься аналом без боли. Это не значит, что она не любит анал, особенно когда ТЕБЕ нравится анал<span class="footnote" id="fn_29701217_0"></span>.

Я не в настроении причинять ей боль. Я могу получить много эгоистичного удовольствия от ее киски. А теперь перестань предлагать мне изнасиловать Ким прямо сейчас, потому что этого не произойдет.

Хорошо хорошо. Но я все еще думаю, что, возможно, Джун может понравиться какой-нибудь бэкдор, да?

Ох, ради всего святого…

Внезапно я прекратил толчки и выдернул свой член из влагалища Ким. Скатываясь к краю кровати, я сел и уперся пятками в каркас кровати, потирая виски, чтобы дурацкий/возбужденный голос в моей голове утих.

Вместо этого он только громче принялся жаловаться.

Эй, какого хрена? Почему ты не трахаешься? В двух футах от тебя теплая, влажная, готовая к действию киска, а твой Джонсон пульсирует в воздухе??! Какого хрена?

Это твоя вина! Я постоянно думаю о Джун.

Моя вина? Я это ТЫ, тупица. Почему ТЫ постоянно думаешь о Джун?

Хорошо, я закончил. Джун — мой друг, и к тому же друг несексуального характера. Я уже говорил, что ее дружба значит для меня гораздо больше, чем любой потенциал для завоевания, и я имел это в виду. И с этого момента я буду представлять её исключительно полностью одетой, стоящей прямо и в небрежной одежде, хорошо?