Интерлюдия. Нью-Йорк. Глава 4. М. Джон Фитцхерберт III. Часть 1. (1/2)
— ВОСКРЕСЕНЬЕ, 18 ИЮНЯ 2006 –
Хотя было уже далеко за полночь, огни города горели так же ярко, как и в 21:00. Я смотрел в окно со стороны водителя нашего такси и смотрел, как небоскреб за небоскребом проезжают мимо, не узнавая их. Я не знал, где нахожусь, понятия не имел, сколько времени это займет, а городские джунгли Манхэттена только усилили мое чувство потери направления.
Двадцать минут назад я знал, кто я, знал, с кем я, и знал, почему я здесь. Но теперь я не был так уверен ни в чем из этих вещей. Я, конечно, знал свое имя, но мое чувство идентичности было разрушено. Я больше не узнавал женщину на сиденье рядом со мной; конечно, ее лицо было лицом кого-то знакомого, но человек за ее глазами ощущался чужим. И моя первоначальная цель полёта по стране: провести время с любимым человеком, теперь казалась большим обманом.
В моем гневе я чувствовал, что не могу доверять ничему, что говорила мне эта незнакомка, поэтому я игнорировал каждое слово, которое исходило из ее уст. Она потребовала, чтобы я перестал быть идиотом, но я не обращал на нее внимания. Она умоляла меня послушать, но я не слушал. И она снова и снова клялась, что искренне любит меня, но каждая нежность игнорировалась.*
«Ты можешь, пожалуйста, поговорить со мной?» она вздохнула, сидя рядом со мной, через двадцать минут после ее первых протестов. Она больше не требовала, не умоляла и больше не проповедовала свою любовь. Её выражения смягчались с каждым проходом, и за последние пару минут она полностью сдалась. И каким-то образом этот покорный шепот из каменной холодной тишины прорвался сквозь то, что позволяло не слышать яростные мольбы и гневные требования.
Я повернулся к своей девушке. Адриенне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она наконец привлекла мое внимание. Она смотрела в пол такси, ее плечи были опущены, ее позиция была выражением поражения. Но она почувствовала мой взгляд и повернулась, ее глаза расширились от удивления, обнаружив, что я смотрю на нее. Но вместо того, чтобы выглядеть расстроенной из-за того, что я игнорирую ее, или извиняющейся за то, что причинила мне боль, на ее лице было больше смущения, чем чего-либо еще.
«Я не думала, что это имеет большое значение», — пожала плечами Адриенна. «Я не пыталась скрыть это от тебя. Ты знал, что я была частью сцены».
Она была права. Я знал. Кокс был новостью, но, может, мне не стоило удивляться. Может, я слишком остро отреагировал. Может быть, все это не имело большого значения. Я не был каким-то престарелым болваном с чрезмерно развитым чувством морали, когда дело касалось употребления наркотиков. Я знал, что это было где-то там, и знал, что им легко злоупотребить. Но я не настолько заблуждался, чтобы думать, что каждый, кто употребляет наркотики, был наркоманом, нуждающимся в реабилитации. Подобно тому, как многие люди употребляли алкоголь, не становясь алкоголиками, многие люди употребляли наркотики, не теряя головы. И если и был кто-то, кому я доверял, чтобы сохранить голову балуясь с границами приемлемого поведения в приличном обществе, то это была Адриенна.
Два года назад она бросила колледж и бросила МЕНЯ, чтобы осуществить мечту и работать моделью на полную ставку. С тех пор она добилась успеха: появлялась на обложках самых популярных журналов, становилась главной звездой на подиумах Недели моды и путешествовала по миру в экзотические места. Компании платили ей большие деньги за то, чтобы она прилетела в Милан и носила их одежду. Миллионы людей платили большие деньги, чтобы увидеть, как она носит еще меньше одежды на страницах журналов. Она достигла всего этого, не поддаваясь соблазнам, не ставя под угрозу свое самоощущение и не нарушая своей драгоценной мужской преданности мне.
По крайней мере, я так считал.
Было обнадеживающе слушать, как ее соседи по комнате твердят о том, что они никогда не видели, чтобы Адриенна касалась члена. О том, как они убедились, что она на 100% лесбиянка, когда она отбривала здоровяка за здоровяком. У меня не было причин полагать, что она была абсолютно верна мне, по крайней мере, в том, что касается дурачеств. Моя Адриенна, моя Тигрица, пообещала, что я ее единственный мужчина.
Но если незнакомка рядом со мной могла лгать о кокаине, о чем ЕЩЁ она могла лгать?
«В этом нет ничего страшного, — пробормотала она. «Это не первый раз, когда я принимала тяжелые наркотики перед тобой, и я сказала тебе тогда, что я знаю, как позаботиться о себе».
Я стиснул зубы и покачал головой, злясь на нее еще больше. Пытаясь защитить себя, она напомнила мне, почему я сейчас так категорически против сильных наркотиков. Всего шесть недель назад всё пошло к чёрту. И шрамы, как физические, так и эмоциональные, все еще заживали.
«Я люблю тебя до смерти», — сказал я. «Но как бы ты не утверждала, что всегда думаешь обо мне, ты определенно не думала обо мне прямо сейчас. Это всегда о тебе, о том, что делает Адриенну счастливой, независимо от того, как это влияет на МЕНЯ».
«Я не понимала, что это тебя так разозлит! Не то чтобы я изо всех сил пыталась скрыть то, что делала. Не моя вина, что ты не заметил, что я всю ночь нюхала».
Прямо передо мной, по другую сторону ограждения из оргстекла, я увидел, как наш водитель такси вскинул голову при упоминании о «нюханье». Нахмурившись, я покачал головой, посмотрел на свою спутницу и зарычал: «Мы НЕ говорим об этом здесь». А потом я снова стал смотреть в окно.
План состоял в том, чтобы переночевать в квартире моделей. План состоял в том, чтобы выехать из отеля утром и перевезти все наши вещи, чтобы остаться там до конца недели. Но эти планы испарились, как только я узнал, что вызвало у Адриенны носовое кровотечение, и прямо сейчас у меня было полное намерение прыгнуть первым утренним рейсом обратно в Сан-Франциско.
К черту остаток недели. Я просто хотел нахуй выбраться из города и вернуться домой.
Через несколько минут наше такси подъехало к подъездной дорожке к отелю. Я вышел и прошагал по тротуару, пока Адриенна платила за такси. Глядя на вход в отель, я заметил парочку парней, болтающих с посыльным. И у них были камеры.
Отлично.
Когда они узнали Адриенну в вечернем платье с вечеринки, это прозвучало как несколько сотен щелчков камеры, направленных на нее, на такси… и на меня.
<ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА>
Я уже мог видеть заголовки таблоидов в своей голове. Я был зол, она была расстроена, и интернету не потребуется много времени, чтобы сопоставить мое лицо с секс-видео.
Сейчас я почти слышал голос моей мамы. «Говорила вам, что запись была плохой идеей…»
<ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА>
«Адриенна!» — закричал один из папарацци.
«Адриенна!!!» вмешался другой.
<ВСПЫШКА>
«Что тебя так расстроило?»
«Это твой парень?»
<ВСПЫШКА>
«Где ты была последние несколько месяцев?»
«Ты вернешься в город навсегда?»
<ВСПЫШКА>
Наполовину прикрыв лицо сумочкой-клатчем, Адриенна нахмурилась, быстро прошагав через двадцать футов между кабиной и дверями вестибюля. «Посыльный сказал вам, ребята, что я остановилась здесь?» пробормотала она.
Оценивая ситуацию, я быстро встал между папарацци и моей девушкой и протянул руку ладонью, изо всех сил стараясь заблокировать ближайший объектив камеры. «Эй, оставь ее в покое».
<ВСПЫШКА>
«Подожди, разве ты не тот парень из секс-видео?»
«Черт, ты прав! Это парень из секс-видео!»
«Адриенна! Адриенна! Это подтверждение того, что ты снова вместе со своим парнем из колледжа?»
«Вы, ребята, поссорились?»
<ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА>
«Что случилось ночью шестого мая?»
«Не могла бы ты прокомментировать, как та ночь могла привести к недавней смене агентств?»
<ВСПЫШКА>
«В некоторых сообщениях говорилось, что ты была причастна к стрельбе!»
<ВСПЫШКА>
Элис закричала: «НЕТ!» схватившись за Картера.
«Разве ОН не был там в ночь на шестое мая?»
«Разве ОН не был одной из жертв стрельбы?»
<ВСПЫШКА>
Пистолет выстрелил прямо передо мной, и, хотя я увернулся, невероятная боль пронзила мой лоб.
«Не могли бы вы прокомментировать сообщения об обнаружении больших количеств кристаллического мета в помещениях?»
<ВСПЫШКА>
Жизнь промелькнула в глазах Кэмерон.
«Что вы двое делали там той ночью?»
<ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА> <ВСПЫШКА>
Шквал не отвеченных вопросов и вспышек продолжался вокруг нас, пока мы, наконец, не добрались до вестибюля отеля, где действовала постоянная политика против захода фотографов внутрь. Консьерж отеля заметил суматоху и быстро прикрыл нас своим телом, уводя от прозрачных дверей к лифтам. Несмотря на бурную активность, ни Адриенна, ни консьерж не проявили особой реакции. Для них инцидент с папарацци был просто очередной ночью в Нью-Йорке.
Но для меня это было большим делом. Еще один неудачный опыт, чтобы завершить одну из худших ночей в моей жизни. Мое сердце колотилось, воспоминания о застрелившейся Кэмерон и кошмары об Элис, умирающей в огненном шторме, вторгались в мой разум, и Адриенна ВСЁ ЕЩЁ не понимала, какого хрена я был так зол.
Я НЕНАВИДЕЛ этот город.
И я хотел уехать ДОМОЙ.
***
Я принял душ один, и она мне не мешала. Чередование температуры воды между освежающе холодной и горячей, очищающей кожу, сотворило чудеса с моим настроением, как будто очищение моего тела могло также очистить меня от эмоциональных страданий, пробегающих по моим венам.
Я снова знал, кем я был. Я знал, с кем был. И я знал, зачем я здесь. Слепая ярость была смыта в канализацию. Мнимая вата, заткнувшая мои уши, исчезла вместе с ней. И я уже смыл значительную часть алкоголя из моей системы в унитаз, поэтому, когда я, наконец, вернулся в спальню, одетый только в пушистый халат из отеля, я почувствовал себя намного более ясным, больше готовым слушать, и в целом более готовым к предстоящему разговору.
Адриенна, моя девушка и одна из самых любимых в моей жизни, все еще носила её праздничное платье. Она села на край кровати, лицом от меня, глядя в раздвижную стеклянную дверь. Мы находились на достаточно высоком этаже, чтобы риск фотографии был минимален. Тем не менее, после моего первого настоящего опыта с папарацци, моим первым шагом было подойти к этой стене и полностью задернуть шторы.
Я мог видеть отражение Адриенны в стекле, но ее черты были нечеткими. Я не осознавал, что она плакала, пока не обернулся и не заметил, что у нее текла тушь. Это была статная молодая женщина ростом 5 футов 10 дюймов крепким телом, способным выдержать бюст 36F, но сейчас она выглядела такой же маленькой, как в тот день, когда она узнала о смерти своего отца. Она сидела на матрасе, обняв колени и прижавшись к ним щекой. Хотя она сдержала всхлип, из уголка глаза скатилась свежая слеза, и новая полоска туши залила ее щеку по направлению к уху. Так что, не задумываясь, я шагнул вперед и обнял женщину, которую любил.
Она свернулась клубочком, и мне было легко окружить ее тело своим, пока я сидел рядом с ней на кровати. Моя девушка вздрогнула, и ее хныканье вылилось из носа с невероятной скоростью. Но ее дрожь длилась всего мгновение, прежде чем моя Тигрица глубоко вздохнула и заставила себя сдержаться.
Нежно поглаживая ее в ответ, я пробормотал: «Я люблю тебя. Что бы ни случилось, я так сильно тебя люблю. Это потому, что я люблю тебя, твое здоровье и безопасность так важны для меня. Хорошо?»
Она снова всхлипнула и подняла голову, чтобы кивнуть. «Я знаю, я знаю», — простонала она. «Мне жаль».
Я знал, что пришла моя очередь извиняться за свое поведение, но все еще злился достаточно, чтобы не хотеть этого делать. Ладно, может, мне не стоило отгораживаться от нее и игнорировать все ее мольбы дать ей шанс объясниться, но, что касается меня, мои действия были полностью оправданы.
Поэтому вместо того, чтобы сказать «извини» в ответ, я вздохнул и пробормотал: «Ага… ну… тебе должно быть».
Она подняла голову и посмотрела на меня.
«Что? Тебе следует извиниться», — отругал я. «Ты серьезно думала, что я так не отреагирую?»
«Нет! Я не понимала!»