Книга 5. Глава 33. Обстоятельства. Часть 1 (2/2)
Я фыркнул. «Они этого не сделали, так что это спорный вопрос. Но даже если бы они и сделали, я взрослый 22-летний мужчина, принимающий свои собственные решения».
«Я просто подумал после того, что ты сказал о том, что твои родители прочитали тебе лекцию и все такое …»
Я покачал головой. «Я буду лучше работать над поддержанием их в курсе, и я уверен, что они сказали бы что-то по этому поводу, если я зашёл слишком далеко, но мои родители прочитали лекцию мне, чтобы я был независимым и принимал свои собственные решения. Кроме того, это МОЯ жизнь. Это как ты и Линн, или ты скажешь мне, что если твои родители не одобрят, ты все равно не женишься на ней?»
Берт подумал об этом. «Ха… Думаю, ты прав».
Я кивнул. «Ну что ж. Полагаю, тебя стоит поздравить».
Берт ухмыльнулся. «И тебя. Но сначала», — добавил Берт, снова начиная идти к классу. «Мы должны пережить следующие несколько дней».
Я ухмыльнулся и покачал головой. «Если ты действительно хочешь сделать предложение после получения диплома, тебе придется пережить следующую НЕДЕЛЮ. И если ты продолжишь приносить эту коробочку в колледж, ты ни за что не сохранишь это в секрете так долго, только не от Саши или Адриенны».
«В конце концов, это не имеет значения», — вздохнул Берт. «Мне просто нужно держать это в секрете от Линн».
Я толкнул его локтем. «Ну, и Линн должна сказать «да».
Берт сглотнул. «Да, и это тоже».
***
Примерно через три часа мы с Бертом вышли из лекционного зала Чейт, чувствуя себя немного более измученными, но все еще довольно уверенными в себе. Наш финальный экзамен был не таким плохим, как мы думали, и, поскольку с экзаменом Исаковой тоже было покончено, я похлопал его по спине, сказав: «Два курса готово, два осталось, не так ли?»
Он кивнул и похлопал по карману. «На полпути. Хотелось бы, чтобы у меня сейчас было твое расписание; у тебя остался только один финал».
«Во вторник. Потом я буду дома свободный». Я улыбнулся и сказал: «Пойдем, встретимся с девушками».
Берт кивнул и жестом показал мне, чтобы я шел впереди. У Саши был послеобеденный экзамен, и, поскольку Пейдж училась на младших курсах, у нее не было финалов до следующей недели, поэтому они обе встречались с нами в нашем обычном тайском ресторанчике. Но, прежде чем мы смогли выйти через парадную дверь, я услышал, как меня окликнули.
«Бенджамин!»
Я обернулся и удивленно приподнял брови, увидев, что Виктория быстро марширует к нам. Хотя мои самые последние воспоминания о ней были вымышленными надуманными воспоминаниями о том, как я трахал ее над столом в ее офисе, я знал, что на самом деле не видел ее с тех пор, как покинул ее офис после занятий 5 мая, когда она огласила ее глубокое разочарование в том, что я не подошел и не приказал Ким пойти со мной домой. Помня об этом разочаровании, я глубоко вздохнул и приготовился защищаться, но, прежде чем я успел что-то сказать, она подошла и сжала меня в яростных объятиях.
«Ты в порядке?» — спросила она мне прямо в ухо.
«Да, да. Я в порядке». Я снова обнял ее и нежно похлопал по плечу. Я не чувствовал себя смущенным, что группа моих одноклассников наблюдала, как профессор Айс обнимает меня; практически все уже знали, что я ее любимчик. Кроме того, я получал много странных взглядов и неловких вопросов с тех пор, как снял бейсболку, которую нельзя было носить во время экзамена, и все смотрели на мою новую стрижку и повязку на голове.
Разорвав объятие, Виктория отстранилась, но держала руки на моих плечах. Бросив на меня твердый взгляд, она глубоко вздохнула и заявила: «Я должна извиниться. Я ошибалась».
Я нахмурился. «Ошибалась в чём?»
«Ошибалась насчет Ким. Ошибалась насчет тебя. Я не хочу этого признавать, но даже я могу ошибаться в этих вещах».
Я ухмыльнулся и покачал головой. «Ты не ошиблась. Всё, что ты сказала, имело смысл, и мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно было встать и схватить ее. Может, ей не нужно, чтобы я командовал ею, как ты думала, но ты определенно была права во всем остальном».
Она подумала об этом и кивнула. «Я полагаю».
«Я все еще хочу поблагодарить тебя за то, что ты пнула меня под зад. Мне это было нужно».
Она криво усмехнулась и протянула озорным тоном: «Я буду рада ударить тебя по заднице в любое время». Ее русский акцент почему-то сделал заявление еще более сексуальным, чем это было раньше.
Я ухмыльнулся и покачал головой, а затем огляделся и обнаружил, что мои одноклассники подошли слишком близко, чтобы ответить ей. Кивнув головой в сторону выхода, я спросил: «Ты собиралась уходить?»
Она тоже огляделась, заметила толпу и кивнула. Вместе с Бертом мы направились к выходу, и, выйдя на улицу, она посмотрела на меня и спросила: «И что теперь будет?»
«С Ким?»
«С тобой».
«Ну, сначала мне нужно получить высшее образование. Потом я найду работу. У меня будет семья, которую нужно будет обеспечивать. Мне очень жаль, но это означает, что я не вернусь осенью для получения степени MBA. Я подам документы на вывод средств до конца следующей недели».
Виктория поджала губы и кивнула. «Ким сказала мне это. Я не могу сказать, что довольна, но я понимала, что твой уход будет вероятен, если ты когда-нибудь возьмёшь ее себе».
Я ухмыльнулся и покачал головой. «Я не брал ее в собственность».
«Если ты понимаешь, о чем я». Она вздохнула. «Я полагаю, что с самого начала для меня это была проигрышная ситуация. Я была бы разочарована в тебе, если бы ты НЕ взял на себя ответственность за нее, а теперь, когда ты взял на себя ответственность, я все еще теряю тебя, как ученика».
«Я хотел бы думать, что это была беспроигрышная ситуация для тебя. Либо оставался твоим студентом, либо ты увидишь, как я забочусь о Ким. Как бы то ни было, я забочусь о Ким, и хэй, у тебя все равно останется Берт в качестве студента».
Брови Берта приподнялись при звуке его имени, и Виктория рассмеялась. «Это правда. Ты был одним из моих любимых учеников, Роберт» сказала она ему.
Я наклонился, прикрыл рот одной рукой и прошептал так, чтобы Берт не мог услышать: «Но руки прочь, ладно? Мне очень нравится его девушка».
Виктория восхитительно улыбнулась мне и ответила: «В этом нет необходимости. В этой беспроигрышной ситуации ты скоро перестанешь быть моим учеником, но это также означает, что ты скоро перестанешь быть моим учеником».
Мои брови приподнялись, и внезапно эта фантазия о том, как склонить Викторию над её столом, перестала казаться такой уж надуманной.
***
— СУББОТА, 13 МАЯ 2006 г. –
Известие о предстоящем предложении Берта, завершении еще одного академического курса и обещании будущей встречи с моим великолепным профессором были только началом действительно отличной пятницы, наполненной друзьями, семьей и весельем. Но веселость пятницы в конце концов уступила место гораздо более торжественной субботе.
Носовая часть парусной яхты покачивалась вверх и вниз на волнах открытого океана. Наш отход от пирса Сан-Франциско прошел довольно спокойно, но после того, как мы миновали мост Золотые Ворота и вышли в Тихий океан, вода постоянно становилась все более и более бурной, хотя команда яхты уверяла нас, что погода не представляет угрозы.
Мы отчалили в типичном для Сан-Франциско тумане, который висел даже в этот поздний полдень. Небо было затянуто облаками весь день, мрачная погода для мрачного повода. Но по мере того, как мы удалялись все дальше и дальше от береговой линии, вездесущий серый цвет начал уступать место пятнам голубого неба, пока, наконец, не начало светить заходящее солнце.
В конце концов, солнце вышло, и облака постепенно отступили за наши спины, пока мы двигались все дальше и дальше. Когда яркая звезда опускалась к горизонту, она окрашивала небо и отбрасывала удаляющиеся облака яркими теплыми цветами, которые окружали нас светом. И только тогда мы наконец остановились, мягко покачиваясь на волнах.
Укрывшись под моей левой рукой, Саша прикрыла рот, и ее щеки на мгновение надулись. Я погладил ее противоположную руку и тихо спросил: «Морская болезнь?»
Она моргнула и на мгновение посмотрела на меня, ответив: «Тошнота, да, но не из-за океана».
Я вздохнул и кивнул, понимая. Наша цель сильно давила на умы. Мы почти не высказывали свои мысли вслух, но я мог сказать, что каждый в какой-то момент думал об этом. Мы пытались сосредоточиться на хороших воспоминаниях, счастливых моментах, которые определяли образ жизни Кэмерон и Элис, а не на ужасных образах их смерти.
С этой целью я много разговаривал с нашими гостями. Эмбер сказала мне, что некоторые из друзей Кэмерон присоединятся к нам, чтобы развеять прах наших умерших друзей в море, но я не знал их лично, даже Ребекку. В дополнение к одной бывшей девушке Картера, о которой я знал, меня познакомили с Келли, Мэри и Одри. Мне сказали, что другие подружки Картера, Джудин и Джессика уже жили с каким-то парнем по имени Чад*, но я не особо хотел продолжать эту тему.
Келли начала разговор, спрашивая мою версию событий, произошедших в то роковое шестое мая. Она сказала мне, что была одной из самых старых оставшихся подруг Кэмерон, что она также получила отчаянное текстовое сообщение и что она также прибыла в особняк Картера той ночью, ища способ помочь своей подруге. Она была в Комнате Готовности с Ребеккой, пытаясь получить информацию от своей старой подруги, когда раздались выстрелы. Сразу после этого она была одной из первых, кто появился на сцене, держа безжизненное тело Кэмерон на руках и умоляя ее не уходить.
Келли поблагодарила меня за попытку спасти Кэмерон и не приняла моих извинений за то, что не спас её. Я сказал ей, что Кэмерон вообще не застрелилась бы, если бы меня там не было, но она отмахнулась от моих слов, сказав, что в ситуации, в которой оказалась Кэмерон, можно винить только Картера. Остальные девушки согласились, хотя мне показалось, что я видел, как Одри после этого мрачно посмотрела на меня.
Мы переключились и начали вспоминать хорошие времена с Элис и Кэмерон. Мы с Адриенной вспомнили великолепную, уверенную в себе молодую женщину, взявшую невинную, напуганную 12-летнюю девочку и превратившую ее в новую королеву пчел в старшей школе. Адриенна говорила о своей бывшей лучшей подруге, и она простила этой лучшей подруге все, что произошло после. Келли и Ребекка говорили о ранних годах жизни с Кэмерон и Картером, и я должен был признать, что мне было жаль парня, который потерял свою мать и вложил столько усилий и энергии в уход за ее коматозным телом. Кроме того, было интересно услышать о динамике семьи, которая во многом была похожа на мою, но в то же время очень отличалась. Какая-то часть меня не хотела об этом говорить, хотела просто оставить всё позади и забыть обо всем, что когда-либо происходило. Но часть меня должна была об этом говорить.
Келли рассказала мне об их «братских» отношениях. Ребекка, Мэри и Одри рассказали мне все, что знали о жизни в гареме, о заточении Кэмерон и возвращении Элис в Каса де Картер в последней попытке утолить свою зависимость.
Наш разговор закончился, когда я начал возвращаться к воспоминаниям о том, как Кэмерон застрелилась, о том, как в ее глазах вспыхнула жизнь, когда выстрелил пистолет. К этому присоединилось видение Элис, того, как ее глаза расширились от ужаса, когда метолаборатория вокруг нее взорвалась, превратившись в пламенеющий жар, который сжег кожу с ее плоти и расплавил ее лицо. Эти два ужаса преследовали меня, и в конце концов Адриенне и Саше пришлось оттащить меня назад и заверить, что все будет хорошо. Они вернули мне мозги на место, и немного свежего воздуха сотворили чудеса, очистив мой разум. То же самое и с захватывающим закатом. Но затем настала очередь Саши почувствовать легкую тошноту от мысли об уродстве всего, и настала моя очередь помогать ей.
С опущенными парусами капитан включил двигатель и повел лодку по широкой дуге, пока девушки разбрасывали цветы по нашему следу. После того, как полный круг был завершен, лодка направилась в середину кольца цветов, и мы собрались по правому борту, лицом к заходящему солнцу, которое теперь находилось у кромки воды на далеком горизонте.
Эмбер сказала несколько слов. Адриенна тоже. Когда она вернулась, Адриенна сжала мою руку и посмотрела на меня, спрашивая, хочу ли я что-нибудь сказать. Вообще-то я хотел. Утром я подготовил небольшую речь о встрече с Сереной Грей на моем пороге, сломанной девушке, которая заблудилась, и о том, как эта сломленная девушка спасла мне жизнь, нашла искупление и снова стала Элис Лоутон. Я хотел раньше. Но слова застряли у меня в горле, и в конце я просто пробормотал: «Мне очень жаль».
Адриенна снова сжала мою руку, и Келли подошла, чтобы что-то сказать. Ребекка пошла последней, и она задержалась немного дольше, чем другие, хотя я точно не помню, что она сказала.
Когда Ребекка закончила, солнце было примерно на полпути ниже горизонта. Эмбер и Адриенна оказали честь держать в руках две изготовленные вручную коробки, в которых хранился прах Кэмерон и Элис, соответственно. Они попрощались с друзьями, открыли ящики и высыпали прах девушек.
Саша все время плакала. Адриенна держалась, пока мы не вернулись домой. Но даже она позволила шлюзам протечь, когда мы трое легли в постель.
Удивительно, но я больше не плакал. На следующий день Адриенна пошутила, что за последнюю неделю я, вероятно, плакал больше, чем за предыдущие двадцать два года моей жизни, и мои слезные протоки просто пересохли. Но в тот момент я просто чувствовал себя слишком усталым, чтобы плакать. Мне было грустно, да. Но я избивал себя уже неделю, спрашивая, что я мог бы сделать по-другому, и проглатывая сожаление, которое пришло с осознанием того, что я этого не сделал.
Кэмерон ушла.
Элис ушла.
Их тела наконец-то были упокоены, и ничто из того, что я мог сделать, не могло вернуть их обратно.
Так что у меня оставался единственный выбор — двигаться дальше.