Книга 5. Глава 14. Секс видео. Часть 3 (2/2)
«Семья. Будущее. Я точно знаю, что это значит для тебя, и что это значит для меня. Я наконец-то с тобой так, как я всегда хотела. Спасибо тебе».
Я откинул голову и на мгновение посмотрел ей в глаза. Они были влажными от слез радости, и, внезапно схватив ее голову, я наклонил ее и крепко, страстно поцеловал ее прямо в губы.
«Ого… Я вошел сюда в НЕПРАВИЛЬНЫЙ момент», — внезапно сказал Майк сзади меня.
Мы с Ким резко разошлись, как будто мы были подростками, пойманными ее родителями. Ким покраснела и отвела глаза, но Майк улыбался нам.
«Привет, Бен», — поприветствовал он. «Так… Я думаю, это означает, что вы двое снова сошлись?»
Я приподнял обе брови и с озадаченной улыбкой оглянулся на Ким и ответил: «Что-то вроде того».
***
Майк только что вернулся домой, и, поскольку он сразу заметил припаркованный перед домом «Триумф», он зашел внутрь, надеясь найти компанию. Правда, он не ожидал, что я буду целоваться с его младшей сестрой, но, поскольку мы уже встретились, он не сильно меня огорчил и вместо этого вытащил нас обоих на улицу, чтобы более подробно осмотреть байк.
Я объяснил, что Ким помогла мне выбрать его, а Майк укорил сестру за то, что она выбрала британский байк вместо японского. Затем брат и сестра начали ковыряться в байке и бормотать что-то, что вполне могло быть клингонским, насколько я их понял. В основном я знал, что мой новый байк разгоняется, как мечта, и может ехать очень-очень быстро.
Я как раз объяснял, что Ким научила меня всему, что я знал о мотоциклах, и что я получил права только недавно, когда Ник вернулся домой. Он тоже предпочел больше времени осматривать мою новую машину, чем интересоваться моим присутствием. На сегодняшний день я все еще был единственным мальчиком, которого Ким приводила домой, и для нее было вполне приемлемо снова встречаться со мной.
Хотя Ким сказала своему отцу, что я приеду, он все равно был удивлен, что я приехал, и ему было наплевать на байк. Когда он вернулся домой, он вежливо поприветствовал меня, а затем мы все пятеро вошли внутрь. Не сказав мне ни слова, он приказал Ким следовать за ним на кухню, где они вдвоем начали готовить обед. Майк и Ник провели меня в гостиную, где мы втроем сели и начали говорить о футболе. Конечно, они спрашивали, когда мы с Ким снова собрались вместе (как раз в начале нового семестра), но в остальном они оставили все вопросы о статусе отношений Ким и моих в покое и придерживались непринужденной обстановки.
Через пять минут прибыл третий брат со своей семьей на буксире. Джунсаку (Junsaku) «Джон» Фукузаки было 28 лет, он был женат на красивой блондинке по имени Мэри. Майк продолжал называть их 3-летнего сына Иисусом в шутку, чему Мэри не слишком радовалась, в то время как Джон просто закатил глаза на то, что, по-видимому, стало старой шуткой через два дня после рождения ребенка. Настоящее имя мальчика — Самуэль.
Поскольку Джон и его семья никогда не встречались со мной, он и его жена сели и устроили мне допрос старшего брата подруги™. Я воспринял это спокойно, зная, что захочу сделать то же самое с любым из потенциальных парней Брук, Эдем или Эммы. Тем временем Ник и Майк играли с Самюэлем и занимали ребенка.
Джон и Мэри уже знали основы: что Ким привела меня домой почти ровно год назад, что мы расстались в мае прошлого года, и все же она вернулась, чтобы вновь быть соседкой по комнате в моем доме. Отказавшись комментировать другие мои романтические занятия, я объяснил, что мы с Ким снова встретились всего несколько недель назад, когда вернулись в школу после зимних каникул. Затем мы перешли к обычным темам: моя специальность, мои карьерные перспективы и моя семья. Джон, похоже, был впечатлен тем, что у меня было постоянное предложение о работе от BioGen, а также меня приняли на программу MBA в Беркли. Поскольку профессор Исакова побудила меня подать заявку во время первого раунда, мое согласие было отправлено мне по почте примерно за неделю до начала семестра. Мэри, с другой стороны, хотела узнать больше о том, как я рос с четырьмя сестрами, так как она была единственным ребенком в семье.
Они заставляли меня говорить, пока мистер Фукузаки не вышел и не объявил, что обед готов. Мы заняли свои места: мистер Фукузаки во главе стола, а Джон, Мэри и Самуэль справа от него. Ник, Майк и Ким сели с левой стороны, и мне дали место в конце. Мистер Фукузаки встал и формально приветствовал меня в их доме. Я тоже встал и поблагодарил его за гостеприимство и за гостеприимство его детей, которые были исключительно хорошо воспитаны. Он улыбнулся на это, и я сел, прежде чем у меня появилась возможность сказать что-нибудь глупое.
Обед прошел гладко и был таким же восхитительным, как и моя первая еда в резиденции Фукузаки. Все, как и ожидалось, поддерживали непринужденную беседу, кроме Ким. Она отвечала, когда к ней обращались, но в остальном молчала. Никто не считал это необычным, и я не пытался форсировать проблему. Но ближе к концу трапезы, когда большая часть еды закончилась, но прежде, чем кто-либо подал хоть какие-то признаки, чтобы встать, Ким протянула руку и потерла мою ногу.
Я взглянул на нее, и она кивнула мне. Я воспринял это как свой выход и откашлялся, прежде чем сказать сильным голосом: «Ким и я должны сделать объявление».
Разговоры утихли, и мистер Фукузаки выпрямился. Майк выглядел так, будто хотел сделать какой-нибудь шутливый комментарий, но сумел сохранить невозмутимое выражение лица и просто посмотрел на меня.
Я на короткое время подумал о том, чтобы сделать предисловие к объявлению. С тех пор, как Ким впервые рассказала мне об этом по телефону, я пытался придумать, как сообщить ее семье эту новость. Но в конце концов я решил, что мистер Фукузаки был человеком, который ценит прямоту, и поэтому я выпрямился, я посмотрел на него прямо через стол и сказал спокойным голосом: «Ким беременна».
«ЧЕГО??!» — тут же выпалил Джон, и он был не единственным. Ник и Майк устно выразили одинаковый шок, ответ Ника состоял из пятибуквенного слова, начинающегося на «Е».
Затем Майк толкнул своего брата локтем и сказал: «Да, я почти уверен, что именно так оно и произошло».
Я не уверен, как Мэри или сама Ким отреагировали, потому что все мое внимание было сосредоточено на мистере Фукузаки во главе стола. Его челюсть на мгновение сжалась при моем объявлении, но в остальном он не двинулся с места. Вместо этого он задержал мой взгляд, и я не смел его оторвать. Я чувствовал, как он измеряет меня глазами, и был полон решимости соответствовать.
Вокруг нас полетели вопросы. Майк сел рядом с Ким, и он сразу же начал ее допрашивать, а Ник сразу за ним. Джон оживленно обсуждал новость с женой. Но все это время мы с мистером Фукузаки смотрели друг на друга. Я пытался изобразить уверенность и силу и заверить отца Кима своими глазами, что я позабочусь о его единственной дочери. Но чем дольше мы продолжали этот конкурс пристальных взглядов, тем больше мои нервы начинали сдавать.
К счастью, он первым отвел глаза. Глубоко вздохнув, он посмотрел вниз и взял себя в руки. И мгновение спустя он встал.
Все остальные за столом заткнулись.
«Пожалуйста, Бенджамин. Сядь».
Хотя его тон был твердым, он не совсем приказал мне. Тем не менее, я сразу же уронил задницу на стул.
«Кимико?» — начал он, глядя на свою дочь. «Это правда?»
Ким моргнула, а затем кивнула. «Хай», — тихо ответила она, продолжая смотреть на стол перед собой.
«Сколько?»
«Я прошла тест сегодня утром».
Рядом с ней я мог видеть, как Майк мысленно вычисляет. Я сказал братьям Ким, что мы снова собрались вместе только в начале семестра. Что ж, начало семестра было всего две недели назад. Я, должно быть, сразу же оплодотворил его младшую сестру.
«Вы оставляете ребенка?» — спросил отец Ким.
Ким кивнула. «Хай».
Мистер Фукузаки повернулся ко мне лицом. «Ты женишься на ней». Это был НЕ вопрос.
«Отец…» — прервала Ким и подняла глаза, прежде чем снова зафиксировать взгляд на своей тарелке. «Нет».
Шок на лице мистера Фукузаки был очевиден. Готов поспорить, что он мог сосчитать по пальцам, сколько раз его дочь когда-либо говорила ему «нет», и он определенно не ожидал такого ответа сейчас.
«Кимико!» — заявил он гораздо резче. «Ты носишь его ребенка. Ты выйдешь за него замуж!»
«Отец…» Ким зажмурилась и начала дрожать. Я не мог вообразить, что сейчас происходит в ее голове, но было ясно, что ей было так же трудно сказать ему «нет», как и ему это услышать. Он был ее Мастером всю жизнь. Отказать ему должно было быть ужасно трудно, чего бы она ни хотела для себя. Ее челюсть на мгновение беззвучно открылась, прежде чем ей удалось снова выдохнуть: «Нет».
Я заговорил, сказав: «Сэр, мы просто еще не достигли того момента в наших отношениях. Мы только что снова сошлись».
Он повернулся на пятке и обрушил на меня всю тяжесть своей почти царственной осанки. «Это твоя идея? Ты не хочешь жениться на ней??!»
«Дело не в этом», — поспешно ответил я.
«Он попросил меня», — внезапно прервала Ким. «Он попросил меня выйти за него замуж. Я отказалась».
«Отказалась? Кимико, почему?»
«Мне двадцать один год. Я все еще учусь в колледже».
«Через четыре месяца ты закончишь колледж. И ты беременна!»
«Я не хочу быть замужем».
«Ты должны! Для ребенка!»
«Это 21 век, отец. Мне не обязательно быть замужем, чтобы вырастить ребенка».
«И она не будет растить его одна», — твердо добавил я. «Мы будем жить вместе и вместе воспитывать ребенка. Я обещал поддерживать ее, позаботиться о ней».
«Это НЕ твоя работа», — грубо рявкнул мистер Фукузаки, злобно глядя на меня. «Я ее отец. Это МОЯ работа».
«Отец… Пожалуйста…» Голос Ким дрожал.
«Если тебе нужна эта работа», — прорычал он, не сводя глаз с меня. «Тогда ты женишься на ней».
«Сэр, я понимаю, что вы имеете в виду, но…»
«Кимико!» — перебил он, снова обращая внимание на дочь. В медленном, нарочитом ритме, в котором произносилось каждое слово, он зарычал на английском с сильным акцентом: «Ты сказала, что он просил тебя выйти за него замуж. Теперь ты скажешь ему «да».
«Отец… нет». Голос Ким дрогнул.
«ДА!»
Ким теперь всхлипнула и покачала головой. «Нет».
Движение произошло так внезапно, что всех напугало. Отец Ким уже повернулся и отошел на три или четыре шага, прежде чем я даже сообразил, что он ударил кулаком по столу с такой силой, что задрожала каждая тарелка, стакан и столовое серебро на нем. Ким теперь открыто плакала, как и Самуэль. И, повернувшись спиной к ее отцу, я тут же наклонился и обнял Ким.
Встав на колени рядом с ее стулом, я прижал Ким к своей груди и погладил ее по волосам. «Все в порядке», — успокаивал я. «Все будет хорошо».
Отец Ким обернулся, его лицо вернулось к прежнему бесстрастному состоянию. Казалось, он отпустил свой гнев с этим ударом по столу, и, хотя я больше не стоял, мне было легче встретиться с ним взглядом.
«Я не понимаю», — сказал он более спокойным тоном, глядя не на меня, а на свою дочь в моих руках. «Все, что я когда-либо хотел для тебя, это чтобы ты вышла замуж и создала собственную семью. Теперь это возможно для тебя. Он готов. Почему ты не скажешь «да»?»
Ким не ответила, все еще плача мне в грудь.
«Разве ты не любишь его?»
Она глубоко вздохнула, прежде чем откинуть лицо назад и посмотреть на меня. И, несмотря на дрожь, она четко заявила: «Я люблю его. Всегда любила».
«Тогда почему ты говоришь «нет»?»
Мы с Ким долго смотрели друг на друга. Я отчаянно хотел спасти ситуацию, хотя бы ради нее. Но что я мог им сказать? Что я не любил Ким как жену? Да, это был бы отличный вариант. Что я все еще надеялась найти себе равного партнёра в романтике в ком-то другом, даже когда буду воспитывать с ней ребенка? Конечно, попробуйте сказать ЭТО отцу мамы вашего ребёнка. Может быть, было бы лучше просто жениться на Ким, чтобы вместе растить нашего ребенка, и, возможно, со временем я полюбил бы ее так, как она того заслуживала. ИЛИ, если бы я наконец встретил свою «Единственную», развод, возможно, не был бы худшей идеей в мире.
Но как только я начал цепляться за эту идею, Ким выпрямилась и мягко оттолкнула меня. Я стоял рядом с ней, положив одну руку ей на плечо, когда она смотрела на своего отца. И, похлопывая меня по плечу, она глубоко вздохнула и объяснила: «Потому что я не хочу, чтобы он женился на мне только потому, что я беременна. Если мы когда-нибудь поженимся, я хотела бы знать, что он мой муж только потому, что он любит меня, и не потому, что я вынашивала его ребенка. Наши первые отношения были недолгими и закончились по причинам, имевшим смысл в то время. Эти новые отношения просуществовали всего несколько недель. И действительно, может ли любая пара знать, что они готовы пожениться всего через несколько недель?»
Ее ответ был совершенно логичным. Мы все еще были на раннем этапе наших отношений, и было еще слишком рано знать, готовы ли мы навсегда остепениться и пожениться. Действительно, если бы не беременность, никто бы даже не спросил, почему мы еще не готовы к свадьбе.
И все же этого все еще было недостаточно для отца Ким.
«Ты просишь меня позволить ему позаботиться о тебе и позволить ему растить с тобой ребенка, не будучи замужем за ним», — грубо заявил он. «Я не могу этого допустить».
«Отец…»
«Я понимаю, что ты совершеннолетняя и по закону ты можешь делать все, что хочешь. Но ты также моя дочь, и я говорю, что если ты не выйдешь за него замуж, ты не сможешь БЫТЬ с ним».
«Отец?» Голова Ким откинулась назад, на ее лице отразилось замешательство.
«Я даю тебе выбор: выйти за него замуж или оставить его».
«Что ты сказал?»
«Ты моя дочь. Ты моя единственная дочь, мой драгоценный цветок. Ты мое последнее воспоминание о твоей матери, и я не могу рисковать, что тебе будет причинен вред. Если ты выйдешь за него замуж, ты станешь его женой, и он будет обязан законом, богом и природой заботиться о тебе. Тогда и только тогда я смогу отпустить тебя. Но если ты не выйдешь за него замуж, я не могу доверять ему или кому-либо еще заботиться о тебе и защищать вас. Я не могу доверять кому-либо присматривать за тобой и ребенком, которого ты носишь. Ты переедешь домой. Ты перестанешь ездить на мотоциклах. Я буду присматривать за тобой и защищать тебя. И…» Мистер Фукузаки глубоко вздохнул «Он больше не будет твоим парнем».
«Подожди минутку», — сердито начал я. «Ты не можешь…»
«Она моя дочь», — прервал меня мистер Фукузаки.
«Она будет матерью моему ребенку», — резко ответил я, твердо веря в то, что моя позиция превосходит его. «Ты не можешь просто сказать ей, чтобы она перестала меня видеть».
«Я могу и я буду».
«Она любит меня».
«И ты ее любишь?» — прорычал он, наклоняясь вперед и положив обе руки на обеденный стол. Его глаза обвиняюще сузились, и он с рычанием спросил: «Ты любишь ее? Или она просто еще одна вагина, которую нужно заполнить?»
Моя голова от удивления запрокинулась. «ЧЕГО?»
Джон поднял руку к отцу. «Папа…»
Мистер Фукузаки отдернул руку от Джона. «Вот почему она не выйдет за тебя замуж? Потому что она не верит, что ты разделяешь такие же глубокие чувства к ней?»
Я побледнел, чувствуя, как близко он ударил. Проблема была в том, что он понял это и взвился.
«Ты не заслуживаешь моей дочери!» крикнул он.
«Папа!» — рявкнул Джон.
«Ты НЕ женишься на ней! Я запрещаю!»
«Отец!» Ким тоже встала.
«НЕТ! НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!» Мистер Фукузаки снова начал стучать по столу, в такт каждому «НЕТ!» Тарелки и столовое серебро снова зазвенели.
«Я позабочусь о ней!» Я настаивал. «Я уже поклялся!»
«Это не твое право! Это МОЕ! И тебе больше не рады в этом доме!»
«Сэр--»
«УБИРАЙСЯ!» он крикнул.
«Пожалуйста, просто послушай-»
«УБИРАЙСЯ!»
Майк внезапно встал рядом со мной, взяв меня за плечо и произнеся: «Давай, чувак. Просто отпусти это».
«НЕТ!» — крикнул я в ответ. «Я не оставлю ее!»
«УБИРАЙСЯ!!!»
«Мы поговорим с ним», — заверил меня Майк, его глаза были большими, а брови приподняты. «Мы поговорим с ним».
«Ким! Пожалуйста!» Я повернулся, чтобы взглянуть на мать моего будущего ребенка, но она стояла неподвижно, прижав руки к бокам и склонив голову. «Ким! Пойдем со мной!»
«НЕТ! ОНА ОСТАНЕТСЯ!»
«Ким! Пойдем со мной!» — повторил я, протянув руку вперед и взяв ее руку в свою.
«ОНА ОСТАНЕТСЯ! Кимико! Ты будешь ПОВИНОВАТЬСЯ!»
Внезапно Ким выпустила мою руку.
«Подожди, нет!» Я захныкал, снова взяв ее за руку. «Ким, пожалуйста!»
Она снова высвободила свою руку из моей, наконец повернулась и бросила на меня убитый горем взгляд покрасневшими глазами. «Просто иди», — прошептала она.
«Пожалуйста!» Я снова захныкал.
К сожалению, она снова склонила голову и отрицательно покачала ею. И, не оглядываясь на меня, она снова сказала: «Просто уходи».
Я чувствовал себя марионеткой, у которой перерезали нити. С отвисшей челюстью и недоверчиво глядя на нее, я позволил Майку взять меня за руку и оттащить от стола. Горячие слезы текли по моим щекам, и я с ужасом смотрел на Джона, Мэри, Сэмюэля и Ника. Все они смотрели на меня с жалостью, за исключением Сэмюэля, которому не нравились крики, и он рыдал в бок своей матери.
И я уставился на Ким. Этот её последний образ запечатлелся на моей сетчатке: ее сгорбленная поза, ее пораженный взгляд и ее собственные слезы печали, капающие по ее лицу. Я не мог допустить, чтобы это случилось с ней, поэтому я отбился от Майка и направился обратно к столу.
Но отец Ким в последний раз проревел: «УБИРАЙСЯ!»
И, что хуже всего, Ким протянула мне руку, выставив ладонь: универсальный знак «стоп».
Итак, я остановился. Этого и хотела Ким. Столкнувшись с командами отца и ее желанием быть со мной, ее отец все же победил. Так что я позволил Майку вывести меня наружу. И я позволил ему потереть моё плечо, когда я сел на первую ступеньку и наклонился, чтобы заплакать.
***
Я не уходил еще час. Майк оставался со мной почти все время, изо всех сил стараясь объяснить, что его отец на самом деле просто заботился в лучших интересах Ким и что он всегда чрезмерно ее опекал. Я пытался внушить ему, что действительно забочусь о его младшей сестре и что я твердо намерен позаботиться о ней. Я поделился с ним своей идеей, что, может быть, было бы лучше, если бы мы с Ким поженились, и попытался заверить его, что я никогда бы не пожалею о таком поступке. Он хорошо слушал, и я мог бы даже убедить его, но в конечном итоге это было не его решение. В конце концов, я отправил его внутрь, чтобы спросить, могу ли я вернуться и попытаться поговорить с ними. Но затем он вернулся с извиняющимся видом, сказав, что сама Ким сказала, что я должен уехать домой.
Я уехал домой. И я позвонил ей. Она не подняла трубку.
Я позвонил ей снова. Тем не менее, она не взяла трубку.
Когда я позвонил ей в третий раз, телефонная линия заработала, но мистер Фукузаки сказал: «Прекрати звонить».
А потом он повесил трубку.
Я оглядел свой пустой дом. Нет Ким. Нет Адриенны. Нет Брук. Никакой DJ. Ни Кейси, ни Кэролайн, ни даже Шевел. Никаких Три-Дельт. Нет Саши. Нет Берта.
Просто я.
Я плакал, пока не уснул.