Книга 5. Глава 12. Я позабочусь о тебе. Часть 4 (1/2)

Давайте поговорим на минутку о вине. Вина — это рак, болезнь, которая, если ее не остановить, может испортить даже самые лучшие отношения изнутри. Даже когда она находится под контролем, что означает, что вина не держится в секрете, а вместо этого открыто сообщается и прощается, это все равно… хорошо… позвольте мне сформулировать это так: часто даже самый лучший уход за раком не помогает.

Я знал, что никогда не смогу жить с чувством вины из-за того, что впервые изменил Меган и Кэссиди, позволив Адриенне соблазнить меня, когда мне было шестнадцать. Очиститься было единственным решением, хотя это напрямую привело к разрушению этих отношений. Вина может быть безнадежной, и единственное лекарство — это вообще никогда не иметь причины чувствовать себя виноватым.

Но иногда это не вариант. Иногда (возможно, слишком часто) причина вины уже возникла, и теперь вы застряли, пытаясь найти какое-то другое решение. Многие люди стараются не чувствовать себя виноватыми из-за того, что они сделали. Некоторые даже преуспевают и живут своей жизнью, творя дерьмо и никогда не позволяя своей совести беспокоить их.

Я НЕ такой социопат, как и DJ. В общем, это хорошо. К сожалению, это была тяжелая неделя для нас обоих.

Это началось во вторник утром. Что-то пощекотало мне яйца, и я резко проснулся и обнаружил, что Брук медленно качает головой вверх и вниз по моему утреннему стояку. В обычный вторник это было бы хорошо…

…но не сегодня. Я не хотел минета сегодня или как минимум в следующие семь дней в любой другой день. Я не хотел минета, не хотел полового акта и не хотел никакой эякуляции. Не на ближайшие семь дней, а, возможно, и на две недели. Почему? Потому что, если бы я это сделал, я бы почувствовал себя виноватым. Но я не знал этого до того вторника утром, когда проснулся и обнаружил, что мой член толкается в горло моей младшей сестры. К сожалению для меня, я знал это сейчас, и из-за этого мне пришлось потянуться и оторвать Брук от моего члена.

Я должен объяснить. Основная причина моего добровольного запрета оргазмов заключалась в том, что получать их было бы несправедливо. Видите ли, природа аборта состоит в том, что он разрушает внутренности тело женщины. Шейка матки расширена, и вся эта фигня испорчена, и это не очень хорошо. Конечный результат: DJ не могла заниматься сексом минимум семь дней, а врач рекомендовал четырнадцать.

Конечно, она все еще могла принять меня через черный ход или сделать минет, но проблемы DJ с сексом выходили далеко за рамки физической части. Аборт стал психологическим и эмоциональным ударом по голове, и ПОСЛЕДНЕЕ, что хотела сделать DJ, когда мы вернулись домой — это заняться ЛЮБЫМ сексом. По этому поводу не нужно было слов. Она знала это. Я знал это. Сегодня она получила травму и, возможно, останется эмоционально травмированной до конца своей жизни. Моя невеста сейчас нуждалась в комфорте, а не в сексе. И она плакала перед сном в понедельник вечером.

Но она дала мне обещание. Сразу после того, как мы обручились, DJ сказала мне, что я никогда больше не проживу двадцатичетырехчасовой период, не кончая, и до сих пор она это обеспечивала. После нашего «идеального» секса в субботу, из-за которого я чувствовал себя опустошенным, DJ в воскресенье поработала намного лучше, и мы нежно занялись любовью. Затем в понедельник утром она хотела почувствовать меня в последний раз перед процедурой, все время плача. Из-за ее очевидной печали мне было довольно трудно дойти до конца, но она настояла на своем, и с ее доильными мышцами, выполняющими большую часть работы, ей удалось получить то, что она хотела. Конечно, через две минуты она начала волноваться из-за того, что врачи по абортам обнаружат сперму у нее во влагалище, и попыталась заставить Брук вылизывать все это.

Дело в том, что с момента помолвки DJ держала свое обещание. Только я на самом деле не считал это твердым «обещанием», да и вообще со всем происходящим я совершенно забыл об этом. Даже если бы я вспомнил, с учётом того, что происходило с нами сейчас, я определенно счел бы вполне веской причиной пропустить это.

Но DJ вспомнила, и DJ посчитала это обещанием. В то время, когда она это сказала, я сказал ей, что она не сможет оставаться рядом каждый день до конца наших дней. Она настаивала на том, чтобы в таких случаях найти замену, которая позаботится обо мне, и, очевидно, имела это в виду. И, проснувшись сегодня рано утром и позволив мне поспать, она привела мою младшую сестру в качестве этой замены.

Вот тут и проявляется чувство вины. Я не хотел этого оргазма. Моим первым побуждением было позволить Брук заниматься своим делом, но потом я вспомнил, где я был и почему я был здесь. Первоначальный план состоял в том, чтобы DJ, Брук и я остались с Эвансами до ближайшего воскресенья, что дало бы нам полтора дня, чтобы вернуться в академический ритм, прежде чем занятия возобновятся во вторник, 17-го. Но вместо этого я был в своей комнате, рано вернувшись в дом в Беркли, и все из-за вчерашней процедуры.

Мне казалось несправедливым получать сексуальное удовлетворение, когда DJ не могла. Одно дело — разделить девушку втроем для взаимного удовольствия. Другим было получение удовольствия от Брук, пока DJ была занята в данный момент. Но это? Моя невеста физически не работоспособна по крайней мере семь дней, а потенциально могла быть эмоционально неработоспособной еще дольше. Если она не могла получить облегчение, то и моя совесть не позволила бы мне его получить.

Брук все поняла. Она осознала эмоциональные потрясения, которые переживали ее лучшая подруга и брат, хотя, с ее точки зрения, выпустить немного пара будет полезно для всех. Она сама чувствовала бы, что помогает нам. Вина DJ из-за неспособности «позаботиться о своем мужчине» будет смягчена. И мужчина (я) получит блаженную эякуляцию, чтобы отвлечься от моих мыслей. Я был Беном; вот как я работал.

Пока я не перестал так работать. И то утро было только началом.

Мы с Брук спустились вниз и обнаружили, что DJ только начинает завтракать. Очевидно, она не ожидала нашего прибытия еще минут тридцать. Это привело к задушевному, но довольно напряженному разговору на кухне, во время которого мы чуть не сожгли еду. DJ была довольно занята, пытаясь убедить меня вернуться наверх с Брук. Но даже ее настойчивого требования, чтобы я сделал это «для нее», было недостаточно, чтобы заставить меня уйти.

Я пытался уговорить ее дать мне закончить готовить завтрак. Брук пыталась убедить нас обоих позволить ЕЙ закончить готовить завтрак. Все хотели сделать это для двух других, а три упрямых человека, убежденные, что знают, что лучше для других, могут создать настоящий беспорядок. Вместо того, чтобы заставить кого-то почувствовать себя лучше, мы просто разозлили друг друга. Но после того, как мы все вместе доели в тишине в течение примерно трех минут, наша горячая любовь друг к другу, наконец, начала проявляться. Как только все поняли, что наше упрямство вызвано желанием поддержать друг друга, посыпались слезы и извинения, и нам удалось все исправить.

Но это не означало, что мы были готовы к сексу. Фактически, мы почти сразу разошлись.

Хотя о «Решении» было уже всё проговорено до смерти, я думаю, что во второй Х-хромосоме есть что-то, что заставляет женщин вбивать субъекта еще дальше в землю после его смерти. Хотя DJ и Брук скрепили свои отношения как лучшие друзья друг друга, DJ все еще был довольно близка с Фэй Нгуен, и она ушла с моей сестрой, чтобы навестить Фэй и рассказать ей всё. Я остался убираться в доме. После стольких дней отсутствия я был уверен, что пауки двигались в массовом порядке, и тонкий слой пыли покрыл все возможные поверхности.

Девочек не было до ужина, который я приготовил и ставил на стол, когда они пришли. Я не спрашивал, как все прошло, но, будучи девушками, они все равно хотели поделиться. Мы еще немного поговорили о «Решении», что снова вызвало у всех эмоции, и DJ снова заснула у меня на руках.

Еще один день в моей жизни.

***

Остальная часть недели была почти такой же. DJ бродила по дому, борясь со своими демонами из-за аборта и пытаясь смириться со своей виной. Брук тратила 16 часов в день, пытаясь поддержать ее, отсутствуя только восемь или около того часов, когда DJ спала со мной. Она изо всех сил старалась отвлечь свою лучшую подругу, предлагая небольшие прогулки по городу или в город. Она решила, что мы все еще в отпуске, так что мы могли бы использовать свободное время. Иногда меня приглашали девушки; иногда они этого не сделали. DJ никогда бы не отказалась от моего присутствия, но в то же время она не могла не смотреть на меня и думать о том, как она убила моего ребенка.

Ситуация была ужасной, и мое настойчивое требование не заниматься сексом с Брук только усугубляло ее чувство вины. Несколько раз я думал, что должен сделать то, что она просила, если не ради меня, то ради нее. Проблема заключалась в том, что даже моя маленькая голова понимала серьезность нашей ситуации, и она отказывалась соответствовать обстоятельствам. На самом деле, наверное, проблема больше была с моей большой головой.

Однажды в пятницу моя маленькая головушка поднялась, и оказалось, что Брук не в настроении. Постоянные попытки поддержать нас сказывались на моей младшей сестре, и ситуация не совсем способствовала разжиганию похоти. Я действительно не возражал. Опять же, большая голова не особо соглашалась с маленькой.

А потом были времена, когда DJ просто заставляла себя пытаться физически быть рядом со мной. Я проснулся в субботу утром с ее ртом вокруг моего утреннего стояка, и, увидев, что она делает это со мной впервые за долгое время, я был готов и желал уйти. Единственное, чего я хотел больше всего на свете, — это чтобы мы с ней снова обрели желание друг друга и по-настоящему были вместе. Но через две минуты она начала плакать во время минета, и это положило конец той попытке. Вместо этого я попытался съесть её, но она не выдержала. Опять вина.

Это была наша жизнь: чувство вины. Каждый день. Вторник, среда, четверг, пятница, суббота. Вина висела на каждом нашем слове. Вина заполнила наш распорядок дня. Вина удерживала меня от секса.

Вина — отстой. Нахуй чувство вины. Вина, в конечном счете, не делает ничего, в хорошем смысле. Вина была вездесущей силой вокруг нас, слоном в комнате и невидимой стеной между нами одновременно. Вина убивала наши отношения, и какое-то время я начал думать, что ей это удастся.

Но затем в воскресенье утром у нас был прорыв.

***

— ВОСКРЕСЕНЬЕ, 15 ЯНВАРЯ 2006, ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ–

Ранний утренний воздух холодом касался моей правой щеки, а успокаивающе-тёплая подушка — левой. Инстинктивно я погрузил лицо глубже в подушку и приподнял плечо, чтобы поднести теплое одеяло к уху.

Мало-помалу мое тело ожило, когда сенсорная информация прошла по моим нервам. Единственным исключением была моя левая рука, слегка ослабевшая из-за того, что какое-то время застряла под ее подушкой. Я проснулся посреди ночи, чтобы почувствовать неприятное покалывание электронов, тщетно пытающихся пройти по моей руке, чтобы добраться до кончиков пальцев, но мне не удалось преодолеть вес головы DJ. Эти электроны кричали от боли, как будто блокировка их душила. Но эти электроны значили для меня меньше, чем продолжающийся мирный сон DJ, и поэтому я судорожно вернулся в сон, не двигая рукой.

Моя правая рука, с другой… э…ладонью… чувствовала себя прекрасно. Как это часто бывает ночью, она проскользнула под пижаму DJ и прижалась к ее декольте. Электроны из этой руки вернули мне по нервам радостную новость о том, что мои пальцы удобно согнуты вокруг шара большой обнаженной груди и что соответствующий близнец прижат к тыльной стороне. DJ держала мое предплечье обеими руками, прижимаясь к нему во сне, а положение моих двух рук удерживало мое тело прижатым к ней.

Мы были объединены как одно целое, даже наши ноги были прижаты друг к другу. Обе наши правые ноги были вытянуты относительно вперед по матрасу, в то время как наши левые ноги повернулись назад, так что моя правая нога лежала над ее левой. Когда я проснулся, энергия заиграла по моим венам, когда мои конечности прижали DJ еще крепче ко мне, обхватив ее ногу своей и прижав мой член немного сильнее к расщелине ее ягодиц. Чувствуя свежесть январского воздуха на своей обнаженной щеке, я еще глубже прижался к одеялу, которое доходило почти до моего уха и прикрывало передо мной половину головы DJ. В таком коконе мы были идеальны, и я никогда не хотел его покидать.

К счастью или к несчастью, в зависимости от того, как вы относитесь к тому, что произошло дальше, мой шаг крепче обнять DJ также разбудил ее. Ее голова сместилась на подушку, сняв тяжесть с моего левого предплечья и посылая эти электроны с безумным криком вниз и назад по моим нервам, поджигая их. Ее дыхание резко обострилось, хотя в остальном она не двигалась около минуты. Но в конце концов она развернулась у меня в руках, ее небесно-голубые радужки были большими и красивыми, когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

«Привет», — тихо сказал я, глядя ей в глаза.

«Привет», — ответила она, щелкая глазами влево и вправо, пока она искала мой взгляд. Мгновение спустя она поднесла левую руку к моей щеке, нежно погладила ее, закусила губу и посмотрела на меня извиняющимся взглядом. «Мне жаль».

«За что?»

«За… за это».

«Гладить меня по щеке? Не нужно извиняться. Мне это скорее нравится».

«Нет, за «нас». Это все моя вина».

Это был знакомый рефрен. На прошлой неделе DJ винила себя в том, что не оставила ребенка, не была готова стать матерью и в целом подвела меня. Она пообещала себе, что будет всем, на что я надеялся, и даже больше, женой и матерью, но когда наступил момент, она отказалась от этой конкретной проблемы.

Как всегда, я попытался снять с ней вину. «Это не твоя вина. Никто не виноват. Так случилось. Ты все еще со мной, и это для меня самое главное».

«Я люблю тебя».

«Я знаю», — ответил я с улыбкой, погладив ее по щеке.

Она улыбнулась и наклонилась ко мне, чтобы поцеловать. Ночью я непроизвольно напрягся, мои утренний стояк радостно прижался к ее ягодицам, пока мы лежали вместе. Его жесткость не уменьшилась, и теперь она почувствовала это у себя на животе. Новая улыбка сорвала ее губы с моих, и она потерлась об меня носом, прежде чем убрать руку с моей щеки, провести ею по моей груди, а затем просунуть ее под пояс моих пижамных штанов.

Ее крепкая, но гибкая рука обвела мою обнаженную эрекцию, поглаживая вверх и вниз почти экспериментально. Я наблюдал за ее глазами, когда они смотрели вниз и пытались заглянуть между нашими телами, что было нелегко с этими DD сиськами на пути. Но она привыкла, что такие предметы закрывают ей обзор, и она выгибала туловище, чтобы смотреть сквозь них. Мгновение спустя она снова взглянула на меня, ее радужные оболочки теперь наполнились весельем, которого я не видел от нее, казалось, целую вечность.

Я был твёрдым для неё, и, хотя в этом не было ничего необычного, я уже неделю не испытывал для нее такой твёрдости. Даже когда вчера утром она пыталась разбудить меня минетом, я не был таким жестким, и все это было связано с ЕЕ настроением. Вчера я видел, что она заставляла себя это делать. Этим утром она ХОТЕЛА.

Есть разница. И эта разница была разницей в моей твердости. НАКОНЕЦ, мы свернули за угол, и, когда мы оба это осознали, внезапно ни один из нас не мог держать руки подальше друг от друга.

Она набросилась на меня первой, перевернув меня на спину и засунув свой язык мне в горло, одновременно переключая хватку на моём члене с левой руки на правую. Своими новыми захватами она начала серьезно гладить меня и одновременно дёргать меня за пояс, при этом изо всех сил стараясь облизать мои миндалины.

Мои собственные руки были заняты, дернув ее рубашку для сна так, что она собралась под ее подмышками. Я не был дипломатичен, не хотел отрывать свои губы от ее, чтобы сказать ей, что мне нужно. Я просто дергал и снова дергал, безуспешно дергая за ткань, пока она не уловила намек и не подняла руки. Чтобы полностью стянуть с нее ночную рубашку, мы должны были разделить наши губы, но они быстро нашли друг друга, а я с радостью наполнил свои ладони чудесной грудью.

В глубине души я знал, что у нас все еще не может быть полового акта. Как бы сильно мы ни хотели напоминать друг другу о своей любви, медицинские правила были придуманы не зря. Не стоило подвергать опасности здоровье DJ, и что ж, эта репродуктивная система снова понадобится мне в будущем. Итак, мы согласились целоваться, как возбужденные старшеклассники, на переднем сиденье машины, каждый из которых отчаянно пытался сделать хоум-ран, но один или оба боялись заходить так далеко и поэтому соглашались целоваться, как будто завтра не наступит.

И точно так же, как этот возбужденный старшеклассник, я мог предполагать, что, по крайней мере, получу хороший минет, и DJ, похоже, придерживалась того же мнения. Разделив наши губы, чтобы дать возможность дышать, она улыбнулась мне с огоньком в глазах, прежде чем приподнять край моей рубашки до груди и затем поцеловать мой живот. Я понял, что она хотела сделать, но вместо того, чтобы позволить ей, я наклонился и потянул ее за подмышки вверх по своему телу. Она удивленно хихикнула, когда я внезапно перевернул нас. А потом настала МОЯ очередь целовать ее вниз по ее животу (с пит-стопом или четырьмя у ее груди).

«Бенн…» — простонала DJ, удерживая руками мою голову, ведущую вниз. «Я хотела сделать для тебя первой».

«Но я хочу сначала сделать ТЕБЕ», — ответил я, мой тон не допускал возражений. Вот в чем действительно заключалась моя блокировка эякуляции. Я не мог позволить себе испытать такое удовлетворение раньше, чем она.

«Ты уверен, что хочешь туда спуститься? Это не… противно… тебе?»

«Ничто в твоей киске НИКОГДА не может быть противным», — твердо ответил я. «Когда-нибудь я буду смотреть, как ты проталкиваешь десятифунтовую девочку в эту дырочку, и мне это понравится еще больше».

DJ хихикнула, но поморщилась. «Это НЕ то, что нужно сказать, чтобы поднять настроение девушке».

«Извини. Позволь мне вернуть тебе настроение». А потом я лизнул ее.

”О-о-о, боже!” выдохнула она, словно шокированная тем, что я сделал. Очевидно, прошло так много времени с тех пор, как кто-то делал это с ней, что это было практически в первый раз. И я уверен, что все вы, девочки, точно помните, как здорово было, когда кто-то впервые лизнул вас.

Так что я сделал это снова. И снова. И снова. Я не остановился, пока она не вырвала мои волосы с корнем, и даже тогда я не остановился. Она кончила, потом снова кончила, а потом снова кончила . И только когда она перешла от выдергивания волос к похлопыванию по голове, я наконец отодвинулся от ее промежности, вся нижняя половина моего лица была покрыта от носа до подбородка девичьей влагой.

Обнаженная, вспотевшая и тяжело дышащая, DJ перекатилась на правый бок и свернулась в позе эмбриона. Ее глаза были закрыты, а нижняя губа дрожала. Ее дыхание было затруднено, и она выглядела так, будто только что упала в обморок после марафона, хотя она ничего не делала, только лежала и позволяла мне сводить ее с ума.

Я удовлетворенно ухмыльнулся, увидев, как хорошо я ее съел. Поставив ноги на пол, я положил грудь на матрас рядом с ней, чтобы повернуть голову и посмотреть на нее лицом к лицу. Долгое время ее веки были такими тяжелыми, что она не могла ответить на мой взгляд. Еще дольше все ее тело было так утомлено, что она даже не могла наклонить голову, чтобы посмотреть на меня.

«Устала?» — спросил я, пока ее глаза были все еще закрыты, а голова все еще склонена.

Она ответила не сразу, все еще пытаясь отдышаться. В конце концов она ответила: «Уничтожена». И только тогда ее веки наконец поднялись, хотя ее взгляд все еще был прикован к моей груди.

«Я думал, что я сделал хорошо, но не настолько хорошо».

«Прошла… долгая… неделя…» — прохрипела она, делая паузы, чтобы дышать.

Понятливо кивнув, я соскользнул с кровати и стал обходить вокруг, чтобы залезть позади нее. Я прижался к ее спине, теперь с той стороны, с которой проснулся сегодня утром. И я обвил своими конечностями ее стройное тело, окутывая невесту своей любовью и теплом.

Мы оба молчали несколько минут. Я прижал ее к груди, и она радостно вздохнула, почувствовав, как я обнимаю ее. В конце концов, она отдышалась и запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня. «Думаю, моя очередь».

Я усмехнулся и отрицательно покачал головой. «Не беспокойся об этом».

«Но ты еще не кончил. Не кончал с понедельника».

«Так что еще несколько часов меня не убьют. Расслабься. Отдыхай. Позволь мне обнять тебя, потому что это действительно все, что я хочу прямо сейчас».

Сначала DJ выглядела готовой возразить, но ее усталость пересилила ее чувство справедливости, и она снова опустила голову на подушку. «Я просто так нервничаю…»

«Я знаю».

«И это было так давно с тех пор, как мы занимались сексом».

Я усмехнулся. «Я знаю».

«Эта последняя серия оргазмов, они были похожи на домино, переходя от одного к другому», — прохрипела она. «Совершенно не готова к этому».

Я почувствовал, как моя грудь надувается от гордости, удовлетворение от удовлетворения моего партнера наполняет меня изнутри. «Рад, что тебе понравилось».

«Я чувствую, что впервые за неделю некоторые из этих мышц спины и плеч расслаблены».

«Эй, я всегда был сторонником расслабления с помощью сексуального облегчения».

DJ размышляла над этим в течение долгих нескольких секунд, а затем повернула голову и посмотрела на меня. «И все же ты не позволил себе найти это облегчение».

Я пожал плечами. «Я сделаю это, когда придет время».

«Тогда я в долгу перед тобой».

«DJ, ты никогда мне ничего не должна. Я уже говорил тебе: ты будешь моей женой. Тебе никогда не придется ничего мне компенсировать».

Я хотел успокоить ее, но вместо этого ее лицо исказилось. Она отвернулась от меня, и я почувствовал ее рыдания еще до того, как услышал их. И прерывистым голосом она простонала: «Но я должна».

***

Я не мог понять, что, черт возьми, происходит. Полчаса назад мы с DJ проснулись в объятиях друг друга более счастливыми, чем за неделю. Мы целовались и ласкались, и я довел ее до множественных оргазмов. Она говорила о том, что стала более расслабленной и чувствовала себя лучше, чем за долгое время, и я подумал, что худшее уже позади. Может быть, теперь мы наконец-то сможем двигаться дальше после аборта.

Вместо этого DJ заплакала. Сбитый с толку, я попытался обнять ее покрепче и заверить, что все будет хорошо. Но она вырвалась из моей хватки и поспешно нашла свою ночную рубашку, натянула ее через голову и просунула руки через рукава. Следующими были ее трусики и пижамные штаны, и что бы там ни происходило, я знал, что моя невеста дергает свою одежду, как будто ей стыдно быть обнаженной рядом со мной, что НЕ может быть хорошим знаком.

«Я не могу этого сделать. Я не могу этого сделать!» пробормотала она, прежде чем опустить ноги на пол и затем дернуть пояс своих пижамных штанов до талии. Она направилась к двери, но сделала всего два шага, прежде чем моя рука мелькнула и схватилась за ее запястье, остановив ее побег.

«Эй, эй!» Мне пришлось повторяться, чтобы привлечь ее внимание. Она мрачно уставилась на меня сквозь влажные глаза. «Что случилось? Поговори со мной».

«Я не могу этого сделать», — снова умоляла она, оттягиваясь назад и пытаясь освободиться от моей хватки.

Но я не отпускал. Вместо этого я взял ее за предплечье второй рукой и потащил обратно к кровати. Сначала она сопротивлялась, надувая губы и качая головой, когда я тянул ее, взявшись за руку, пока она не оказалась у кровати. А затем я обнял ее за талию и посадил на матрас рядом со мной.

Она снова залилась слезами, скрюченная уродливая гримаса напоминала греческую маску. Мы снова сидели боком друг от друга, и я крепко обнял ее. На этот раз она не пыталась оторваться.

Я позволил ей выплакаться, и она прижалась лицом к моей груди, пока всхлипывала. Я потер ее кожу головы и успокаивал успокаивающими звуками, и еще через несколько минут она начала успокаиваться.

В конце концов, она наклонила голову, чтобы посмотреть на меня покрасневшими глазами, и я взял ее лицо в руки для быстрого поцелуя. Но ее губы не ответили на мое давление, и я отстранилась, чтобы посмотреть на нее, нахмурив брови. «Что не так?»

«Мне очень жаль», — прошептала она.

«Жаль за что?»

«За то, что подвела тебя».

«Подвела меня? Ты меня не подводила».

«Да, подвела», — кивнула она. «Я подвела тебя».

«Как?»

«Во многих отношениях я не могу поверить, что ты так надолго застрял со мной».

«Застрял с тобой? Ты с ума сошла? Я хочу жениться на тебе».

Она покачала головой. «Нет, не надо. Не на такой дуре, как я. Ты заслуживаешь лучшего».

Я вздохнул. «Я думаю, что мне надоело, что другие люди пытаются решать, что я заслуживаю, а чего не заслуживаю. Я знаю, чего Я ХОЧУ, и то, что Я ХОЧУ, это ты».

«Ты хочешь того, кем, по твоему мнению, я могу быть. Я не могу».

«И что ты думаешь, — я- думаю, кем ты можешь быть?»

«Жена. Мать. Родственная душа».

«И ты не думаешь, что можешь быть этим для меня?»

Она покачала головой.

«Почему нет?»

«Потому что я подвела тебя».

Я закатил глаза, мое намерение поддержать DJ было подорвано моим раздражением на нее. Но я не хотел, чтобы она меня раздражала, и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я спросил: «Хорошо, вернемся к этому. Как именно ты меня подвела?»

«Я сделала аборт нашего ребенка».

«Это то, о чем идет речь?»

Она кивнула. «Этого достаточно».

«Мы говорили об этом. Мы договорились об этом. Мы не были готовы».

«-Я- не была готов. Ты был».

«Я на два года старше тебя и скоро закончу колледж. Ты все еще второкурсница, и тебе нужно закончить еще два с половиной года обучения. Мне легче быть готовым, чем тебе».

«Неважно. Я не была готова, и это все, что имеет значение. Я подвела тебя».

«Мы отложили нашу семью до момента, когда МЫ оба достигли момента, когда мы будем готовы иметь эту семью. Это не неудача, это здравый смысл».

«Я УБИЛА нашего ребенка».

«Это еще не был ребенок».

«Но он мог бы».

«Мы здесь не спорим о правах на аборт».

«Нет. Я просто констатирую факт. Придёт август, и мы с тобой родили бы ребенка вместе. Теперь, из-за решения, которое я приняла, это не так».

«Решение, которое мы приняли. Вместе».

Она покачала головой. «Решение, которое я приняла, и ты согласился с ним, хотя это было не то, чего ты хотел. МОЕ решение».

Я сделал еще один глубокий вдох. «И ты чувствуешь себя виноватой из-за этого. Это нормально. Это по-человечески».

Она покачала головой. «Я недостаточно хороша для тебя. Ты заслуживаешь лучшего, чем я».

«Серьезно. Перестань так говорить».

«Это правда. По крайней мере, -Я- не заслуживаю».

«DJ…»

«Я больше не могу этого делать. Я не могу».

«Что не может делать? БЫТЬ со мной?»