Книга 4. Глава 21. Снова в школу. Часть 1 (1/2)
— ПОНЕДЕЛЬНИК, 22 АВГУСТА 2005, ЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ–
У меня все еще был ключ, и замок послушно открылся. Но вместо того, чтобы войти внутрь, я просто позволил двери распахнуться передо мной.
Я стоял на крыльце, просто глубоко дыша. Внезапно я почувствовал себя виноватым за то, что открыл дверь. Мне здесь больше было не место, и у меня в животе возникло беспокойство, когда я понял, что каким-то образом вторгся в чужую собственность. Так что я просто стояла перед квартирой, все еще босиком, в одних пижамных штанах и свободной футболке, с опозданием думая, что мне нужно протянуть руку и позвонить в дверь.
Но, прежде чем я смог, дверь спальни Эмбер открылась. Обернувшись ко мне, она прокомментировала: «Мне показалось, что я слышала дверь».
Все еще в своей пижаме, с красивым лицом, очищенным от всякой косметики, она медленно подошла. Когда она оказалась в нескольких футах от меня, она отметила мое местоположение, нахмурилась и спросила: «Ты просто будешь стоять снаружи?»
Я вздохнул, прежде чем ответить: «Это больше не мой дом. Меня еще не пригласили».
Губа Эмбер задрожала, и она выглядела на грани слез. Но в последний момент, собравшись с духом, она глубоко вздохнула и отвернулась, махнув мне рукой, направляясь к дивану.
Я последовал за ней, закрыв за собой дверь. Эмбер устроилась в углу дивана, отталкиваясь, пока не почувствовала успокаивающую поддержку спинки и подлокотника, прижимающих ее с обеих сторон. Она подтянула колени к груди и подняла ноги на подушку дивана. А затем, обняв колени так же, как вчера вечером, несчастная блондинка уставилась на меня с миром боли в глазах.
«Мне очень жаль», — начал я. «Я действительно хотел бы, чтобы все было иначе».
Как только я сказал эти слова, я ожидал, что она сразу же возразит: «Нам не обязательно» или что-то еще, что побудит нас остаться вместе. Но медленно кивнув головой, она вместо этого ответила: «Мне тоже. Но я понимаю».
Мои брови приподнялись, когда я сел рядом с ней, примерно посередине дивана, так что я был не слишком близко к ней, но и не слишком далеко. «Ты понимаешь?»
Она продолжила кивать. «Это несправедливо, то, что я сделала с тобой. Я морочила тебе голову. Я заставила тебя поверить, что я влюбилась в тебя. Но все время я все еще хотела быть с ним. Я не осознавала этого, но это то, что случилось. Э-Бет была права: я восстанавливалась».
«Восстанавливалась?»
Эмбер улыбнулась. «Да. Спустя два года после моего разрыва я только сейчас восстанавливаюсь. Мое сердце было выключено все это время, но я так и не смогла забыть Дэвида. Я цеплялась за тебя, пытаясь вернуть то, что у меня было с ним. И мне очень жаль. Я не должна была поступать с тобой так».
Я медленно покачал головой. «Все в порядке. Я действительно понимаю, почему ты это сделала».
Она посмотрела на меня откровенно. «Потому что ты восстанавливаешься со мной?»
Я поморщился. Мне не хотелось об этом думать так. Для начала, у меня уже были отношения восстановления с Линн, так что вторые не должны были быть отскоком, не так ли? И что еще более важно, я действительно думал, что очень хорошо поработал, что НЕ видеть в ней Аврору. Несмотря на их внешнее сходство, они действительно были двумя очень разными людьми. И хотя мои отношения с Эмбер были действительно очень страстными, мне хотелось верить, что я не совсем потерял голову, как это было с DJ, после разрыва с Адриенной.
Но, возможно, желая смягчить вину Эмбер, я вздохнул и ответил: «Может быть. В конце концов, Аврора тоже бросила меня всего три месяца назад».
«И что теперь?»
Я сделал глубокий вдох. «А теперь я съезжаю. Ну, сначала мне нужно одеться. Я должен быть на работе через полчаса».
Она кивнула. «Я тоже».
«А потом, после работы, я вернусь сюда и начну собирать вещи. Осталось всего несколько дней, и я могу справиться с поездками туда и обратно из Беркли».
Печалясь, Эмбер глубоко вздохнула, но понимающе кивнула. Я воспринял это как сигнал, чтобы встать и начать одеваться. Но, прежде чем я встал с дивана, она схватила меня за футболку. Притянув меня к себе, она быстро схватила меня за голову и задушевно поцеловала. Знакомая привязанность и тоска по девушке, той, которая была моей дорогой девушкой последние несколько недель, позволили мне раствориться в этом поцелуе, попробовав ее сладость, возможно, в последний раз.
Ни один из нас не разрывал поцелуй надолго. Даже если наши головы понимали, что мы должны расстаться, я не думаю, что одно из наших сердец действительно этого хотело. Было страшно думать об одиночестве. Что бы нас ни ждало, было очень приятно иметь друг друга. Не в первый раз сегодня утром мне захотелось, чтобы мы могли остаться вместе.
Но мы не смогли. Она принадлежала Дэвиду. Мне нравилось думать, что я принадлежал Авроре. На самом деле я больше не был в этом полностью уверен. Но так или иначе Эмбер пришлось иметь дело с затяжными эмоциями, которые она испытывала к своему бывшему парню; и в действительности мне нужно было сделать то же самое.
Я прервал поцелуй первым. Эмбер захныкала, держась за мою футболку, и ее взгляд явно умолял: «Не оставляй меня». Но я просто виновато смотрел в ее голубые глаза, ожидая, пока она глубоко вздохнет и наконец отпустит меня. Если бы это было ее решение, она бы держалась за меня, используя меня как костыль, пока, наконец, не решила бы свои проблемы с Дэвидом. Но это было бы несправедливо по отношению ко мне, и она это знала.
Наконец, Эмбер отпустила меня. И лишь сожалея, я встал и вошёл в то, что раньше было нашей спальней, чтобы переодеться.
***
У меня все еще был ключ, и замок послушно открылся. Но вместо того, чтобы войти внутрь, я просто позволил двери распахнуться передо мной.
Я стоял на крыльце, просто глубоко дыша. Дверь заметно скрипнула при повороте, петли не использовались более двух месяцев. Я прогнал этот звук в голове, зная, что мне понадобится WD-40. Это была лишь одна из множества мелких домашних задач, о которых мне нужно было позаботиться в следующие несколько дней, прежде чем мои соседи по комнате вернутся.
В доме в Беркли все было так, как я оставил, хотя и покрыто тонким слоем пыли почти все. Было бы неплохо иметь возможность выйти из дома и герметично закрыть его, чтобы при его открытии было бы так же свежо, как в тот день, когда я ушёл. Но это было не так, не в таком старом доме.
Помимо пыли, в углах комнат образовалась паутина. Скорее всего, сюда заселилась тысяча маленьких тварей. Я уже мог представить себе вонь, исходящую от мусоропровода, который не использовался с 13 июня, сливных мух, которые расплодились в ванных комнатах. Матрасы необходимо протереть. Полы нужно будет пропылесосить. По крайней мере, я накрыл диваны и пару других больших предметов мебели тканью, чтобы они полностью не запылились.
Это было нормально. Работа была утомительной, но простой. Это заняло бы меня, заняло бы мой разум. Итак, сделав еще один глубокий вдох, я шагнул в дом и приступил к работе. А пока этому визиту к Авроре придется подождать.
Завтра, я пообещал себе. Ты поедешь туда завтра.
***
— ВТОРНИК, 23 АВГУСТА 2005, ЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ–
Утром меня разбудил случайный луч солнечного света. Наверное, это было хорошо, потому что вчера вечером я забыл поставить будильник. И поскольку мне предстояло более часа добираться до работы, у меня не было много времени на бездельничанье.
Гримасничая от света, я поднял голову и огляделся. Главная спальня в доме была знакомым, но несколько неожиданным зрелищем. Я привык просыпаться в спальне Эмбер, а до этого во второй спальне Линн. Столкнувшись с ностальгией из-за того, что рядом со мной нет ни одной из этих двух очень особенных молодых женщин, я не испытывал сожаления, что голова Авроры не лежала на подушке рядом со мной. Вчера вечером я пытался решить, положить ли мои свежевыстиранные простыни на кровать размера «king-size» в главной спальне или снова спрятаться в спальне DJ. Но решив, что я не могу больше избегать проблемы Авроры, я сделал мысленный шаг вперед и перешел в спальню, которую намеревался занимать на протяжении моего выпускного года.
Даже зная, что мне нужно двигаться дальше, чтобы все заработало вовремя, я не хотел вставать. Помимо того, что я не ложился спать после полуночи и смотрел все, что показывали по телевизору, я совершил ошибку, съев тарелку рамена перед сном. Месть Маручана настигла меня около 4 утра, и я провел около двадцати минут на фарфоровом троне, брызгая желтой пастой из моей задницы, в то время как мои мышцы пресса сжались так сильно, что мне хотелось плакать. Излишне говорить, что в целом это был не очень хороший сон, и мне ничего не хотелось, кроме как закрыть глаза и отдохнуть еще четыре часа.
Но на работу нельзя было забивать. Застонав, я вытянул руки в стороны, а затем поднялся, прежде чем неловко стукнуть левым кулаком по изголовью кровати. Неожиданный удар разбудил меня сильнее, чем солнечный свет, и на выдохе я почувствовал, что мои конечности оживают. Я также случайно почувствовал, насколько сильно пульсировала моя утренняя эрекция, и, не задумываясь об этом, сунул руку в трусы и несколько раз дернул ствол.
Единственное, что было лучше всего в моей прежней жизни — это то, что всегда была женщина, готовая позаботиться обо всех этих вещах. Что ж, это преувеличение. Были, вероятно, гораздо лучшие вещи о моей прежней жизни, но в этот самый момент наибольшим казалось желание иметь какую-нибудь горячую малышку с головой под одеялом и желающую мне доброго утром минетом. На самом деле есть мало способов начать день лучше.
Но это был только я. Я лежал совсем один в этом большом пустом доме, и вокруг были одни пауки. Брук и DJ все еще были в округе Ориндж. Брэнди и Дайна были в Сан-Франциско. Ким была дома в Саннивейле. Линн и Эмбер были в Пало-Альто. И Аврора, вероятно, тоже была дома.
Только я и моя правая рука. О, как пали сильные.
Я дал своему члену еще несколько нерешительных рывков, не в силах полностью оставить его в покое. Но, чувствуя себя подавленным из-за своего одиночества, я вскоре потерял интерес к мастурбации. Мысли о горячем теле Эмбер заставляли меня скучать по ней. При мысли о гибких формах Авроры мне стало еще хуже. Но, несмотря на эти скорбные мысли, мой глупый стояк не исчезал. И когда я сел в постели и перекинул ноги через край, мне захотелось пописать.
Глядя на прямую колонну, все еще торчащую вверх под углом 45 градусов в моих трусах, я вздохнул и застонал. Блядь.
Но тут грянуло вдохновение. Подняв бровь, я повернулся к прикроватной тумбочке. В верхнем ящике долгое время хранились различные секс-игрушки и бутылки со смазкой. Но в ящике внизу… Он все еще там? Я наклонился, потянулся и вытащил нижний ящик. И, конечно же, прямо передо мной была фотография хорошенькой блондинки, держащей верх своего красного бикини напротив своей груди. Позади ее головы был напечатан заголовок «SportsIllustrated», и, выудив журнал, я быстро пролистал страницы, пока не нашел фотографию, которую действительно хотел посмотреть.
Золотисто-светлые волосы Адриенны свисали через одно плечо, когда она лежала на боку, наполовину покрытая мокрым песком. Ее голубой купальник был расстегнут, так что ей приходилось прикрывать свою наготу одной рукой. Ее правая рука отчаянно пыталась прикрыть левую грудь, но у нее это не получалось, и грудь выглядывала со всех сторон. Но мои глаза были обращены именно туда, где должен быть сосок. Это пятно было прикрыто основанием безымянного пальца Адриенны, а точнее моим кольцом обещания.
Один лишь вид маленького бриллианта среди цветка сусального золота чудесным образом поднял мне настроение. Это было все, что мне действительно было нужно, и, когда мое лицо расплылось в улыбке, я откинулся на подушки, сложенные у изголовья. Я сложил журнал, чтобы держать его левой рукой; моя правая рука была несколько занята. Восторженно вздохнув, я позволил своим глазам бродить по почти обнаженному телу золотой богини. И менее чем через три минуты я закрыл глаза и застонал, когда горячие струи брызнули на салфетки, которые я накинул на свою грибовидную голову как раз вовремя.
Не так хорошо, как иметь ее лично. Но было приятно знать, что Адриенна все еще была здесь для меня в той или иной форме, когда она мне действительно была нужна.
***
Я рыгнул, закрывая картонную коробку, в которой хранился мой недавно съеденный шестидолларовый бургер. В рекламе утверждалось, что без них некоторые парни умрут с голоду. В моем случае они могли быть правы.
Я был ужасно избалован тем, что за всю свою жизнь мне не приходилось готовить. Я вырос в семье, полной женщин, и все они были увлеченными поварами. После переезда в колледж мои соседи по комнате постоянно были на кухне. И даже в Стэнфорде Линн и Ноэль баловали меня своими кулинарными способностями. Только Эмбер не особо хорошо готовила, но мы постоянно ходили куда-нибудь поесть, и она часто платила за большую часть этих обедов. Никто из нас не хотел тратить время на приготовление еды или уборку после нее. Это время лучше было потратить на то, чтобы раздеться и вспотеть.
Бросив картонную коробку в переработанный коричневый пакет, в котором пришел мой обед, я встал и выбросил все это в кухонный мусор. Затем, глубоко вздохнув, я подумал о предстоящей работе.
Накануне вечером пропылесосив весь дом, я сначала положил полный слой химикатов Home Defense вокруг каждого плинтуса, укромного уголка и щели, чтобы насекомые не выползали из стен. Лампочка в коридоре погасла за два месяца моего отсутствия, и ее нужно было заменить. А так как весь предыдущий вечер я пылесосил, вытирал пыль и убивал пауков, мне еще предстояло помыть ванные комнаты.
К тому же, даже если я закончил с интерьером дома, мне все равно нужно было выйти на улицу, вырвать сорняки и заняться лужайкой.
Но сначала мне пришлось переставить всю свою одежду в шкафу главной спальни. Похоже, сейчас подходящее время для того, чтобы тщательно сложить все, что было забито в мои чемоданы и увезено в Стэнфорд.
А пока этому визиту к Авроре придется подождать.
Завтра, я пообещал себе. Ты поедешь туда завтра.
***
— СРЕДА, 24 АВГУСТА 2005, ЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ–
Я был уставшим. В основном я устал от долгого рабочего дня. Поскольку до конца стажировки оставалось всего три дня, все приближалось к апогею. Наш инженер Хиеу практически жил в BioGen, пытаясь привести наши цифры в соответствие. И я оставался на работе до 8 вечера, систематизируя и переписывая целые разделы нашего заключительного отчета.
Всю неделю я оправдывал поздний рабочий день тем, что поеду домой после часа пик. Но сегодня вечером полиция закрыла 880 около Сан-Рамона, и я не мог вернулся домой почти до 10 часов.
Было уже слишком поздно для того, чтобы навестить Аврору. Не моя вина.
Ты бы даже не застрял там, если бы просто поехал прямо из Пало-Альто в дом Авроры, тупица.
Я все еще не разобрался с лужайкой. Эти сорняки не убьют себя сами.
Нахер сорняки. Что, все вокруг заботятся о лужайках? К тому же уже почти 10 вечера, и на улице ни черта не видно. Ты просто откладываешь это на потом.
Хорошо, я откладываю. Что с этим делать?
Ничего. Я просто указываю на это.
Что я ей все равно скажу? Я не сказал ей ни слова с тех пор, как она уехала из Беркли, за исключением одного неловкого звонка на день рождения. Я не знаю, скучает ли она по мне или не хочет иметь со мной ничего общего. Я не знаю, хочет ли она снова быть вместе или остаться в разлуке. Я даже не знаю, планирует ли она вернуться в дом!
Ну кто-нибудь знает. Позвони ее маме.
Нет. Если я позвоню ей домой, она может взять трубку. Я не могу рискнуть поговорить с ней.
Разве не в этом суть?
Нет, тогда, когда я не знаю, что ей сказать.
Отлично. Позвони кому-нибудь, кто может что-то знать. Позвони Дайне. Ты все еще в хороших отношениях с ней.
Дайна? Ха, хорошая идея. Но я еще не разобрался с сорняками.
БЕН!
Хорошо, хорошо.
Я вздохнул, оглядываясь. Я не знал, где мой телефон. Может, оно того не стоило.
БЕН!
Хорошо, хорошо… Я встал и начал копаться в кармане, где все это время находился мой сотовый телефон. Быстро пролистав список контактов в алфавитном порядке, я почувствовал, как по моему сердцу пробежал холодок, когда я прокрутил имя «АВРОРА».
Сделай это. Нажмите.
Глубоко вздохнув, мой большой палец потянулся к кнопке разговора. Но непосредственно перед тем, как я ее нажал, я один раз нажал стрелку вниз, а затем нажал TALK. Мой сотовый послушно начал звонить Дайне.
Она не подняла трубку. Положив телефон на журнальный столик, я встал и направился к двери. Эти сорняки не собирались убивать себя сами.
[Да-да-ДУН-да-да-да-да-да…]
Сработала моя мелодия, и телефон на столе завибрировал. Я нехотя вернулся к нему и открыл раскладушку. «Привет, Дайна».
«Хэй, ты звонил? Что случилось?»
«Э… ну…» я запнулся.
«Как поживает твоя великолепная девушка?» Дайна заполнила мою неловкую паузу. «Я скучаю по ней. Как думаешь, вы, ребята, могли бы приехать в гости в эти выходные?»
«О, ну, вообще-то… Мы расстались».
Дайна ахнула. «ЧТО??! Почему? Что произошло?»
«На самом деле я звоню не из-за этого…»
«Подробности! Я хочу подробностей!»
«Дайна, пожалуйста».
Она послушно заткнулась, но захныкала. Я практически слышал, как она тревожно ерзала на другом конце провода.
«Я звоню по поводу Авроры».
«Оооо…» Дайна немедленно успокоилась. Как бы ей ни было любопытно про Эмбер, она понимала, что если я наконец спрашиваю о ее младшей сестре, то это должно быть серьезно.
«Как она?»
«Э-э… Ну…»
Мое сердце замерло. «Всё плохо?»
«Что? Нет, нет. Просто… Я вообще-то мало с ней разговаривала».
«Вы не говорили?»
«Она много гуляла. Мама говорит, что она не проводит много времени дома, а гуляет с друзьями. Я действительно не знаю, чем она занимается».
«Но вы же немного говорили с ней, не так ли?»
«Конечно. Я ее сестра. Я возвращалась домой пару раз, поэтому мы пересекаемся. Она не может просто заткнуть меня, как это делает с тобой, но она все еще не особо чем-либо делится со мной».
Я вздохнул. «Ага… делиться тем, что творится у нее в голове, — не самая сильная сторона Авроры». Меня самого удивила резкость моего тона.
«Я спрашивала ее о разном, я спрашивала», — настаивала Дайна. «Она довольно много говорила о своей поездке и о том, что делала с Гвен и Робин. Но все, что касается тебя, было запретной темой в этом доме. Мама тоже не может достучаться до нее. Пока мы говорим насчет случайных вещей, все в порядке. Но в тот момент, когда кто-то из нас спрашивает ее о тебе, она тут же вскакивает и злится на нас».
«Ой…»
«Посмотри на светлую сторону. Это значит, что она все еще заботится о тебе. Если бы она этого не делала, она бы не стала так категорично не говорить о тебе».
«Наверное».
«Я просто думаю, что она все еще в замешательстве. Она уходит одна и много думает, исходя из того, что рассказывает мама».
«Уйти один?» Я поинтересовался. «Как ты думаешь, она… а… ну… Она с кем-нибудь встречается?»