Книга 4. Глава 6. Зимние каникулы. Часть 1 (2/2)
***
Тихо, Аврора и я оделись и спустились вниз, чтобы позавтракать. Было еще рано, но никто из нас даже не думал о том, чтобы снова заснуть. Мама купила на неделю большую коробку пирожных Costco, и кофе было легко приготовить. Я устроился в семейной комнате, ожидая, когда придут остальные члены моей семьи с ожидаемой лавиной вопросов.
Оказалось, мои ожидания не оправдались. В то утро главной была не лавина, а цунами. Примерно в то же время, когда прошлой ночью Аврора и Адриенна испытывали оргазм, что-то вроде этого происходило и с тектоническими плитами у побережья Суматры. Возникшие в результате приливные волны разрушили береговые линии Индонезии, Таиланда и Индии. Несколько сотен тысяч человек пропали без вести и считаются погибшими.
Это было похоже на 11 сентября, с широким освещением во всех утренних новостных сетях. У мамы была семья в Юго-Восточной Азии, и она быстро позвонила по телефону, пытаясь связаться с дальними родственниками.
По какой-то причине я был на удивление увлечен репортажем. Возможно, я просто пытался какое-то время избегать вопроса об Эдем и Эмме. Возможно, я взрослею и становлюсь более осведомленным в мировых делах. Конечно, я не обратил особого внимания на 11 сентября. В то время я только начал учиться в старших классах средней школы, и меня гораздо больше беспокоили мои отношения на расстоянии с Авророй и начало моих «несовсем» отношений с Адриенной.
Не только меня отвлекло азиатское цунами. Брук сделала только один комментарий: «Значит, ты этого не сделал?» прежде чем обратить собственное внимание на телевизор. Адриенна, казалось, гордилась мной, хотя ничего не сказала. И даже близнецы отвлеклись, включившись в семейный разговор о «глобальной катастрофе» ...
... на какое-то время.
Эдем не могла сдержать своего гнева на меня и, сделав звонок, объявила, что встречается с друзьями. Она очень демонстративно обняла на прощание всех, кроме меня. Она даже обняла Аврору. Все, что получил я – свирепый взгляд.
«Просто дай ей немного времени», тихо успокоила меня Аврора, после того как Эдем вырвалась наружу и намеренно хлопнул дверью (снова). «Она переживет это».
Я просто поджал губы и согласно кивнул, надеясь, что она права.
Любопытно, что Эмма с ней не пошла. В конце концов, группа друзей Эдем также принадлежала Эмме. Но, Эдем всегда была упрямой, а Эмма была более осмотрительной и вдумчивой. В самом деле, вместо того, чтобы убежать в приступе досады, моя младшая сестра подошла ко мне, взяла меня за руку и спросила: «Можем поговорить?
Я взглянул на маму, которая заметила приближение Эммы и пристально наблюдала за нами. А затем я снова обратил внимание на Эмму и кивнул. «Всегда».
***
Эмма взяла меня за руку и повела наверх, в свою спальню. Я заколебался прямо перед дверью, но моя младшая сестра улыбнулась мне и сказала: «Расслабься. Я не собираюсь бросаться на тебя».
Я не был полностью уверен в этом, но кивнул и последовал за ней внутрь.
На мгновение я оглядел комнату и поразился тому, как сильно она изменилась за эти годы. Я все еще помнил, как близнецы учились в начальной школе, делили белую двухъярусную кровать у дальней стены. Это создало дополнительное пространство в центре комнаты, где они могли сидеть и играть на полу. Теперь комната казалась почти равномерно разделенной: с каждой стороны стояли письменный стол и кровать. Зеленое покрывало и аксессуары Эдем уступали место желтому Эммы на полпути. Различные мягкие игрушки, которые, как я знал, были близки и дороги сердцам близнецов, были загнаны в темные уголки в пользу плакатов с музыкой и фильмами, которые теперь украшали стены.
Дети выросли.
Сама Эмма, безусловно, выросла. Несмотря на то, что она была намного моложе, моя младшая сестра уже была такого же роста, как Брук, 5 футов 7 дюймов, и, вероятно, превысит рост Брэнди, прежде чем она перестанет расти. У нее все еще было долговязое подростковое телосложение, но ее бедра и грудь определенно созревали. Когда она повернулась ко мне лицом, закрыв дверь, маленькая Эмма бросила на меня тлеющий взгляд, подобающий зрелой соблазнительнице, который опроверг ее предыдущее заявление о том, что она не станет меня набрасываться.
«Эмма, ты только что сказала...»
В мгновение ока знойный взгляд исчез, сменившись юношеской усмешкой. «Извини, закрытие двери, чтобы оставить нас двоих наедине, на мгновение увело меня в фантазию». Она посмотрела на свои ноги, потянулась, чтобы зачесать прядь длинных волос назад и закрыть ухо, прежде чем скромно взглянуть на меня.
Хотя не было похоже, что она все еще пыталась меня соблазнить, эффект был весьма драматичным. Одна вещь, которую я заметил, когда девочки росли это то, насколько красивыми они становились. У близнецов были миндалевидные глаза нашей матери, как и у Брэнди, хотя их радужка была немного светлее и, казалось, светилась изнутри. Их волосы тоже были заметно светлее, а в сочетании с более сильными скулами они обладали экзотической красотой, которая выделяла их среди их старших сестер. Казалось, они получили все лучшие физические характеристики от нашей семьи, от роста до изгибов и стройных тел, и я знал, что мои младшие сестры будут потрясающими, когда станут взрослыми.
Если бы я был возбужденным 15-летним мальчиком, я бегал бы повсюду за Эммой. Даже сейчас, будучи полностью сформировавшимся 20-летним парнем, который получил НАМНОГО больше, чем нормальная доля секса для этого возраста, меня ужасно тянуло к гибкому подростку. Так что я был уверен, что близнецы привлекают к себе много внимания со стороны парней. Им, должно быть, потребовалась некоторая сдержанность, чтобы так долго сохранять свою чистоту.
Я восторженно вздохнула, осознав, что мои маленькие сёстры ушли, и на их место пришли молодые женщины. Я подумал о том, каково это быть на месте Эммы: купаться во всем мужском внимании, кипеть в собственных гормонах, жаждать полного и абсолютного сексуального освобождения ... и как она ощущает себя сейчас, после того, как её запланированная дефлорация не состоялась. Я сочувствовал ее сокрушительному чувству, и я раскрывал руки с извиняющимся лицом. «Мне очень жаль, Эмма».
В глазах моей сестры вспыхнуло море эмоций. Она подавила всхлип и бросилась ко мне. Я легко поймал ее на своей груди и яростно обнял, в то время как она уткнулась носом в мое плечо и начала рыдать.
В течение целых десяти минут не было произнесено ни слова. Мы просто стояли там, посреди ее комнаты, долгое время, я обнимал, а она плакала. Между нами все еще сохранялась некоторая напряженность, как сексуальная, так и остальная. Но мои руки не спускались дальше ее плеч. Она не пыталась меня поцеловать. Я был просто ее старшим братом, а она моей младшей сестрой.
Но в конце концов слезы Эммы высохли, и она стала дышать ровнее. Глубокие, осознанные вдохи в конечном итоге превратились в спокойные вдохи. И с покрасневшими глазами она откинула голову назад, чтобы посмотреть на меня.
«Все в порядке», мягко сказала Эмма, глядя мне прямо в глаза. «Я понимаю».
Я быстро моргнул, не совсем понимая, как реагировать.
Эмма продолжила. «Мама объяснила. Мне это не нравится. Я...» она немного задохнулась. «Мне это действительно не нравится. Мое сердце сейчас разбито на миллион частей. Но моя голова понимает».
«Эмма ... детка...» Я глубоко вздохнул. «Я никогда не хотел тебя обидеть».
«Я знаю».
«Это не потому, что я не ... хочу ... Ты знаешь, что сейчас ты действительно сексуальна». Я вздрогнул, не зная, как объяснить то, насколько сексуальной стала моя младшая сестра. Для меня это было как-то иначе, потому что Брэнди и Брук были мне намного ближе по возрасту.
Она все равно улыбнулась комплименту.
«Я просто ... Я не могу. То есть, если бы я собирался оставаться здесь. Если бы я мог пробыть здесь больше, чем всего на пару недель, тогда...»
«Я знаю, я знаю...», оборвала она меня. «Эдем действительно обезумела от этой конкретной причины. Она все еще думает, что одного часа было бы достаточно. Но ... я думаю, мы оба понимаем, что наша девственность это нечто большее, чем просто секс на один раз. Это большой шаг. Это что-то важное. Это что-то особенное».
Я кивнул. «Нет обратного пути».
Губы Эммы задрожали, и я подумал, что она снова заплачет. «Я люблю тебя, старший брат».
«Я тоже тебя люблю, малышка».
«Я все еще хочу, чтобы это мог быть ты».
«Мы оба знаем, что это невозможно».
«Почему нет?» она тихо надула губы, и внезапно я почувствовал, как ее руки сжимают меня. «Бен ... Пожалуйста? Просто ... прямо здесь. Я готова. Я была готова. Я ждала этого момента, и теперь ты здесь. Пожалуйста, старший брат. Ты мне нужен».
Я закрыл глаза и отвернулся. Я не мог смотреть на нее, не мог выдержать напряжения. Это было похоже на момент дежавю, которое я не мог объяснить. Красивая девушка хотела, чтобы я переспал с ней, хотела, чтобы это был величайший, самый прекрасный момент ее юной жизни. Но моя совесть знала лучше, как поступить.
И тут я вдруг вспомнил. Неужели это было всего несколько дней назад? Неужели это было так недавно, когда я позволил себе игнорировать свою совесть и уступить Шевел?
И разве это не было самым большим разочарованием?
Мои собственные руки сжали плечи Эммы, и я твердо, но осторожно оттащил ее от себя. Она захныкала, но оказала мне лишь кратковременное сопротивление, прежде чем позволить мне взять ее лицо в руки и наклонить его, чтобы посмотреть на меня. «Мне очень жаль. Мне на самом деле очень жаль».
Ее губы дрожали, но теперь она выглядела смиренной.
Я попытался улыбнуться. «Послушай, я знаю, что в такой момент ты, вероятно, не поверишь тому, что я говорю. Но иногда ты можешь переоценить момент».
Ее брови недоуменно нахмурились, и она попятилась от меня.
Я отпустил ее, а затем спросил с ухмылкой: «Хорошо, позвольте мне выразиться так. Как долго вы с Эдем думали о сегодняшнем дне?»
«Насчет сегодняшнего дня? Ну ... вечность«.
Я усмехнулся. «Это не может быть вечность«.
Она пожала плечами. «Ты обещал нам, когда нам исполнилось тринадцать. Так что, думаю, два года. Кажется, вечность».
«Я знаю, что даже несмотря на то, что вы и Эдем на какое-то время от меня отстали, хотя мы на самом деле ничего не делали, э-э ... вещей ... вместе больше года, этот день был чем-то, о чем вы обе думали с тринадцати лет. Это много времени, чтобы создать что-то в своей голове. Это ДОЛГОЕ время на то, чтобы сформулировать фантазию. Вы убеждены, что это будет САМАЯ ЛУЧШАЯ. ВЕЩЬ. НА ВЕКА. А реальность такова: настоящую вещь почти невозможно измерить».
«Никогда не узнаешь, пока не попробуешь...» отважилась она со слабой ноткой надежды.
Я покачал головой. «Всё это может принести очень много разочарования».
«Как будто я не разочарована сейчас?»
Я вздохнул. «Я бы предпочел, чтобы ты была разочарована и ничего не случилось, чем чтобы мы пережили это и остались разочарованными».
Эмма отвернулась и закусила губу. «Что ж ... Я могла бы быть в порядке с некоторым разочарованием, если бы мы все еще могли…»
«Эмма...» предупредил я, перебивая.
Она устало вздохнула. Стало совершенно ясно, что ничего, что она могла бы сказать, не заставит меня довести это до конца. И, наконец, она просто глубоко вздохнула и покачала головой. «Хорошо, хорошо».
«Мне действительно жаль, что все дошло до этого. Но я бы пожалел об этом больше, если бы мы это сделали».
Эмма уже закончила этот разговор. «Хорошо».
«И мне очень жаль, что я «забыл». Не то чтобы я действительно забыл. Просто ... я имею в виду ... ты и Эдем перестали бегать за мной больше года назад».
Эмма нахмурилась. «Дело не в том, что мы не хотели этого. Но ты был в колледже, а мы тут возились с мальчиками. И все? Ты думал, что мы потеряли интерес?»
Я кивнул.
«Нет, никогда. Я имею в виду, мы вроде как знали, что ты не позволишь нам сделать что-либо помимо того, чем мы уже занимались. Тебе никогда не было с нами полностью комфортно, со всем, что мы хотели». Эмма расплылась в улыбке. «Кроме того, весь прошлый год ты всегда был в колледже. И единственный раз, когда ты приехал домой, Брэнди, Брук и Адриенна как бы монополизировали тебя».
Я усмехнулся, вспомнив последние несколько каникулы в колледже. «Они так и сделали».
«Это нечестно», заскулила Эмма, глядя на меня, её глаза поблекли. «Они все получили тебя. Только Эдем и я остались позади».
«Иногда это жизнь, малышка. Мы все выросли, а ты все еще учишься в старшей школе».
«Несправедливо», повторила она, надувшись еще больше.
Я еще раз обнял ее, и на этот раз она была совершенно безвольной. Больше не осталось сексуального напряжения. Похлопывая ее по спине, я гладил ее по волосам, как я делал для своих младших сестер с тех пор, как они были еще младенцами, и вздохнул. «Просто так оно и есть».
***
Эдем вернулась домой после обеда столь же деликатно, как и ушла. То есть: по возвращении она захлопнула дверь, остановилась в нескольких футах от меня, а затем намеренно холодно пожала плечами, повернулась на 90 градусов и топала к лестнице. Несмотря на то, что прошло несколько часов, моя младшая сестра явно все еще злилась на меня.
Аврора сжала мою руку, чтобы успокоить, и я постарался расслабиться и сосредоточить свое внимание на телевизоре.
Но мама смотрела вслед своей девочке с довольно озабоченным взглядом. Она была на кухне с Адриенной, обучая блондинку некоторым рецептам быстрого и легкого обеда для путешествующей девушки. С одним коротким «извините» мама быстро вышла из кухни и направилась за Эдем.
Это побудило меня встать с дивана.
«Бен, позволь своей маме разобраться с этим», успокоила Аврора, схватив меня за руку.
Я покачал головой. «Я должен с ней поговорить».
Понимая, что я не смогу это отпустить, моя девушка вздохнула и выпустила меня. Я сам направился к лестнице.
На полпути я услышал, как мама настойчиво стучалась в дверь спальни близнецов. «Эдем, впусти меня».
«Уходи!» пришел жалобный ответ.
«Ты ведешь себя как ребенок!» отругала мама. И она была права. Эдем, возможно, было 15 сейчас, но ее раздражительное поведение было довольно детским. Конечно, теперь, когда мне было 20, мне было легко говорить об этом. Когда мне было пятнадцать и я был влюблен, я, вероятно, время от времени действовал так же незрело.
«Просто оставь меня в покое», пожаловалась Эдем.
«Я не уйду, пока ты не позволишь мне поговорить с тобой», настаивала мама.
Последовала пауза, и через мгновение дверь открылась. Но как только мы с мамой начали расслабляться, Эдем вырвалась и проскользнула мимо нас, направляясь в ванную. «Я приму душ. Поговорим позже».
«Эдем!» Мама обернулась, слишком поздно, чтобы остановить дочь до того, как дверь ванной была закрыта и заперта. Вскоре мы услышали звук текущей воды из душа.
Мама посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, с потрясенным и болезненным выражением лица. Она выглядела очень расстроенной происходящим, и я потянулся, чтобы коснуться ее плеча. «Мне очень жаль. Это моя вина».
Все еще контуженная, мама несколько секунд смотрела на дверь. Как будто она меня не слышала, но мгновение спустя она начала медленно качать головой. «Нет, это не так. Я знала, что этот день настанет. Если бы ты пошел вперед и переспал с ней, это была бы твоя вина. Это ... это что-то еще...»
Я нахмурился, услышав в голосе мамы явную тревогу.
В недоумении мама снова покачала головой, глядя на дверь ванной, как будто ее сердце только что вырвали. Она закрыла глаза и опустила голову, так как все ее тело, казалось, обвисло. Я закусил губу, теперь очень переживая за маму. В считанные секунды она как будто ... постарела ... или что-то в этом роде. Я не понимал. Мама отнеслась к рутинному отчуждению Эдем гораздо тяжелее, чем я думал.
Но, прежде чем я смог серьезно задуматься над этим, мама глубоко вздохнула и повернулась, чтобы вернуться к лестнице. Я смотрел ей вслед, а потом снова посмотрел на дверь ванной.
Что, черт возьми, мне теперь делать?
Глядя на дверь, я пытался понять, что сказать Эдем. Я уже знал, что извиниться и заставить ее понять, почему я решил так поступить, будет намного труднее, чем с Эммой. Младший близнец всегда была более расслабленной, более гибкой. Она была более готова принять то, что происходило, и иметь дело с вещами по мере их поступления.
Эдем, с другой стороны, была решительной, упрямой и непоколебимой в своем собственном понимании того, как должен работать мир. Она не прощала легко, и я знал, что она вполне способна игнорировать меня до конца моих зимних каникул, если действительно захочет. Я задавался вопросом, смогу ли я когда-нибудь поговорить с ней.
Как оказалось, мне не о чем было волноваться. Спустя всего несколько минут после того, как она вошла в ванную, душ прекратился. Я все еще стоял там, когда дверь открылась, и Эдем высунула голову, чтобы осмотреть холл.
«Мама?» нейтрально спросила она.
«Спустилась вниз».
«Ага», кивнула Эдем. С полотенцем, обернутым вокруг ее тела, и ее одеждой, собранной в левой руке, она взяла меня за руку и кивнула. «Погнали».
«Хм?» подумал я вслух, теряя равновесие, когда Эдем просто потащил меня по коридору.
Она не ответила. Она просто затащила меня в свою спальню и закрыла дверь.