Книга 3. Глава 18. Бабочка и Пчела II. Часть 3 (2/2)

Ее откровенность и открытая честность на этот раз сотворили чудеса, успокоив меня. Это было самое серьезное, что я когда-либо слышал от Каденс, и я не мог не вспомнить все наши озорные, мерзкие секс-сессии. И не в силах удержаться от улыбки, я приподнял бровь и протянул: «Секс был великолепен, не так ли?»

Она вздохнула. «Я буду скучать по нему. Но только секс нас не спасет. Не тогда, когда мы хотим разного».

«Я хочу близости и привязанности в отношениях», вздохнул я.

«А я нет. Это наша проблема. И поэтому мы не можем оставаться вместе».

Я кивнул и повернулся, чтобы прислониться спиной к стене, наклоняя голову так, чтобы смотреть в потолок. «Вот, это было так сложно? Просто поговорить со мной? Тебе не нужно было унижать себя, трахая какого-то случайного парня».

Каденс усмехнулась и одарила меня озорной ухмылкой. «Но мне НРАВИТСЯ трахаться...»

«Тем не менее. Это было бы не так больно», прорычал я. Я все еще не мог выбросить из головы видение, как мою девушку трахает случайный незнакомец. Мои руки сжались в кулаки, и мне пришлось медленно выдохнуть, чтобы успокоиться.

«Мне жаль». Она пожала плечами. «Возможно, в следующий раз». Я поднял глаза и увидел, что ее осанка улучшилась. Казалось, она понимала, что наш разговор подходит к концу, и ей больше не придется иметь дело со мной и моими эмоциями. Как настоящая бабочка, она уже собиралась сесть на следующий цветок.

Я покачал головой и проклял себя за глупость. Аврора предупреждала меня, что мы обречены на провал, если не будем на одной странице. Но меня ослепило красивое лицо и большие сиськи, и я не обращал внимания на все предупреждающие знаки. Однажды я потерпел неудачу с Адриенной, не понимая, что мы не хотим одного и того же в от нашего будущего. Теперь я сделал это снова с Каденс.

Что со мной, что это привлекает девушек, которые не хотели бы остепениться? Может, это моя вина. Будучи мужчиной-шлюхой, которым я был, возможно, все «хорошие» девушки с криками убегали в другую сторону, когда я приходил. Ни за что ни одна из них не захочет мириться с моими беспорядочными связями. Я сам застелил постель, играя со всем сестринством Три-Дельт, и мне пришлось спать в ней.

Каденс не собиралась меняться, и для меня было бессмысленно тратить время на попытки заставить ее. Покачав головой, я выпрямился и глубоко вздохнул. Я поправил рукава свитера, устало глядя на мою бывшую подругу. «Хорошо. Ты свободна. Мы расстались», вздохнул я. «Береги себя, Каденс».

Она посмотрела на меня и кивнула. «Ты тоже, Бен».

Я вышел за дверь, зажмурив глаза и пытаясь выбросить из головы видения Каденс и другого парня.

Но чем больше я старался, тем глубже они гнездились в моем мозгу.

Мне нужно было что-то УДАРИТЬ.

***

Я был очень угрюм и рассержен, пока шатаясь поднимался по ступенькам к дому. Мне было так больно, что я даже попытался снести стену в вестибюле общежития Каденс.

Стена 1, Бен 0. Черт возьми, я сломал себе руку.

Я вошел в дом и обнаружил, что гостиная пуста. Я повернулся, чтобы зайти в свою спальню, но кто-то, должно быть, услышал мои шаги по твердой древесине, потому что дверь Адриенны распахнулась, и оттуда появилась Аврора, глядя на меня с очень злым выражением лица. «Где, черт возьми, ты был?» она закричала.

«У Каденс. Ты, блядь, ЗНАЕШЬ это!» Я рявкнул в ответ, не в настроении. Но я пожалел о гневе в своем голосе и смягчился, глядя в лицо Авроры. «Что происходит?»

«Я отчаянно пыталась дозвониться до тебя. У тебя выключен мобильный или что-то в этом роде». Аврора распахнула дверь пошире, чтобы показать Адриенну, Брэнди и Пейдж, сидящих на кровати Адриенны. Пейдж рыдала, а двое других пытались ее утешить.

«Пока ты был занят ёблей, мы имели дело с этим» Аврора ткнула пальцем в Пейдж.

«Я не трахался», выплюнула я в ответ, слишком измученный, чтобы пытаться спорить с ней прямо сейчас. И я понял, что сейчас все равно не время спорить. Итак, я протолкнулся мимо Авроры и вошел в комнату.

Пейдж посмотрела на меня, когда я вошел, и просто заплакала еще сильнее. Она опустила голову, пока девочки гладили ее по спине. Миниатюрная рыжая постоянно хныкала, в основном бормоча. Единственные слова, которые я мог разобрать, были: «Я не знаю, что делать! Я не знаю, что делать!»

«Пейдж, Пейдж ...» сказала я успокаивающе, отставляя свой гнев в сторону. На самом деле было хорошо, что я мог сосредоточиться на каком-то новом кризисе; это заставило меня перестать циклиться на Каденс. Я протянул ей руку и спросил: «Что случилось? Что случилось?»

Пейдж посмотрела на меня тусклыми глазами, её лицо было бледным. Она протянула руку и взяла меня за ладонь, плача: «Мои родители выгнали меня».

Ах, черт.

Уже эмоционально выжатый после всего этого с Каденс, я просто рухнул на кровать и опустил голову вниз. Пейдж сжала мою ладонь и продолжала хныкать. Потом она рассказала мне историю.

«Они, конечно, были в ярости, когда приехали забрать меня. Они отвезли меня прямо в церковь, и мы зашли к нашему священнику. Потом они продержали меня там почти всю ночь, задавая мне вопросы снова, и снова, и снова, пока они не убедились, что я им все рассказала».

Пейдж глубоко вздохнула, и мне удалось посмотреть на нее, сжав ее руку.

С извиняющимся взглядом она продолжила. «Они мало о тебе знают. Я сказала им, что ты был моим парнем на первом курсе, но мы расстались. Я сказала им, что ты не участвовал. Их больше беспокоило то, что происходило в прошлом семестре».

Я пожал плечами и кивнул. Я не беспокоился о том, что ее родители злятся на меня.

Пейдж вздохнула и посмотрела на других девушек. Они уже слышали эту часть, но возможность пересказать ее сосредоточила ее повествование. «Мои родители знают все: наркотики, беспорядочный секс. Они не могли поверить, что я даже не знаю, кем был отец. Мой отец был готов отлучить меня прямо тогда».

Пейдж скривилась и наклонилась, готовая снова заплакать. Я сжал ее руку и сказал: «Тебе не обязательно рассказывать мне все. Может, нам стоит просто успокоиться прямо сейчас. Девочки могут рассказать мне позже».

Но Пейдж покачала головой и упрямо посмотрела на меня. Я знал этот взгляд. Когда моей маленькой петарде что-то в голову приходит, ее уже ничто не остановит. «Мне пришлось покаяться, произнести молитвы и тому подобное. Мои родители привезли меня домой и тут же заперли меня. Я не могла выйти из дома ни по какой причине. Мы даже не отметили мой день рождения. Мне исполнилось 20 лет в прошлый вторник. Вы знали об этом?»

Она печально повернулась к Адриенне, которая только поджала губы и кивнула. Адриенна хорошо помнила дни рождения людей.

Пейдж вздохнула. «Всю неделю они давали мне только хлеб и воду наверное, не лучшая диета для ребенка. Они почти постоянно заставляли меня молиться или выполнять эти глупые ритуалы. А потом они изо всех сил старались показать мне мою ошибку и напомнить мне, как сильно я их разочаровала. Как будто я этого уже не знала».

Она вздохнула, а я просто продолжал сжимать ее руку, ожидая, пока она выговорится.

Через несколько секунд, отдышавшись, Пейдж посмотрела на меня и захныкала. Она выглядела готовой снова заплакать, ее губы сжались в твердую складку. «По-видимому, я недостаточно раскаялась. Неважно, что я уже провела месяцы, терзая себя из-за этого, и я слишком устала сомневаться в себе». Она закусила губу и посмотрела в потолок. «Они не говорили со мной о том, что делать с ребенком. Не знаю, обсуждали ли они какие-либо планы сами. Ничего не было сказано о том, что делать в будущем. Речь шла только об ошибках, которые я совершила в прошлом и что они никогда не должны были позволять мне уезжать из дома, чтобы поступить в колледж».

Брэнди и Адриенна все еще потирали спину и руки Пейдж. Они напряглись, и, судя по их сигналам, у меня сложилось впечатление, что история Пейдж подходит к концу.

Моя маленькая рыжая глубоко вздохнула и посмотрела на меня. В этот момент она была на удивление спокойна, как будто приняла то, что произошло. А может, ей было так больно, что она все еще была в шоке. В любом случае, ее голос был ясным и сильным, когда она села прямо и заявила: «Я понятия не имела, что должно было случиться, когда мои родители отвезли меня обратно в колледж. Я была удивлена, что они не говорили со мной о том, что делать с ребенком. Честно говоря, я думала, что они даже не позволят мне вернуться на учебу. Но они отвезли меня в Беркли и высадили у общежития. Мама осталась в машине, а папа подошел, чтобы вытащить мою сумку из багажника».

Пейдж глубоко вздохнула. Я понял, что все остальные, похоже, тоже затаили дыхание.

«Он странно посмотрел на меня и сказал: «Ты больше не наша дочь. Мы аннулируем твои кредитные карты, и тебе не будут рады в нашем доме. Ты явно выбрала этот греховный путь в своей жизни, и мы оставим тебя». Что ты будешь делать с этого момента, зависит от тебя». А затем он вернулся в машину и отъехал от обочины».

Я моргнул в полном шоке. В самом начале она сказала мне, что родители выгнали ее. Но мне все равно казалось, что меня ударили ногой, когда Пейдж, наконец, выложила это.

Мои мужские инстинкты решения проблем заработали. Возможно, было бы лучше оказать эмоциональную поддержку. Но опять же, может быть, Пейдж уже достаточно насытилась этим от девочек. Я несколько раз моргнул, а затем посмотрел вверх и спросил: «У тебя оплачено обучение хотя бы до конца семестра?»

Пейдж кивнула и взглянула на Брэнди, прежде чем вернуться ко мне. «Я в порядке в финансовом отношении, по крайней мере, сейчас. У меня полная стипендия, помнишь? Плата за обучение, проживание и питание. Даже медицинская страховка. Пока я сохраняю свои оценки».

Я не помнил. Я знал, что у Пейдж есть стипендии, и что она умная девушка. Но полная? «Вау», выдохнул я.

«Так что я не потеряю свою комнату в общежитии», осторожно сказала Пейдж. «Но, э ... Я имею в виду, я знаю, что сказала, что не задержусь здесь надолго. Но я ...»

«Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Я никогда не вышвырну тебя», твердо сказал я. Только тогда я обратился к своим соседям за подтверждением. Ни один из них не выглядел так, как будто собирался спорить. Даже Аврора кивала головой.

Пейдж кивнула и посмотрела на свои руки. Теперь, когда она рассказала свою историю ... дважды ... она казалась удивительно спокойной. Смирившейся и спокойной. Не было непосредственной опасности потерять крышу над головой или бросить учёбу. Конечно, надвигалось рождение ребенка. Но теперь, когда у неё больше нет возможности получить поддержку родителей, возможно, я все еще смогу уговорить Пейдж сделать аборт. Или, по крайней мере, решиться на усыновление. Она была не в состоянии вырастить ребенка.

Я размышлял об этих вещах несколько секунд, все еще держа Пейдж за руку, но глядя в пространство. Меня разбудило настойчивое «Бен!» Авроры, когда я огляделся и увидел, что глаза Пейдж затрепетали, и она была на грани обморока. Упс, она не была спокойной и смиренной. Она была в шоке. И когда ее эмоциональные запасы энергии покинули ее, она начала падать вперед прямо на меня.

Я быстро схватил ее за руки и придержал. Затем, не думая об этом, я поднял Пейдж, как маленькую девочку, и посадил ее себе на колени. Ее ноги были по обе стороны от меня. Ее руки были на моих плечах. И ее голова была положена мне на плечо.

«Хмм ...» рыженькая рыжая захныкала и плотнее обвилась вокруг моего тела.

Не говоря ни слова девочкам, я повернулся и встал с кровати, все еще держа Пейдж на руках. Я вышел из спальни Адриенны и направился прямо в свою. Через несколько секунд я осторожно уложил рыженькую к себе в постель, а потом развернулся и скинул свои туфли и неудобные джинсы. Она стянула и свои собственные джинсы, прежде чем укрыться одеялом, слегка дрожа от холодного прикосновения. Затем я проскользнул рядом с ней, прижимая к себе юную испуганную девушку и давая ей тепло своего тела. Я медленно разговаривал с ней, успокаивая ее словами о том, как я был здесь, чтобы помочь ей. И в конце концов мы оба заснули.

***

Боль не прошла и во сне. Как только я уснул, мое подсознание взяло верх и заставило меня беспокойно ворочаться, никогда не достаточно, чтобы разбудить меня, но и не давая мне по-настоящему отдохнуть.

Я продолжал перебирать каждый разговор, который когда-либо вел с Каденс. Я продолжал видеть все зацепки, которые пропустил: подсказки того, что она никогда не хотела постоянных романтических отношений. И я мысленно карал себя за то, насколько я был глуп и совершил ошибки.

И ворочался не только я. У Пейдж была собственная тяжелая ночь, без сомнения, она пыталась смириться с мыслью, что ее родители отреклись от нее и что она была совсем одна на свете. Для молодой девушки, которая выросла в очень защищенной среде, страшно внезапно оказаться выброшенной в реальный мир. Я не мог представить, что творилось в ее голове той ночью.

В какой-то момент мое ворочанье и ворочанье Пейдж разбудили нас обоих. Это была самая темная часть ночи, но света от часов и луны было достаточно, чтобы мы могли видеть глаза друг друга, когда мы повернулись друг к другу. И на несколько секунд мы оба успокоились, увидев лицо кого-то особенного, человека, который действительно заботился о нас.

Я чувствовал себя брошенным Каденс. Хотя я бы не сказал, что влюбился в нее, я вложил часть своего сердца в наши отношения и, по крайней мере, большие надежды на ближайшее будущее. Я чувствовал себя одиноким и злым. Я хотел наброситься на что-нибудь и в то же время хотел чувствовать себя хорошо. Я сексуальное существо, и в такие моменты я всегда искал возможность утонуть в море оргазмического блаженства.

Пейдж чувствовала себя брошенной родителями. Она устала, была напугана и одинока. Она искала утешения и любви в любой форме. И во мне она увидела возможность счастья. Разве для нее не было бы замечательно, если бы единственный мужчина, который когда-либо встал на ее защиту, снова полюбил ее? Разве не было бы замечательно, если бы она снова могла быть с единственным мужчиной, который когда-либо был её заботливым парнем? И как было бы чудесно, если бы ее самая большая любовь женилась на ней и вырастила бы с ней ребенка, приютив и обеспечив и её, и её ребенка. Ей больше не придется оставаться одной. И она могла бы быть счастлива целую вечность.

Конечно, я знал, о чем думал в то время. В другой день я не узнаю, о чем думает Пейдж. Но это не имело значения. В тот момент мы оба хотели одного и того же. Я потянулся, чтобы обхватить ее щеки руками, наклонил голову и закрыл глаза, морщась. Пейдж дрожала от волнения и нетерпеливо встретилась с моими губами, ее глаза широко открылись на несколько секунд, пока наши рты сливались. А затем она захныкала от удивленного восторга, прежде чем закрыть глаза и отдаться страсти нашего поцелуя.

С этого момента никто из нас больше не думал. Это было где-то после трех часов ночи. Мы были истощены как физически, так и эмоционально. «Размышления» просто не было частью того, что случилось потом. Мы просто начали двигаться.

Мы оба заснули в футболках, которые носили накануне, и в нижнем белье. Сохраняя прикосновение наших губ, я перевернул нас так, чтобы оказаться сверху. А потом мы начали снимать одежду. Мы с Пейдж прервали наши поцелуи на время, достаточное для того, чтобы я стянул ее футболку, а затем оставил где-то на подушках. Она потянулась за собой, расстегнув бюстгальтер, а затем я провел рукой вверх и под расстегнутую чашку, чтобы погладить одну из ее дерзких 32B. Все это время я прижимался промежностью к ее бедру. И наши языки дрались вместе внутри и между нашими ртами.

Затем руки Пейдж потянули мои боксеры, поспешно сдергивая их. Я отстранилась достаточно долго, чтобы стащить их по моей заднице, даже не до колен, но достаточно низко, чтобы освободить член и яйца. На короткую секунду я подумал о том, чтобы потратить время на то, чтобы полностью раздеться, но острая потребность быть внутри нее была слишком велика. Так что, потянувшись вниз, я отодвинул промежность ее трусиков в сторону, вставил свой член и начал толкать.

Пейдж оторвала свой рот и проворчала, когда мой таран раздвинул ее упругие половые губы. Она была влажной, но не такой влажной, и ее вагинальные губы уже отвыкли от вторжения. Она напряглась и застонала, разводя ноги в стороны, чтобы помочь. Я прижался к ней своей грудью, чувствуя, как чашки бюстгальтера упираются в мою грудь прямо под ее шеей. И я схватил ее за бедра, чтобы продолжить вжимать свой толстый член глубоко в ее увлажняющий канал.

Миниатюрная рыжая стонала, когда я погружался дюйм за дюймом. Ее пальцы сжали мою футболку, не пытаясь ее снять. И в конце концов она подняла ноги вокруг моих бедер, скрестив лодыжки позади меня и дернув внутрь, помогая мне пробиться через ее чрезвычайно узкий туннель.

«О, Боже, Бен!» Пейдж застонала мне прямо в ухо, прежде чем лизнуть мочку. «Глубже глубже...»

«Ухххх ...» простонал я, отчаянно напирая. Наконец я почувствовал, как моя тазовая кость прижалась к ее, и я рухнул на ее миниатюрное тело, тяжело дыша, когда понял, что задержал дыхание.

«Ммм ... Как внутри меня хорошо...» простонала Пейдж.

Это были последние связные слова, которые мы произнесли до самого конца. Как я уже сказал, «мышление» не было большой частью того, что мы делали. И все, что мы могли слышать с этого момента, это ворчание и стоны двух молодых людей, трахающихся посреди ночи.

«Гахх ... Ннггааахх ...» простонала Пейдж, когда я начал проникать в её плотное лоно. Ее голос был хриплым, когда она позволила своей голове откинуться назад и позволить остальной части тела расслабиться. Она была не совсем безвольной подо мной, но она определенно была довольна тем, что позволяла мне делать большую часть работы.

«Унннгххх ... Хнууунннгх ...» Я проворчал, пытаясь протиснуться сквозь ее сжимающуюся пизду, чувствуя, как стенки ее влагалища сопротивляются мне на пути внутрь, а затем сжимают меня на выходе.

«Ммм ... хммм ...», простонала Пейдж, прижавшись губами к моему плечу, стягивая мою футболку с шеи и покусывая обнаженную плоть, сжимая мою спину, как будто от этого зависела ее жизнь.

«Ооо… Нннгхоо…» простонал я, когда почувствовал, как она сжимает свою киску вокруг меня еще сильнее, пытаясь соответствовать моему ритму, расслабляясь, чтобы позволить мне войти, а затем крепко обнимая меня, когда я выходил. Мои руки взяли ее под лопатки и держивали ее неподвижно, пока я приподнял туловище локтями, чтобы не давить ее.

«Уххх ...», простонала Пейдж, когда я изменил движение, удерживая мой член полностью погруженным в нее и вращая бедрами, чтобы касаться своим мясным столбом вдоль стенок ее влагалища, чтобы медленно растянуть ее, одновременно задействуя все ее внутренние нервы. Но это длилось всего минуту или две, прежде чем ее каблуки вошли в мою задницу, и она рванула меня за плечи, снова прижимая мою грудь к своей. Затем она начала покачивать бедрами, трахаясь со мной в ответ, чтобы добиться движения, которое она так отчаянно жаждала.

«Ой, еаааа...» начал я, не в силах закончить слово, отдаваясь экстазу. Я пытался смотреть на ее лицо, чтобы показать Пейдж свою любовь и заботу глазами. Но теперь я просто позволил своему лбу уткнуться в подушку и закрыл глаза, сосредоточившись на движении через ее тугую киску, ощущая изысканное удовольствие, пронзающее мой член.

Наш секс был инстинктивным. Никто из нас не задумывался о том, что мы делаем. Так близко к 3 часам ночи никто из нас не спал достаточно, чтобы думать, точка. И теперь наши инстинкты, побуждающие нас найти максимальное удовольствие, заставляли нас трахаться сильнее, быстрее и глубже, чем раньше. Пейдж неоднократно сгибала ноги, отрывая задницу от матраса и подмахивая моему вторгающемуся члену, как если бы я был неподвижным сексуальным аппаратом. Я держал глаза закрытыми и держал голову опущенной, когда я ритмично таранил её. И вскоре мы достигли кульминации.

К счастью, Пейдж меня опередила. Я не думал ясно, но я бы пожалел, если бы закончил раньше нее. Ее миниатюрное тело было карликовым подо мной, но она трахала меня так же сильно, как я трахал ее. Не обращая внимания на толчки, которые должен был чувствовать ребенок в ее животе, она отчаянно толкалась меня бедрами и начала кричать, когда приближался ее оргазм. «АААААААААААААААА !!!»

Она действительно сбила мой ритм, когда кончила, дергаясь так сильно, что мой член почти вылетел из ее судорожно сжимающейся пизды. Но так близко к моему собственному оргазму, я стиснул зубы и переместил руки к ее бедрам, прижимая их к кровати, в то время как я отчаянно толкался в ее судорожно сжимающуюся киску, тоже отчаянно пытаясь кончить.

Когда я закончил, Пейдж уже успокаивалась. Я сделал три последних рывка перед тем, как погрузиться по самую рукоять в ее киску. Моя головка ударилась о ее стенку её шейки, плотно закрытой и запечатанной, чтобы не допустить моего проникновения. А потом эта шейная стенка была залита горячей липкой спермой, когда я начал изливать свои разочарования, желания и любовь кажущимся бесконечным потоком спермы.

«АРРРГХХ!!!» Я хмыкнул, кончая, мое тело спазматически дергалось, а мой член был эпицентром. Моя спина выгнулась, и мои руки так крепко обхватили бедра Пейдж, что я чуть не оставил ей синяки. Но она не кричала от боли. Уже насытившись, она просто просунула руку под мою футболку и успокаивающе погладила меня по позвоночнику, приятно стонала мне в ухо, когда я излил свое удовольствие в ее теплое, готовое тело.

Я снова рухнул ей на грудь. Миниатюрная девушка весила всего сто фунтов, но она удержала меня без жалоб и продолжала растирать мою спину, напевая с глубоким удовлетворением. Ее ноги все еще обвивали мою талию, удерживая меня глубоко внутри себя. И мой член медленно сдувался внутри ее теперь насыщенной киски, в то время как мы вдвоем остывали после нашего ночного действия.

«Я люблю тебя, Бен», тихо прошептала Пейдж, еще сильнее сжимая мои плечи и еще сильнее прижимая к себе мой тяжелый вес.

«Я знаю», ответил я и уткнулся носом в ее шею. «Я тоже тебя люблю».