5 (1/1)

Эд одним движением раскрыл обе балконные двери, впустив внутрь ночную прохладу. Море уже успокаивалось, хотя его вид всё ещё был пугающим. Чёрные волны с пенной окантовкой разбивались о скалы и, казалось, за эти восемь дней подточили их на несколько сантиметров, не меньше. Заряженный озоном грозовой воздух ворвался в комнату. Обычно такой является знаком того, что море сейчас самое тёплое и приятное, не будь оно настолько бушующим. Таким воздухом невозможно было надышаться, до такой степени прозрачным и чистым он был. Погода была именно такой, как и предупреждал Освальд. Освальд…Эд покрутил большим пальцем на безымянном оставленный Освальдом перстень. Он уже привычным беглым взглядом проверил цвет камня. Глубокий зелёный, полупрозрачный, гладкий, без граней. С внутренними трещинками, присущими натуральным минералам. В платиновой змеиной окантовке, которая как будто сама затянулась под нужный размер пальца. По крайней мере, ему так показалось, ведь когда он только получил кольцо, оно было великоватым для него. Сейчас же оно оказывалось как раз в пору, будто отлито специально для него. Этот небольшой предмет в последние дни стал центром его вселенной. Он постоянно проверял, не потеряло ли оно цвет, хотя всё ещё удивлялся этой технологии. Никогда не снимал, аккуратно поглаживал пальцами с внутренней стороны, уже и не замечая этого автоматического движения, и мягко благоговейно касался губами. Мысль о том, что это не просто подарок Освальда, а именно его личная вещь, прибавляла ей ещё большей ценности. Эд хотел ощущать этот предмет частью себя, слиться и врастить его под кожу.Он слишком мало спал. Всё его тело вибрировало от насыщенности чувств и ощущений. Сон давался с большим трудом, не смотря на то, что для него сейчас стояла самая подходящая погода. Постоянная пасмурность, ливни, тяжелыми каплями тарабанящие по стеклу, шум бушующего моря. Прохладный воздух в комнате успокаивал ум, а мягкие перины и одеяла согревали тело. Несмотря на прохладу, поверхность его кожи горела. Но ничто не позволяло ему спать. Он снова и снова прокручивал в голове их крайний вечер. Бал, ослепительный внешний вид Освальда, его влияние на отца и невероятные вибрации, исходящие от него, до сих пор заставляли пробегаться мурашкам вдоль его позвоночника. Эд с почти писком зарывался в своё одеяло, беспорядочно вжимаясь в подушку, не понимая, куда ещё деваться от ощущений, заливающих его до краёв. Поцелуй на балу. Это, наверное, их странная заморская традиция — целовать руку при встрече. Эд раньше с таким не сталкивался, но ему понравилось. Вряд ли он оценил бы этот жест от кого-то другого. Но Освальд... Казалось, что бы он не делал, это будет выглядеть в высшей степени элегантно и притягательно. Эду тогда захотелось отразить это движение. Во-первых, это был жест вежливости, во-вторых, это позволяло законно приблизиться к Освальду на такое близкое расстояние. А потом они поцеловались. Точнее, это Освальд поцеловал его. Каждое его действие было для Эда неожиданностью. Он забрался под собственный рукав сейчас, невесомо касаясь запястья, вспоминая, как это тогда сделал Освальд. Это движение оказалось донельзя будоражащим и успокаивающим одновременно. То, как сильно и с какой ненавистью схватил его за запястье отец на балу, резко контрастировало с ласковыми, почти эфемерным касаниями Освальда. То, как он повел кончиком носа вдоль шеи Эда, заканчивая путь мягким поцелуем, от которого его сердце едва не пробило грудную клетку, а тело не переставало трясти весь остаток вечера. Голос Освальда был невероятным. То, какие слова он выбрал, и то, как он это сказал, заставило кожу покрыться мурашками от позвоночника до затылка. ?Ты будешь моим??. Божечки, конечно он будет. Он никогда не желал ничего другого так сильно. Он не до конца понимал, что именно вкладывается в это понятие, но желание дать согласие точно было непреодолимым. Так много эмоций всего за неделю, и ещё больше за тот крайний час, что они виделись. Прошло уже восемь дней, и принцу сложно было поверить в то, что с момента их последней встречи прошло больше времени, чем всё те дни, что они были знакомы. Конечно, его внутренний голос предлагал разнообразные версии происходящего. Он всей душой хотел верить в то, что с Освальдом всё будет в порядке, и он вернётся к нему. Каким бы фантастическим не казался этот сценарий. Но что, если Освальд не хотел? Что, если этот перстень — не больше, чем памятный сувенир, благодарность за хорошо проведённое время, и возвращаться он не собирался? Эду, конечно, хотелось бы верить, что и Освальд хорошо проводил время с ним. Но будет больно осознать, если он в самом деле не хотел продолжения.Или, что ещё хуже: он так стремительно сблизился с принцем для того, чтобы выведать его странности и тайны. Использовать его как уязвимое место короля для того, чтобы напасть. Освальд был хорошим политиком, но и обманами и заговорами он не пренебрегал. Это то, что он сам рассказывал Эду в одной из их многочисленных захватывающих бесед. Ох, их беседы. Эд закрыл балкон и вернулся в постель, заматываясь в пуховое одеяло. Нет, Освальд не мог его обманывать, его глаза горели при каждой их встрече, они заканчивали предложения друг за другом, они были будто синхронизованы. Ему просто нужно дать больше времени. Он не обещал, что это будет неделя, он говорил приблизительно. Это и так довольно маленький срок для подобного. Что это вообще было? Переезд? Бюрократия? Перепрофилирование? Эд понятия не имел, чем занимался Освальд в это время, и от того не мог провести собственные хотя бы приблизительные расчеты. Эд закусил губы. Как сильно он хотел снова целоваться с ним. Он сказал ?мой мальчик?. Это было что-то новое, что-то, что Эд теперь слышал каждую секунду, когда не имел других мыслей в голове. От этого проникновенного, совершенно особенного полушепота Освальда мурашки бежали даже по внутренней стороне черепа. Это было новое ощущение, непривычное, но точно приятное. Эд не знал, чего именно он хотел от этого, но, оказывается, он точно хотел. Освальд целовал его так ласково, тепло, аккуратно. На мгновение он оцепенел, но испытал благодарность за то, что Освальд не отстранился. Он не знал раньше, что это можно делать с мужчиной, боялся даже думать об этом. Он слышал, как это высмеивали, как таких людей называли слабыми, странными, женоподобными. Хотя Эд и не видел ничего дурного в женоподобности, его отец явно вкладывал негативное значение в это определение. Освальд не был похож ни на слабого, ни на безвольного человека. Он был восхитительным в каждой своей грани. Когда они были там вместе, на склоне горы, казалось, все ощущения Эда обострились до предела. Даже воздух казался обжигающим, а касания рук Освальда он чувствовал даже сквозь слои одежды. Он хотел ещё. Он хотел, чтобы Освальд целовал его часами. Эд коснулся губ пальцами и закрыл глаза. Он так сильно этого хотел. Он поднял одеяло и заглянул вниз. Ну конечно. Это теперь было то состояние, что сопровождало его слишком часто. Стоило ему немного углубиться в воспоминания о тех событиях — его эрекция тут же давала о себе знать. Эд закусил губу и подложил обе руки под поясницу. Он давно не чувствовал такого интенсивного и постоянного возбуждения, и теперь постоянно испытывал потребность что-нибудь с этим сделать. Отлёживать руки до онемения было теперь его ежевечерней рутиной, которую он начал практиковать на этой неделе. Раньше он не чувствовал потребности в снижении чувствительности, и ему было достаточно только самого себя. Но теперь ему хотелось представлять только Освальда на себе. Уменьшение чувствительности собственных рук здорово в этом помогало. Ему было стыдно; он вспоминал действия между мужчинами, описываемые в книгах, где их называли ?грязными актами мужеложства?. Ему было неловко втягивать Освальда в свои стыдные фантазии. Но он ничего не мог с собой поделать, чувствуя себя слишком хорошо, представляя, как Освальд мог его касаться. Он гладил себя одной рукой, а второй водил по телу на подобии того, как это раньше делал с ним Освальд. Ему было необходимо не больше нескольких минут, чтобы получить хотя бы недолгую разрядку.Он сел на кровати, замотанный в кокон из одеяла, и осмотрелся. Это была просторная комната с высокими потолками и фигурной лепниной на них. Стены, обтянутые светлой тканью с едва различимым узором. В ней было много свободного места и воздуха, но островками в ней располагались нагромождения вещей. В одной стороне был мраморный столик с резными ножками, заставленный свечами разной толщины и степени сожённости. Над рабочим столом висели красивые графичные ботанические зарисовки, сделанные Эдом в его саду. Они больше походили на иллюстрации ботанических трактатов, которые он изучал в библиотеке, но тем и лучше — он любил точность и однозначность в изображениях. Большое зеркало в латунной раме в углу было обставлено по бокам принесёнными с пляжа и сада уже засушенными растениями, которые он изучал и затем оставлял у себя. Местами были разбросаны его самые разнообразные находки и предметы, купленные под прикрытием на городском рынке. Вещи разных эпох, странные механизмы, которые он разбирал на детали, головоломки, книги, ракушки и камни с его пляжа. В каждом углу было за что зацепиться взглядом, и этот аккуратный хаос казался не беспорядком, а очень насыщенным пространством.Эд думал о том, что могло бы измениться, будь Освальд здесь. Каждое помещение, в котором он находился, наполнялось незримым величием, даже если он не привносил что-то буквально физическое. Эд хотел бы ощущения его присутствия здесь. Он снова лёг в постель и через несколько мгновений провалился в поверхностное подобие сна, хоть и на деле это скорее напоминало ещё более глубокое погружение в собственные фантазии, смешанные с воспоминаниями.???Стук в дверь почти мгновенно вырвал Эда из сна. Его сердце пропустило удар, а затем забилось с бешеной скоростью. Никто не должен стучать в его двери ночью. Что-то случилось, замок горит, война началась, Освальд привёл армию для завоевания королевства. Божечки, Освальд! Эд подорвался с кровати и притаился у двери. Может, стук ему показался, или это были слишком крупные дождевые капли?Стук раздался снова, на этот раз отчетливее. Эд чувствовал себя взволнованным и бодрым, как будто проснулся и вовсе не двадцать секунд назад. Он с удивлением отметил, что за те пару часов, которые ему удалось поспать, буря утихла, а его комнату заливал очень яркий лунный свет. Он выдохнул и приоткрыл дверь. — Господи, Освальд! — Эд радостно набросился на него с объятиями прямо в коридоре.— Чшш, Эд, не шуми, — прошептал Освальд, тем не менее сразу ответив на объятие. — Давай зайдем внутрь, скорее, — несмотря на спешку, Эд чувствовал улыбку в его голосе. — Да, да, конечно, прости, — Эд с трудом оторвался от него, затащив внутрь и заперев дверь. — Ты вернулся, — он был не в силах сдержать улыбку, рассматривая Освальда. Тот был слегка потрёпанным и выглядел уставшим, но это был он. Наконец-то. Освальд был невероятным. Божечки, он вернулся! — Постой, — Эд обеспокоено начал ощупывать плечи и руки Освальда. — Ты цел? Всё хорошо? Где Эдвард?Освальд мягко рассмеялся, взяв его руки в свои.— Эдди, всё в порядке, я немного устал, но всё хорошо, Эдвард в безопасности, я здесь, — его зелёно-голубые глаза сияли в холодном лунном свете. — У меня всё получилось, — Освальд выглядел счастливым. — О божечки, — не прошло и мгновения после того, как Освальд выговорил последнее слово, и Эд втянул его в поцелуй. Его голод, накопленный за неделю разлуки, сделал порыв за него, не дав и секунды на размышления.Освальд ответил ему с энтузиазмом, мгновенно притянув к себе за талию. В этот раз они целовались иначе. Это была жажда, желание быть так близко, как только возможно. Эд не мог сложить эти ощущения в конкретные мысли, но всё это ощущалось лучше, чем в его фантазиях. Как будто он проспал все эти восемь дней, и сейчас наконец почувствовал что-то правильное. Сейчас казалось, что ничего в мире не может быть лучше.???Освальд застонал, обхватив обеими руками талию Эда, притягивая его ближе. Он сместил раскрытые ладони к его трогательным выступающим лопаткам. Он устал за эти дни. Почти нескончаемые сражения, в которых он участвовал без продыха. Конечно, он подготовил себе почву ещё до того, как вершить план. Переманивал на свою сторону, подкупал, убеждал, обзаводился армией и сторонниками за спиной брата. Ему нужно было завоевать королевство и подданных. Сам же король был у него в руках. Всё сработало, Кармайн сдался, чтобы спасти дочь. Освальда вела чистая жажда и желание наконец исполнить план, к которому он шёл десятилетиями. Не без улыбки он признавал, что нужда поскорее увидеть Эда мотивировала ничуть не хуже. И он справился. Теперь он был правителем подводного мира, и эйфория от этого осознания захватывала дух. Энтузиазм Эда тоже захватывал. Принц ждал его. Это ощущалось в его очарованном взгляде, в том, как он набросился на него. Поцелуй не был требовательным или слишком мокрым. Он был таким, каким его мог сделать только Эд: мягким, немного неаккуратным, но старательным. Кажется, он пытался повторить те же движения, которым он научился в прошлый раз. Более милого жеста Освальд не мог представить.Эд издавал удивлённые гортанные звуки, когда Освальд делал что-то иначе, чем в тот раз. Когда он смещал руку по-другому, делал движения более интенсивными. Тело принца откликалось на всё.Освальд подтолкнул его к кровати и усадил на постель, размещаясь рядом. Он обхватил шею Эда рукой, запутываясь пальцами в мягких волосах на затылке. Почувствовав вибрирующий стон в губы, он легонько провёл ногтями по коже, заставляя Эда вздрогнуть от этого короткого движения.— Эдди… — Освальд отстранился от поцелуя, взглянув в лицо Эда, и не сдержался от выдоха, граничащего со стоном. Принц был прекрасен. Его мягкие кудри спадали на лоб, зацелованные губы и нежный румянец так ему шли. — Чего ты хочешь? — спросил он, продолжая ласково гладить талию Эда через пижамную рубашку.— Я не знаю, — он растеряно заморгал. — То есть, я думаю, целоваться с тобой — это невероятно, думаю, что просто хочу продолжить, — он закусил щеку изнутри. — Если ты не против.Освальд не сдержал нежной улыбки.— Конечно я не против, мне кажется, что целовать тебя — лучшее из того, чем я занимался в последние… в последнее время., — Освальд чуть было не проговорился о том, что не чувствовал подобного последнюю пару сотен лет. — Но может ты хотел бы большего? — он взял ладонь Эда в свою. — Я ни в коем случае не настаиваю, — между словами он целовал каждую костяшку на тыльной стороне ладони Эда, пока тот заворожено наблюдал с приоткрытыми губами. — Просто если ты тоже этого хочешь, мы могли бы сделать что угодно, — он закончил с поцелуями, обхватив руку Эда обеими ладонями. — Что думаешь?— Я не совсем понимаю что ещё мы можем делать, — он серьёзно задумался, сведя брови и смешно сжав губы. — Мы можем делать что-то кроме объятий и поцелуев? Я имею в виду, мы оба мужчины, и… — его глаза растерянно забегали. Ну конечно. Милый хороший мальчик, которого воспитывали в традициях, рассказывая, что секс бывает только с девочками и после свадьбы. Этого следовало ожидать. Сколько раз Освальд уже сталкивался с подобным. Он забылся этим вечером, чувствуя, как тело Эда кричало о том, как оно хочет большего. Он прижимался к Освальду так тесно, что и ладонь не просунешь, а его вздохи от каждого нового движения заставляли Освальда едва не выть. Возможно, он и хотел большего, но он не знал, чем это может быть.Хорошо. Он будет осторожен. Если принц не захочет продвигаться хоть на шаг дальше поцелуев — они останутся здесь. Целовать его уже было слишком хорошо, а с собой он справится. Освальд никогда не был терпеливым человеком. Он жёстко шёл к цели, мог схитрить, воспользоваться чарами, пойти в обход для удовлетворения любых своих желаний. Но сейчас он испытывал странную для себя потребность вести предельно честную игру и находиться в границах Эдового комфорта. И, кажется, впервые в жизни он не испытывал раздражения от предстоящих разъяснений.— Эдди, мы можем делать всё, если тебе захочется, — он мягко водил кончиками пальцев по мягкой коже на запястье принца. — Мы можем касаться и целовать друг друга где угодно, можем снимать или оставлять одежду, мы можем помочь друг другу снять напряжение, — он перевёл взгляд на слишком явно очерченную эрекцию в тонких штанах Эда. — Но только если тебе этого хочется. Ты должен думать о своём комфорте, а не о том, что я могу обидеться в случае отказа, потому что это не так. Остановиться на поцелуях — тоже хорошо; я люблю целоваться с тобой, это ни на что не повлияет.Эд сидел, широко раскрыв глаза и с приоткрытым ртом. Сложно было понять, какую эмоцию он испытывает и с какой она была окраской. Несмотря на внутреннее волнение, Освальд не торопил его, предоставляя всё нужное время.— То есть, ты тоже этого хочешь? — Эду пришлось прочистить горло, чтобы голос не звучал странно. — Ты говоришь, что в этом нет ничего странного? В том, чтобы делать... это друг с другом? Освальд мягко рассмеялся, вновь очарованный его реакцией.— Абсолютно. Мне хочется того же, чего и тебе. Если ты чувствуешь, что это то, чего тебе точно хочется. Даже если некоторые вещи кажутся тебе странными и непривычными, они не обязательно плохие. Разве ты не делал странных вещей и раньше? — Освальд лукаво ему усмехнулся, и Эд тихо рассмеялся.— Я определённо делал. И хотел бы попробовать ещё, — он пробежался взглядом по пальцам Освальда на своей руке. — Если ты скажешь, что мне делать.— Это не проблема, — сказал Освальд, не в состоянии сдержать радость от принятого Эдом решения. — Мы всё сделаем вместе, — он выпустил руку принца и уложил свою ладонь на его бедро, не отводя глаз от лица Эда. — Но только если ты пообещаешь сразу мне сказать, если что-то покажется тебе странным в плохом смысле, если тебе будет неприятно или ты просто захочешь остановиться, — его голос был тихим, но очень серьёзным. Трудно было поверить, что настолько возбужденный человек может так контролировать тембр и выглядеть настолько серьёзным. — Пообещай мне.— Я обещаю. Освальд… Пожалуйста, — Эд мягко подался вперед, на встречу руке на своём бедре, ища большей интенсивности в прикосновении. — Хороший мальчик, — улыбнулся Освальд, прислонившись к нему вплотную, чтобы мягко прикусить шею под самой челюстью.Эд тихо выдохнул на грани стона, который казалось прокатился по всему его телу. Освальд остановился у самого его уха, мягко лизнув впадинку за мочкой:— Тебя нравится это, Эдди? — он повёл кончиком языка по кромке хряща. — Когда я так тебя называю?— Думаю да… — дрожащим голосом сказал Эд. — Точнее да, точно да, — он старался не шевелиться, чтобы случайно не отстраниться от незамысловатой, но определённо новой и очень завлекающей ласки, которую давал ему Освальд.— Тогда новое правило, — Освальд мягко надавил на него корпусом, укладывая на постель. — Будешь говорить мне, когда тебе что-то особенно нравится, — он продолжал прикусывать его шею и целовать линию челюсти между репликами. — Чтобы я знал, как сделать тебе особенно хорошо в следующий раз, ладно?— Да, да, пожалуйста, — тяжело выдохнул Эд. — И шея сейчас. Шея — это очень хорошо.— Прекрасно, — улыбнулся Освальд ему в кожу, тепло выдыхая. Он продолжил сцеловывать волнительную дрожь и совершенно особенный вкус чистой кожи.Пижамная рубашка мешала ему спуститься вниз. Полный комплект одежды на Освальде тоже не добавлял комфорта.— Ты говорил о том, что мы можем раздеть друг друга, — Эд опередил его вопрос. — Я думаю, что хотел бы.Дьявол, он никогда не разочаровывает. Предложение раздеться, поступившее именно от Эда, было как нельзя кстати.— Мы можем, — улыбнулся Освальд, сбросив обувь и садясь на колени перед Эдом. — Хочешь мне помочь?Эд с восторгом в глазах сел напротив Освальда, сложив ноги. Он расстегнул пуговицу на черном сюртуке и стянул его, принимаясь за рубашку. Пока Освальд развязывал галстук и расстегивал брюки, он с упоением любовался сосредоточенным принцем, который чуть трясущимися от волнительного возбуждения пальцами справлялся с застежками его одежды. Он выглядел так, как будто это было его исследование, проект, который вызывал непомерный интерес. Он был очень увлечён. А вид увлёченного Эда уже успел стать для Освальда одним из любимых. Когда пуговицы и застежки закончились, Освальд стянул с себя рубашку. Он снова прильнул к Эду с поцелуем, аккуратно раздвигая его губы языком. Тёплый, влажный, на вкус как мята с лимоном. Губы принца уже казались такими знакомыми. Всё, чем они занимались сейчас, казалось донельзя правильным и естественным, как будто иначе и быть не могло. Он снова уложил его на кровать, нависая сверху, стараясь не давить.Он потянулся к пуговицам на рубашке Эда:— Всё в порядке? — спросил Освальд, глядя на лицо перед собой.Эд одобрительно кивнул.— Помни, что со мной, — умные пальцы расстегивали пуговицы, пока Освальд не спускал взгляда с лица принца, — ты в безопасности, — он закончил с рядом застёжек, откинув края одежды, и коснулся рукой нового, до этого невидимого участка кожи. Эд громко и резко вдохнул:— Это хорошо, — он изгибался навстречу движению.Освальд прислонился к нему ближе, наслаждаясь ощущением удивительного тела под собой. Теплое и вибрирующее. Он был таким податливым и отзывчивым. Он тянулся за каждой лаской, которую давал ему Освальд, он таял под ними, как масло. Каждый новый открытый сантиметр кожи казался удивительным; Эд был удивительным.Освальд сел сверху на бёдра Эда, рассматривая открывшийся вид. Он был невероятным, лучше, чем можно себе представить. Ровная гладкая, местами покрасневшая от солнца кожа, мышцы. Крепкая грудь, эрекция, очерченная только тонким мягким хлопком пижамных штанов. Освальд тяжело сглотнул. К нему вернулись мысли о пригоршне жидкого золота, которым хотелось покрыть это, теперь уже обнажённое, превосходное тело, обратив его в ещё большее произведение искусства. Эта кожа, выступающие ключицы, соски, запястья, шея — всё это требовало тщательного изучения.Он нагнулся и начал целовать его ключицы и грудь, ведя языком по бархату кожи. Эд пах чистотой и собственным непередаваемым ароматом. Освальд сам положил его руки на себя, подозревая, что тот не знает, куда их деть. Он чувствовал, как неуверенно, но с интересом ладони Эда начали шарить по его голой коже, ведя рукой к затылку и зарываясь в волосы. Освальд чувствовал, как Эд нащупывал его шрамы кончиками пальцев, и тут же автоматически начинал гладить их, как будто жалея старые травмы. Тепло, которое почувствовал Освальд от этого заботливого прикосновения, было непередаваемым.Освальд облизал на пробу один из сосков, и из Эда немедленно вырвался стон, а бёдра едва ощутимо подались вверх.— Это хорошо, Эдди? — промурлыкал Освальд.— Да… Это очень… О божечки, пожалуйста, — он ещё сильнее прогнулся в пояснице под ним, когда Освальд продолжил.Освальд мягко прикусил его сосок и тут же зализал чувствительную кожу, повторяя манипуляцию, пока легко сжимал второй влажными пальцами.Тело Эда стремительно отзывалось, непослушно мягко изворачиваясь, на что он только сильнее вжимал его в кровать:— Будь терпеливым, милый, — он спустился ниже, чтобы оставить крохотные поцелуи на животе.Освальд приподнялся над ним на одной руке и, глядя прямо на него, опустил ладонь ниже, очерчивая пальцами контуры члена Эда сквозь тонкую ткань. Он был прикрыт, но там уже оставалось мало пространства для фантазии. Освальд проследил форму от головки до основания, плотно обхватив рукой в конце. Эд облегчённо вздохнул от желанного прикосновения. Освальд сделал несколько лёгких движений рукой и затем прижался своим членом к его. Слишком интенсивное трение из-за двух слоев белья, но восхитительная твёрдость и теплота Эда заставила Освальда застонать ему в поцелуй. Одной рукой он упирался в подушки сбоку от головы Эда, а второй придерживал его бёдра, побуждая присоединиться к движению.Освальд снова сдвинулся вниз:— Можно? — он поддел резинку его штанов, ожидая согласия.Эд активно закивал, облизывая губы, не отрывая взгляда от места, где Освальд касался его. Сейчас он выглядел совсем беспорядочно, и казалось, что согласился бы на всё. Освальду было сложно держать себя в руках.Он стянул штаны с Эда и не смог сдержать восхищенный стон. Всё это казалось слишком хорошо даже для Освальда, повидавшего многое. Полностью обнажённым это тело казалось ещё более восхитительным. Линия талии, плавно переходящая в бёдра, ровная кожа, член. Стройный, аккуратный, вздёрнутый вверх. Освальд обхватил его ладонью и начал плавно двигать рукой, наблюдая за переменами в лице Эда. Мягкая, горячая кожа, приятная пульсирующая тяжесть в руке.Освальд провел большим пальцем по его головке, размазывая предэякулят, спустился ниже по бархатной коже к мошонке, аккуратно сжимая и массируя. Его собственный член был почти болезненно напряжен. Он почувствовал, как Эд тянется к нему.— Могу я?.. — он остановился у кромки белья, чтобы получить ответ.— О да, ты можешь, Эдди, — Освальд помог ему избавиться от собственных остатков одежды.Эд обхватил его рукой, стараясь отразить движения, которые чувствовал на себе. Он делал это хорошо; его прикосновения были не слишком уверенными, но аккуратными и настойчивыми. Он точно делал это хотя бы с собой раньше. Слава Посейдону. Освальд был готов к ощущению того, что не имеет значения, что именно делает Эд, главное, что это был он. Но это не пригодилось — принц более чем хорошо справлялся.Он продолжал изгибаться под Освальдом с прикрытыми от удовольствия глазами, подтягивая бёдра вверх в молчаливой просьбе о большем.Эд почти скулил, пока Освальд ловил губами каждый издаваемый им звук. Освальд ещё не знал, какие именно движения предпочитал Эд: короткие и быстрые или плавные и протяжные. Но на этот раз что угодно казалось достаточным. Он бегло облизал свою руку, добавляя слюны, и мимолетно почувствовал его вкус на себе. Как хорошо это было.— Эдди, — задыхаясь, оторвался от поцелуя Освальд, — как тебе это? — он сомкнул их лбы, не переставая поступательно водить по члену, толкаясь в руку Эда взамен.— Это очень хорошо, Освальд, пожалуйста, ещё, — Эд почти хныкал.— Хороший мальчик, — усмехнулся Освальд, добавляя чуть больше усердия своим движениям. Он чувствовал, как нарастает вибрация под ним, как меняется дыхание Эда, и как он теряет контроль над ритмом на члене Освальда. — Сделай это для меня, дорогой, давай, ещё немного. — благоговейно шептал Освальд в его горячую кожу, восторгаясь тем, как невероятно и прекрасно каждое действие принца в его руках.Мгновение, и он почувствовал, как его живот покрывается длинными горячими полосами спермы.Чувствовать судорожные волнообразные сокращения и теперь уже несдерживаемые стоны принца было потрясающим. Быть причиной этого казалось фантастическим. Освальд, не обращая внимания на беспорядок на их телах, вплотную придвинулся к животу Эда, двигаясь прижатым к нему членом вдоль бедра. Эд, хоть и кончивший полминуты назад, отзывался мягкими стонами и горячими объятиями, как будто ему всё ещё было недостаточно. Освальду потребовалось несколько секунд, чтобы кончить на него.???Освальд привел себя в порядок и принёс влажное полотенце из ванной, чтобы позаботиться о принце. Он поцеловал Эда в живот и быстро накрыл их обоих одеялом, чтобы не успеть замерзнуть. Эд тут же окружил его своими длинными конечностями, переплетая их, и умостился головой на его груди, слушая уже спокойное ровное сердцебиение под собой.— Ты в порядке, Эдди? — Освальд гладил кончиками пальцев его плечо.Эд чувствовал, как Освальд вдыхает запах его волос. Конечно, он был в порядке. Более чем в порядке. Он чувствовал себя свободным как никогда. Раньше он не позволял себе даже мыслей о подобном акте, не представлял, что это вообще может быть возможно. Но сейчас лежать на чуть ощутимо вздымающейся груди Освальда после всей близости, которую он ему показал, — это казалось самой естественной вещью в мире.Освальд был чудесен, он слышал тело Эда лучше, чем он сам. Как ещё объяснить то, что он давал Эду всё, что ему было нужно, но о чём он сам до этого времени не догадывался? Этого не было в его фантазиях, но теперь он не мог себе представить что-то по-другому. Рука Освальда на его члене ощущалась совершенно иначе, чем его, когда он мастурбировал самостоятельно даже с отлёжанной ладонью. Непредсказуемость движений и отсутствие контроля над ними, оказывается, способны вывести на новый уровень ощущений. И то же самое наоборот: член Освальда в его руке ощущался совершенно иначе, чем его собственный. Тяжелая и горячая плоть казалась живой и пульсирующей. Эд едва справлялся с собой. Но кажется, он не мог придумать, что ещё можно с этим сделать, кроме как то, что показал Освальд.— Милый?.. — Освальд мягко поцеловал его в макушку, напоминая о себе.— Ох, да, да, всё хорошо, — Эд перелёг на подушку напротив него, лицом к лицу. — Это было удивительно, — он оплёл ногой Освальда, укладываясь удобнее. — Я не делал раньше ничего подобного.— Я рад, что тебе понравилось,— тепло улыбнулся ему Освальд, гладя рукой по лицу. — Ты удивительный. Я тоже прекрасно провёл время.— Ты останешься теперь? — Эд подложил ладонь под щеку. Освальд выглядел уставшим, но принц хотел убедиться в том, что он больше никуда от него не денется.— Пока что я не могу остаться в замке, — Освальд подумал секунду. — И приходить я пока смогу только по ночам, — он нашарил бедро Эда, закинутое на него под одеялом, и начал успокаивающе гладить его. — Мне нужно уладить ещё некоторые дела, наладить рутину, чтобы через какое-то время мы смогли вести нормальную жизнь.Эд попытался скрыть разочарование, но сразу мысленно себя одёрнул. Слишком эгоистично с его стороны обижаться на временное отсутствие Освальда, если ещё пару часов назад он думал, что тот может и вовсе не вернуться. Тем более, это было временно. Освальд исполнял свои обещания.— Но где ты будешь жить? — он неподдельно беспокоился об этом.— Я могу попросить пока не задавать вопросов? — его рука соскользнула с бедра на талию. — Я расскажу, только дай мне немного времени. Только чтобы ты не беспокоился — я буду в порядке, честно.Эд мягко извернулся и немного спустился вниз, чтобы свернуться у Освальда в объятиях.— У тебя есть всё нужное время, Освальд, я доверяю тебе, — он говорил абсолютно искренне. Если уж в их распоряжении есть только несколько часов в сутки — они будут для них самыми лучшими.Оба провалились в глубокий и спокойный сон впервые за долгое время.