17. Всё, кроме любви... (1/1)

Автомобиль Андрея отъехал от дома Стива, нырнул в предрассветный туман узких улочек респектабельного пригорода, вынырнул на выезде на трассу и запел мотором. Страх за Джи ослаб, угнездился где-то рядом с желудком и притих. Андрей всегда испытывал облегчение, начав действовать. Так легче, гораздо легче, чем сидеть в квартире и каждую секунду ждать очередной облавы.Так. Два варианта: ?Стив сдаст? и ?Стив не сдаст?. Ну и ?Ивонн поверит? и ?Ивонн не поверит?. Но в любом случае сводится к тому, есть за ними погоня или её нет. Андрей крутил руль и обдумывал, не забыл ли он чего. Как будто нет. А вот и стояночка?— славная, битком набитая, а камера всего одна, и захват у неё так себе, обойти?— два пальца об асфальт. На стоянке лениво раскинулись многотонные тягачи транспортных компаний. ?Кайзен?, ?Неовиа Лоджистикс?. Отлично. Так, эники-беники ели вареники. Пусть будет кайзеновский тягач.Заправившись, Андреев GMS Sierra весело покатил дальше, а его же телефон через час тронулся в другую сторону, увозимый большегрузом. Если геолокацию отслеживают и повезёт, то телефон запросто проедет полстраны. А что? Договор на квартиру Андрей расторг, резюме разослал в добрый десяток компаний из разных штатов, разбросанных от Канады до Мексики. Восемь предложили подъехать для собеседования. Пускай поищут. Опыта заметать следы ?мистеру Репину? не занимать. Андрей вздохнул: стоило выдираться из цепких лап родной Фемиды, чтобы попасть в лапы Фемиды иностранной? А так хотелось жить спокойно и прилично. Судьба. Или мама-папины гены.Если разобраться, никто не заставлял Андрюху вместе с детдомовскими подельниками грабить легковерных итальянских туристов, заманенных в переплетение улочек сладкоголосым и приличным с виду мальчиком. Не заставлял? Нет. А когда запахло жареным и он удачно свинтил в армию по призыву, можно было перестать дёргать тигра за усы? Можно. Но Андрюша отсидел на попе ровно всего пару годочков. И уже на контрактной службе снова по уши врюхался в деяния, подпадающие под Уголовный кодекс. Никто, вроде, в контрабанде оружия участвовать не заставлял. Андрей усмехнулся: не заставлял, это точно?— просил бархатным голосом, горячо выдыхая на ухо. Правда, Андрей об этом не пожалел, как ни странно, ни разу. Во-первых, не попались, а во-вторых, высокопоставленный подельник и рассчитался с любовником, когда пришла пора, по-царски:—?Я, Андрюша, остепениться решил. На мой век капиталов хватит, легализовать их теперь надо. А вот ты… Сам понимаешь, во всех сделках ты светился. Хоть и не копают, но… Надо уезжать, мальчик, пока твои грешки никого не интересуют. Знаю я тебя: не в говно, так в партию, а там и прошлое могут раскопать. Делай документы, подтягивай языки, сдавай экзамен, оформляй запрос. Куда хочешь эмигрировать? Я помогу. И чтоб духу твоего больше в России не было, если жить хочешь. Мы поняли друг друга?Развалившийся голышом поперёк кровати совсем ещё зелёный тогда Андрюха поспешно допил коньяк и с энтузиазмом закивал. Чего ж не понять. Конечно, поняли. Но, даже приняв предложение, он до самого последнего дня не верил, что соскочил так просто. Видимо, были у его высокопоставленного покровителя свои понятия о благородстве?— куда проще было оставить никому не нужного сироту с проломленной головой в какой-нибудь подворотне и быть уверенным, что он точно не раскроет рот.Как говорится, никогда не нарушал закон, и вот опять… Интересно, откуда это у него такая сучья привычка искать покровителей среди начальства? Андрей поморщился и передёрнул плечами.У щита, обозначающего окончание юрисдикции штата Делавэр, стоял расхристанный хичхайкер в яркой бандане и рылся в рюкзаке. Картонкой с желаемым пунктом назначения не махал, и машины пролетали мимо. Андрей сбавил скорость и скосил глаза на часы. Восемь ноль ноль. Парень, закончив инспекцию рюкзака, дёрнул головой на трассу, заметил красный пикап и судорожно выкинул картонку с надписью ?Филадельфия?. Андрей затормозил, чувствуя, как упала с плеч непомерная тяжесть страха за неопытного котёнка. Умница, не заблудился, никуда не влип, всё правильно сделал. Джи резво прыгнул в машину и потёрся о плечо Андрея, безмолвно говоря, как ему было одиноко и как он переживал.Через час в крохотной комнатушке затрапезной парикмахерской Джи внимательно смотрел, как падают на пол его уже выкрашенные прядки, и старался не оскалиться ненароком. Андрей строго-настрого велел не улыбаться и не показывать пальцы. Куратор сидел позади, и Джи иногда пресекался с ним взглядом. Андрей успокаивающе улыбался и был похож на сытого тигра: вроде лежит ленивый и спокойный, но быть уверенным, что не кинется, нельзя. Не надо, чтобы кинулся, очень ласковые руки у парикмахера?— будет жаль, если Андрей его убьёт.Андрей смотрел на то, что получается у парикмахера, и сравнивал с фотографией на документах?— замечательно! Родня Джованни своё дело знала хорошо.В машину сели двое. Джеймс Адамс?— брюнет с коротко выстриженным затылком и затейливо выбритыми висками, в тёмных очках, легкомысленно розовой футболке и широких штанах. Девятнадцать лет, американец, белый, протестант. Немой, обладатель диагноза синдром Аспергера. И его муж и опекун Эндрю Холл. Двадцать восемь лет, американец, белый, протестант.Километры ложились за спину, Андрей благословлял творение Эйзенхауэра*, Джи или сидел рядом и слушал пространные рассказы Андрея об устройстве мира, или спал на заднем сиденье.Пару раз у них проверили документы, и каждый стоил Андрею пары седых волос. Но всё обошлось. То ли их не искали, то ли искали не там. На это и был расчёт: нормальный беглый преступник должен либо залечь на дно, либо с максимальной скоростью пытаться смотаться из страны. Вполне возможно, что на трассах в направлении между Довером и Мехико или Уилмингтоном и, например, Торонто их и ждали, может, даже дежурили в международных портах. Но на бесконечных раскалённых километрах скоростных трасс, ныряющих из штата в штат, поисков не наблюдалось. Несколько раз на стоянках Андрей видел старые листовки с Джи?— длинноволосым светлоглазым блондином. Красивый яркий брюнет, заходящий в обнимку с мужем в придорожные мотели переночевать и постоянно норовящий затянуть своего спутника в глубокий поцелуй во время оформления документов, отличался от хмурого напряжённого подростка, таращившегося с фотографии, как день от ночи.—?Простите, он аутист, не совсем воспринимает время и место,?— слегка смущаясь, пояснял его супруг портье.В Сан-Диего машина въехала душным августовским днём. Сняли номер в мотеле с весёлой девицей за стойкой, и Джи, плотно поев, лёг отсыпаться. Есть, спать, снова есть и снова спать. Пока не заноют, требуя нагрузки, мышцы.Джи предстояло проплыть ночью около пятнадцати миль и ранним утром выйти на пляж в Тихуане беззаботным американским туристом, приехавшим в Мексику за алкоголем и травкой в весёлых барах.Бархатной калифорнийской ночью на пляже Империал-Бич сплелись две фигуры.—?Ну вот. Силы расходуй дозированно, пять часов?— это много, устанешь?— ложись на спину отдыхать. От линии берега сильно не отдаляйся, держи в зоне видимости прибрежные огни. Главное, не усни. Может, попробуем пересечь границу так? Паспорта чистые, проблем не должно быть. —?Андрей честно старался говорить спокойно и не психовать так явно. Получалось плохо. Джи успокаивающе погладил Андрея по плечу: ?Не переживай. Я же сильный. Это совсем просто, я справлюсь!?Андрей вздохнул и обнял его в ответ ещё раз. Химера, мягко ступая, вошёл в воду и чернильно-чёрный океан проглотил его. Доплыви, мальчик, пожалуйста, доплыви. Андрей, постояв, подошёл к кромке воды и тронул пальцами такую нестрашную и ласковую воду.?— Не забирай. Пожалуйста, не забирай. Помоги ему.Поднялся и медленно поплёлся назад в гостиницу. Утром он загонит машину в район покриминальнее и там оставит. Если повезёт, в полицию с сообщением о бесхозно стоящей машине не обратятся вовсе, её тупо разберут на запчасти.Ранним утром трамвай синей линии довёз Андрея до Сан-Исидро, и он влился в ручеёк весёлой молодёжи, едущей за дешёвыми развлечениями в Тихуану. Переходить границу по поддельным документам было, чего уж там, страшно. Тем более что собственную славянскую рожу с крепкой челюстью и стати тренированного бойца не замаскируешь и не подделаешь.Да, меньше, чем на неделю, нет, только в приграничную зону. Иммиграционный офицер пожелал хорошо отдохнуть. Андрей отходил от ПП и чувствовал, как слабеют колени и щекотно стекает капля пота по спине. Бля… Руки в карманы сунуть, чтобы не тряслись.Джи не понимал, отчего Андрей так нервничает. Вода была тёплой и ласковой, тело послушным. Он легко отплыл от берега метров на пятьсот и поплыл вдоль. Пока темно?— можно над водой, с рассветом пришлось бы под, чтобы никакой бдительный дурак не вознамерился его спасти. По расчётам, можно преодолеть всё расстояние затемно. Вода упруго обнимала и послушно расступалась перед сильным телом. Время словно застыло, уснуло вместе с дневным светом. Сколько он уже проплыл?Золотые огоньки приветливо подмигивали слева. Человеческая стая гуляла и веселилась где-то там, на тёплом песчаном берегу, а Джи окутывал плотный кокон темноты и тишины, в котором был слышен лишь плеск от его работающих рук. Как много воды, как невообразимо много… Джи почувствовал необъяснимое волнение, которое никак не мог описать?— трепет, восторг и… страх? Да, отчего-то страх и одиночество. Захотелось к Андрею, на тёплую твердую землю. Под ногами бездна, над головой бездна. Дыхание зачастило, заколотилось сердце, Джи вдруг словно разучился плавать?— беспомощно забил руками по воде, катастрофически теряя силы. Вот что имел в виду Андрей, когда боялся. Джи чувствовал невозможную, небывалую мощь огромных пространств воды и бездну над головой. Какой мир огромный, какой химера маленький. Крохотный комочек посреди тонн равнодушной воды. Вырваться из плена волн, выбраться, спастись! Андрей! Страшно, Андрей! Помоги! Андрей! Но Андрей так далеко, он не услышит, не сможет помочь.Джи бился, захлёбываясь. Бэй! Бэй. Бэй… Ш-ш-ш… Нельзя. Так нельзя, это паника. Просто паника, просто глупые выверты человеческой части Джи. Надо успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Трепет, благоговение и понимание собственной ничтожности пронизывали каждую клетку. В узких и уютных коридорах базы эти чувства не возникали. Там всё так надёжно, там был дом?— понятный и правильный. Стены?— это стены, потолок?— это потолок, а не миллиарды километров с газовыми шарами над головой. Вдох-выдох. Тихо. Вдох-выдох. Джи лёг на воду и какое-то время смотрел на звёзды, стараясь успокоиться. Он вдруг так ясно понял, почему люди придумали религию и зачем она им. И даже как зародилась?— понял. Когда страшно и одиноко, кто-то должен быть рядом. И Джи точно знал, кто должен быть рядом с ним. Кого просить, когда просить некого.Бэй смотрел на него откуда-то из невообразимого далека?— со звёзд?— и улыбался. Так, как делал только он?— едва поднимая уголки губ.—?Помоги мне,?— попросил Джи. —?Я не сказал тебе спасибо за то, что ты помог мне с побегом, а ведь ты помог. Прости меня, я забыл. Если бы Андрей не дежурил тогда на воротах, если бы я не наткнулся на его машину на стоянке, если бы он был другим… Спасибо. Помоги ещё, мне страшно.Воображаемый Бэй строго свёл брови.?У тебя есть цель. Соберись. Разве можно бояться в лабиринте? В лабиринте надо действовать и думать. Что надо сделать??—?Незаметно проплыть границу между странами, выйти из воды на пляже в Тихуане, найти Андрея среди загорающих.?Незаметно проплыть. Расстояние смешное для тебя?— ты такое делал в бассейне. Успокойся, я рядом. Я с тобой. Вода солёная?— плыть гораздо легче. Тепло. Плыви и мысленно говори со мной. Вперёд?.Джи послушно перевернулся и мерно заработал руками. Первобытный ужас и паника отступили, вернулось лёгкое дыхание и успокоилось сердце. Он плыл и представлял, что Бэй смотрит на него, и плыть становилось совсем легко. Он не один, Бэй всегда будет с ним, что бы ни случилось. Он плыл и мысленно вёл разговор. В его голове Бэй разговаривал с ним, а он сам мог отвечать. Джи рассказывал Бэю об Андрее, и о том, что волнуется за него. И даже немножко сплетничал. Эх, не сообразил он спросить у Первого! Тот, пьяный, просто и без затей мог бы рассказать, как уговорить Андрея заняться сексом по-настоящему. Зря Джи не расспросил подробнее, в фильмах, парочку которых он тайком от куратора всё же посмотрел, почему-то никто своей паре не отказывал. А Андрей на все попытки сердито бил по рукам и грозился брать в отелях раздельные кровати. Непонятно. Жаль, но вымышленный Бэй на эти вопросы ответов не имел.Невозможно синее утреннее небо отражалось в шумных волнах, когда на берег вышел усталый пловец. Как бы случайно поддел мокрыми ногами песок и, надёжно облепив им пальцы, двинулся вдоль пляжа, поглядывая на редких ещё отдыхающих. Подошёл к темноволосому мужчине и мягко улыбнулся, устраиваясь рядом.Андрей смотрел на вышедшего из океанских волн юношу и не понимал, что в том изменилось. Джи словно повзрослел, было нечто в его лице, в его глазах, чего не было раньше. Это были глаза взрослого человека. Именно человека. И именно взрослого, что-то уже успевшего потерять, и что-то понять в этой штуке, которая называется жизнь.