Сезон туманов Глава 3 (2/2)
У Хаято перехватило дыхание, он ничего так не боялся, как яда. Он подвергался этому в доме своего отца; в течение многих лет после этого он страдал от недостаточного веса, потому что не мог доверять своей пище. Он курил, потому что это подавляло его аппетит… он жил в страхе перед своей сестрой и ее стряпней, до такой степени, что один ее вид вызывал приступы паники. Он только раз или два упомянул об этом в разговоре с небом, но Тсуна-сама помнил. И его первой мыслью, когда он услышал о технике Шамала, было приобрести ее для Хаято; не для того, чтобы он был полезен семье, а просто чтобы он мог защитить себя. Чтобы он был в безопасности от его самого большого страха. Колени Хаято ударились об пол, и он прижался лицом к боку Тсуна-сама, крепко обхватив руками его ноги. Его не заботило, что Шамал наблюдает за ним; единственное, что было у него на уме — это радость от принадлежности к небу, столь великому, как Тсуна-сама.
***</p>
Тсуна провел пальцами по волосам Хаято и почувствовал, что тот дрожит. Он ожидал реакции на свою просьбу, но не такую сильную; страх урагана перед ядом, должно быть, глубже, чем он предполагал.
— Маттео-сенсей, вы можете убедиться, что доктор Шамал ознакомлен с законами Намимори и всем остальным? Я собираюсь отвезти Хаято домой, — он посмотрел на свою правую руку. — Хаято, встань. Возьми меня за руку.
Хаято немедленно повиновался, как всегда. Сейчас ему не нужно напрягаться, пытаясь вести себя «нормально», поэтому Тсуна вел его тихими приказами. Когда они добрались до дома, он сказал только:
— Хаято, ошейник, — он воспользовался моментом, когда Хаято принес его, чтобы переодеться в шорты. Он не возражал против платья как такового, но ощущение юбки было странным.
Хаято принес свой ярко-красный ошейник и положил его к ногам Тсуны, склонив голову к полу. Тсуна приподнял его за подбородок; Хаято посмотрел на него сияющими глазами.
— Ты очень хороший мальчик, Хаято, — Тсуна застегнул ошейник на шее урагана и усадил его к себе на колени. Он гладил Хаято по волосам и чесал за ушами, пока тот не обмяк, как лапша. Лучший друг, которого он когда-либо имел, лучшая правая рука, о которой он мог только мечтать. Хаято умен, талантлив и трудолюбив, и он доверил все это Тсуне. Тсуна подвинулся так, что он лежал рядом с ним; таким образом, он мог дотянуться до большей части спины и боков Хаято. Его пальцы прошлись по позвоночнику Хаято, где кости были менее заметны, чем раньше.
— Ты слишком добр ко мне, Cielo mio, — промурлыкал Хаято.
— Ничего подобного, — Тсуна погладил Хаято по щеке. — Ты мой, и когда я найду способ позаботиться о тебе, я возьмусь за это.
— Да, сэр, — Хаято уткнулся носом ему в плечо.
— Твоя жизнь до того, как ты попал сюда, еще тяжелее, чем я думал, — заметил Тсуна.
Хаято кивнул, не поднимая глаз.
— Шамал взял меня к себе на несколько месяцев, но кроме этого… когда я стал активным, стать наемным убийцей было моим единственным вариантом, — тогда ему было десять лет, как вспоминал Тсуна.
— Ты… — он замолчал, не зная, как сформулировать вопрос. Хаято все равно понял его.
— Пока нет, Дечимо. Большинство людей не доверяют детям важную работу; Все мои контракты были саботажем и вандализмом. Я получил свое имя от… На самом деле, я могу показать видео этого.
Тсуна улыбнулся, услышав волнение в голосе Хаято; он действительно любил взрывы.
— У тебя есть видео?
Хаято кивнул.
— С вашего позволения, Дечимо? — Тсуна отдал его, и Хаято бросился в свою комнату за ноутбуком. Когда он вернулся, они оба сели у изголовья кровати Тсуны, и Хаято открыл папку. Это была запись с камер наблюдения большого дома или небольшого особняка. Несколько секунд ничего не происходило, а потом земля задрожала. Стены особняка рухнули внезапно; поднялось облако пыли, а когда оно рассеялось, не осталось ничего, кроме дыры, полной щебня. Тсуна и не подозревал, что взрыв может быть таким аккуратным.
— Мило!
— И ничего ценного не пропало, — сказал Хаято. — Хотя я прикарманил кое-какие мелочи, чтобы продать.
— Всегда практичный, Хаято, — Тсуна потянулся и поцеловал его в челюсть. Он должен спросить Хибари, нет ли поблизости заброшенных зданий, где Хаято мог бы попрактиковаться.
***</p>
Киоко изумленно уставилась на экран ноутбука.
— Ты хочешь, чтобы я заплатила за банку варенья?
— Это будет очень важная встреча, — сказал ей Реборн. — Это не просто встреча пушистика-Тсуны с дядей Кеи, это встреча Интена с кланом Хибари. Любой подарок, который мы приносим, должен отражать престиж как дарителя, так и получателя.
— В этом есть смысл, — кивнула Киоко. — И Фонг говорил нам, что его кузен любит этот вкус. — На такой встрече так много деталей — достаточно, чтобы занять ее. При одной мысли об этом на ее щеках появился теплый румянец.
— И помни — это не твои деньги, — сказал Реборн. Правда, они пользовались деньгами Тсуны, так что ей не следовало быть безрассудной. Она хотела сделать хорошую работу, так как это был еще один шаг к карьере ее мечты. Одна из ее мечт о карьере. Реборн провел ее через оформление заказа, а затем открыл свой собственный ноутбук.
— А теперь давайте посмотрим, насколько хорошо ты сможешь отследить эту сделку.
***</p>
Она протянула старшему руку и увлекла его в свои сны. Он был стар и мудр, поэтому она представляла его себе деревом. Его ствол был шире, чем размах ее рук, а ветви-широкими и защищающими.
— Отличная работа, — сказал он ей шуршащими листьями. — Ты ожидаешь, что твой незваный гость скоро появится? — Так и есть. Каждую ночь она видела его образ, и, возможно, он не желает ей зла, но все же она держалась настороженно. Дерево скрывало его лицо в пелене тумана; никто не знал, что он слушает. — Меня беспокоит то, что незнакомец вторгается в твои мысли.
В брызгах индиго он появился, темное пламя в темном зеркале.
— Добрый вечер, моя дорогая Хром. Может, пройдемся вместе?
Она грациозно взяла его под руку и повела по садовой дорожке.
— Ты ближе, чем когда начинал, — сказала она.
— Куфуфуфу, у тебя обостренные чувства. Возможно, скоро мы встретимся лицом к лицу.
— Мы встретимся посреди поля и под небом, — согласилась она. Вокруг них танцевали цветы — золотые с зеленым, оранжевые с индиго, фиолетовые с красным — их шаги ярко сияли в памяти.
— Я буду ждать этого с нетерпением, моя дорогая. До тех пор ты должна оставаться в безопасности.
— Жаворонки будут следить за мной, — она отпускает его, и его пламя исчезает в ночи.
— Немного самовлюбленный, не так ли? И как странно — он чувствует, что видел слишком много, но и слишком мало.